Вся психологическая судьба человека: его мышление и восприятие, умения и навыки, сложнейшая активная деятельность — осуществляется мозгом. Как же выстроен и как трудится отечественный мозг? Данный вопрос поднялся перед учеными уже довольно много столетий назад.
У ПОРОГА НАУКИ 
Средневековые ученые считали, что главными органами мозга являются его желудочки.
Идея о том, что мозг — орган сознания, появилась в далеком прошлом, еще в те времена, в то время, когда наука не имела никаких правильных информации об работе и устройстве мозга, а отсутствие научного знания довольно часто восполнялось фантазией.
Совершим маленькую экскурсию в историю науки и посмотрим, как учёные и мыслители различных столетий решали вопрос о мозге как органе сознания.
В случае, если разрезать мозг человека, то в самой глубине его возможно заметить полости, скрытые весами серого и белого вещества. Это желудочки мозга. Они заполнены особенной жидкостью, которая по тысячам щелей попадает в вещество мозга, вместе с кровью питает миллионы нервных клеток и образует как бы мягкую подушку, предохраняющую мозг от сотрясений.
Не таится ли в данной жидкости душа? Такая идея пришла в голову ученым еще в средние века. Это было одним из самых занимательных заблуждений в предыстории науки. Уверенность в том, что желудочки мозга имеется вместилище души, держалась пара столетий, не смотря на то, что она и не была ничем подтверждена. Еще 300—400 лет назад многие считали, что передняя часть мозговой полости — «передний желудочек», расположенная ближе к глазным яблокам и идущим от них нервам, есть органом неспециализированной чувствительности, средняя часть ее — «средний желудочек» — органом мысли, а задняя часть — «задний желудочек» — органом памяти. От этих желудочков идут нервы, воображающие собой полые трубки, по которым текут «жизненные флюиды». Конкретно так воображал себе устройство нервной системы и мозга великий анатом XVI в. А. Везалий. Прошло довольно много времени, пока ученые отказались от аналогичных представлений.
ГАЛЛЬ И «ФРЕНОЛОГИЯ»
В начале XIX в. уже никто не пологал, что «душа», психика человека, «помещается» в мозговой жидкости. Ученые все больше убеждались, что органом психики есть сам мозг. Но они не сходу раскрыли непростые механизмы работы этого превосходного органа. И, как это часто бывает в истории науки, ветхие фантастические представления о заполняющей мозговые желудочки жидкости, как месте, где рождается сознание, были заменены вторыми, кроме этого в значительной степени фантастическими представлениями.
Изучением мозга довольно много занимался видный анатом и австрийский врач Франц Галль (1758—1828). Он первый начал сравнительным способом изучать строение мозга животных, стоящих на разных ступенях эволюционной лестницы. Таким методом он выяснял, как понемногу складывался и развивался данный сложный орган.
Галль пробовал связать строение черепа со качествами и способностями человека. Вверху — френологическая карта Галля.
Галль первый высказал положение, что особенности мышления нужно связывать с изюминками строения мозга. Наука постоянно останется признательной за это Галлю.
Но Галль был и громадный фантазер. В громадных полушариях мозга он желал отыскать «центры» для всех отечественных свойств и решить эту задачу тогда, в то время, когда у науки еще не было достаточных данных для ее решения.
В школьные годы Галль увидел, что те его товарищи по классу, каковые отлично, складно говорят, имеют выпуклые глаза (это было, само собой разумеется, случайное совпадение). Не означает ли это, поразмыслил он, что обращение имеет собственный «орган» в мозге и что данный орган (либо, как позднее стали говорить, «центр») речи находится в передних отделах мозга, расположенных за глазницами?
В случае, если эта часть мозга, управляющая речью, разрастается (так как орган, управляющий хорошей, стремительной речью, должен быть отлично развит!), то он давит изнутри на глазные яблоки, и глаза этих людей становятся выпуклыми.
Это наблюдение вдохновило Галля. А ну как и все другие «способности» также имеют в мозге собственные органы, каковые развиваются в разной степени? одарённостей и Различия характеров разъяснялись бы тогда неодинаковым развитием мозговых органов. Но так как неодинаковое развитие мозговых органов должно начаться весьма рано, в то время, когда еще не окрепла черепная коробка ребенка, и разрастание отдельных участков мозга должно привести к на черепе! Запрещено ли по этим выпуклостям на черепе установить, какие конкретно участки громадных полушарий мозга развились особенно очень сильно, и, сравнивая особенности черепа с чертами характера людей, сделать заключение о том, какие конкретно части громадных полушарий мозга являются материальными органами тех либо иных черт характера либо «свойств» человека?
Галль начал пристально изучать строение черепа у большинства людей. Скоро он создал завлекающую собственной простотой, но совсем фантастическую карту мозга, на которой в разных участках были размещены такие «способности», как сомнение, чувство времени, любовь к детям, дружба и т. д.
Науку, раскрывающую черты характера и особенности мозга по выпуклостям на черепе, назвали «френологией» («френ» — по-гречески душа, «логос» — наука). Последователи Галля затратили довольно много энергии, дабы убедить собственных современников в великом «открытии».
КРЫЛО ПЕТУХА, ВСТУПИВШЕЕ В СПОР С ГАЛЛЕМ
Но в XIX в. ученые уже не могли, как это было в средние века, удовлетворяться версиями, не подтвердив их фактами. Они ставили сейчас испытания и методом правильных опытов решали споры.
Французскому физиологу Пьеру Флурансу (1794—1867), как и весьма многим вторым, схема Галля казалась полностью фантастической. Правильно ли, что отдельные участки громадных полушарий мозга имеют прочно установленные, постоянные функции? Не вернее ли было бы высказать предположение, что, так же как и другие органы тела (печень, легкие), мозг действует как целое? Флуранс поставил опыт, что должен был точно ответить на данный вопрос. Он забрал петуха, перерезал у него нерв, идущий к мышце, сгибающей крыло, и нерв, идущий к мышце, разгибающей крыло. После этого он сшил эти нервы накрест: нерв сгибателей крыла — с центральным отрезком разгибательного нерва, а нерв, идущий от разгибателей крыла, — с центральным отрезком сгибательного нерва. Сейчас условия для ответа главной задачи готовься . В случае, если вправду в мозге имеется постоянный «центр» сгибательного нерва и если он постоянно посылает на периферию строго определенные распоряжения, то сейчас его приказ дойдет до мускулы не сгибающей, а разгибающей крыло и нужного перемещения не окажется. То же произойдёт и с «разгибающим центром», распоряжения которого дойдут сейчас до мускулы, сгибающей крыло. Какая путаница случилась бы с перемещениями, если бы мозговые «центры» имели постоянную, неизменную функцию!
Опыт Флуранса дал поразительные результаты. В то время, когда петух оправился от операции, оказалось, что его крылья действуют совершенно верно так же, как они действовали раньше. И никому из замечающих кроме того не приходило в голову, что перемещением крыльев руководят сейчас совсем другие, казалось бы, совсем не приспособленные для этого «центры».
Значит, в головном мозге нет постоянных «центров» с раз окончательно заданными, быстро хорошими друг от друга функциями! Значит, мозг действует как целое, а «центры», в случае, если кроме того они имеют какое-либо особое значение, проявляют огромную приспособляемость, пластичность. Можем ли мы затем думать, что в громадных полушариях мозга человека существуют изолированные «центры» отдельных «свойств»?
Опыт Флуранса не покинул и тени сомнения в том, что «френология» Галля с ее мозговой картой «свойств» была чистой фантазией. Но спор Галля с Флурансом поставил перед исследователями задачу, разрешение которой заняло целое столетие.
Как же трудятся громадные полушария головного мозга? Правильно ли, что все их участки совсем однообразны по собственному значению? Неужто они складываются из полностью однородных по собственному значению элементов и трудятся как единое нерасчлененное целое? Вправду ли все его участки смогут замещать друг друга?