«Скоро я заметил низкую облачность и нырнул под нее, — писал Головин. — Лед начал мельчать, наконец, перешел в чистую воду. Мы летели так низко, что чуть не цепляли волны антенной.
Позади открылась створка, вылез Кекушев и стал ручной помпой качать бензин.
Это означало, что оставались последние 10 килограммов.
Скоро я заметил тёмный ледниковый берег, присмотрелся, выяснил по очертаниям остров Карла-Александра и слева остров Рудольфа, до которого было не больше пяти мин. лета. Не делая круга, отправился на посадку по ветру».
Пробыв в воздухе более 11 часов, Головин благополучно приземлился. Участники экспедиции горячо поздравили первых советских людей, побывавших над полюсом.
И. П. Мазурук
Головину удалось установить, что посадка на полюсе вероятна, что радиомаяк острова Рудольфа слышен до самого полюса.
11 мая летчик Л. Г. Крузе летал на самолете «Н-128» на север от острова Рудольфа для определения погоды. Условия полета были очень негативны, самолет начал обледеневать. Запасы бензина были на исходе, и Крузе решил сесть на льдину неподалеку от Почвы Франца-Иосифа.
15 мая Головин вылетел к нему, скинул на парашютах горючее, снаряжение и продовольствие, нужное для расчистки аэропорта, по окончании чего Крузе поднялся в воздух и, не обращая внимания на скверную погоду, благополучно возвратился на аэропорт острова Рудольфа.
Так, в ожидании благоприятных метеорологических условий тянулись дни за днями. Прошло больше месяца со дня прибытия экспедиции на остров Рудольфа. Наконец, 21 мая наступила летная погода. В 4 часа 52 60 секунд в атмосферу встал флагманский самолет «Н-170», пилотируемый Храбрецом СССР М. В. Водопьяновым. На борту самолета пребывали глава экспедиции О. Ю. персонал и Шмидт дрейфующей станции.
С мастерством и большой уверенностью вел М. В. Водопьянов свой автомобиль в этом тяжёлом полете.
Самолет благополучно миновал 86-ю параллель, — в этот самый момент случилась авария. Бортмеханики увидели, что у крыла, снизу, около самого мотора, просачивается пар. Скоро они сказали, что через час, а возможно и раньше, один из моторов выйдет из строя и нужно будет продолжать полет на трех моторах. Дабы исправить повреждение, нужно было садиться на лед. Но как сесть, в то время, когда все внизу скрыто тучами? «В то время, когда мне рассказали о произошедшем, — писал потом Водопьянов, — я, открыто говоря, растерялся. Что делать? Возвращаться обратно — страшно. А как садиться с таковой нагрузкой, в то время, когда не видишь, куда садиться? Я взглянуть на моторы, прислушался к их рокоту. Они трудились ровно, отлично». Твердо веря в свой автомобиль, М. В. Водопьянов продолжал полет вперед.
В радиаторе показалась течь. Механики заделали щель изолировочным материалом, но течь не прекращалась. Тогда они стали тряпкой собирать просачивающуюся жидкость, выжимать ее в ведро, а оттуда перекачивать в бачок радиатора. «Вся операция производилась мокрыми руками при двадцатитрехградусном стремительном ветре и морозе, — писал Водопьянов. — То и дело высовывая руки наружу, механики сбивали их до крови и обмораживали. Но они знали, что лишь так возможно сохранить драгоценную жидкость, и, стиснув зубы, работали ». Практически никто из участников экспедиции не знал об угрожавшей опасности. Самолет продолжал собственный путь на север.
А. Д. Алексеев
Первая часть тяжёлого задания была блестяще выполнена — экспедиция достигла полюса.В 11 часов 10 мин. самолет прошел над Северным полюсом. В 11 часов 35 мин., пролетев еще пара километров по ту сторону полюса и отыскав подходящую льдину, М. В. Водопьянов посадил самолет на дрейфующие льды. При посадке самолета радио вышло из строя. Лишь на следующий день всю землю определил о превосходной победе, одержанной советскими полярниками.
На льду около самолета срочно раскинулся лагерь, показалось пять палаток, две радиомачты. На лед было выгружено доставленное первым самолетом научное оборудование дрейфующей станции, и на другой же сутки по окончании высадки на ледяное поле по радио была послана на материк первая метеосводка с полюса.
Северный полюс начали «обживать», как выразился О. Ю. Шмидт. Участники славного полета ощущали себя замечательно. «Входящие в состав отечественной группы пять челюскинцев нечайно вспоминают жизнь на дрейфующей льдине, — информировал Шмидт. — на данный момент мы отомстили стихии за смерть «Челюскина».
И вправду, это была месть Арктике за смерть «Челюскина», за многие суда, каковые стали жертвой неукротимой стихии. Отыщем в памяти «Жаннетту», «Ганзу», «Америку», «Св. Анну», «Геркулеса», погибших в цепких лапах арктических льдов.
Отыщем в памяти ужасную судьбу Андрэ, Де Лонга, Холла, группы Кверини (участники экспедиции герцога Абруццкого) и многих, многих вторых, отыскавших могилу среди безмолвных ледяных пустынь. учёные и Советские лётчики, прочно обосновавшиеся на полюсе, отомстили за безвременную смерть русского самородка Г. Я. Седова, за ужасную смерть Ф. Мальмгрена, за смерть Р. Амундсена…
Советские люди, завоевавшие полюс, отомстили за всех смельчаков, каковые отдали собственную жизнь за наглые попытки пробраться вглубь Северного Ледовитого океана и открыть его тайны.
24 мая глава экспедиции О. Ю. Шмидт сказал, что на полюсе длятся интенсивные работы. Сделали прорубь, измерили толщину льдины. Льдина была надежной, толщиной в три метра. Полярники срочно приступили к устройству научной станции.
Льдину несло по ветру на запад, считая от меридиана острова Рудольфа, со скоростью около км/ч. Самолет сел за полюсом, но уже к вечеру дня посадки, 21 мая, он оказался на 89°41? западной долготы и 87° северной широты. В ночь на 23 мая льдина пребывала на 89°35? западной долготы и 58° северной широты.
25 мая Л. Г. Крузе на самолете «Н-128» произвел еще одну разведку состояния льда, по окончании чего был дан старт самолетам В. С. Молокова, А. Д. Алексеева и И. П. Мазурука.
Первым поднялся в воздух самолет «Н-171», пилотируемый В. С. Молоковым. 26 мая в 5 часов 45 мин. он достиг Северного полюса. Из этого он направился к дрейфующей станции, которую за эти четыре дня отнесло пара на юг, и в 6 часов 24 60 секунд приземлился на льдине около самолета М. В. Водопьянова.
Летчик А. Д. Алексеев, вылетевший на самолете «Н-172» пара позднее, достиг Северного полюса, но ему было нужно сесть приблизительно в 20 километрах от полюса, к западу от меридиана острова Рудольфа, другими словами в том месте, где 21 мая опустился самолет Водопьянова, — на широте 89°50?, западной долготе 58°30?. 27 мая, воспользовавшись хорошей погодой, Алексеев поднялся в воздух и благополучно сел в лагере дрейфующей полярной станции.
П. Г. Головин
Третий самолет, «Н-169», пилотируемый летчиком И. П. Мазуруком, кроме этого перелетел полюс и приземлился на 89°30? северной широты, 100° западной долготы.
27 мая на станции «Северный полюс-1» поставили ветряной двигатель и закончили постройку просторного дома из льда и снега, в котором было сделано особое помещение для бензинового двигателя. В ледяной домик перенесли радио. Первый ток отправился на зарядку аккумуляторная батарей.
На следующий сутки была установлена привезенная Алексеевым жилая палатка из гагачьего пуха на каркасе из алюминиевых трубок.
В это же время самолет Мазурука все еще никак не имел возможности прилететь на дрейфующую станцию: мешала погода. Помимо этого, площадка, на которой И. П. Мазурук посадил самолет, была мала для взлета тяжелой автомобили. Ее нужно было расширить, расчистив льдину от торчавших торосов. Мелкому коллективу было нужно перетащить тонны льда, дабы высвободить путь тяжелому кораблю.
Наконец, аэропорт готовься , но негативная погода так же, как и прежде задерживала вылет самолета Мазурука. Лишь 5 июня он смог встать в атмосферу и в 7 часов 12 мин. прибыл на станцию «Северный полюс-1».
Так груз полярной станции «Северный полюс-1» был доставлен на место: устройство станции доходило к концу Экипажи самолетов стали готовиться к обратному перелету.
6 июня в 2 часа ночи на праздничном митинге была официально открыта полярная станция на дрейфующих льдах.
«Сейчас мы прощаемся с полюсом, — сказал на митинге О. Ю. Шмидт, — прощаемся тепло, потому что полюс был для нас не ужасным, а гостеприимным, родным, как будто бы он столетиями ожидал, дабы стать советским, как будто бы он отыскал собственных настоящих хозяев.
Мы улетаем. Четверо отечественных товарищей остаются на полюсе. Мы уверены, что они высоко будут держать знамя, которое мы им на данный момент вручаем. Мы уверены, что их работа в истории всемирный науки ни при каких обстоятельствах не потеряется, а в истории нашей страны будет новой страницей большевистских побед.
Мы не победили бы, если бы отечественная Компартия не воспитала в нас преданность, уверенность и стойкость, не победили бы, не будь у нас для того чтобы спаянного коллектива, где осуществилось настоящее единство умственного и физического труда».
В 3 часа 37 мин. все четыре самолета ушли в атмосферу, держа курс на остров Рудольфа.
Небо было затянуто тучами. Метеорологические условия мало помогали полету. Самолетам было нужно идти на большой высоте над тучами. Около 8 часов облачность существенно уменьшилась, показалась почва, и скоро самолеты Водопьянова, Молокова и Мазурука благополучно приземлились на аэропорте острова Рудольфа.
С целью информации и разведки о состоянии погоды на протяжении обратного полета самолет «Р-5», управляемый летчиком Крузе, вылетел ночью 6 июня в район 85° северной широты, где удачно произвел посадку на лед. Сделав собственный задание, Крузе 8 июня возвратился на базу.
Летчик Алексеев, как было заблаговременно условлено, на протяжении обратного полета из-за ограниченного запаса бензина сел на лед на 83°37? северной широты, приблизительно в 250 километрах от острова Рудольфа. Посадочная площадка была маленького размера. Ее было нужно расширить, расчистив торосы и ропаки.
Советские самолеты на полюсе
8 июня к Алексееву вылетел Головин; благополучно опустившись около самолета Алексеева, он снабдил его бензином. 9 июня оба самолета приземлились на острове Рудольфа.
Так блестяще закончилась одна из тяжёлых арктических операций. В районе Северного полюса была создана советская полярная станция «Северный полюс-1».
Без единой жертвы, без единой аварии был закончен исторический полет, еще раз продемонстрировавший всему миру мощь советской техники, настойчивость, целеустремлённость и мужество коллектива советских ученых, лётчиков и полярников.
Из-за негативной летной погоды самолеты задержались на Земле Франца-Иосифа до 15 июня. Самолеты «Н-170», «Н-171», «Н-172» и «Н-166», пилотируемые М. В. Водопьяновым, В. С. Молоковым, А. Д. Алексеевым и П. Г. Головиным, с трудом оторвались от липкого снега аэропорта, поднялись в воздух и забрали курс на Амдерму.
Тут самолеты были поставлены на колеса, привезенные ко мне ледокольным пароходом «Садко». 21 июня самолеты снова поднялись в воздух, держа курс на Архангельск. 25 июня экспедиция вылетела из Архангельска в Москву. В 17 часов 07 мин. все четыре самолета приземлились на Центральном аэропорте столицы и тем самым закончили воздушную экспедицию, длившуюся более трех месяцев.
В многовековой борьбе за достижение Северного полюса советская воздушная экспедиция открыла новую страницу. Полюс был не просто достигнут, как это делали много раз отечественные предшественники, он был завоеван и поставлен на работу науке и человечеству.