В тот же миг же за тем Вильгельму было нужно испытать тяжёлую и незаменимую потерю – смерть умной, безукоризненной и во всех отношениях превосходной дамы – его жены. Мария осознавала, как ее слабохарактерный и больной муж был далек от идеала правителя, какой был нужен Англии; она, но, защищала его кроме того от столкновений с ее же родным отцом и в их спорах постоянно держала сторону супруга.
Смерть жены не подорвала королевских прав Вильгельма: данный случай был оговорен в «Распоряжении» (Act-of-Settlement) и не отнимал у него единичных прав на владение королевским престолом. В это же время, партийные распри разогрелись еще посильнее: везде королевская власть вынуждена была уступать парламентской. Якобиты строили новые замыслы и в их рядах не уникальностью были наиболее значимые имена страны. Все, по-видимому, было у них совсем подготовлено как по эту, так и по ту сторону моря, и дело стало лишь за успехом либо неудачей рискованного предприятия – заговора против судьбы короля, в то время, когда Вильгельм (к счастью, одновременно с) был предотвращён одним из лиц, причастных к заговору, во второй половине 90-ых годов XVII века. Но конкретно этот-то заговор и послужил к усилению королевской власти: парламентом было решено образовать «Общество» (Association) для охраны правительственных распоряжений 1689 года: каждый, не хотевший письменно обязаться в исполнении их, лишался права занимать какую бы то ни было национальную должность. Так, Вильгельм продержался еще до Ризвикского мира, что воображал громадные пользы для британцев. Англия, низведенная при Карле II и Иакове II практически в степень вассального владения Франции, сейчас решительно избавилась от нее. По возвращении Вильгельма с континента, подданные встретили его теплее обычного. Но парламент, осыпавший короля изъявлениями признательности, шел, но, вразрез с его требованиями. Так, к примеру, он настаивал на том, дабы сохранить очень внушительные размеры войска, не распуская его, в то время как Вильгельм очень разумно потребовал, дабы эти размеры были ограничены для Англии только 7000 человек, а для Ирландии 12 000 человек постоянного войска. Таковы были обоюдные отношения его парламента и короля во второй половине 90-ых годов XVII века, в то время, когда главные представители народной власти особенно не ладили со своим повелителем за то, что он не высказывался ни за которую из их партий. недовольство и Несогласие парламента достигало высших пределов, в то время, когда дело касалось отличий либо призов людям, близко стоящим к королю: враждебное чувство к последним до того увлекло участников парламента, что они заявили недействительными наделы почвами в Ирландии, каковые были пожалованы Вильгельмом его друзьям и преданным слугам: генералам Джинкелю и Рювиньи, Бентинку и Кеппелю, каковые оказали ему громадные услуги при покорении возразивших ирландцев. В июле 1700 года скончался одиннадцатилетний Вильгельм, герцог Глостер, единственный оставшийся в живых сын принцессы Анны. Снова Англии угрожало возвращение Стюартов и потому не мудрено, что данный вопрос овладел общим вниманием и еще более осложнился три месяца спустя: в Испании скончался последний из Габсбургов на испанском престоле. Это событие выяснилось таковой политической задачей, над которой уж в далеком прошлом бесплодно вспоминал Вильгельм. Явился еще и новый вопрос, чего держаться: войны либо мира? К этому случаю придрался король, дабы распустить враждебный ему парламент и созвать новый, что не замедлил признать за своим королем права хозяина в собственных владениях.
Но перед тем как заняться обозрением предстоящих событий, которыми богато начало XVIII столетия, посмотрим, что делалось в восточных и северных почвах Европы и в Германии с 1648 года.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Германия со времен Вестфальского мира. Крушение могущества Турции. Карловицкий мир. первый король и Великий курфюрст Пруссии (1700 г.). Удачи цивилизации по окончании эры реформации
Германия с 1648 г.
Период Тридцатилетней войны принято вычислять громадным бедствием для всей Германии, и все, что мы до сих пор о нем говорили, лишь подтверждает это неспециализированное мнение. Взятие Страсбурга, этого красивейшего из древних городов, может служить достаточно обычным примером разорения и ужаса, которыми так насыщена эта война. Да и на литературу того времени возможно указать, как на одно из доказательств пагубного влияния междоусобицы. В то время, как в Англии, Испании, Италии и Франции начало XVIII века ознаменовалось невиданным расцветом литературы, в Германии был полный застой, губительно отражавшийся на даре германских писателей как прозаиков, так и поэтов. Таковой (по сравнению с другими почвами) упадок германской литературы частично разъясняется тем, что все силы, все участие населения было поглощено ведением войны немцев с немцами же и на германской территории. Бедственность положения была, само собой разумеется, не однообразна в различных частях Германии и соответствовала времени и событиям. Но в неспециализированных собственных чертах бедствие было везде и так очень сильно, что почвы, относительно легко пострадавшие от тридцатилетних междоусобиц, оправились только в десятнадцатом веке, т. е. достигли опять благоустройства степени и той зажиточности, в какой их застала война.
разорение и Разграбление села на протяжении Тридцатилетней войны.
Из серии картин лотарингца Ж. Калло ( XVII в.), озаглавленной: «Les misures et malheurs de la guerre» («невзгоды и Бедствия войны»)
Но, без сомнений, не считая войны были еще и другие условия, пагубно повлиявшие на благосостояние и развитие Германии, то есть: целый движение событий за прошлые пятьдесят лет, с 1649 по 1697 годы. Как то, так и второе не имело возможности преуспевать в случае дефицита общности интересов и сплоченности населения и германского народа по большому счету, либо кроме того при полном отсутствии какого именно бы то ни было порядка либо центрального управления. Иначе, нельзя не согласиться с тем, что разъединенность землевладения во многом содействовала стремительному исцелению тяжёлых ран, нанесенных Германии Тридцатилетней войной. Дело оздоровления подвигалось ход за шагом, неприметно для исторических наблюдений, и лишь благие результаты его всплывали на поверхность истории. Но и злополучные пятьдесят лет, с 1649 по 1697 год, принесли собственную долю отрадных явлений, каковыми, несомненно, являются: свержение османского ига и основание Бранденбургско-Прусского страны.