В то время, когда Уасгерги — да будет ему табу! — был еще земным человеком, то он получил от всевышнего шашку Сарфакал. Он странствовал с ней и выяснял тех, кого всевышний не обожал, так: в то время, когда он замахивался на них шашкой, то она удлинялась, размножалась во столько раз, сколько было делателей зла, и истребляла их.
А супруга Уасгерги — да будет ему табу! — была дочь пророка Магомета Фатимат. Она не обожала супруга Уасгерги, исходя из этого в сутки он убивал лишь двести неприятелей всевышнего, положено же ему было — триста. Сто спасались от него, потому что он был охвачен тревогой о том, по какой причине супруга не обожает его.
Фатимат неоднократно отправляла к собственному отцу, просила, дабы он развел ее с мужем. Он назначал ей срок на пятницу, но под тем либо вторым предлогом переносил срок с одной пятницы на другую и не разводил их.
в один раз неприятели всевышнего стали преследовать пророка Магомета, а Уасгерги был в тылу у них и принялся их истреблять. От чрезмерного труда рука его прилипла к шашке. В то время, когда он возвратился к себе, то он похвастался собственной жене Фатимат:
— Ненаглядная моя, я сейчас спас твоего отца, а ты все-таки держишься со мной отчужденно! Взгляни-ка, взгляни!
Он развернул шашку острием вниз, и почва покрылась кровью.
Наступила очередная пятница. Пророк Магомет прибыл к собственной дочери и заявил ей:
— Чистосердечно даю тебе последний совет: в нижнем квартале живет пастух, что пасет крупный скот ; присмотрись к его жизни, затем я тебя разведу с мужем.
Фатимат отправилась к пастуху. Пастух днем ходил в лохмотьях, а в это же время зайди в дом его — в нем довольно много всякого хороша. В углу его помещения, за дверью, находились хворостина и палка, головки их были перевязаны платками.
Сутки клонился к вечеру, и супруга пастуха принялась хлопотать, подготавливаться к возвращению мужа.
«О боже! — удивляется Фатимат. — Она — супруга пастуха и хлопочет, дабы получше встретить того, кто ходит в лохмотьях!»
Наступил вечер. Пастух, сгорбившись, распустил сопли собственные и в таком виде заявился к себе.
— Вот кто к ней явился! — удивляется Фатимат.
А супруга пастуха была неординарной красавицей. Днем же, примерно по окончании обеда, она вышла во двор в одной сорочке и продолжительно сидела под дождем.
Фатимат задаёт вопросы ее:
— По какой причине ты в таком виде сидишь под дождем?
— Потому я так сижу, — отвечает она, — что на данный момент ливень идет и на моего мужа, и, в то время, когда дождевая вода смочит ему пояснице, я буду лучше осознавать, как ему тяжело.
Когда пастух прибыл к себе, супруга скоро вынесла ему шубу на меху из курпеев и накинула ее ему на плечи; быстро подала ему ботинки; начала кормить его лучшими кушаньями, нежно обходиться с ним; под изголовье его она положила пуховую подушку.
Прошло мало времени, и кто-то закричал ему в ворота, что скотина его не возвратилась с пастбища, пропала.
— Да будет твоему отцу, твоей матери так и без того, — заворчал пастух, — я опять сейчас обязан одеться!
Схватил он палку (платок потому и был привязан к ней) и принялся избивать жену, а та сама подставила ему пояснице собственную. Он вышел, скоро возвратился обратно и сообщил:
— Скотину я отыскал! Да постигнет их горе, я и тебя еще побил безвинно!
И с этими словами он лег дремать.
Фатимат на ночь осталась в его доме. Наступило утро. Пастух опять оделся в лохмотья и отправился пасти собственный стадо.
— Раз ты собственному мужу-пастуху, — сообщила Фатимат его жене, — оказываешь такую честь и внимание, то я — громадная преступница: так как Уасгерги летает между землёй и небом, а я его ни во что не ставлю. Научи меня, как мне быть.
— Я тебя научу, как искупить собственную вину перед ним, — говорит ей супруга пастуха. — Надень под верхнюю одежду какие-нибудь лохмотья, пройдись мимо нихаса, и люди сообщат: «Вот супруга Уасгерги Фатимат снова сбежала к пастуху, прелюбодействовала с ним и забеременела!». Это тебе во что-нибудь зачтется. Сама же ты сокрушайся и почитай его!
Она прошлась мимо нихаса — и один сообщил, и второй:
— Вон супруга Уасгерги снова сбежала к пастуху, погуляла с ним и забеременела!
Уасгерги уехал продолжать дело служения всевышнему. Фатимат возвратилась к себе. В случае, если до сих пор она кроме того полов не подметала, то сейчас принялась за уборку и навела неординарную чистоту в доме, перевоплотила его в луну и солнце.
Вечером Уасгерги прибыл к себе. Фатимат выбежала, радуясь, ему навстречу и говорит:
— Прибыл, любимец божий! Ты довольно много потрудился!
Он же, сказывают, в то время, когда приближался к дому собственному, то ехал бывало с опущенной головой и поднятыми плечами, охваченный печалью. А сейчас он поднял голову высоко и сообщил?
— Благодарение всевышнему! Отлично, что я дождался ухмылки Фатимат, она продемонстрировала мне собственные зубы!
Ночью она ласкала его, и Уасгерги сообщил:
— Если бы я отыскал рычаг вселенной, то ухватился бы за него и перевернул вселенную!
И лишь тогда, лишь один раз всевышний остался обижен им.
в один раз затем едет Уасгерги по дороге и видит: валяется рукоятка кнута. Уасгерги сообщил: «Вот какая хорошая рукоятка от кнута!» — и протянул к ней руку, дабы, не сходя с коня, поднять ее, но зря; еще раз — и зря, а в третий раз конь его пошатнулся.
— Неужто это больше чем рукоятка кнута?!
Он сошел с коня и желал было схватить ее, но по колена увяз в почве.
— Боже, ты обижен мной, — сообщил Уасгерги. — Забудь обиду меня! Я совершил ошибку перед тобой так, как мне не следовало!
Едет он по дороге дальше и видит громадное, прекрасное грузинское яблоко. Он сообщил:
— Жажда мучает меня! Кто имел возможность утратить яблоко? — и протянул руку, дабы поднять его.
Поднял его, разрезал, и из яблока повыскочили все мерзости мира: змеи, лягушки и другое. Он бросил его со словами:
— Боже мой, боже мой! О единый всевышний, как прочно ты дал мне знать собственный недовольство! Забудь обиду меня!
Едет он дальше и видит: на дороге стоит стоймя прекрасный кумган.
— Боже мой, боже мой, мне бы смыть с рук собственных следы от яблока!
Соскочил он с коня и начал мыть руки, но из кумгана вместе с водой выпали еще громадные мерзости, чем раньше, и он начал плакать.
— О боже! — сообщил он. — Каким громадным неприятелем твоим я стал! До сих пор так как ты меня весьма обожал!
А позже пришло ему слово от всевышнего:
— Да будет прощено тебе, в силу того, что ты раскаялся. И он возобновил собственную работу.
Шашка Уасгерги
В то время, когда Уасгерги расставался с миром, то собственную шашку он вручил собственному сыну и приказал ему:
— Иди закинь мою шашку в море!
Но тот унес ее и запрятал в лесу, говоря сам себе: «В то время, когда его не станет, то я буду ее носить».
Он возвратился, и Уасгерги задаёт вопросы его:
— Куда девалась шашка?
— Закинул ее в море.
— Нет, ты запрятал ее в лесу. Если она останется на земле, то люди истребят ею друг друга. Иди и закинь ее в море!
Сын снова возвратился, и Уасгерги опять ему сообщил:
— Нет, ты ее запрятал в горе! Нельзя не закинуть ее в море! У сына Уасгерги не оставалось другого выхода, — он закинул шашку в море. Она прошлась в море по всем рыбьим породам: потому-то за ушами у них имеется разрез и нужны они людям потому же.
Уасгерги и Татартуп
Уасгерги и Татартуп ехали верхом по Алагирскому ущелью, и им навстречу попадалось множество людей.
— Это множество людей поклоняется мне, — сообщил Уасгерги Татартупу.
Татартуп в ответ еле заметно улыбнулся.
Они выехали в Сирау, где было множество чабанов — кударцев и туальцев. Уасгерги снова говорит Татартупу:
— Все эти чабаны поклоняются мне!
Снова Татартуп еле заметно улыбнулся в ответ и сообщил ему:
— При таких условиях попроси у них для нас косарттаг.
Завернули они к одному чабану и приветствовали его:
— Да умножится скотина твоя, хороший чабан!
— Да будет дело ваше правое! Здравствуйте, хорошие гости!
— Мы в пути, на большом растоянии от дома; дай нам косарттаг, хороший чабан.
Чабан засмеялся в ответ на такую их просьбу и сообщил им:
— Какие конкретно вы сумасбродные люди! В случае, если я каждому встречному буду давать по косарттагу, то что я пригоню к себе!
Уасгерги и Татартуп развернули собственных коней и отправились в Муртазату. В том месте маленький мальчик и старик заняли под кутаны громадное пространство, но в кутанах у них был только хромой козленок да кривой годовалый ягненок.
— Заедем и к этому чабану, — внес предложение Татартуп. — Уже вечер; возможно, он даст нам приют.
Уасгерги и Татартуп заехали к старику и приветствовали его:
— Да умножится скотина твоя, старик!
— Да будет дело ваше правое, и да даст всевышний и вам, гости, скотину! — ответил им старик.
— Не приютишь ли ты пас, старик? — задали вопрос они его. — Мы — гости.
— Само собой разумеется! Гость — божий гость, если вы не брезгуете мной!
Он завел их к себе, принял как коней и гостей их также убрал. После этого он отправил мальчика, тот приволок единственного годовалого кривого ягненка, и старик заколол его для собственных гостей, предварительно посвятив его всевышнему.
Уасгерги и Татартуп ночь совершили у старика, а в то время, когда ночи на смену пришел сутки, они сообщили ему:
— Мы уезжаем!
— Я не отпущу вас без завтрака, повремените самую малость! Иди принеси отечественного козленка! — говорит он собственному мелкому мальчику.
Мальчик-бедняга отправился, но не смог в громадных кутанах отыскать козленка.
— Что он ищет? — задал вопрос старика Татартуп, да будет ему табу.
— У нас имеется еще один козленок, — ответил старик-бедняк, — но он его не имеет возможности отыскать и горюет.
— Не горюй, — сообщил ему Татартуп. — Но что это у тебя, старик, кутаны широкие, а скотины нет?
— До тех пор пока всевышнему угодно было, скотина была, а сейчас уже нет милости божьей, — ответил старик.
— При таких условиях не печалься, — сообщили ему Уасгерги и Гатартуп.
Они обратились за него с молитвой к всевышнему и выпросили у него, дабы через год кутаны его были полны скотины, как это было раньше. Поблагодарили старика за приют и уехали.
Всевышний, Уасгерги и Никола
Всевышний, Уасгерги и Никкола совместно были в балце, и одна женщина перерезала им дорогу.
— Да достанешься ты разумному мужу! — захотел ей всевышний. Уасгерги и Никкола были поражены этим. Они доехали до края села, и какая-то дама уступила им дорогу, тогда всевышний захотел ей:
— Да достанешься ты плохому мужу!
Уасгерги и Никкола еще больше удивились и сообщили:
— Что за диво?! Хороший супруг той, которая перерезала дорогу, а нехороший супруг той, которая дала нам дорогу!
Выехав в степь, они спешились, сели, и всевышний пригласил их закусить. Но Уасгерги и Никкола сообщили ему:
— Мы не примемся за еду до тех пор, пока не определим, по какой причине ты захотел хорошего мужа той, которая перерезала отечественную дорогу, а нехорошего мужа той, которая дала нам дорогу. Сообщи нам, не скрой от нас, по какой причине ты так поступил.
Всевышний им ответил:
— В случае, если у плохой девушки будет разумный супруг, то жизнь их будет протекать хорошо. В случае, если же у разумной девушки будет плохой супруг, то и их жизнь также будет протекать хорошо.
Уасгерги и Никкола переглянулись между собой и сообщили:
— Всевышнему самому все лучше известно.
Дар Фалвара дигорцам
В течение всей собственной продолжительной жизни Коголкин Когалук оставался бездетным, а под старость у него появился медвежонок. Коголкин продолжительно горевал, но из-за жалости к медвежонку заботился за ним. Медвежонок подрос и сидел в яме, больше он ничего не делал.
Через некое время он заговорил с одним юношей и начал просить его:
— Забери меня с собой в набег!
Он был в набеге с парнями, и ему одному удалось сделать то, что было под силу целой группе.
Затем набега медвежонок попросил собственного товарища:
— Сообщи моему отцу, дабы он женил меня.
Тот отправился к бравому Когалуку Коголкину и передал ему желание сына. Папа взволновался:
— Всевышний меня проклял! Как я могу женить медвежонка? Чью же девушку он хочет засватать?
Товарищ передал ему, что тот хочет, дабы за него засватали дочь Атажуко Атажукина.
— Выхода нет, — сообщил папа, — нужно сватать ее за него.
Сваты сели на коней и отправились сватать дочь Атажуко Атажукина. Жених-медвежонок также отправился с ними. Доехали до Атажуко Атажукина, жених спешился с коня около кунацкой, зашел в кунацкую и как зять стал в углу. Товарищ его, сват, заявил Атажукиным:
— Вот это — сын бравого Когалука Коголкина; он сватает вашу девушку.
Те навзрыд начали плакать из жалости к нему, а после этого подослали к девушке, задать вопрос ее согласие.
— Если ты желаешь, — сообщили ей, — то выдадим тебя; в случае, если же не желаешь, то ты вольна отказаться.
Женщина ответила:
— Меня всевышний предназначил ему, и я согласна выйти за него замуж.
Атажукины выдали ее за медвежонка; он забрал ее в собственные объятия и унес.
Обитатели села Атажукина были ошеломлены: !:.
— Вот Атажукины выдали собственную девушку за медведя!
На ночь девушку поместили в какую-то турлучную помещение, опасаясь, что он может ее съесть. В то время, когда люди легли дремать, медвежонок украсил турлучную помещение бриллиантами невиданной красоты, а сам снял с себя медвежью шкуру и был юношей, которому не было равного ни по стройности, ни по красоте. Он был рожден дыханием пророка, не смотря на то, что был лишен людской вида.
В то время, когда наступило утро, отправили к девушке людей, сообщив им:
— Идите выкиньте ее кости!
А женщина была еще более прекрасной, чем была; она была в восхищении, что отыскала для того чтобы мужа.
Атажукины, а с ними и другие сделали вывод, что тут кроется какая-то тайна. На другой вечер поставили в том месте человека, дабы он подкараулил их и определил тайну. Когда медвежонок скинул с себя медвежью шкуру, подосланный караульщик схватил ее и кинул в костер. Когда шкура начала дымиться, так и юный человек превратился в пеструю птичку. Птичка выпорхнула и улетела. Дым от шкуры осел на дерево у верхнего края села. Ночью это дерево давало одно яблоко, а днем его поедала пестрая птичка; у нее была лишь эта повинность.
Любой, кто видел птичку на дереве, позже говорил вторым, что на дереве сидит такая-то птичка. в один раз и супруга медвежонка пришла под дерево и взглянуть на нее вверх. женщина и Птичка начали плакать, и птичка проговорила ей:
— От меня тебе больше нет пользы. Я был дар моему отцу от Фалвара. А сейчас вынуди это множество людей заготовить сена столько, сколько ты можешь.
Она выполнила его совет и заготовила сена столько, сколько возможно было заготовить.
После этого птичка дала ей и второй совет:
— До тех пор пока мне не возвратят вид человеческий, до тех пор не реализовывай ни стога сена никому! Сделать же плохую весну я в силах.
И серая птичка сделала так, что в марте месяце выпал снег. Люди были на краю смерти, скотину нечем было кормить, и тогда они обратились за сеном к жене медвежонка. Они предлагали ей за сено почвы без границ, но она всем отказала.
В то время, когда люди попали в такое гибельное положение, то сам Фалвара, покровитель домашних животных, пришел к ней прося. Птичка же заблаговременно наказала даме:
— Когда Фалвара явится к тебе, ты приведи его ко мне!
Фалвара обращается к даме:
— По какой причине ты никому не реализовываешь сена, поскольку люди погибают? Реализуй хоть мне!
Стал он ее умолять, а она ему ответила:
— Я реализовываю сено на таких условиях: во-первых, пускай серая птичка примет прошлый вид и с таким же бесплатно испрошения, каким она владела в прошлом собственном виде; во-вторых, прошу тебя, дай мне две кобылицы породы Саулох и к ним двух производителей той же породы, после этого двух тёмных баранов и несколько овец, несколько коз, двух козлов. В обмен на все это я дам тебе сена.
Фалвара имел дар нспрошения от всевышнего, и пестрая птичка превратилась в то, чем она была; тот же Фалвара дал ей сполна все, что она просила у него из домашних животных.
Вот с того времени у дигорцев остались конь и овца саулохской породы.
В тот же сутки супруг дочери Атажуко Атажукина обратился с молитвой к всевышнему, свет солнца засиял над миром, и сена ужо больше никому не пригодилось. А дочь Атажуко Атажукина и супруг ее, сын бравого Когалука Коголкина, и до сих пор живут и поживают.
Супруга кумияка
Жил-был хан, и был у него юный кумияк. в один раз хан вынудил кумияка взнуздать коня и оседлать его. Кумияк требует хана:
— Разреши проджигитОвать мимо тебя на коне!
Он быстро встал на коня, проджигитовал мимо хана в одну, в другую сторону, а после этого стрелой пролетел над башней.
— Что ты делаешь? — кричит ему вдогонку хан.
— Что я делаю? — отвечает ему кумияк. — До сих пор я довольно много трудился на тебя, и пускай мой труд отправится тебе па пользу, а я отправляюсь испытать собственный мужество.
Кумияк уехал и поселился в пустынной стране. Он уходил в набег и любой раз возвращался с юношей и девушкой; таким методом он основал село в сто дворов. Обитатели села избрали его ханом над собой.
в один раз обитатели села внесли предложение ему:
— Женись, засватай себе жену!
Он отправил сватов к одному хану, и хан выдал за него собственную дочь. Они прожили в согласии большое время, и в один раз супруга ему говорит:
— Ты никуда больше не выезжаешь. Отправься куда-нибудь, а я даю тебе слово именем собственного всевышнего: в случае, если лишь меня коснется рука постороннего приятели, то я пронжу себе сердце собственными металлическими ножницами.
Он отправился проведать собственную сестру за горами, а супруга осталась дома.
Тогда всевышний — да будет ему табу! — поразмыслил: «Неужто против нее нет никакого средства? Не нарушит ли она собственного слова?» И он приказывает Уасгерги:
— Превратись в стройного молодого человека, отправляйся к той даме и покажи собственный ловкость и мужество.
Уасгерги — да будет ему табу! — превратился в молодого человека в белой черкеске, в белой папахе и через дымовую трубу заскочил к даме, жене кумияка, — разве ему это тяжело сделать?! Дама быстро встала со собственного места. Около нее было семь девушек, и Уасгерги их усыпил.
— Вот тебе два мешочка золота, — говорит он ей, — и сделай так, дабы я побыл с тобой наедине.
Супруга кумияка отвечает:
— Я дала клятву именем собственного всевышнего: когда меня коснется чужой мужик, я вонжу собственные булатные ножницы в сердце.
Он ничего от нее не добился. Возвратился к всевышнему и доложил ему:
— Она решительно отказала мне. Я не отыскал никакого средства, дабы склонить ее нарушить собственный слово.
— Постарайся второй раз! — приказал ему всевышний.
Уасгерги принял второй вид и тем же методом нежданно предстал пред дамой, но она все-таки не сдалась.
А после этого предстал перед ней сам всевышний, но и его домогательства она отвергла.
— Я дала клятву именем собственного всевышнего, — заявила она ему. — Когда ты прикоснешься ко мне, я собственными булатными ножницами пронжу собственный сердце.
— При таких условиях всевышний — я сам, — сообщил он ей.
— А как всевышний может снизойти до аналогичных мне?
— Если не веришь, сообщи мне, какого именно благодеяния ты желаешь?
Супруга кумияка сообщила:
— При таких условиях пускай это село кругом будет заключено в металлическую ограду, а посередине пускай покажется семиэтажная башня, в же башни пускай бьет источник, оживляющий мертвых, в помещениях же пускай будет такое зеркало, смотря в которое я имела возможность бы видеть все, что происходит на свете.
— Тогда взглянуть в левую сторону! — сообщил ей всевышний. — А сейчас взгляни направо!
Она вначале взглянула налево, после этого направо, и стало так, как она хотела.
Сестра ее мужа была говоря. Она во сне заметила жену брата и сообщила брату собственному за три дня до срока его возвращения:
— Ты тут сидишь, а супруга твоя на деньги выстроила замок и металлическую ограду около него.
Брат кроме того не притронулся к пище, быстро встал на коня и быстро выехал.
Супруга наблюдает в зеркало и удивляется:
— Супруг выехал в неистовстве по наущению сестры собственной. Просо не может быть пшеницей, а овес — просом: он плохого происхождения и может натворить что-нибудь.
Он прибыл к себе, и супруга ему говорит:
— Клянусь всевышним, что тут, не считая божьего дара, ничего другого нет.
— А вот это тебе божий дар! — и с этими словами он вонзил ей кинжал в сердце.
Супруга его погибла, а супруг быстро встал на коня и отправился странствовать.
Село по окончании него впало в бедность.
В село прибыл в один раз армянин-торговец с материей и поселился в данной башне. Он заметил в том месте покойницу и был поражен ее красотой.
У армянина было двое слуг, и одного из них он отправил с рыбой:
— Иди вымой ее в источнике!
Тот отправился с рыбой к источнику, и лишь он опустил рыбу в воду, как она вырвалась из его рук. Он возвратился обратно и сообщил собственному хозяину:
— Когда я опустил рыбу в источник, она ожила и вырвалась из моих рук.
— Вырвалась она у тебя! — сообщил уроженец армении и отрубил ему голову.
— Иди ты! — приказывает он второму слуге.
— Как же, дабы и меня ты убил! — отвечает слуга.
Все-таки он его отправил, и с ним произошло то же, что и с первым слугой. Он возвратился и сообщил хозяину:
— И у меня она вырвалась, прошу прощения! Отправься сам с рыбой и попытайся обмыть ее в источнике!
Уроженец армении отправился с рыбой к источнику. Когда он опустил ее в воду, рыба ожила. Тогда он поразмыслил про себя: «Попытаюсь, возможно, и слуга мой оживет».
Он подтащил тело собственного слуги к источнику и искупал его. Слуга приподнялся и сообщил:
— Оф, оф, как продолжительно я дремал!
«О боже, — думает уроженец армении, — как бы оживить еще и даму!»
Он забрал тело дамы, окунул его в источник; супруга кумияка ожила и сообщила:
— Оф, оф, как продолжительно я дремала!
— Ты не дремала, ты была мертва, и я тебя вернул к судьбе. А сейчас ты будешь принадлежать мне.
— Всевышний делал выводы меня тебе, но я погибла от нехорошей заболевания, и, пока я не выкупаюсь, до тех пор не прикасайся ко мне!
Уроженец армении ночь совершил мучительно, а утром он вместе с дамой направился к реке, дабы искупаться в ней.
— У нас не принято, дабы дама раздевалась при парню, — сообщила ему супруга кумияка. — В случае, если желаешь купаться, то отойди из этого подальше к камышу.
Уроженец армении отошел в сторону, а супруга кумияка сорвала с головы волосинку и обратилась к всевышнему с молитвой:
— О боже! До сих пор ты оказал мне довольно много благодеяний; перевоплоти вот эту волосинку в мост через реку, а в то время, когда я дойду до другого берега, то уничтожь его!
Она перешла по мосту на другой берег реки и пустилась бежать. Бежит она, и повстречался ей табунщик.
— Вот какая дама досталась мне! — был рад он. Она сообщила ему:
— Я больна нехорошей заболеванием и сперва обязана искупаться, а после этого я в твоей воле.
Так она избавилась и от табунщика. Идет она дальше по дороге, и видится ей чабан. Она и его одурачила таким же образом, а после этого поразмыслила про себя: «Так я никуда не доберусь!» Переоделась она в одежду молодого человека, а собственную одежду запрятала в хурджины.
Идет она, идет по собственной дороге дальше и попала в одно село. Она поселилась в том месте. Все вычисляли ее молодым человеком, а вскорости она начала управлять селом, сделалась алдаром. Сельчане решили женить собственного алдара, и тогда он им сообщил:
— Если вы признаете меня, то сделайте из дерева статую, похожую на меня, оденьте ее в ту одежду, которая хранится в моих хурджинах, и в таком виде выставьте ее на развилке семи дорог. И того, кто при виде статуи будет плакать, приведите ко мне. Около статуи выкопайте яму для охраны, и пускай статую сторожат по два человека!
Сельчане так и сделали. Первым по дороге, еле дыша, показался уроженец армении. Он дошел до статуи и обращается к ней со словами:
— Ну что же, все-таки я догнал тебя!
И он обнял статую, но заметив, что это дерево, ударил ее кинжалом со словами:
— А портрет собственный она для чего еще покинула тут? — и удалился.
По окончании него показался табунщик, кинувший на произвол собственный табун; он нанес статуе удары и последовал дальше.
За ним показался чабан, кинувший на произвол отару белых овец; с ружьем за плечом он топает по дороге. И он поступил равно как и другие до него.
Наконец показался наездник в лохмотьях. Чем ближе он подъезжает, тем посильнее плачет. Подъехал он к статуе и плачет . Плакал он продолжительно, а позже прекратил.
Оба караульщика вышли к нему из ямы и задают вопросы его:
— О чем ты плачешь? Он им сообщил:
— У меня была такая супруга, и я ее убил. Сейчас я встретился с ней образ в статуе, и сердце мое охватила скорбь. Вот по какой причине я плачу.
— При таких условиях отправимся с нами к нашему алдару, — сообщили они и отвели его к собственному алдару.
Алдар остался с ним наедине и задаёт вопросы его:
— Ну, низкородный, довольно много ли трудностей ты перенес?
Д он. все-таки не определит собственную жену. Тогда она говорит ему:
— Я — твоя супруга; ты меня убил, а всевышний все-таки опять возвратил меня к судьбе.
Юный человек, кумияк, остался в том месте со своей женой. Она открылась и перед собственным народом.
Через некое время она заявила народу:
— Сейчас я обязана возвратиться на отчизну!
Сельчане были опечалены и всем селом двинулись с ней в путь, на ее отчизну.
Кумияк и его супруга прибыли на родину и стали в том месте жить да поживать.
И ты проживи без заболеваний до их возвращения!
Искатель судьбы
Жил-был бедный человек, дурень. Он жил продолжительно и скитался по чужим задворкам; он бывал то сыт, то голоден как волк. Так он проводил собственную жизнь.
Наконец он устал от таковой жизни и надумал отправиться к самому всевышнему, дабы настойчиво попросить от него каких-либо денег на жизнь. Направился он к всевышнему. какое количество времени он шел — кто это может знать? Повстречался ему по дороге волк, и он приветствует его:
— Да будет, волк, путь твой прямой!
А волк ему отвечает:
— Дорога-то моя весьма прямая, но я не знаю, окажется ли дело твое прямым, в силу того, что ненасытный мой желудок снова забурчал и не дает мне ни 60 секунд спокойствия.
Человек испугался и говорит ему:
— Сейчас ангелы и бог заседают на судилище, и день назад они отправили мне приглашение явиться в том направлении. Сейчас я должен быть в том месте, другого выхода нет.
Волк был ошеломлен тем, что он собрался съесть для того чтобы человека, и он сам начал просить его:
— Да будет мне милость твоя! Спроси и от моего имени всевышнего и доставь мне определенный ответ. Сообщи ему так: «Удивляюсь я одному делу: человек убивает сходу четыре-пять овец и из их шкур шьет себе шубу, а я пожрал множество овец и все-таки остаюсь худым и голодным. По какой причине это так?»
— Хорошо, — сообщил человек, — за это я тебе ручаюсь. Держит он собственный путь дальше, и видится ему некоторый царь.
— Подожди-ка, — обращается он к нему, — куда это ты идешь, человек? Мне так как необходимы солдаты. А ну-ка, скоро, изо всех сил отправляйся на поле битвы!
А тот отвечает ему:
— Сейчас его ангелы и бог заседают на судилище и меня вызывают в том направлении; исходя из этого я на данный момент направляюсь в том направлении.
Царь ничего не смог возразить, но лишь со страхом ему говорит:
— При таких условиях прости меня, что я тебя обидел, но определи у всевышнего определенно об одном деле. Сообщи ему от моего имени: «Страно, среди царей нет богаче и посильнее меня, а в это же время, в то время, когда самый не сильный из них затевает со мной войну, то он громит меня».
— Хорошо, — отвечает человек и держит собственный путь дальше. Идет он, идет и доходит до громадной реки, через которую ему нужно было перейти. Вместо моста через реку, по воле всевышнего, стоял человек. В то время, когда путник дошел до него, тот его задаёт вопросы:
— Подожди-ка, хороший человек! Заплати что-нибудь за переход через мост!
Путник разрешил ему понять, куда и для чего он идет, и тогда тот, кто стоял вместо моста, начал просить его:
— Да будет на мне милость твоя! Определи у всевышнего: будет ли мне смерть от данной работы, а вдруг нет, то до каких пор я буду тут?
— Хорошо, — отвечает ему он и держит собственный путь дальше. Он дошел до другого человека, что на двенадцати парах быков возил навоз, а на двенадцати парах пахал.
Путник дошел до него, поздоровался с ним, сам начал рассказывать о собственных дорожных встречах, но не сообщил ему о том, куда он направляется. Тогда пахарь ему говорит так:
— Все это отлично, но мне необходимы погонщики быков. Как бы тебе понравилось, если бы ты погонял моих быков?
Путник поразмыслил-поразмыслил и говорит ему:
— Это было бы отлично, но сейчас ангелы и бог заседают на судилище, и я иду в том направлении.
— При таких условиях иди, — сообщил ему пахарь. — Но лишь, да будет на мне милость твоя, определи у всевышнего определенно об одном деле: я пашу на двенадцати парах быков и на двенадцати парах привожу навоз на собственную пашню, а урожая все-таки не собираю.
— А как же в противном случае? — сообщил он и держит собственный путь дальше.
Всевышний знает, сколько ему нужно было еще идти, но все-таки через какое-то время он дошел в том направлении, где ангелы и бог его заседали на судилище.
Он поднялся поодаль и стоит безрадосно, как словно бы в доме у него покойник. Некое время члены судилища не обращали на него внимания; после этого старший из них увидел его и задаёт вопросы:
— За каким делом ты-то попал ко мне, горец? Тот сообщил:
— Я мучаюсь между землёй и небом; помогите мне, в случае, если лишь вы имеете возможность! Вот для чего я пришел ко мне.
Члены судилища зашушукались между собой и говорят ему так:
— Иди к себе, не находись тут больше! До твоего прихода все, что нужно тебе для жизни, будет в твоем доме.
Бедняк удивился про себя: «У себя дома я не покинул ничего, не считая стенку; не знаю, что я в том месте застану». Но возразить он ничего не смог и собрался было уходить обратно, но отыскал в памяти о поручениях, каковые были ему даны, и обратился к участникам судилища прося:
— Да будет ко мне милость ваша; мне даны поручения, дайте мне заодно ответы и на них.
— Сообщи, о чем ты забыл?
— Хорошо, — сообщил он. — В первую очередь волк поручил мне определить от его имени вот что: «Страно: в то время, когда человек зарежет четыре-пять овец, он справляет себе все с ног до головы; а я: извел овечий род, да и то пользы мне нет».
— Послушай, — сообщили ему члены судилища, — ты вот как сообщи волку: «До тех пор пока ты не съешь дурня, до тех пор пользы тебе от овец не будет».
— Давали мне еще поручения царь, человек и пахарь, что поставлен через реку вместо моста.
— Поведай, — сообщили ему, — о чем они просили, чего они потребовали.
— Царь просил меня задать вопрос: «Не осознаю вот чего: я посильнее и богаче всех царей; а в это же время кроме того самый не сильный царь, в то время, когда затевает со мной войну, громит меня. По какой причине это так?»
— Дальше.
— Тот, что стоит через реку вместо моста, просил меня определить: произойдёт ли его смерть в том месте, а вдруг нет, то до каких пор он будет в таком положении?
— Дальше.
— Дальше просил меня земледелец задать вопрос вас от его имени так: «Страно, страно, необычнее человек ничего не заметит: каждый год на двенадцати парах быков я разбрасываю на собственной пашне навоз, но все-таки урожая не приобретаю. Отчего это?»
Члены судилища поболтали между собой и сообщили ему так:
— Послушай-ка, горец. В первую очередь царю передай так: «Ты — дама, исходя из этого любой мужик берет верх над тобой; передай собственные права парню, и он защитит тебя от неприятеля». Человеку, что стоит через реку вместо моста, ты передай так: «Ты — посильнее всех; когда-нибудь забери какого-нибудь человека и поставь его вместо себя, а сам уходи и живи себе». А пахарю передай так: «На земле твоей потому ничего не родится, что в ней имеется золото, и, до тех пор до тех пор пока ты его не выкопаешь, почва твоя ничего не будет родить».
— Хорошо, — сообщил он и направился обратно на свою квартиру. Он дошел до моста и, в то время, когда перешел через него, передал человеку ответ:
— Ты, дескать, дурень, в противном случае бы ты смог поставить вместо себя другого человека, а сам уйти.
— Жаль, что ты вырвался у меня, — проворчал тот и остался расстроенный.
Дошел человек до царя и передал ему таковой ответ:
— , пока ты не уступишь власть парню, все будут тебя побеждать.
— Прошу тебя, оставайся тут и будь царем, а я стану твоей женой, но так, дабы этого не было человека, кто знал.
Человек перепугался и бежал по собственной дороге. Идет он, идет и дошел до волка. Волк задаёт вопросы его:
— Ну, будь милостив, какой ответ ты мне принес?
— Ты задаёшь вопросы об ответе, но меня просили определить о собственных делах, не считая тебя, еще пахарь и царь. Царь был дамой; она просила меня стать ее мужем, но я отказался. У пахаря в его почва было золото, и он задерживал меня, но я и его не послушался, иду к себе.
— А что же всевышний сообщил тебе обо мне? — задаёт вопросы его волк.
— А о тебе всевышний так сообщил: «До тех пор до тех пор пока он не съест дурня, ни при каких обстоятельствах не будет в теле!».
Волк поразмыслил и задаёт вопросы его:
— Вот сейчас ты мне сообщи, где я еще отыщу хуже тебя: ты не захотел быть царем, ты отказался и от золота. Хуже тебя я не отыщу никого.
Подмял волк человека под себя и сожрал его.
До его возвращения проживите в добре и в здравии!