Не вспоминайте того, что я сказал, и вычисляйте это верным. Сейчас я говорю так, но на следующий день сообщу в противном случае. В то время, когда вы так — я не так; в то время, когда вы не так — тогда я так. Где отыскать место моего обитания? В случае, если я и сам не знаю, то как может кто-то второй найти, где я нахожусь?
Это живые врата: вы сможете войти только, в то время, когда умертвите собственную выдуманную «реальность». И все же студенты считают, что оказывают почтение Будде, выполняя писания и самодисциплину тела, ума и речи как собственный пропитание — и сохраняя надежду получить реализацию. Какое это имеет значение? Они подобны дуракам, устремившимся на запад для того, чтобы забрать что-то на востоке: чем дальше они идут, тем больше удаляются; чем больше спешка, тем больше задержка. Это врата великой дхармы — необусловленной, незагрязненной, без свершений. В случае, если в вас появляется мельчайшая идея о том, дабы достигнуть этого переживания, — значит, вы удаляетесь в противоположном направлении. Как имеете возможность вы сохранять надежду на это, в случае, если пробуете положиться на какие-то небольшие, надуманные свершения?
Это не навязанное воздействие: дхарма в сущности собственной конкретно такова. Не соблазняйтесь чудесами вторых людей — прекрасное вводит людей в заблуждение.
Этим утром дождик таковой превосходный.
на следующий день… на следующий день в любой момент неизвестно; оно возможно солнечным, облака смогут провалиться сквозь землю.
Этим утром кукушка поет постоянно, но на следующий день она может пропасть. Такова жизнь. Вы не имеете возможность потребовать неизменности, постоянства, дабы все постоянно оставалось одним и тем же.
Замечая жизнь, вы определите подлинную тайну, и поймёте, что ум не функционирует в соответствии с судьбой. Ум верит в постоянство; ему нужен одинаковый ливень каждое утро. Ум не в состоянии справляться с неизвестным, со спонтанным, с всегда обновляющимся сущим.
Несоответствие между жизнью и умом — вот и вся неприятность. Или вы слушаете ум… и тогда живете в страдании, в силу того, что жизнь не собирается выполнять запросы ума. Неосуществленная, несчастная ваша жизнь будет становиться легко продолжительной, растянутой катастрофой. Но, не считая вас, винить некого. Вы послушались не того советчика; вам следовало прислушаться к судьбе, а не к уму.
Ум — это мелкий механизм, хороший для повседневных дел, хороший для рынка, но в случае, если вам необходимо вступить в огромность сущего, ум полностью ненужен. Но вы привыкли к уму, а также в то время, когда вы разыскиваете истину, либо любовь, либо верховный суть, вы тащите собственный ветхий ум, что есть безотносительной помехой; это не помощь на пути.
Если вы прислушаетесь к судьбе, а не к уму, — вещи весьма несложны. Вы ни при каких обстоятельствах не сообщите судьбе: «Ты противоречива. День назад дождя не было, а сейчас ливневой дождь. День назад было жарко, а сейчас холодно». Вы жизнь, как она приходит — тут нет другого варианта. Это одна из тех неизбежностей, о которых Да Хуэй говорил прежде. Это неизбежное.
Ребенок станет молодым человеком, юный человек постареет, старик погибнет. Человек осознающий — все это течение, перемены, без всякого сопротивления, потому что знает: таковы вещи. От ваших ожиданий они не изменятся. Ваши ожидания лишь приведут к у вас самих.
Всю жизнь мне говорили: «Вы сообщили то-то пара лет назад; сейчас вы рассказываете что-то второе. Ваша философия противоречива, вы непоследовательны».
И их шокировало, в то время, когда я отвечал им: «Да, вы правы. Но это не аргумент против меня, это комплимент. Это значит, что моя философия в ладу с судьбой. Она изменяется… климат изменяется, сезон изменяется. Время от времени это листопад, и деревья стоят обнажённые; на фоне неба у них имеется собственная красота. А время от времени это весна, и деревья так зеленеют листвой и готовы осыпать собственными цветами любого, кто произойдёт поблизости. Не нужно представление, не нужно знакомство; недруг и друг — с обоими обращение однообразное».
С самого детства я замечал в собственной деревне с возвышенности реку: на протяжении дождя она становилась таковой огромной, как словно бы это было целое море. Летом она уменьшалась до мелкого ручья. Я сказал людям: «Вы же не сообщите реке, что ее поведение весьма непоследовательно. Вы ни при каких обстоятельствах не задаете вопросов цветам; вы ни при каких обстоятельствах не задаёте вопросы птиц, по какой причине это они не поют сейчас, что произошло. Но вы спрашиваете о философиях, идеологиях — последовательны они либо не последовательны».
Раз и окончательно, за один раз, вы должны отбросить идею последовательности. Это побочный продукт выучки вашего ума. Ум не может быть непоследовательным — а жизнь непоследовательна. Я не важен за это, и вы также. Никто не важен за это; оно просто происходит, дабы так быть. И это замечательно.
Да Хуэй говорит великие слова. Ни один философ не может на такое изречение — лишь мистик, что отложил собственный ум в сторону, наблюдает прямо в сущее и начинает осознавать его неизменно изменяющееся течение. Изменяется все, за исключением трансформаций. Единственная неизменная вещь в мире — перемены. И в ту 60 секунд, в то время, когда вы просите вещи не изменяться, вы создаете страдание для себя.
Да Хуэй говорит: «Не вспоминайте того, что я сказал, и вычисляйте это верным».
Мистицизм не академичен, это не простая школа. Он в собственности запредельному, высшему и загадочному. Если вы живете рядом с живым мастером, вы должны обучиться этому. Нет необходимости вспоминать то, что он сообщил день назад. День назад было день назад; — сейчас это сейчас.
Живой мастер отвечает действительности в текущем мгновении; он ни при каких обстоятельствах не волнуется, согласуется это со прошлым днем либо не согласуется. Единственная его забота — действительно ли это сейчас, соответствует ли его ответ этому моменту. В случае, если соответствует, то нет потребности переживать по причине того, что он сообщил день назад либо позавчера.
Вот где мистик и философ расходятся. Философы остаются последовательными; они избегают непоследовательности. Их единственный ужас — совершить неточность, высказать то, что расходится со сообщённым прежде. Но конкретно из-за данной последовательности они остаются невеждами относительно тайн сущего, остаются заточенными в собственном уме. Им ни при каких обстоятельствах не определить ливень, солнце, луну, деревья, играющих детей. Вся великая драма потрясающей красоты так называемым философам недоступна.
Но достаточно необычно, что именно эти люди и господствуют над умом всего человечества. Не смотря на то, что обстоятельство естественна: они смогут господствовать над умом, потому, что ум обожает последовательность, а философы — последовательный народ.
Да Хуэй говорит: Не вспоминайте того, что я сказал, и вычисляйте это верным… Сутки миновал, утверждение устарело. «Верное» относится к настоящему. Ни при каких обстоятельствах не сопоставляйте мертвые трупы с живыми людьми; ни при каких обстоятельствах не сопоставляйте увядшие цветы с цветами, каковые цветут на данный момент, в противном случае попадете в замешательство. Выбраться из для того чтобы замешательства весьма тяжело, практически нереально. Отлично не забывать об этом сначала: Не вспоминайте того, что я сказал.
Учителя неизменно говорят студентам: «Не забывайте то, что я говорю вам». Лишь мастер может сообщить ученикам: «Забудьте все, что я сообщил вам. В то время, когда это было нужно, в то время, когда это было ответом на что-то актуальное, это было сообщено, и вы услыхали и впитали это. Сейчас нет необходимости вспоминать его. Оно стало частью вас».
Память ни при каких обстоятельствах не делается частью вас. Вот по какой причине по окончании университетов ваши так именуемые золотые медалисты, ваши так именуемые отличники легко изчезают в мире; никто и не слышит о них. Что случилось? Они были такими выдающимися в университете. Они должны были бы зажить превосходной судьбой по окончании университета; они должны были бы отличиться среди людей; они должны были бы покинуть собственный след в жизни. Но никто и не слыхивал о них; а обстоятельство такова, что в университете память — это все. Они отлично умели не забывать.
В жизни безтолку. Жизни требуется что-то большее и что-то лучшее — разумность, спонтанность, созвучие со всеми переменами, каковые происходят каждое мгновение. Человек, застрявший в своих мемуарах, на большом растоянии отстает от судьбы. Вот что случается с вашими так называемыми учеными. Они очень многое знают в писаниях, но они не знают ничего о жизни.
Не вспоминайте того, что я сказал, и вычисляйте это верным. Сейчас я говорю так… — в силу того, что сейчас — это сейчас. Его ни при каких обстоятельствах не было прежде, и его ни при каких обстоятельствах не будет опять. Оно полностью ново и свежо. Это не повторение, но это кроме этого и не продолжение. Жизнь идет неожиданными прыжками от мгновения к мгновению.
Видите данный ливень? Неожиданно он начинается, неожиданно заканчивается, неожиданно он улучшается и просто так утихает опять. Сейчас я говорю так, но на следующий день сообщу в противном случае. Да Хуэй знает одну вещь твердо: завтрашний сутки не будет таким же. Конечно, он может сказать с уверенностью — на следующий день сообщу в противном случае… — «и если вы собираете все то, что я говорю, вы станете обескуражены. Вы станете озадачены: что же верно, а что неправильно?»
Что касается мистиков, то их изречения не нужно разглядывать так, как вы разглядываете утверждения философов. взглянуть на мистика: его изречения — это только ответы изменяющейся судьбе. Вы должны осознать, что мистик в любой момент в мгновении; он ни при каких обстоятельствах не оглядывается назад, он ни при каких обстоятельствах не заглядывает вперед. Чувство этого приблизит вас к мистику.
Я слышал старый рассказ… Один человек, будучи совсем пьяным, зашел вечером в лавку сладостей, дабы приобрести конфет. Он дал купюру в десять рупий, но лавочник сообщил ему: «У меня нечем разменять. на следующий день придешь за сдачей, на данный момент у меня нет. Либо забирай собственные десять рупий, а на следующий день заплатишь, либо покинь десять рупий, а на следующий день заберешь сдачу».
Пьяница сообщил: «Я никуда не гожусь, я могу забыть эти десять рупий где-нибудь. Держи их у себя, я на следующий день заберу».
Но и в хмельном угаре он все же поразмыслил: «Мне бы нужно хорошенько запомнить наименование лавки, лицо этого человека, правильное размещение — так как на следующий день утром я протрезвею, и нужно будет вспоминать. Я обязан засечь какую-то особенную примету, дабы данный человек не одурачил меня».
Он огляделся около. Он не смог подметить ничего, не считая быка, лежавшего перед лавкой. Он решил: «Это подойдет. Лавочник имел возможность бы подменить символ; его папа либо брат, если они будут сидеть тут на следующий день, смогут , сказав, что меня не было тут прошлым вечером, — но они не поразмыслили про быка, что лежит в том месте так негромко».
Радостный, он ушел, а на следующее утро явился за собственными деньгами. Но бык лежал перед салоном парикмахера. Пьяница вскрикнул: «Боже мой! Всего из-за нескольких рупий ты переменил символ; ты поменял кроме того собственную профессию — сделался парикмахером только для нескольких жалких рупий!»
Парикмахер сообщил: «Что за чепуху ты несешь! Я был парикмахером в любой момент».
Пьяница сообщил: «Тебе не одурачить меня. Погляди на быка; он так же, как и прежде лежит негромко в том месте, где я покинул его вчерашним вечером».
Пьяница вел себя как философ, отыскивающий определенную последовательность. Действительность же другая. Бык может поменять места; он не обязан всегда лежать перед лавкой сладостей — он может лежать где угодно. Жизнь все время изменяется.
Мистик предан жизни — а не собственным изречениям. Такие изречения — как ветхие газеты. Он остается бдительным от мгновения к мгновению, он остается бдительным по отношению к ученику, к его трансформациям. Ваши вопросы смогут быть теми же, что и раньше, но мастер может ответить в противном случае, в силу того, что вы уже не тот. А вопрос не ответствен; серьёзны вы.
В то время, когда вы так — я не так… Живя с мастером, необходимо быть эластичным, не догматичным. Все, что бы ни сообщил мастер, не окончателен изречением — никакое изречение не может быть окончательным. Так что не принимайте это за окончательный ответ, в силу того, что на следующий день все переменится, и тогда вы окажетесь в затруднении.
Вашему уму хотелось бы оставаться с прошлым, в силу того, что оно стало родным, приспособилось к изречениям. А сейчас это новое изречение расстраивает ум и нарушает его постоянный поиск последовательности.
Да Хуэй говорит: В то время, когда вы так — я не так; в то время, когда вы не так — тогда я так. Где отыскать место моего обитания? В случае, если я и сам не знаю, то как может кто-нибудь второй найти, где я нахожусь?
У мистика нет философии как такой. Вы станете поражены, выяснив, что в Индии у нас нет никакого эквивалентного слова для обозначения философии. Слово, которым Индия пользовалась много лет и которое сейчас делается синонимом философии, — даршан.
Даршан имеет совсем другой суть. Даршан свидетельствует ясность зрения, свойство видеть; у него нет ничего общего с философией. Философия практически свидетельствует любовь к знанию, любовь к мудрости. Даршан свидетельствует — видеть действительность и откликаться соответственно. Философия — от ума, даршан — от медитации.
Это живые врата… — познание того, что жизнь изменяется, вы изменяетесь, все изменяется. Не цепляйтесь ни за что, не будьте фанатичны; не будьте фундаменталистом-христианином, не будьте индуистом. Как имеете возможность вы быть индуистом? Пять тысяч лет назад были написаны ваши священные писания; за пять тысяч лет бык переместился! Быки непредсказуемы, это весьма свободные, красивые животные. А вы так же, как и прежде держитесь за мертвое писание и вычисляете себя индуистом, мусульманином, христианином, коммунистом.
Принадлежать прошлому — кроме того ближайшему прошлому, вчерашнему — неверный подход. Не принадлежать ничему, но оставаться дешёвым всему, что жизнь несет вам, — это и имеется живые врата. Тогда любой миг — это беспокойство, любой миг — это открытие, любой миг — это вызов. С каждым мгновением вы должны расти, в силу того, что вам приходится обучаться отвечать так, как вы еще ни при каких обстоятельствах не отвечали. Вы становитесь зрелым.
Все фанатики, фундаменталисты, нацисты остаются недоразвитыми. Они живут в прошлом, которого больше нет. Они совсем слепы по отношению к действительности. Они видят вещи, каковые провалились сквозь землю со сцены, и они не могут — они вправду избегают — наблюдать на то, что делается настоящим.
Вы сможете войти только, в то время, когда умертвите собственную выдуманную «реальность». До тех пор пока вы не обучились мастерству в каждое мгновение умирать для прошлого, вы, в действительности, не живете. Прошлое делается все тяжелее и тяжелее, в силу того, что оно растет с каждым днем. А ваше будущее так хрупко, так мало, и прошлое не дает вам жить в настоящем. Оно тянет вас вспять.
Это как если бы вы, будучи фундаменталистом, настаивали: «Я постоянно буду пользоваться моим детским бельем». Это был бы феномен!
Я слышал о человеке, что отправился к портному заказать себе хороший костюм. Через пара дней он планировал отпраздновать женитьбу — «так что сделайте его как возможно прекраснее». Костюм готовься , человек примерил его и не имел возможности глазам поверить: один рукав пиджака долгий, второй рукав меньше; одна штанина долгая, вторая маленькая… Он задал вопрос: «Что же это вы натворили?»
Портной сообщил: «Ничего ужасного. Тот рукав пиджака, что меньше… ну, вы руку!»
Тот ответил: «Хорошее дело, все время держать руку вовлеченной. А как же вторая рука?»
Портной сообщил: «Вытяните вторую руку подальше; то же самое вам необходимо осуществить и с ногами».
Воображаете себе? А портной приговаривает: «Это таковой красивый костюм. Я трудился над ним ночь и день, а вы обиженны какими-то мелочами!»
На том бедняга и ушел. В то время, когда юная пара показалась на людях, одна дама сообщила: «взглянуть на этого беднягу. Он, думается, парализован либо искалечен. Что с ним произошло? Одна рука маленькая, вторая — долгая; а как он ходит!..»
Но мужик сообщил ей: «Забудь о нем, взгляни лучше на костюм — он вправду прекрасный. А что было делать портному? Для для того чтобы урода он сшил лучшее, что только возможно».
Практически любой в нашем мире — христианин, индуист, джайн, буддист, мусульманин, иудей — все надевают пиджаки и испытывают огромные мучения. Одну руку приходится втягивать, другую — держать вытянутой. Человек не ответствен, ответственны теории, философии, идеологии. Не они для человека, а человек для них; он обязан соответствовать.
Любая мысль, приходящая из прошлого, калечит ваше сознание. Вы должны обучиться мастерству, умирать для всего, что прошло, и жить в настоящем тотально, без времени. И в то время, когда настоящее движется, вы также движетесь, в силу того, что настоящее уже делается прошлым — погибните для него.
В любой момент не забывайте, что свежее, настоящее должно быть тотально живым, а все, что мешает, необходимо отбросить. Не волнуйтесь относительно последовательности, в противном случае чтобы быть последовательным, вам нужно всю жизнь надевать белье, которое вы носили в юные годы. В этом случае вы не сможете быть непоследовательными; вам нужно будет быть последовательным, как бы вы ни мучились — а мучиться вы станете. Тесное белье искалечит всю вашу жизнь. Вы не сможете ходить, не сможете сидеть, не сможете говорить; вам все время нужно будет считаться с бельем. Но все остаются в таком же психотерапевтическом положении.
Золотые врата Да Хуэя — это, непременно, золотые врата. Вы сможете войти только, в то время, когда умертвите собственную выдуманную «реальность». И все же студенты считают, что оказывают почтение Будде, выполняя писания и самодисциплину тела, ума и речи как собственный пропитание — и сохраняя надежду получить реализацию. Какое это имеет значение? Они подобны дуракам, устремившимся на запад для того, чтобы забрать что-то на востоке: чем дальше они идут, тем больше удаляются; чем больше спешка, тем больше задержка.
Он высказал тут пара вещей… В первую очередь, оставайся свежим и чистым; всегда удаляй пыль, которая конечно накапливается с течением времени.
Одного дзэнского мастера, Риндзая, его личный мастер послал к второму мастеру. Такова была традиция дзэн, что время от времени мастера отправляли собственных учеников к вторым мастерам — дабы ученики не привыкали к определенному пути, определенному стилю; дабы не становились фиксированными, а оставались эластичными. Конечно, у каждого мастера собственный стиль; мастера дзэна — самые неповторимые люди.
Ученик отправился к второму мастеру — и был очень сильно озадачен. То, что он услыхал в том месте, практически противоречило тому, что он слышал от собственного мастера. Он задал вопрос нового мастера: «Что мне делать? Я пришел от мастера — он отправил меня; и я привык к определенному образу судьбы, определенному образу мышления, а тут все совсем в противном случае».
Мастер сообщил: «Забудь собственного прошлого мастера и забудь все, чему ты обучился в том месте. Один из величайших правил обучения — мастерство забывания. Ты слышал, что обучение — это мастерство запоминания, но ты сможешь запомнить новое, лишь в случае, если забудешь старое. Вот и забудь старое! До тех пор пока ты тут, будь тут!»
Через год либо два он привык к новому мастеру, и, по окончании того как он уже совсем освоился, расслабился и конфликт провалился сквозь землю, мастер сообщил: «Сейчас возвращайся к собственному прошлому мастеру».
Ученик сообщил: «Необычное дело. Мне потребовалось два года, дабы забыть того юноши, — а сейчас возвращаться опять…»
Мастер сообщил: «Ты уже не отыщешь того юноши, в силу того, что за два года он, само собой разумеется, изменился».
Ученик сообщил: «Это весьма тяжело. Если он изменился, то мне нужно будет учиться опять. Я обязан буду забыть тебя».
Мастер сообщил: «Само собой! В этом и состоит вся цель обмена учениками — так они становятся эластичными и все более талантливыми умирать для ветхого и постоянно воскрешать себя к новому».
В то время, когда ученик прибыл, он был поражен: все изменилось. И он сообщил собственному прошлому мастеру: «Сейчас мне будет весьма тяжело. Вначале я привык к твоему ветхому стилю; когда я освоился, ты растормошил меня, послал меня к второму человеку. Когда я освоился в том месте, тот человек швыряет меня назад к тебе. В глубине души я сохранял надежду, что, возможно, не таким уж сложным делом будет возвратиться к ветхому стилю, в котором я уже жил; но сейчас переменился ты. Ты говоришь вещи, которых ни при каких обстоятельствах не сказал прежде; ты делаешь вещи, которых ни при каких обстоятельствах не делал прежде. Ты выглядишь практически вторым человеком. Что же мне сейчас делать?»
Мастер сообщил: «Забудь их обоих — твоего нового мастера и старого мастера. Сейчас ты тут со мной. Я не тот же самый человек, хоть я выгляжу тем же. Столько воды утекло в Ганге…»
Я вспоминаю ветхого Гераклита, чье изречение не принималось особенно без шуток в греческой философской традиции, в силу того, что оно шло против общей тенденции. Он неповторим и одинок. Он говорит: «Запрещено вступить в одну и ту же реку два раза» — так как река беспрерывно течет.
В случае, если я когда-нибудь встречу Гераклита — а я пологаю, что встречусь с ним в один раз, в силу того, что в данной вечности люди непременно опять и опять натыкаются на ветхих друзей, — я сообщу ему: поменяй собственный изречение. Оно было великим, в то время, когда ты дал его нам, но в нем имеется недостаток. Ты говоришь: «Запрещено вступить в одну и ту же реку два раза». Я желаю, дабы ты сообщил: «Запрещено вступить в одну и ту же реку кроме того единожды», — так как кроме того до тех пор пока вступаешь, река течет. В то время, когда нога касается поверхности, вода снизу течет; в то время, когда нога посредине, вода над и под ней течет; в то время, когда нога достигает дна, все, что выше, утекает… никак не войти в одну и ту же реку кроме того единожды!
Такова же природа судьбы. Все беспрерывно возобновляется; лишь ум — вещь мертвая, он остается одним и тем же. Следовательно, ум не имеет резонанса с судьбой. В случае, если ум христианина, либо индуиста, либо мусульманина зафиксирован — это ископаемое, это мертвое. Он не имеет возможности жить в настоящем; он так же, как и прежде разыскивает ответы в прахе сожженных тел, каковые не владеют больше никакой судьбой.
Золотые врата достижимы только для тех, кто в любой момент жив к новому, кто открыт — и кто весело, без неохоты, радостен, скинуть прошлое и оставаться необремененным.
И второе, что говорит Да Хуэй: вся ваша жизнь движется к будущему, а целый ваш ум движется к прошлому. Вы в дихотомии; вы в весьма необычном конфликте, как словно бы одна нога движется назад, а вторая нога движется вперед. Вы неизбежно испытываете огромное мучение. Вы не имеете возможность ни отойти, ни двинуться вперед; вы так и застрянете; вы останетесь парализованными.
На мой взор, все фанатики — люди парализованные. Они вычисляют себя уверенными, они считаюм, что они верующие люди, но в конечном итоге их психология парализована. У них нет никакого контакта с живыми источниками, каковые около них; они не современны. Весьма редко возможно найти современника. Кто-то пришел к полной остановке тысячу лет назад. Он так и висит в том месте с Хазратом Мухаммедом, с Иисусом Христом, с на данный момент, с Буддой — а жизнь покинула все те места.
Жизнь — тут, в это самое мгновение.
И Да Хуэй делает крайне важное утверждение: Чем дальше они идут, тем больше удаляются — потому что, если вы отступаете назад, а жизнь движется вперед, вы выясняетесь все дальше и дальше от действительности. Чем больше спешка, тем больше задержка… — торопиться в неверном направлении страшно!
Я слыхал анекдот… Три доктора наук находились на перроне. Поезд уже был подан, а они затеяли дискуссию. Один отъезжал, а двое пришли проводить его. Вот поезд дал свисток, дежурный выставил флажок, но они так увлеклись собственной дискуссией, что ничего не слышали. Только в то время, когда последний вагон поезда покидал перрон, они увидели это. Все трое ринулись бежать; двоим, удалось догнать поезд, а один отстал.
Все это замечал носильщик. Он подошел к отставшему и сообщил: «Жаль, что вы опоздали».
Доктор наук сообщил: «Вы еще не все понимаете. Те двое друзей пришли проводить меня, но из-за спешки они быстро встали в поезд, идущий не в том направлении!»
Чем больше спешка, тем больше задержка. Собственный направление должно быть весьма ясным. Направление возможно или к прошлому — таково направление большей части человечества… Их золотая эра миновала. А часть человечества, меньшинство, ожидает золотой эры в будущем: коммунисты, социалисты, фабианцы и все разновидности анархистов рассчитывают, что золотая эра обязана наступить в будущем.
Но прошлого уже нет, а будущего еще нет: обе команды понапрасну движутся в направлениях, которых не существует. Одно когда-то существовало, но его больше нет, а второе кроме того еще и не начало существовать.
Единственный верный человек — тот, кто живет от мгновения к мгновению, чья стрела направлена на настоящее мгновение, кто в любой момент тут и по сей день; где бы он ни был, все его сознание, все его существо вовлечено в действительность того, что тут, и действительность того, что на данный момент. Таково единственно верное направление. Лишь таковой человек может войти в золотые врата.
Настоящее — это золотые врата.
Здесь-на данный момент — это золотые врата.
Это врата великой дхармы — необусловленной, незагрязненной, без свершений. В случае, если в вас появляется мельчайшая идея о том, дабы достигнуть этого переживания, — значит, вы удаляетесь в противоположном направлении.
Это очень важные изречения. Во-первых, настоящее — это золотые врата, и вы имеете возможность быть в настоящем, лишь если вы не амбициозны: нет свершений, нет жажды достигнуть власти, денег, престижа, кроме того просветления, — потому что все амбиции ведут вас в будущее. Лишь неамбициозный человек может оставаться в настоящем.
Во-вторых: В случае, если в вас появляется мельчайшая идея о том, дабы достигнуть этого переживания, — значит, вы удаляетесь в противоположном направлении. Если вы думаете пережить опыт настоящего момента, то вы уже потеряли сущность — так как настоящий момент так мал, что, если вы вспоминаете, как бы взять данный опыт, — вы уже вошли в собственный ум. Обдумывание, размышление… а тем временем настоящий момент промелькнул.
Человек, что желает быть в настоящем, обязан не раздумывать — он обязан и войти во врата. Переживание придет, но переживание не должно быть преднамеренным.
Как имеете возможность вы сохранять надежду на это, в случае, если пробуете положиться на какие-то небольшие, надуманные свершения?
Это не навязанное воздействие… Вы не имеете возможность вынудить себя быть в настоящем; это приходит через познание, не насильно. Вам необходимо , что прошлого нет. Вам необходимо , что будущее еще не наступило. И между ними двумя — золотые врата.
Войдите в том направлении без размышления, без жажд, без достигающего ума — изучите, посмотрите, что прячется в настоящем. Невинно, как будто бы дитя, войдите в него.
Это не навязанное воздействие: дхарма в сущности собственной конкретно такова. Не соблазняйтесь чудесами вторых людей — прекрасное вводит людей в заблуждение.
И вот последнее изречение: не вспоминайте о вторых людях, о том, что собой воображают их свершения.
Пришел к Рамакришне один человек. Он пробыл в Гималаях продолжительное время; он слыхал о Рамакришне и пришел, дабы встретиться с ним. Рамакришна сидел под деревом на берегу Ганга, около Калькутты, где он жил. Пришедший взглянуть на Рамакришну… он ожидал заметить самого необычного человека, — но тот был несложным деревенщиной, необразованным, весьма скромным.
Исходя из этого человек, практиковавший йогу в Гималаях, сообщил: «Я прибыл издали и весьма разочарован твоим видом. Ты выглядишь совсем в большинстве случаев».
Рамакришна сообщил: «Ты прав. Я совсем прост. Чем я могу послужить тебе, прибывшему издали?»
Тот сообщил: «Никаких одолжений не требуется. Но у тебя столько последователей — сообщи, по какой причине? Ты можешь ходить по воде? Я вот — могу».
Рамакришна сообщил: «Ты утомлен, посиди мало, а позже, в случае, если захочешь прогуляться по воде, мы разрешим себе это наслаждение. какое количество же тебе пригодилось времени, дабы выучиться мастерству хождения по воде?»
Человек ответил: «Около двадцати лет».
Рамакришна засмеялся и сообщил: «Ты растратил собственную жизнь. Во-первых, какой суть? В то время, когда мне необходимо попасть на другой берег, то, потому, что я человек люди и бедный обожают меня, они кроме того смогут не взять меня в лодку, в случае, если я настаиваю на том, дабы дать им простую цену — две пайсы. Они отказывают. Они говорят: «В случае, если желаешь попасть на тот берег, не скажи о деньгах. Ты приходишь, и мы ощущаем благословение. Достаточно быть с тобой, пока мы пересекаем Ганг». И это стоит всего две пайсы… ты израсходовал двадцать лет, дабы достигнуть этого? Ты поражаешь меня».
Сперва тот человек был шокирован, но позже сообразил, что сообщённое Рамакришной — правда: «Какой суть? — я сделался циркачом. Эти двадцать лет… практически треть моей жизни израсходована. И что же я для того чтобы свершил?»
Да Хуэй говорит: Не соблазняйтесь чудесами вторых людей — прекрасное вводит людей в заблуждение.
Золотые врата открыты для тех, кто несложен, кто скромен, кто практически никто, у кого нет великих достижений, известных всему миру, кто не приобретает Нобелевских премий и наград, кому нечем похвастаться… кто столь же несложен, как птицы, как деревья.
Быть может, вы ни при каких обстоятельствах не вспоминали о том, что все сущее — деревья, облака, горы, звезды — все скромны. Гордости нет нигде. Лишь человек, постигший секрет, как быть никем, может войти в узкие врата.
Врата весьма узки; если вы «кто-то», вам не войти в них. Вы должны быть практически ничем, лишь тогда врата настоящего дешёвы вам. Вы должны быть неэгоистичным, ничего не потребовать, быть столь же простым, как дождик либо немногословные деревья, столь же невинным, как новорожденный ребенок. Он оглядывает все около, он сознателен, но он не требует. Он имеется, но он не выделяется. Он не говорит: «Я — это, я — то»; он не владеет сертификатами, чудесными силами и степенями.
Вот одна из самых показательных вещей: вы слышали христианских христианских епископов и миссионеров, толкующих о чудесах Иисуса, но вы ни при каких обстоятельствах не слышали ничего аналогичного о Гаутаме Будде, о Махавире, о Рамакришне. Практически, если вы уберете все чудеса Иисуса, о которых неустанно славословят христиане, и каковые сплошь вымышлены… — в случае, если все их убрать, ничего не останется от Иисуса.
Но Гаутама Будда не творил чудес. Он ни при каких обстоятельствах не гулял по воде и ни при каких обстоятельствах не воскрешал никого из мертвых; он ни при каких обстоятельствах не излечивал никого от заболеваний, не обращал воду в вино — он не делал ничего. Его нельзя разрушить. Его величие не в его поступках, а в его присутствии. Его величие не в чудесах, а в его молчании, в его скромности.
Я не пологаю, что Христос когда-нибудь разгуливал по воде — разумный человек не начнёт делать этого; подобные истории — это выдумки, сочиненные учениками. Ни одно иудейское писание не упоминает об этом; в них кроме того не упоминается имя Иисуса. Имеете возможность ли вы себе представить, что сейчас кто-то ходит по воде, воскрешает мертвых, превращает воду в вино и совершает другие подобные вещи — и об этом не информируют заголовки во всех газетах мира?
Но ни одного упоминания имени Иисуса не найдено ни в одном иудейском писании. А он был иудеем, не забывайте, он не был христианином; он ни при каких обстоятельствах не слышал слова «христианин». Он появился иудеем, он жил иудеем, он погиб иудеем. Иудейский мальчик — ему было лишь тридцать три года, в то время, когда его распяли, — творящий такие чудеса… это немыслимо, дабы в какой-то хронике его не упомянул кто-нибудь. Нереально представить себе, что иудей, совершающий такие великие чудеса, должен быть распят. А он не высказывал ничего против иудаизма; практически все, что он заявлял, было: «Я — долгожданный иудейский мессия».
Гаутама Будда осуждал все индусское. Если бы индуисты распяли его, это возможно было бы как-то оправдать. Но Иисус не осуждал ничего; наоборот, он провозгласил себя иудейским пророком, которого иудеи ждали со времен Моисея: «Он придет и высвободит нас». А вдруг данный человек гулял по воде, воскрешал мертвых, — это с очевидностью обосновывало, что он был настоящим мессией: чего еще возможно ожидать? Он очевидно единственный сын Божий, в силу того, что ни один человек не имеет возможности разгуливать по воде.
Действительность же такова: через триста лет христианские ученики создали вымышленные чудеса, в силу того, что в случае, если этих чудес нет, тогда в Иисусе ничто не может иметь хоть какое-нибудь значение. Он не медитирующий, он и не сказал, что стал просветленным, он не открыл двери, ни к каким тайнам — вот и пригодились выдумки.
Я слыхал, что один епископ и два рабби как-то отправились порыбачить на Галилейское озеро, где когда-то гулял Иисус. Епископ поинтересовался у рабби: «Я человек новый, а вы тут живете. Как вы думаете, Иисус вправду ходил по воде?»
Один рабби сообщил: «Что сказать об Иисусе — тут практически любой ходит по воде».
Епископ вскрикнул: «Что? Вы также имеете возможность пройти по воде?»
Рабби подтвердил: «Могу».
Они остановили лодку. Рабби вышел, прошел по воде пара футов и возвратился. Епископ поверить не имел возможности этому. Он задал вопрос другого рабби: «Вы также имеете возможность… пройти?»
Второй рабби вышел из лодки, прошел пара футов по воде, возвратился, и оба рабби сообщили: «Мы кроме того не христиане. А ты вот христианин — сможешь ли ты пройти по воде?»
Епископ сообщил: «Само собой разумеется. Если вы имеете возможность ходить, кроме того не будучи христианами, то, само собой разумеется, я также смогу». Он набрался уверенности, заметив, как ходили те двое, шагнул из лодки… и начал тонуть.
Один рабби сообщил второму: «Давай скажем этому идиоту, что на той стороне нет камней. Камни иначе!»
Гулять по воде возможно — в случае, если известно, где камни. Но людей больше всего интересуют всевозможные глупые вещи…
Да Хуэй говорит: «Пускай вас не тревожит, чего добились другие». Это постоянно сбивает людей с толку: они также начинают пробовать достигнуть тех же див, тех же чудес. А в сущем нет чуда.
В сущем имеется тайны — и вы имеете возможность войти в те тайны, имеете возможность наслаждаться и наслаждаться , имеете возможность плясать от великого блаженства. Но это не означает, что вы сможете гулять по воде, — природа не допускает исключений. Это не означает, что вы сможете превращать воду в вино, — это же правонарушение, не делайте для того чтобы!
Достаточно — быть может, это величайшее чудо, и по-моему, Да Хуэй также согласен со мной, — быть скромным, легко никем, быть нетребовательным, немногословным, осознающим и талантливым войти в золотые врата, в настоящее мгновение.
Настоящее мгновение содержит все тайны сущего. Настоящее мгновение — это единственный храм .
— Отлично, Маниша?
— Да, Мастер.
Изменение
Любимый Мастер,