Глава II.
Все лучшее — у детей!
«Я русский бы выучил…» (В. Маяковский)
Разумеется, желание Владимира Владимировича не осуществимо по той причине, что он уже знает данный язык. Но родной язык мешает нам и в том случае, если мы желаем выучить второй, зарубежный. А мешает он лишь по причине того, что мы неправильно его используем. Мы с вами все рационалисты и страшные логики. Нас пугает утверждение, которое ниоткуда не вытекает и из которого ничего не нужно. Исходя из этого одной из оценок, которую предлагаемый способ приобретает из уст через чур «взрослых» и важных людей, являются слова «детский, глупый». Но конкретно в этих словах авторы и склонны видеть золотой ключик к успеху.
Вопрос о том, по какой причине дети отлично запоминают как родной, так и зарубежные языки до сих пор не решен единогласно. Единственное, что объединяет психологов,— это признание внелогического мышления детей. Лишь в 3-летнем возрасте мы можем заявить, что «солнышко скрывается за тучку, в силу того, что очень сильно устало». В школе за подобное утверждение нам, пожалуй, поставят два балла. В университете, мы, применяя комплект аналогичных фраз применительно к социальной и политике отечественного общества, сойдем за отсталого, а на предприятии либо в учреждении — за неблагонадежного. Мы начинаем мыслить штампами, избитыми стереотипами и фразами. Из нас целенаправленно изгоняют «не добрый дух» нелогического мышления. И вот по окончании всего этого мы пробуем изучать зарубежный язык и поражаемся, по какой причине отечественная захламленная голова трудится Хуже, чем в юные годы.
Представьте себе 2-летнего ребенка, которому «нужно запомнить» в первый раз услышанное слово родного языка, к примеру, «аналогичное» слово и карандаш из квази-иностранного языка, допустим, «абдрапапупа» (в конечном итоге это слово придумано ЭВМ). Для ребенка совсем все равно, какое из них запомнить. Он готов запечатлеть в собственной памяти кроме того сходу оба слова, поскольку запоминание происходит в следствии образования условной связи между этими новыми словами и ветхими, каковые ребенок уже усвоил: карандаш — бумага, карандаш — стол и т. д., абдрапапупа — бумага, абдрапапупа — стол т. п. Эти две связи соперничают, поскольку имеют однообразный возраст, а следовательно, и силу; они не стирают друг друга. Наряду с этим отсутствует рациональное объяснение этих связей. Ребенок не пытается образовать логическую цепочку между ветхим и новым, он просто ставит их рядом.
Сейчас возвратимся из детства и попытаемся запомнить перечень зарубежных слов. Это мы делаем в большинстве случаев двумя методами. Или через рациональную, или через механическую сообщение. При первом методе мы начинаем сознательно либо неосознанно растолковывать себе, что «абдрапапупа — это то, чем рисуют на бумаге», пробуя таким методом образовать рациональную сообщение «абдрапапупа — бумага». Но чем заканчиваются такие попытки как правило? В случае, если мы не владеем неповторимой природной памятью, то происходит самое простое забывание. Наряду с этим мы трудимся с КПД паровоза — 20%.’ Дело в том, что сообщение «абдрапапупа — бумага», которую мы пробуем образовать, легко вытесняется ветхой, соответственно, и более сильной связью в родном языке «карандаш — бумага». Вот такую услугу нам оказывает отечественное «взрослое, важное» логическое мышление. В случае, если же мы пробуем механически заучить перевод, другими словами насильно вынудить собственную память образовать сообщение «абдрапапупа — карандаш» (учим по перечню как в школе), то из-за ограниченного количества отечественной краткосрочной памяти, которая может хранить от 2 до 26 единиц информации, происходит ее стремительное насыщение, что ведет к прекращению процесса запоминания, отвращению и утомлению к зарубежному языку. Также вытесняющее воздействие так же, как и прежде оказывают ветхие связи. Так, хорошие методы запоминания скорее приведут к появлению негативного отношения к языкам, чем к овладению ими.
Сейчас по окончании детального описания двух безвыходных обстановок отечественная задача беспредельно упрощается. Нам остается лишь отыскать в запутанном лабиринте всевозможных способов запоминания способ, что бы отличался отсутствием привычной логики.
Но потому, что основная задача авторов убедить проницательных читателей не в новизне способа, а в необходимости беспрекословному соблюдения определенных правил, то на долгом пути к ключевому принципу запоминания они ставят еще одно препятствие — главу о памяти.
ГЛАВА III.
Память.
«Тяжелее всего поверить в очевидное»
(наскальная надпись)
«Сообщите человеку, что на небе 5374893218835402312 звезды, и он поверит. Но сообщите ему, что эта скамья покрашена, он непременно потрогает ее пальцем»
(из наблюдений психиатра)
Мы бы с наслаждением опустили эту главу. Но, все так устали от бездоказательных утверждений о отличных качествах того либо иного явления нашей жизни, что сейчас на любой фунт очевидного факта мы обязательно требуем жирный довесок из «объективной» теории. Конкретно исходя из этого, опасаясь показаться любителям зарубежных языков беспочвенными, мы приводим теоретические и эмпирические эти, распознанные советскими и зарубежными психологами в области памяти.
В свое время когнитивная психология поделила людскую память на три блока: сенсорный регистр, краткосрочную и долгосрочную память.
Главная функция сенсорного регистра — продолжить время действия краткосрочного сигнала для его успешной обработки мозгом. К примеру, укол пальца иглой сохраняется значительно продолжительнее, чем яркое действие иглы. Сенсорный регистр способен запоминать большие количества информации, намного больше, чем человек может проанализировать, другими словами данный вид памяти не владеет избирательностью. Исходя из этого громадного интереса для нас он не воображает.
Для нас значительно ответственнее следующий блок — краткосрочная память. Именно она принимает на себя те удары, которым студенты и ученики подвергаются на занятиях зарубежного языка. Конкретно ее насилует человек, пробуя механически запомнить огромные количества информации.
В первой половине 50-ых годов XX века Ллойд и Маргарет Петерсоны совершили весьма несложный опыт, что, но, дал необычные результаты. Они просили испытуемых запомнить всего 3 буквы, а спустя 18 секунд воспроизвести их. Данный опыт думается идеальное малым.