Иначе говоря в то время, когда консультант чутко отзывается на высказываемые клиентом установки, признает и проясняет эмоции, беседа делается клиент-центрированной и материал, что потом появляется, эмоционально созвучен проблеме клиента. В случае, если консультант реагирует лишь на смысловое содержание, движение беседы подчиняется только заинтересованностям консультанта. И очень медлительно, шепетильно и скрупулезно отсеивая и отбирая все ненужное, наконец высвечиваются значимые неприятности клиента. В самом нехорошем случае таковой процесс отбора ведет к блокированию высвобождения эмоций.
В полной мере возможно, что умение принимать эмоциональные переживания клиента — частично интуитивное уровень качества, но из анализа записей бесед до и по окончании обучения консультированию делается очевидным, что это навык, что возможно развивать и которому в полной мере возможно обучиться. Потому, что данный момент очень важен для действенного консультирования, обсудим еще один соответствующий пример.
На протяжении второй беседы Тед, студент-второкурсник, по окончании ответов на множество прямых вопросов консультанта начинает достаточно вольно высказывать себя, повествуя о неудовлетворенности, которую он чувствует в собственных взаимоотношениях в группы. Он знает, что его вычисляют через чур нахальным, и ощущает, что он не нравится вторым юношам. Продолжение его рассказа (фонограмма):
1. С. Я ощущаю, что ничего не могу с этим сделать, я не нравлюсь парочке парней, занимающих более активную позицию, чем я, и каковые нравятся практически всем ребят — быть может, не то дабы весьма нравятся, но они — из тех, кто в центре внимания. И в некоем роде я привожу к отвращению у всей группы. Я не осуждаю их за это, легко в случае, если я смогу взять в том месте собственную порцию еды, собственный ужин—я отправлюсь в том направлении! И отправлюсь на их танцы и —не для любви к милой ветхой общине (весьма насмешливо), а просто для собственного наслаждения! Но время от времени чертовски угнетает (смеется), в то время, когда к тебе относятся неадекватно. Время от времени хочется жить тут и быть — вправду внутренне связанным в одно целое с юношами, каковые в том месте живут, но… Видите ли, мой брат получал образование колледже в прошедшем сезоне — он закончил его, и он принадлежит к данной общине. Он не был чересчур активным. Он довольно много занимался, а не болтался просто так, обучался по выходным. Он вносил собственную долю пива (хохот) и продолжал нормально учебу, и они просто… Он ни при каких обстоятельствах не был через чур активным, и я так или иначе шел по его стопам во всем, не считая учебы…
2. К. Это он привел тебя в том направлении? Он поручился за тебя?
3. С. Да, я думаю, да.
4. К. Ты активен?
5. С. Я лишь пообещал , но я не посвященный.
6. К. Ты ощущаешь, тебе хочется вступить?
7. С. О, я стану участником, в случае, если возьму соответствующие оценки.
8. К. Какие конкретно оценки ты обязан взять?
9. С. В среднем — 2,5, я думаю. (Пауза.)
10. К. Э-э — как ты думаешь, каковы главные обстоятельства, в результате которых они тебя не обожают?
11. С. Ну, э-э — в адрес некоторых ты отпускаешь замечания. Но вряд ли это возможно исправить, мне думается, это что-то врожденное, потому, что у меня это происходит непроизвольно. А второму юноше ты противоречишь в чем-то, и он говорит, что ты нахал. В том месте имеется один юноша, что, как я знаю, похотлив, и он — один из тех, кто недолюбливает меня, и однако он весьма деятельный член в отечественной группе. И он более либо менее важный тип, другими словами не обожает шутить, и как-то я его обидел либо нахально повел себя с ним. Ну, в общем, позже я подслушал тайком, что при дискуссии меня на собрании — у меня была страшная семь дней — все были против меня, поскольку я был через чур нагл.
12. К. А он активен?
13. С. Да.
14. К. Ну, а что они делают? Если они вычисляют новичков нахалами, по какой причине бы им не избавиться от них?
15. С Ну, они ни при каких обстоятельствах ничего мне не делали.
16. К. Он один вычисляет тебя нахалом?
17. С. Э-э, я не могу сообщить.
18. К. Но ты не ощущаешь себя в том месте легко?
19. С. Нет, не ощущаю.
20. К. Как довольно часто ты в том направлении ходишь?
21. С. Любой вечер. Я в том месте ужинаю. В большинстве случаев я приезжаю около 5.30, ем в шесть и уезжаю около 7.30 либо 8.00. (Пауза.)
22. К. Отлично, возможно, тебе стоит что-то поменять. Само собой разумеется, это зависит от тебя. Я думаю, тебе направляться решить — в случае, если тебе не хорошо с ними, если ты в действительности не желаешь в том направлении вступать, возможно, и не нужно этого делать.
23. С. Ну, на данный момент (с повышенной интонацией) я не могу вступить в какое-то второе общество — такое, куда мне бы хотелось попасть, — исходя из этого, линия, в случае, если я не смогу отправить подальше эту группу, я закрыть эту тему и возьму собственный, пребывав в какой-нибудь второй общине.
Этот отрывок воображает для нас особенный интерес, поскольку наглядно демонстрирует, как решающе ответственным для данного случая есть ответ на эмоции клиента. На этом сеансе раппорт был установлен блестяще, и Тед сказал вольно, без каких бы то ни было ограничений. Нет сомнений кроме этого в том, что он сказал о проблемах, вправду волнующих его. Но, не обращая внимания на эти хорошие моменты, он два раза отвлекался от значимых качеств собственной неприятности, а подводя итог консультант почувствовал необходимость выдвинуть предложение, от которого Тед решительно отказался. Запись зафиксировала его ответ: “Ну, на данный момент я не могу вступить в какое-то второе общество”, убедительно свидетельствующий о наличии сопротивления. В следующей части беседы он уже воздерживается от столь свободного выражения собственных эмоций.
без сомнений, главными моментами в этом интервью являются высказывания консультанта под пунктами 2 и 12. В каждом случае консультант кое-какие предметы интеллектуального интереса в высказываниях Теда и реагирует именно на них, так игнорируя эмоциональные установки, выражавшиеся в беседе. Он придерживается данной непродуктивной интеллектуальной деятельности в пунктах 4, б, 8, 14,16,20. Высказывания 10 и 18 — единственные, каковые имеют какое-то отношение к выраженным отношениям клиента. По всей видимости, если бы консультант ничего не сказал (пункты 2 и 12), беседа имела возможность бы быть более действенной. Либо он имел возможность бы отреагировать на столь сильно выраженное в первом высказывании студента чувство, сообщив: “Ты думаешь, они не обожают тебя и отвергают, но время от времени и ты желал бы быть одним из них”. Если бы эта амбивалентность была понята, Тед имел возможность более глубоко продвинуться к осознанию собственных противоречивых эмоций. Тогда было бы ясно, что предложение кинуть общину не могло быть принято студентом. Это в полной мере разумеется, потому, что он ощущает антагонизм и настроен критически по отношению к группе и одновременно с этим хочет быть принятым ими. Конкретно в этом содержится его неприятность приспособления.
В качестве вывода отметим: в то время, когда консультант реагирует на смысловой нюанс идей, каковые высказывает клиент, он переключает реагирование на интеллектуальные дороги, каковые сам же и выбирает. Он блокирует высвобождение эмоциональных установок и пытается неограниченно определять и решать неприятности на уровне собственного собственного восприятия, которое, в большинстве случаев, не есть настоящим восприятием клиента. В случае, если же консультант продолжает пристально следить не только за содержанием, которое констатируется, но и за эмоциями, каковые проявляются на протяжении беседы, и отзывается по большей части на последние, это приносит клиенту удовлетворенность. Удовлетворенность от того, что он чувствует себя глубоко осознанным, что разрешает ему в дальнейшем быть открытым в выражении чувств. И это самые эффективным и ярким образом ведет к эмоциональным истокам его неприятности, которая связана с приспособлением.
Исследовательский пример. Чуть ли возможно было ожидать, что этим выводам предшествовало какое-либо экспериментальное подтверждение. Но о том, что они смогут быть доказаны, по данным из ранееупомянутого изучения Портера. В случае, если директивную и недирективную беседы разглядывать с позиций их очередности и поделить на те, каковые проводились на ранней стадии работы с клиентом, те, каковые имели место в середине, и те, каковые завершали консультирование, то возможно выделить определенные закономерности. Они представлены в таблице 6. Возможно понять, что высказывания консультанта, определяющие взаимоотношения между клиентом и консультантом, как и стоило ожидать, практически стремятся к нулю на завершающей стадии терапии. Это в равной степени справедливо как для директивных, так и недирекгивных групп консультирования.
При рассмотрении тех вопросов, каковые относятся к выявлению и обозначению проблемной обстановке, можно подчернуть, что недирективные консультанты демонстрируют четкую направленность, а консультанты недирективной группы — нет. При недирективном консультировании на начальной стадии отмечается довольно много высказываний аналогичного характера, но их делается меньше по мере продолжения сеансов, и клиент уже более четко принимает собственные неприятности и собирается перейти к их ответу. При директивном подходе консультант все еще пробует на последних сеансах, так же как и на начальных, найти значительные элементы неприятности и все еще задаёт столько же вопросов, что и при первой встрече. Подобная интерпретация в принципе есть экспериментальным допущением и в некоей степени подтверждается изучениями. Консультант недирективной направленности на начальных сеансах занимает практически столько же времени в беседе, сколько и клиент, но по мере продолжения процесса, в то время, когда клиент обнаруживает некую свободу в самовыражении и производит собственные ответы, консультант принимает все меньшее, с позиций количества высказываний, участие в ходе беседы. Консультант директивной ориентации, приняв на себя управление в управлении и определении проблемы выходом чувств, должен продолжать прошлую линию поведения. Исходя из этого он принимает такое же, если не большее, участие в беседе на последующих стадиях, как и сначала. Это указывает, что недирективный консультант продемонстрировал более успешные результаты, помогая клиенту найти те неприятности, над которыми он может трудиться. Консультант директивного характера работает с проблемами, каковые видит он и каковые смогут соответствовать, а смогут и не соответствовать проблемам клиента. Из-за маленького количества рассмотренных бесед отечественные заключения носят скорее гипотетический темперамент. Но они приводят к мысли о необходимости предстоящих изучений, каковые имели возможность пролить больше света на процесс терапии.
Таблица 6
Обычные высказывания консультанта, характерные для начальной, промежуточной и последней стадии беседы’
Эти сведенья взяты на базе неизданного материала диссертации Портера “оценка и Развитие измерения процедуры терапевтической беседы”.
Реагирование на отрицательные эмоции. Как уже было отмечено, не обращая внимания на то, что эмоциональный паттерн клиента — ключ к действенному установлению согласия между консультантом и клиентом, его весьма непросто выделить. Консультанту нужно выработать собственный свежее восприятие. Ему требуется обучиться обращать внимание не только на поверхностное содержание высказываний, но и на эмоциональные оттенки сообщённого. Стремясь к этому, он может столкнуться с несколькими проблемами, каковые видятся достаточно довольно часто и заслуживают особого комментария.
В целом, консультанту не составит особенного труда признать и оказать помощь клиенту осознанно выразить собственные враждебные установки, направленные на вторых — на служащих, своих родителей, преподавателей, соперников либо неприятелей. В то время, когда высказываемые клиентом отрицательные эмоции направлены на самого себя либо на консультанта, то часто мы кидаемся защищать его, потому, что симпатизируем ему либо, напротив, стремимся обезопасисть самих себя как консультантов. Необходимо признать, что в таких ситуации, в то время, когда консультант оказывает помощь осознанно привнести всю полноту эмоций, не принимая чью-либо сторону, он самый действен. При таких условиях ему направляться, и это крайне важно, разглядывать собственные функции в качестве зеркала, которое показывает клиенту его настоящую сущность, дает ему возможность посредством этого нового восприятия понять самого себя.
В то время, когда клиент совсем падает духом, в то время, когда ощущает, что он “плохой”, в то время, когда его опасения непреодолимы, в то время, когда он намекает на то, что думал о суициде, в то время, когда он преподносит себя как очень неустойчивую, полностью зависимую, абсолютно неадекватную, не хорошую любви личность — в противном случае говоря, в то время, когда он высказывает любой тип негативных эмоций по отношению к себе, естественной реакцией со стороны неопытного консультанта есть попытка убедить его в том, что он преувеличивает обстановку. Быть может, так оно и имеется и доводы консультанта, с интеллектуальной точки зрения, логичны, но это не терапия. Клиент чувствует собственную бесполезность независимо от того, какое количество хороших качеств возможно ему объективно приписать. Он знает, что у него были мысли о суициде, и не имеет значение, сколько обстоятельств возможно привести в пользу того, дабы этого не делать. Он знает, что его тревожила идея о том, что он может сойти с ума, независимо от того, как маловероятным это может оказаться. Консультант окажет более искреннюю помощь, в случае, если окажет помощь человеку открыто встретить эти эмоции, признать их таковыми, какие конкретно они имеется в действительности, и допустить их существование. Тогда, в случае, если ему уже более не нужно обосновывать, что он ни на что не годен либо что он ненормален, он уже способен — совершает это в действительности — разглядывать себя более адекватно и обнаружить в себе больше хороших качеств.
Случай с Полом, уже упоминавшийся ранее, есть примером аналогичной обстановке. На протяжении первой беседы с ним — очень умным молодым человеком, но физически не столь привлекательным и не отличающимся особенной силой и хорошим телосложением, состоялся следующий диалог. Пол сказал о том, что вычисляет себя ненормальным, и выражает другие негативные установки в собственный адрес.
С. Я — э-э — у меня такое чувство, что я как словно бы неполноценный. Это мнение… это мнение, которое у меня сложилось.
К. Ты достаточно отлично, что не соответствуешь каким-то стандартам, да?
С. Да, правильно. (Пауза.)
К. Желаешь поподробнее поведать мне об этом?
С. Отлично, я вам поведаю. Меня в некоем роде интересовала антропология, и особенно — криминальная антропология. (Пауза.) Ну, я неизменно — всегда сравниваю наружность людей, и я ощущаю, что сам неполноценный, и я не прекращаю… я не… я к тому же уверен, что поведение индивида весьма зависит от его телосложения, возможно так сообщить. Вот мое убеждение. Я довольно много просматривал Хутона (хохот). Вы что-нибудь слышали о нем? (Консультант кивает.) Я предполагал, что вы слышали (Это таковой тип обстановки, в то время, когда консультант, по всей видимости, реагирует больше на суть сообщённого, нежели на эмоции. Консультант, само собой разумеется, имел возможность бы вступить в дискуссию по поводу истинности либо ложности теории Хутона. Но это было бы полностью безтолку. Студент вычисляет себя неполноценным и исходя из этого выбирает из всего прочтённого те элементы, каковые подкрепляют его установку. Если бы он был уверен, что книга Хутона не содержит подтверждения его ущербности, он бы другой источник доказательств. Консультанту не удалось бы распознать главную проблему).
К. А — э-э — в то время, когда ты думаешь о вторых физических типах, ты , что то страшное, что в тебе имеется, — это самое нехорошее, что лишь возможно.
С. Нет, не совсем, я бы так не сообщил.
К. Но ты занимаешь нижнюю ступень лестницы.
С. Да (хохот), конкретно так я и думаю. И мне необходимо какое-то настоящее основание, дабы поменять мое представление об этом.
К. И ты ощущаешь, что сейчас никто не имел возможности бы убедить тебя в обратном.
С. Да. (Пауза.)
К. Мне думается, такое сильное чувство, как на данный момент, возможно, поддерживается какими-то вторыми переживаниями?
С Ну, я… видите ли… как я… как я этим заинтересовался? (Пауза.) Я… не могу отыскать в памяти совершенно верно, как это было. Я думаю, это случилось само собой, не было ничего для того чтобы, что бы привело к интересу к наружности. Мне думается, это связано с моим развитием — размышлениями в данной области. Я могу припомнить, весьма четко, что в моей жизни… у меня все ассоциировалось с наружностью, телосложением. Сперва я желал быть… я желал довольно много весить, дабы всех перевешивать, а позже я желал быть высоким. Я пологал, что счастье пропорционально росту. (Хохот.) В то время, когда я на данный момент думаю об этом, мне думается, что это так довольно глупо.
К Тогда ты верил во все это?
С Да, без сомнений. (Пауза.)
К. Имеется какие-нибудь идеи о том, по какой причине ты так думал о себе?
С. Ну, к примеру, будучи мелким, я питал зависть к громадным людям. Я был — ну, меня били мальчишки, а я не имел возможности дать им сдачи. Я думал, это также сыграло собственную роль. Но я протестовал, я не желал быть неизменно битым. Я думаю, с этим необходимо что-то сделать.
К. Ты на себе почувствовал, что такое быть разбитым.
С. О, да. Я всегда терпел неудачи. (Пауза.)
К. Поведай мне об этом.
Беседа длится, и Пол говорит о нескольких случаях, каковые приводили к тому, что он начинал чувствовать себя неадекватным как в личном, так и в социальном замысле, и говорит о том, как он стремился стать “хозяином положения”.
К. Но ты ощущаешь, что в действительности не можешь достигнуть вершины.
С. Да, это не в моих силах. Само собой разумеется, я не пологаю, что должен быть на высоте, для этого нет оснований, но мне думается, я заслуживаю лучшего положения, чем на данный момент. Я думаю, мне не нужно оставаться в этом положении.
К. Не нужно?
С. Нет. (Пауза.)
К. Ты вычисляешь, что ты обязан идти дальше, покинув сзади то, чего ты уже достиг, да?
С. М-м. У меня имеется способности, и я пойму кое-какие из них — к примеру, у меня имеется задатки в области математики. Я пологаю, что имеется. И я постоянно превосходил собственных однокурсников в этом, мне думается, я смело могу сообщить об этом.
К. Следовательно, имеется, по крайней мере, что-то одно, в чем ты лучше большинства студентов, с которымиты обучаешься.
Кое-какие моменты данной беседы направляться отметить очень. По окончании того как Пол принял собственную негативную самооценку, он готов признать в себе и кое-какие хорошие качества. В то время, когда он признал нехорошие эмоции по отношению к самому себе, за этим последовало конструктивное осознание того, что этим все же картина не ограничивается. Достаточно показателен эпизод, в то время, когда консультант усугубляет высказанное Полом предположение, что он — ”нехороший из нехороших”. Пол возражает, намекая на то, что его самооценка не так негативна. Кроме этого весьма интересно подметить, что, по сути, он требует доказательств, каковые подтверждали бы, что он чего-то стоит: “Вот что я думаю. И мне бы хотелось отыскать какое-то настоящее основание для трансформации собственного мнения”. Но попытка консультанта дать ему это основание была бы ненужной. Лишь в то время, когда он посмотрит в самый чёрный уголок собственных страхов и комплексов и найдёт, что они смогут быть приняты, он отыщет в себе силы, дабы поменять собственный взор.
Эта беседа кроме этого иллюстрирует то, как переживание катарсиса может содействовать инсайту.Помере того как чувство Пола делается признанным, раскрываются исходные переживания, а в целом это процесс, на протяжении которого клиент может понемногу прийти к самопониманию.
Второй значительный момент содержится в том, что, потому, что Пола мучает его чувство неадекватности, его единственное желание — стать “хозяином положения”. В то время, когда его переживания тихо принимаются легко как элементы неспециализированной картины, он получает возможность снизить собственные притязания. “Само собой разумеется, я не пологаю, что должен быть на высоте, для этого нет оснований, но мне думается, я заслуживаю лучшего положения, чем на данный момент”. Это уже значительно более разумная цель — рвение к прогрессу, порождающее намного меньший конфликт, чем рвение к совершенству.
Реакция на амбивалентные эмоции. В жажде быть чувствительным к эмоционально окрашенным установкам клиента многие неопытные консультанты довольно часто забывают о тех установках, каковые возможно назвать амбивалентными. хороший пример этого виделся нам в эпизоде с Тэдом. При, в то время, когда у клиента смешиваются противоположные эмоции, выплескиваются ненависть и любовь, отторжение и симпатия либо сосуществуют два полюса тяжёлого выбора, в особенности принципиально важно признать, что перед нами амбивалентное отношение. Как пример таковой ситуации возможно привести следующие высказывания: “Ты осознаёшь, что обязан заняться коммерцией, но музыка — это то, что тебе по-настоящему нравится”;
“Не обращая внимания на злобу по отношению к отцу, ты все же обожаешь его”; “Ты желаешь, дабы тебе помогли, но время от времени ты ощущаешь, что это безтолку”. Либо — как при Тэда — “Тебе не нравится несколько, но одновременно с этим ты честно хочешь стать ее участником”. В случае, если в ходе терапии обнаруживается подобная амбивалентность, это — большой ход вперед. Конфликт уже движется к разрешению, в случае, если клиент ощущает, что это конфликт с светло определенными вариантами ответа. Одновременно с этим признание лишь одного полюса таких смешанных эмоций может затормозить терапию. Как мы замечали при с Тэдом, предположение консультанта о том, что он испытывает лишь негативные эмоции по отношению к общине, стало причиной тому, что ребёнок отверг его предложение относительно выхода из группы. Признание со стороны консультанта лишь враждебного отношения к родителям, тогда как имеет место чувство привязанности, может привести к тому, что клиенту будет тяжелее проявлять собственные хорошие чувства. Исходя из этого амбивалентные отношения нужно выносить на дискуссию так же открыто, как хорошие либо отрицательные эмоции, потому, что конкретно через их прояснение клиент способен отыскать метод разрешения данной амбивалентности.
Консультанта не должно тревожить то, что проявляемые эмоции смогут быть прямо противоположными по отношению друг к другу. Обычно эти противоположные эмоции составляют сущность важнейших противоречий, являющихся источниками конфликта. Так, студент произносит самые страшные слова в адрес собственного отца. Он не обожает собственного отца. Он постоянно стыдился собственного отца. Конкретно беспричинная, неотёсанная и презрительная критика отца содействовала формированию эмоции неполноценности, которое отравляет его жизнь. Но по окончании нескольких бесед он понемногу признает, что восхищался научными заинтересованностями собственного отца, его безразличием к разнообразные условностям, уважал собственного отца за его независимость от контроля матери, что парень ощущал на себе. Эти эмоции противоположны, но не в том смысле, что одно из них действительно, а второе ложно. Они оба подлинны, лишь враждебность была осознанной, тогда как чувство восторга отцом ни при каких обстоятельствах ранее не выражалось студентом столь открыто. Открытое проявление этих эмоций в ситуации консультирования разрешило клиенту достигнуть значительно более реалистичной эмоциональной оценки собственного отношения к отцу и почувствовать себя свободным от распрей, каковые ранее им не осознавались.
В случае, если по мере того как выражаются эмоции, консультант сдерживает себя от чрезмерной идентификации с клиентом и одобрения, совершенно верно так же как сдерживает себя от неодобрения и критики, клиенту легче выразить и другие, среди них и противоречивые эмоции, которыемогут мешать принятию каких бы то ни было четких ответов в отношении неприятностей приспособления.
Отношение к консультанту. В любой терапевтической ситуации клиент, возможно, так или иначе проявляет собственные хорошие либо отрицательные эмоции по отношению к консультанту и к самой ситуации консультирования. Вероятнее консультант сумел бы управиться с этими обстановками более действенно, если бы смог по-настоящему признать и принять тот факт, что эти эмоции направлены не на него лично, а на опыт консультирования и зависят от того, что испытывает сейчас клиент — наслаждение либо боль.
Значительно чаще принять хорошее отношение, выраженное клиентом в качестве случайного и малого элемента обстановки — это меньшее из того, что обязан сделать консультант. При лечении одной юный девушки высказывания подобного рода наблюдались достаточно довольно часто. Как мы заметим, кое-какие из них были направлены на сам процесс консультирования, кое-какие — на психолога, которым в этом случае был мужик.
В начале третьей беседы женщина увидела, что кое-какие тревожившие ее неприятности были не столь значительными, “в силу того, что мне имеется, чего ожидать”.
В начале четвертой беседы она сообщила: “Я начинаю с нетерпением ожидать этого”.
В конце данной беседы последовало: “О, мне плохо не хочется заканчивать, в то время, когда мы только что начали”. На пятой беседе она демонстрирует совсем иную сторону собственного отношения: “Честно говоря, мне еще не было так отлично с того времени, как все это началось”. Пара позднее она говорит: “Я так ожидала среды, дабы прийти ко мне, в силу того, что тут могу обсудить все это”. Ей снова думается, что сеанс через чур мал.
В конце шестой беседы, в то время, когда консультант говорит:
“Время истекло”, она восклицает: “О, эти слова! Как я их ненавижу!”
в течении седьмой беседы она говорит о собственном письме к отцу и зачитывает отрывки из него.На пара секунд она выглядит эмоционально отключённой, а позже говорит: “И вдобавок я написала вот что: возможно, из меня также выйдет психолог. Э-э, я не планировала говорить этого. Я не считала, что заговорю об этом. Но все выходные мне казалось, что это результат всех моих мечтаний. В итоге, я постоянно хотела взять докторскую степень и постоянно хотела что-то делать для людей. Быть может, в один раз я поражу вас своим сообщением о том, что я — врач психологии”. Консультант отвечает, что, несомненно, ее опыт окажет помощь ей лучше осознавать себя и других людей и что эти сеансы — крайне важны, независимо от того, станет она экспертом в области психологии либо нет.
Такие реакции достаточно обычны для хороших чувств, каковые имеют место на ранних и промежуточных стадиях консультирования. Потом мы обсудим и те характерные хорошие чувства, каковые могут обнаружиться и на завершающем этапе терапевтического процесса.
Отвечая на привязанности клиента и эти чувства симпатии, консультант обязан дать ему возможность поменять собственный отношение без всякого эмоции вины. По сути, установка консультанта должна быть следующей:
“Вы на данный момент весьма тепло настроены по отношению ко мне, но может наступить момент, в то время, когда вы почувствуете себя обиженным, и непременно наступит время, в то время, когда вам уже больше не пригодится поддерживать отечественные взаимоотношения”. Не обращая внимания на то, что такая установка, по всей видимости, не всегда возможно высказана абсолютно, однако она обязана лежать в базе любого высказывания консультанта в таковой ситуации.
Негативные либо враждебные установки по отношению к самому консультированию смогут проявляться в опозданиях на сеанс (не смотря на то, что не нужно трактовать ненадежность уличного перемещения как подтверждение сопротивления клиента) или в жажде прервать сеанс раньше времени. Время от времени клиент демонстрирует такое отношение собственной неспособностью обсуждать личные неприятности, кроме того не обращая внимания на ранее удачно установленный контакт. В большинстве случаев такое сопротивление появляется из-за болезненности самого процесса консультирования. Другими словами в сознание был допущен материал, столкновения с которым клиент всячески избегает. Решения, каковые ему нужно принять, принимаются очень болезненно. И конечно, что сама ситуация и консультант консультирования становятся чем-то, чего необходимо избегать. В то время, когда подобные негативные установки очевидны, то оптимальнее признать их, совершенно верно равно как и каждые другие негативные эмоции, каковые смогут открыто проявиться. Пример аналогичной обстановке будет приведен в следующем разделе вместе с соответствующими комментариями.