самая выдающейся фигурой в германской хорошей философии был Георг Гегель , совокупность которого по значительности и своему размаху в духовной судьбы Нового времени возможно сравниваема с учением Платона, составившим целую эру в культуре древнего мира. Помимо этого, как и Платон, Гегель был представителем хорошего идеализма , по которому физический мир имеется лишь проявление либо инобытие духовной, незримой действительности.
Главной гегелевской мыслью есть положение — все настоящее разумно, все разумное вправду, которое, на первый взгляд, думается не совсем понятным. Вдумаемся в первую часть фразы: все настоящее разумно. Речь заходит о том, что окружающий нас мир (реальность) устроен неординарно разумно. Мы замечаем порядок и гармонию во всем существующем. Отыщем в памяти телеологический довод, что говорит именно о безупречности и целесообразности мирового целого. Имела возможность ли физическая природа, будучи неразумной (отсутствие духа имеется свойство материи) сама по себе так верно и разумно устроиться? Если не могла (а это разумеется), то совсем нужно предположить действительность некого разума, намного более совершенного, чем человеческий, что и привел материальное в гармонии и состояние целесообразности. Из того, что все настоящее разумно, неизбежно направляться наличие чего-то разумного, духовного, совершенного, что существует не в качестве людской мышления, но самостоятельно, раздельно, само по себе и есть некой невидимой нами действительностью. И потому, что это разумное представляет собой не выдумку, не фантазию, не продукт отечественного ума, а что-то реально существующее, то мы говорим, что оно вправду, что оно имеется (об этом и идет обращение во второй части гегелевского положения: все разумное вправду). Так, согласно точки зрения Гегеля, чувственный либо физический мир создан какой-то духовной действительностью, а более совершенно верно — есть ее проявлением, воплощением, реализацией в другой, материальной форме. Эта идея, без сомнений, пантеистическая: то, что мы видим около себя — это совсем не то, что имеется в действительности, но — всего лишь по-иному явленная нам совершенная, невидимая, умопостигаемая реальность. Что она собой воображает, чем есть: душой мироздания (аналогичной Брахману в индийской философии), Числом (как у Пифагора ), безличным Единым (как у Ксенофана ), Общим законом (как гераклитовский Логос), миром идей (как у Платона ), теистическим началом (как в Средние века), божественным максимумом Бытия (как у Николая Кузанского )? Гегель именует эту высшую духовную действительность Безотносительной Идеей либо Мировым Разумом , а все существующее воображает как ее саморазвитие. Полная Мысль — это безличное пантеистическое начало, в котором сконцентрировано все по большому счету, и исходя из этого оно есть Бытием, пребывающем в разных формах либо проходящем в собственном саморазвитии три главных этапа.
Первый из них — это существование Безотносительной Идеи в собственном лоне, в то время, когда она есть самою собой, находится в только совершенной сфере, в области чистого духа, совершенного мышления. Эта сфера именуется у Гегеля Логикой и подобна миру платоновских идей — области высшей, запредельной и неощущаемой. Исходя из этого принципиально важно подчернуть, что Логика в учении германского философа — это совсем не то же самое, что мы разумеем в большинстве случаев в этом понятии: это ни за что не наука, которую изучают в школе либо университете, а совершенный, незримый и умопостигаемый мир, являющийся первичной и действительно сущей действительностью. На втором этапе Полная Мысль покидает сферу Логики и переходит в иную форму, воплощаясь в физический либо материальный мир, что, так, есть не независимой действительностью, а инобытием Полной Идеи. Природа — это в чувственном либо телесном виде существующий дух, либо же она имеется, по словам Гегеля, застывшая идея (под термином идея тут понимается, конечно же, Полная Мысль). В этом пункте самый прослеживается гегелевский идеализм. Получается, что видимый нами мир — совсем не то, что имеется в действительности, он — проявление невидимой действительности, которую мы и должны усмотреть за всем физическим и чувственно принимаемым. В противном случае говоря, нам лишь думается, словно бы бы он существует сам по себе, на самом же деле он — иллюзия либо фантом, в силу того, что представляет собой в материальном виде воплотившееся совершенное Бытие. Представьте себе, что перед вами — чистый лист бумаги. На нем ничего нет, но в вашем сознании имеется какие-то образы либо представления, каковые вы имеете возможность посредством красок и карандашей перенести на бумагу, другими словами — изобразить в рисунке некоторый собственный план. Сейчас на этом странице любой замечательно видит, что именно было в вашем сознании, какие конкретно образы желали вы передать через собственный рисунок, что, следовательно, имеется не что иное, как в второй форме представленные мысли и эмоции, инобытие либо проявление вашего духа. По какой причине бы не высказать предположение, что окружающая нас природа — воплощение какого-либо разумного плана, грандиозная материализовавшаяся композиция некой духовной действительности, в физических объектах выраженные понятия и мысли? В любом случае такое познание окружающего мира нельзя исключать, но и нет никаких обеспечений, что все обстоит вправду так. Главными разделами природы как инобытия Полной Идеи являются, по Гегелю, механика (пространство, время, материя, перемещение, глобальное тяготение), физика (небесные тела, свет, теплота, химизм и т.п.), органика (геологические реалии, растительный и животный мир). На третьем этапе саморазвития Безотносительная Мысль переходит из области физического либо природного в сферу снова совершенную либо разумную, которая есть людской сознанием. Сейчас она существует в мышлении либо — в людской духе. Формами ее Бытия на этом этапе являются субъективный дух (антропология, феноменология, психология), объективный дух (право, нравственность, государство) и безотносительный дух (мастерство, религия, философия).
В гегелевском учении о трех стадиях саморазвития Полной Идеи мы видим триаду. Существование ее в собственном лоне — это нахождение (тезис ), переход в форму чувственного мира, в предметы и вещи, есть отпадением ее от самой себя (антитезис ), потому что она материализуется, как бы изменяет собственной совершенной природе, но новое ее воплощение в разных видах людской сознания (синтез ) представляет собой снова полученную ей духовность, соответственно — возвращение к самой себе. С триадой мы много раз сталкивались раньше, она присутствует в самых разных учениях, как древних, так и современных, находит место и в идеалистических и в материалистических построениях и исходя из этого есть то ли врожденной идеей людской ума (как сообщил бы Декарт), то ли вечным философским сюжетом, а допустимо — и тем и вторым в один момент.
Гегель был не только создателем одного из хороших вариантов идеалистической философии. В его воззрениях достигла собственного апогея диалектика — философское учение (зародившееся еще в древности) о общей связи и развитии и вечном изменении всего существующего. Он сформулировал фундаментальные законы (общие правила либо правила) и категории (главные понятия) диалектики, каковые являются с его точки зрения универсальными, другими словами пронизывают собой все Бытие. Но потому, что последнее по Гегелю — это в первую очередь Всемирный Разум либо Полная Мысль, то его диалектическое учение относится по преимуществу конкретно к данной духовной действительности и уже во вторую очередь — к материальному миру, что есть ее инобытием. Гегелевские идеи во многом стали базой философских идей выдающихся германских философов XIX Фридриха — Карла Энгельса и века Маркса, каковые восприняли диалектику Гегеля, но дали ей иную, материалистическую интерпретацию.
- Первый закон — борьбы и единства противоположностей — говорит, что все в мире складывается из противоположных начал (день-ночь, расцвет-упадок, созидание — разрушение и т.д. и т.п.), каковые всегда борются между собой. Эта борьба и имеется источник постоянного перемещения, развития и изменения. Но противоположные начала не только будут в состоянии борьбы, они кроме этого образуют единство: без одной противоположности не может быть второй, они друг друга обуславливают, предполагают, создают (об этом законе мы уже говорили в параграфе про Гераклита и элеатов ).
- Второй закон — перехода количественных трансформаций в качественные — показывает, что качество и количество, будучи противоположностями, диалектически взаимосвязаны так, что при трансформации количества (повышении либо уменьшении) до какого-либо предела (меры) происходит переход (скачок) к новому качеству. К примеру воду возможно нагревать до 10, 20, 30, 40, 50, 60 и т.д. градусов по шкале Цельсия, но она все равно будет оставаться водой; но в некоторый момент прибавление всего одного градуса — 990С + 10С (трансформацию количества) — ведет к резкому трансформации качества — вода преобразовывается в пар.
- Третий закон — отрицания отрицания — показывает, что каждая вещь, появляясь на свет из какой-нибудь второй вещи (собственной обстоятельства), занимает ее место и тем самым отрицает ее, но через какое-то время сама отрицается новой вещью, которую она порождает себе на смену. Так к примеру, кинутое в весеннюю почву семя преобразовывается в растение и уступает ему место, отрицается им, а позже это растение преобразовывается в созревшие в конце лета плоды, со своей стороны — отрицается ими. Как видим, отрицание — это не уничтожение, а переход на новый уровень существования: старое присутствует в новом в другом, преобразованном (либо снятом, выражаясь по-гегелевски, виде). По большому счету, до Гегеля существовало два главных представления о перемещении: прямолинейное и циклическое. В одном случае имеет место постоянное происхождение нового (графически это возможно изобразить восходящей прямой), а в другом — нескончаемое повторение ветхого (графически изображается окружностью). Перемещение, в базе которого лежит закон отрицания отрицания, представляет собой диалектическое единство противоположных создания: и начал нового, и повторения ветхого, и графически возможно нарисовано витками спирали (старое повторяется, но любой раз -на новом уровне). Так к примеру нынешняя зима — такая же, как и прошлогодняя (холодно, снежно и т.д.), но все же это конкретно новая, нынешняя зима, а не прошлогодняя, которая окончательно ушла в прошлое. Примеры, иллюстрирующие законы диалектики, нескончаемы, в силу того, что эти законы универсальны, другими словами действуют на всех уровнях организации мира.
Ответственным элементом гегелевского диалектического учения являются его главные категории — самые общие (широкие) понятия, максимально охватывающие разные области существующего и являющиеся парными, другими словами обозначающими противоположности, находящиеся в единстве и борьбе.
Одна из пар — это неспециализированное и единичное: каждая вещь сочетает в себе показатели, делающие ее сходной с другими вещами и — хорошей от них. Так к примеру любой из нас владеет чертами, свойственными всем людям, человеку по большому счету (прямохождение, членораздельная обращение, мышление, социальность и т.п.), но одновременно с этим ни один человек на Земле не похож абсолютно на другого, неповторим и единичен. Его неспециализированная людская природа выражается через его единичную уникальность: любой конкретный человек — это диалектическое единство неспециализированного и единичного. Вторая пара категорий — это следствие и причина: каждая вещь имеет какую-либо обстоятельство (так как нет ничего, что происходит из ничего) и есть ее следствием, но через какое-то время сама делается обстоятельством для будущих следствий. К примеру растение — следствие кинутого в почву зерна, но одновременно с этим — обстоятельство будущих семян, каковые в нем созреют. Так, каждая вещь — это следствия и диалектическое единство причины. То же самое возможно сообщить и о вторых парных категориях, таких как действительность и возможность, содержание и форма, часть и целое, явление и сущность.
Подробнее направляться остановиться на парах категорий свобода — случайность и необходимость — закономерность. На первый взгляд необходимость и свобода друг друга исключают, поскольку свобода — это отсутствие какого-либо внешнего принуждения, полная произвольность, а необходимость, напротив — наличие внешнего принуждения, непроизвольность. Но при более пристальном взоре на необходимость и свободу оказывается (с позиций и гегельянства и марксизма), что они диалектически взаимосвязаны. Приведем несложной пример. Допустим два человека заблудились в лесу. Один из них, пробуя выйти из него, движется совсем вольно в любом произвольно выбранном направлении. В то время, когда угодно он может поменять собственный путь и идти куда хочется, будучи полностью свободным. Лишь, действуя так, он вряд ли выберется из леса. Второй заблудившийся, напротив, ориентируется по звездам и идет в неком определенном, строго заданном направлении, никуда не отклоняясь от него. Ясно, что в этом перемещении он несвободен, но конкретно исходя из этого ему удается выйти из леса и обрести свободу. Как то ни страно, свобода содержится в познании необходимости и ее практическом применении. Говоря в противном случае, свобода — это познанная необходимость.
То же возможно сообщить о закономерности и случайности. На первый взгляд — это взаимоисключающие противоположности. Никто, возможно, не будет отрицать наличие в мире закономерности. Еще древние философы говорили, что если бы ее не было, то все воображало бы собой целый хаос, в котором нереально было бы разобраться: муравьи имели возможность бы рождаться от слонов, а мыши — от крокодилов, окружность свободно имела возможность бы быть треугольником, а Солнце — планетой и т.д. и т.п. Но в случае, если в мире присутствует закономерность и упорядоченность, то что же тогда является случайностью ? И гегелевская, и марксистская диалектика говорит, что случайность — это форма реализации закономерности, ее дополнение: закономерность пробивает себе дорогу через массу случайностей. Говоря в противном случае, случайность — это неопределенность в проявлении (осуществлении) закономерности по месту, времени и форме (событие неизбежно должно случиться, но неизвестно где, в то время, когда и как оно совершится). К примеру французский ученый Анри Беккерель открыл явление радиоактивности случайно: урановая соль появилась в одном шкафу с фотопластинкой. Но не будь данной случайности, радиоактивность все равно была бы найдена, поскольку это открытие было подготовлено всем ходом развития науки, было закономерным (быть может, что оно имело возможность бы быть сделано в второе время и в другом месте, и — не Беккерелем, но оно не имело возможности бы по большому счету не быть сделанным).
«Нам местный мир так много говорит» (Фейербах)
Гегель думал, что за видимым нами физическим миром стоит неощущаемая духовная действительность, которая и есть настоящим либо подлинным существованием. Но с не меньшим основанием возможно было бы высказать предположение, что никакой совершенной действительности нет, а имеется лишь нас окружающее и чувственно воспринимающееся, и единственная действительность — это природный мир, что и сделал последний представитель германской хорошей философии Людвиг Фейербах . Согласно его точке зрения, понятия Бытие, природа, действительность обозначают одно и также. Возможно, конечно же, при жажде усмотреть за телесными объектами что угодно и нафантазировать каждые скрытые основания и неявные причины (очевидно, владеющие совершенной природой) всего, что мы видим около себя. Но стоит ли это делать, в то время, когда в том нет никакой необходимости? Для чего придумывать еще какую-то действительность, кроме чувствуемой нами? Неужто нам мало одной? Либо, возможно, вычислять, что она одна — скучно и неинтересно и исходя из этого обязательно нужно предположить вторую? Либо нереально растолковать существующее одними лишь естественными обстоятельствами? Но в том-то все и дело, что возможно, говорит Фейербах. Прошлая философия прибегала к представлениям о высшем и запредельном, в силу того, что люди мало знали и многого не осознавали, сейчас же (в то время, когда мы существенно продвинулись в области познания) — самое время отбросить выдумки и растолковать мир из него самого. Натурализм иатеизм будут главными чертами будущей философии, которую германский мыслитель именовал новой философией либо философией будущего. Главная ее мысль замечательно возможно выражена словами Фауста у Гете :
Я данный свет достаточно постиг.
Дурак, кто сочинит потусторонний,
Уверует, что в том месте его двойник,
И пустится за призраком в погоню.
Находись на собственных ногах, будь способен,
Кинь вечность утверждать за тучами!
Нам местный мир так много говорит!
Что нужно знать, то возможно забрать руками.
Так и живи, так к цели и шагай,
Не глядя вспять, спиною к приведеньям,
В перемещенье находя рай и свой ад,
Не умаленный ни одним мгновеньем!
Природа либо физический мир — единственно сущее, ниоткуда не взявшееся и никуда не могущее деться, нескончаемое и самотождественное (равное самому себе, ни в чем не нуждающееся для собственного существования и предполагающее полное отсутствие чего-либо еще, не считая себя самого). Имеется лишь материальный мир, бескрайний в пространстве и времени, необъятно многообразный, организованный на самых разных качественных уровнях (более либо менее организмы и сложные тела) и неизменно изменяющийся, развивающийся, эволюционирующий. Живая природа появилась из неживой, но, отчего же сейчас мы не видим, дабы где-нибудь либо когда-нибудь из неживого происходило живое и исходя из этого не можем это экспериментально обосновать? Отвечая на данный вопрос, Фейербах говорит, что данное превращение было допустимо в определенных условиях, каковые имели место миллионы лет назад и отсутствуют на данный момент, отчего мы и лишены возможности конкретно замечать таковой процесс. Совершенно верно так же разумная природа (человек) довольно много тысячелетий назад выделилась из живой, и по тем же обстоятельствам этого не происходит на данный момент. Другими словами утверждение о давным-давно произошедшем происхождении человека от мартышки вовсе не свидетельствует, что нынешние мартышки обязательно должны также преобразовываться в людей и нисколько не умаляется от неосуществимости этого сейчас. Человек, наделенный разумом, есть самым идеальным созданием природы. Она же, как мы уже видели, согласно точки зрения Фейербаха имеется единственная действительность. Исходя из этого предметом философии может и должно быть не что иное, как человеческое сознание и физический мир. Созерцайте же природу — восклицает он — созерцайте человека! Тут перед вашими глазами вы имеете мистерии философии.
Потому, что германский мыслитель решительно отрицал что-либо потустороннее и сверхчувственное, большое место в его учении занимает острая критика религии. Отыщем в памяти, как греческий философ Ксенофан , разглядывая олимпийских всевышних, сказал, что они придуманы людьми, поскольку практически ничем не отличаются от последних. По Фейербаху Всевышний кроме этого есть людской фантазией. Откуда она берется? Из неудовлетворенных потребностей, несбыточных желаний и нереальных стремлений. Неудивительно, что наличная судьба, в большинстве случаев, не устраивает человека в полной мере. Кто из нас имел возможность бы похвастаться тем, что совсем радостен? Любой желает большего и лучшего. Ясно, что представления о благе у каждого собственные, и обижен судьбой каждый по-своему. Но, чем смогут быть обиженны все, какая претензия есть самая общей, и чего себе захотел бы любой желающий, независимо от возраста, пола, национальности, характера, взоров и всего другого? Отыщем в памяти, что Эпикур общей людской изюминкой вычислял ужас перед смертью, наличие которой заставляет мучительно искать смысл жизни, и — перед судьбой и богами, каковые воздействуют на нас, подчиняя себе и игнорируя планы и наши желания. Идея о слабости и собственной смертности есть главной угнетающей идеей любого ума. Кто же из нас не желал бы быть неподвластным смерти и неограниченным в собственных возможностях? Мечта о могуществе и бессмертии — главная в людском сознании. Но наряду с этим, мы отлично понимаем, что такое желание в высшей степени невозможно и никто ни при каких обстоятельствах не достигнет ни того, ни другого. Что же нам остается? Ничего, не считая как, отчаявшись, вымечтать через слезы существо совершенное, бессмертное и всемогущее (и полностью честное), поклониться его совершенству и уверовать в него как в действительность. Исходя из этого нет ничего необычного в том, что Всевышний — это представление (либо мечта) человека о себе самом, лишь более совершенном, которое неизбежно порождается отечественным умом. Собственную сущность, самих себя мы непроизвольно доводим до абсолюта, до вероятного предела жажд, после этого оказавшийся итог кроме этого безотчетно отрываем от собственного настоящего существования (отчуждаем) и помещаем на Небо. Фейербах назвал религию бессознательным самосознанием человека. Будучи не в состоянии что-либо значительно изменить в жизни, мы уповаем на потустороннюю и запредельную сферу, в которой отсутствующее на земле не только может, но и обязательно должно быть.
И в случае, если это вправду так, то никакой высшей действительности в действительности нет, а имеется лишь мы (и ничего и никого больше во всем мироздании), а Всевышний — всего лишь фантазия, ясно как именно появляющаяся в сознании. Но тогда не следует ли нам гордо поднять голову и расправить плечи, ощутить себя свободными и свободными? Человек обязан собственную сущность, отчужденную в Всевышнем, вернуть к самому себе и тут, на земле осуществить то, что он перенес в придуманный, сверхъестественный мир. И пускай нереально стать конкретно бессмертным, но возможно увековечить себя собственными деяниями, внести собственной судьбой вклад в неспециализированный путь человечества, явиться пускай мелким, но звеном в неразрывной и нескончаемой цепи мироздания и тем самым преодолеть смертность и получить вечность. Пускай нереально стать всемогущим, но увеличивать собственную силу и делать себя менее подчиненным внешнему миру человек в полной мере способен. В отечественных возможностях — стать творцами собственной судьбе и обуздать судьбу, и — постоянным трудом усовершенствовать себя и поменять жизнь, сделав ее более радостной. Превосходно иллюстрируют эту идея строчка В.В. Маяковского :
Жилы и мускулы — молитв верней.
Нам ли вымаливать милостей времени!
Мы —
любой —
держим в собственной пятерне
миров приводные ремни!
Фейербах говорит, что религию как бессознательное самосознание нужно заменить осознанным, другими словами понятием о том, что человек — самое идеальное существо природы, над которым нет никаких высших сил. На место веры в Всевышнего направляться поставить веру в человека и допустимо кроме того вместо ветхой теистической религии создать новую антропоцентрическую, которая будет верой в возможности и силы человека, восторгом его физической и духовной красотой, готовностью выполнить собственный земное назначение. И потому, что главным объектом изучения и внимания делается человек, то философия согласно точки зрения Фейербаха обязана превратиться в антропологию , главным вопросом которой будет установление отечественной сущности, другими словами — неспециализированных линия, связывающих и объединяющих всех людей, непременно свойственных любому, несмотря ни на какие конкретно личные изюминки. Эти неспециализированные черты он именует людской природой, неизменной и независящей ни от эры, ни от национальности и ни он чего другого, которая и есть главной движущей силой всякой конкретной жизни. самые существенные особенности людской природы — это любовь к судьбе, инстинкт самосохранения, эгоизм (в широком смысле(!), другими словами восприятие мира через себя) и, конечно же, рвение к счастью, складывающееся из множества слагаемых (самые важным из которых есть жажда обожать и быть любимым).
В философии довольно часто звучал вопрос о том, оптимален либо нехорош человек по собственной природе и, очевидно, существует мнение, что он изначально хорош, равно как имеется утверждение, что он, в любом случае, порочен. Фейербах думал, что людская природа не есть ни плохой, ни хорошей: человек сам по себе ни нехорош и не хорош, он таковой, какой он имеется, и никакую оценку с позиций добра и зла ему дать нереально. А вот условия людской судьбе именно и делают каждого хорошим либо нехорошим, другими словами нейтральная в моральном смысле отечественная природа по-различному реализуется в конкретных событиях. И исходя из этого, если вы желаете, дабы человек был оптимален, то создайте ему такие условия, в которых его неизменная (от него не зависящая) природа проявилась бы наилучшим образом. В случае, если же эти условия отсутствуют, не удивляйтесь тому, что человек нехорош и не обижайтесь на него. Отечественные пороки — это неудавшиеся добродетели, они стали бы добродетелями, если бы условия нашей жизни были иными.
По поводу преобразования публичной судьбе всегда было два мнения: одни говорили, что нужно нравственное усовершенствование каждого, исправление отечественной природы (позиция, в большинстве случаев, религиозная либо идеалистическая), другие же предлагали радикально поменять условия людской судьбе, считая их несовершенство основной обстоятельством всех несчастий (в большинстве случаев, материалистическое воззрение). Фейербах, конечно же, разделял вторую точку зрения, а его философские взоры во многом стали идейной базой показавшегося в середине XIX века марксизма — теории революционного преобразования действительности, сокрушения ветхого, несправедливого построения и общественного порядка новой социальной действительности, которая обеспечит благополучие и процветание общества каждого его представителя. Основоположники этого учения К. Маркс и Ф. Энгельс вычисляли утопичным независимое нравственное перерождение каждого, но полагали в полной мере осуществимым организованное коренное изменение публичного строя и создание таких условий, в которых каждый человек неизбежно станет лучше в моральном отношении. Исходя из этого основное согласно их точке зрения — это не отвлеченные размышления о обстоятельствах несовершенства нашей жизни, а активная деятельность по ее преобразованию. Философы только разным образом растолковывали мир — говорит Карл Маркс — но дело содержится в том, дабы поменять его.