отдельные голоса, из которых складывается звериный хор. Продолжая
вслушиваться, человек отрывает красивую гармонию диких звуков, сливающихся
в необычную мелодию. Слушая выполненную гармонии мелодию природы, возможно
достигнуть счастья и высшего наслаждения. Это счастье даровано духовным
соприкосновением со всеми гранями действительности, с голосом и мелодией
мироздания. Удовольствие данной музыкой сродни райскому блаженству, в мире нет
ничего, что имело возможность бы даровать человеку подобное. (Как сообщено в трактате
Авот: Лучше один час блаженства души в мире будущем, чем целая судьба в
этом мире; 4:17.)
Но такова уж природа человека: ему мало почувствовать собственную гармонию с миром
на эмоциональном уровне, он обязан кроме этого понять ее. Лесной человек,
хранитель лесных тайн, держит в руках ключи от их разгадки. На заданный ему
вопрос об сущности и источнике мелодии он отвечает аллегорией, проясняющей
внутренние связи мира, те нити, из которых соткана реальность: Солнце
нарядило луну в одежды из света. В кабалистической совокупности образов солнце
символизирует Б-жественную эманацию (Тиферет), а луна — Шхину (Малхут).
Шхина — это откровение Всевышнего, проникающее вовнутрь живой
действительности, в мир творений. Эта реальность — их сокровенная
животворящая душа. Подобно луне, отражающей солнечный свет, она распределяет
Б-жественную эманацию среди всех существ, населяющих все миры. Луна не
излучает личный свет, ее сияние — не более чем отражение сияния солнца.
Дело в том, что живые существа (и в их числе лесные животные, существа
изначального мира, не наделенные силами высшего порядка) не могут
принимать солнечный свет конкретно, потому что в то время, когда высший свет
излучается во всей мощи и ослепительном блеске собственного сияния, он выясняется
разрушительным для жителей сотворенного мира. Данный мир и населяющие его
создания не в силах устоять при обнаженном свете Б-жественного откровения
(…потому что не имеет возможности заметить Меня человек и остаться в живых, — Шмот,
33:20). И потому , пока мир остается оторванным от собственного
источника, создания смогут принимать солнечный свет только преломленным, в
лунном отражении. Вот по какой причине творения этого мира ощущают близость и
испытывают особенную любовь к той грани Б-жественного откровения, которая
именуется Шхиной, матерью всего живого, дарующей силы и осеняющей все
создания милосердием Всевышнего. В отличие от неизменного солнца, которое
превыше всего преходящего, луна привязана к миру живущих с присущей ему
цикличностью, и потому ее сияние и величина изменяются сутки ото дня (49).
Обновление луны пробуждает в лесных животных новое чувство, которое любой
изливает в пении (50). Все голоса звучат совместно и сливаются в единую
мелодию, необычную мелодию гармонии сотворенного.
Эта мелодия судьбы звучит везде, но только в особенных условиях
леса человеку доводится слышать не случайные разрозненные голоса, а
слитный хор а также возвыситься до связи с ним, встав кроме этого до глубокого
удовольствия. Действительно, в глазах лесного обитателя, что не отделен от
глубинного бытия мира, в аналогичной музыке нет ничего особого — разве что
музыкальный инструмент, доставшийся лесному человеку от предков. Чудесный
инструмент разрешает пережить мистическое откровение общей гармонии не
лишь в загадочном лесу, где вся природа выходит навстречу каждому в
собственном единстве, но и в произвольных событиях. Инструмент, украшенный
узорами, напоминающими листву, не только формой и цветом уподоблен лесу, но
и владеет его силой. Он усиливает и углубляет чувство мистического восхищения
гармонией мира, которое отныне возможно достигнуто в любое мгновение при
соприкосновении с природой.
Из леса — в человеческий мир
Жилище лесного человека сродни райскому саду, и пребывающий в нем
испытывает счастье. Но райская нега не может быть смыслом и целью
жизни. В итоге душе приходится возвратиться в мир, дабы выполнить
собственный назначение. Лесной обитатель подготавливает к этому высшую душу.
Сейчас, в то время, когда Б-жественная душа господствует над животной, царский сын может
начать жизнь с чистой страницы, и на этот раз ему обеспечен успех. Прощаясь,
лесной человек предостерегает царевича, дабы тот обращался с рабом как
надлежит, не был чрезмерно твёрд и требователен к нему, но одновременно с этим не
допускал мягкотелости — и напоследок дарит царскому сыну музыкальный
инструмент, в котором как бы заключена квинтэссенция всего пережитого и
осознанного юношей в лесу.
Покидая изначальный мир леса, царевич переходит на другой уровень
действительности, в второй мир. В определенном смысле данный переход
равносилен второму рождению — идет ли обращение о реинкарнации либо о
символическом, мистическом рождении заново. Сейчас, в то время, когда царевич установил
верные отношения со своим двойником, он может отправиться навстречу
назначению, ожидающему его (как и каждого из нас) в Умной Стране с
Глупым Царем. Он призван возвратить данной стране ее имя и вернуть в ней
начальное положение дел. Страна обязана возвратиться из состояния место,
где царь погиб (и не имеет значение, жив ли он в действительности, — его больше как бы не
существует), к изначальной целостности бытия.
У ворот
Встреча со наездником у крепостных беседа и ворот с ним заставляют
заново оценить мистическое таинство, дар трансцендентного леса. Чудесный
инструмент лесного обитателя вправду разрешает его обладателю пережить
гармонии и откровение единства сущего. Мистическое созерцание дарит ни с чем
не счастье и сравнимое блаженство тем редким избранникам, каковые нашли
метод (инструмент) погружаться в него, в то время, когда им угодно. Но само по
себе это необычное переживание мало что прибавляет личности, оно не
содействует созреванию и человеческому росту. Так как в конечном счете
созерцание — это статичное, пассивное состояние души. Чудесный инструмент,
с которым ничто в мире не сравнится по части услаждения духа, всего лишь
средство для извлечения нескончаемого и бесцельного блаженства, и не более
того. Об этом в неотёсанной форме заявляет наездник у городских ворот: А тебе оно
(музыкальный инструмент, что царский сын именует своим сокровищем) к
чему? Устраивать представления и собирать золотые монеты? Иными словами,
чудесный инструмент ничем не лучше вторых способов доставлять себе
наслаждение. Вместо его наездник предлагает что-то, на первый взгляд, никак
не кажущееся заманчивым: секрет, унаследованный от предков. Обладатель этого
секрета получает свойство осознавать скрытую сущность вещей, улавливать их
связь между собой. Подобное умение дает Тора. В ней на всех ее уровнях, но в
особенности в тайном учении, Кабале, заложена мудрость, разрешающая
попадать в корень всех явлений и постигать реальность до самых
потаенных ее глубин — и не только постигать, но и обращаться с ней, потому что
кроме мудрости Тора учит верному обращению с миром. Тора что-то
неизмеримо большее, чем учебник, содержащий разнообразные предписания и
нравственные законы. Это дар Б-га человеку, дар, благодаря которому тот
может постичь устройство мира и план мироздания. В Торе человек находит
цель, к которой обязан стремиться, и пути, ведущие к ней. Данный дар сначала
не сулит столь возвышенного удовольствия, какое дает отдельному человеку
мистическая медитация. Но сын царя не частное лицо и конкретно по причине того, что
он царский сын, решается на обмен. И совершив его благодаря купленной
мудрости, он осознаёт, что на него возложена миссия пробраться за крепостные
ворота и совершить великое исправление, в котором испытывает недостаток лежащая перед
ним страна.
Умная Страна с Глупым Царем
Царство, в которое прибывают оба храбреца, известно каждому: это
отечественный мир. Сначала, в то время, когда Царь (Всевышний) создал это царство (сотворил
мироздание), Он царствовал над всем миром. В то время страна именовалась
Глупой Страной с Умным Царем. Потому что величайшие мудрецы данной страны а также
самые возвышенные творения в ней ни при каких обстоятельствах не могли достигнуть мудрости Царя.
Но по окончании сотворения настало время, в то время, когда Святой Творец, благословен Он,
как бы скрыл Собственный лицо и как словно бы удалился из мира, а бразды правления
перешли в человеческие руки. Но как бы ни был умён человек, он не в
состоянии охватить всю многосложность неприятностей собственного царства. И потому с той
поры царство именуется Умной Страной с Глупым Царем. Действительно, эта страна
пытается возвратить себе прошлое имя, вернуть начальное
положение. Ее обитатели ищут правителя, что справился бы с данной задачей.
Это должен быть человек, но таковой, если сравнивать с которым страна опять
стала бы глупой. Правитель обязан вернуть изначальное, идеальное
положение вещей, и тогда к стране возвратится ее имя. В сущности, эта задача
возложена на каждого человека. Только объединенными упрочнениями люди способны
возвратить миру потерянные совершенство и целостность.
Прошлый Царь, завершая создание царства, покинул пара недоработок.
Их надлежит исправить новому царю, человеку, дабы завершить труд построения
совершенного царства. В то время, когда Всевышний на седьмой сутки закончил сотворение
мира, на человека была возложена обязанность собственными деяниями завершить его,
потому, что сообщено о мире, что его сотворил старая женщина-сподь для работы (51). Эта
работа и имеется отечественная задача в мире, и трудиться надлежит всему человечеству.
Но в течении многих поколений люди не справлялись с данной задачей,
потому что исправление мира по плечу только идеальному человеку, мудрецу,
владеющему ключом к тайным мироздания, могущему видеть скрытый суть
вещей. Иными словами, для исправления мира нужна Тора.
На пути человека, взявшегося за исправление царства, поднимается первое
опробование: он обязан войти в сад. Сад — это легко завуалированный Пардес,
сад тайной мудрости. Это кроме этого райский сад, куда простым людям не удается
войти, не смотря на то, что ворота, казалось бы, в любой момент открыты для каждого. Дополнительным
штрихом, поворачивающим картину под новым углом и дополняющим ее, помогает
сходство между Храмом и садом. Это сходство делается более выпуклым в
продолжении истории. Как говорит Талмуд, в Храме росли золотые плоды.
Подлинный царский сын выясняет в чем содержится опасность, угрожающая
тому, кто вступает в Пардес. Выясняется, что кара, постигающая того, кто
входит за ограду, в конечном итоге мнимая, кажущаяся (вступающего в сад не
бьют). В саду человека преследует угроза, ужас, но не более того. Тут
нельзя не усмотреть намек на талмудическую притчу из трактата Хагига,
повествующую о четырех мудрецах, вступивших в Пардес и о неприятной судьбе трех
из них. Как же войти в сад? Ответ данной загадки сын царя находит благодаря
изображению человека, начертанному у входа в сад. Надпись на табличке
оказывает помощь определить, кто изображен на щите царь, при котором не было войн, не смотря на то, что
до него и по окончании него они бушевали. Царь, любящий мир, шалом, — это, само собой разумеется,
Шломо (Соломон). Подлинный царевич осознаёт, что постижение мудрости, которой
возможно обучиться у Шломо, защищает от страха, преследующего входящих в сад.
Царь Шломо символизирует высшую мудрость в ее всеохватывающей полноте.
Но в данном контексте она владеет особенной спецификой — самый тесно с
мудростью Шломо связаны его притчи. Иными словами, конкретно тут, в притче,
иносказании, запрятан секрет, открывающий доступ в Пардес, потому что всякому
входящему в том направлении угрожают три опасности: духовная, психологическая и физическая.
Суть этого таков сад замкнут и запечатан, так что тот, кто все же проберётся
в том направлении, легко может заблудиться и причинить вред самому себе, а время от времени и
вторым. Основная опасность пребывает в чрезмерно упрощенном, реалистичном
видении и понимании тайн вещей, раскрывающихся в Пардесе. Сад полон
образов и разнообразных сущностей. Тот, кто принимает их практически — так,
как они раскрываются взгляду, — кто не дает себе труда углубиться и пробраться
в сущность вещей, скрытую за внешней оболочкой, портит все, что растет в саду, и
финиш его печален. Путь Шломо, путь притчи, разрешает войти в Пардес и
сохраниться. Тут уместно отыскать в памяти таинственное предостережение, с которым раби
Акива обратился к своим спутникам, входившим в Пардес: В то время, когда вы дойдете до
мраморных камней, не рассказываете: вода, вода (трактат Хагига). Идущему этим
методом не угрожает ущерб, в то время, когда он войдет в Пардес. И потому в случае, если в центре сада
установить его изображение, то не только умудренный царевич, но и любой
человек, придерживающийся пути Шломо, сможет безопасно входить в сад и
выходить из него.
Вельможи не удовлетворяются единственным опробованием, в котором царский
сын показал собственную свойство к умным суждениям и глубокому
анализу, собственного рода теоретическую мудрость. Вправду, отыскать
надёжный доступ в замкнутый сад тайной мудрости — громадное достижение,
но для исправления царства одного этого слишком мало. Царского сына
приводят к престолу, на котором восседал некогда умный правитель, бывший
царь. По окончании теоретического познания тайн Пардеса приходит очередь самого
сокровенного и потаенного знания — маасе меркава, кабалистического Учения о
Колеснице (52). Б-жественная Колесница, которую детально обрисовывает пророк
Йехезкель в собственном видении (53), это образ престола Всевышнего, престола
Б-жественного нахождения в мире. В случае, если посмотреть глубже, то меркава — это
орудие Б-га, правящего миром и надзирающего над ним. Осознать строение
Колесницы свидетельствует осознать, как Всевышний вершит судьбы мироздания, потому что Его
Колесница охватывает всю Вселенную силой Б-жественного влияния.
Теоретическое знание маасе меркава имеется один из дорог либо этапов
проникновения в Пардес, но настоящее опробование состоит не в постижении,
а в исправлении Колесницы, те в исправлении всей земли.
Престол бывшего Царя назван высоким, и в этом виден намек на слова
пророка Видел я Г-спода, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и
края риз Его наполняли целый Храм (54). птицы и Звери около трона — это
ангелы Колесницы: бык и лев, орел и крув (херувим). От престола расходятся
дороги, ведущие в самые отдаленные уголки царства. Другие предметы,
находящиеся около трона, — это самые нужные в обиходе вещи (55). Они
напоминают другую грань Колесницы, ее подобие в нижних мирах — Храм, чья
ситуация кроме этого складывается из минимума нужных предметов. Это кресло —
Ковчег Завета и его крувим (херувимы), светильник и стол — Менора. Значение
этих предметов истолковали величайшие комментаторы Танаха. Но в
настоящее время, в то время, когда мир ждёт исправления, дороги, расходящиеся от
престола, и все сопутствующие ему предметы не делают собственного
назначения во всей полноте. Храм уничтожен, престол Всевышнего лишен
совершенства. Об этом сообщили мудрецы Только в конце дней престол Его будет
идеальным и Имя Его будет идеальным. , пока это не верно, ничто
в мире не функционирует подобающим образом, все испытывает недостаток в исправлении. Лев у
престола превратился в страшного хищника, и подобная видоизменение постигла
всех жителей Вселенной.
Всматриваясь в престол, царский сын совершает неожиданное открытие:
трон сделан из того же материала, что и чудесный инструмент, подаренный ему
в лесу. Иными словами, данный инструмент — также часть престола. Разумеется, что
в собственной идеальной полноте, не будучи, как на данный момент, ущербным, трон есть
универсумом, соединяющим все феномены и аспекты бытия, и все творения, все
сущее обретает в нем гармонию. Но престол лишен совершенства, вернее, в
нем нарушены пропорции. И подобно престолу, все в мире перемещено со собственных
мест, все не так, как нужно, и не в том месте, где надлежит, — в нем царит
беспорядок. Царский сын видит розу, скатившуюся вниз. В кабалистической
книге Зоhар роза символизирует пара связанных между собой образов.
Среди них Шхина и Кнесет Исраэль. Шхина, а с ней и Кнесет Исраэль, пали,
подобно упавшей розе, и лежат во прахе изгнания. Молитва каждого человека
(как о том говорится во многих кабалистических молитвах) призвана поднять
Шхину из праха. Царский сын поднимает розу и возвращает на ее прошлое место,
наверх.
Это акт символичный и сущностный, потому что не только роза, но и все
другое в мире перемещено со собственных мест. Глубокое познание Торы в ее
прикладном значении, т. е. при соблюдении всех заповедей, ведет к
пониманию внутреннего смысла: мир и все сущее в нем испытывает недостаток в постоянном
исправлении. Наряду с этим ничего не нужно разрушать, упразднять, разламывать.
Исправление совершается, в то время, когда предмет, сущность либо явление употребляются
для выполнения заповеди. Наряду с этим довольно часто достаточно легкого толчка, дабы
изменилась предмет и траектория движения поднялся на собственный место.
Царь покинул людям незавершенный и несовершенный мир. Кроме того: он
скрыл пути и методы его исправления. Их возможно отыскать, прибегнув к мудрости
Торы. И вправду, в то время, когда, послушавшись царского сына, люди создают
перестановки и небольшие исправления, все внезапно оказывается на собственных местах
и воцаряются совершенство и гармония. И тогда лев будет имеется солому, как
вол, и не будут делать зла и не будут портить на всей Моей святой горе, потому что
полна будет почва знанием Г-спода, как полно море водами (56). Так
обрисовывает пророк пришествие Машиаха, время исправления мира. И тогда снова
начинает звучать необычная мелодия всемирный гармонии. На этот раз это не
музыка для одинокого слушателя, извлекающего из нее высшее духовное
удовольствие. Сейчас она звучит как воплощенная цельность и полнота
существования, как музыка мира, достигшего совершенства.
В самый обобщённом виде рассказ О сыне служанки и сыне царя — это
история становления людской личности, история каждого человека.
Подобный взор разрешает осознать финал: по окончании того, как ценой
продолжительного труда многих поколений человек — царский сын — завершит
исправление мира и все в нем займет собственный место и будет совершаться
надлежащим образом, человек по праву сможет именоваться царем мира.
Рассказ 5
БААЛЬ ТФИЛА*
Жил некогда Бааль Тфила. Неизменно молился он и пел псалмы, восхваляя
Все вышнего, да благословится Имя Его. Жил он вдалеке от людей, но довольно часто
посещал окрестные селения, где, в большинстве случаев, убивал время в обществе
бедных и обездоленных. Заводил он с ними беседы о смысле судьбы людской,
о том, для чего существует мир, о том, что не должно быть для людей до
самой их смерти другой цели не считая служения Б-гу. Убеждал он их, что человек
обязан проводить все собственный свободное время в беседе со Всевышним, в молитвах
и пении псалмов, прославляющих Его. Слова Бааль Тфила тревожили людей,
доходили до самого сердца, и бывало так, что, послушав такие речи,
собеседник изъявлял желание присоединиться к нему. Забирал тогда Бааль Тфила
для того чтобы человека с собою и приводил его на свою квартиру.
__________
* Бааль Тфила — хазан; иудей, в совершенстве опытный молитвы и их
порядок, человек, которому община доверяет вести от ее имени молитву в
синагоге на протяжении коллективного б-гослужения.
В уединенном месте, где жил Бааль Тфила, протекала речка и росли
деревья, плодами которых питались он и его товарищи. С одеждой было у них
легко: любой носил то, в чем пришел из дому.
Продолжал Бааль Тфила, по собственному обыкновению, ходить по деревням,
убеждая людей следовать за ним по пути служения Б-гу; особенное значение при
этом придавал он молитве. Любой раз среди его слушателей пребывали такие,
кто готовься вести праведную судьбу, и Бааль Тфила забирал их с собою.
Время у них проходило в постоянных молитвах; они пели гимны,
восхваляющие Всевышнего, исповедовались пред Ним, постились, смиряя собственную
плоть, каялись в идеальных грехах.
Давал Бааль Тфила своим товарищам составленные им самим молитвенники,
сборники псалмов, покаянных исповедей и благодарственных песен; и дружно
с утра до вечера обращались они к Г-споду, и умные книги, каковые они
всегда изучали, помогали им в этом.
Понемногу кто-то из них достигал для того чтобы уровня, что уже и сам был в
состоянии оказать помощь вторым возвратиться к Б-гу. Иногда разрешал Бааль
Тфила то тому, то второму из своих друзей пойти в одно из селений, дабы
побуждать людей к служению Всевышнему. Все больше последователей
становилось у Бааль Тфила, они покидали собственные дома и приходили к нему.
Тут в народе встал переполох: стали пропадать в этом государстве люди, и
не было человека, кто знал, куда они девались. У одного провалился сквозь землю сын, у другого — зять…
Все терялись в предположениях, пока не прошел слух о Бааль Тфила: он, дескать, ходит
из села в село и уговаривает людей возвратиться к Б-гу.
Пробовали этого человека поймать, но напрасно, потому что был он весьма
умен: в одном доме оказался под видом бедняка, в другом выдавал себя за
торговца — в каждом из мест он представал в другом виде. К тому же, в то время, когда видел
Бааль Тфила, что слова его до человека не доходят, он поворачивал разговор
так, что нереально было додуматься об подлинной цели его прихода —
привлечь людей к Г-споду, да святится Имя Его. Невдомек было хозяину дома,
что именно эту задачу ставил перед собой его гость. Почувствовав, что сердце
собеседника перед ним закрыто, переводил Бааль Тфила разговор на другие темы
так искусно, что хозяину и в голову не имело возможности прийти, что гость собирался
вернуть его на путь служения Всевышнему.
Слух об этом таинственном человеке прошел по всему свету, но поймать его
никак не получалось.
А Бааль Тфила, возвращаясь в собственный уединенный дом, молился
вместе с товарищами, петь гимны, восхваляющие Б-га, исповедоваться пред Ним,
поститься, смиряя плоть, и каяться в идеальных грехах. Все свободное время
проводили они в этих занятиях.
Каждому из собственных друзей давал Бааль Тфила все нужное: в случае, если видел
он, к примеру, что один из них находится на таком уровне, что для служения
Всевышнему ему необходимы расшитые золотом одежды, то давал их ему. Бывало и
напротив. Присоединился к ним в один раз некоторый богач, которого Бааль Тфила
привел с собою. Осознал Бааль Тфила, что тому богачу направляться ходить в рубище,
и сообщил ему об этом. Так он поступал с каждым из своих друзей, давая
человеку то, в чем тот, согласно его точке зрения, нуждался. И для людей, которых он
приблизил к Г-споду, смирение и пост плоти стали дороже всех наслаждений
мира, потому что они приобретали от этого огромное удовольствие…
Существовала в те времена одна богатейшая страна, все обитатели которой
жили в роскоши. И заведен был у них таковой необычный порядок: будущее
каждого из граждан зависела от степени его богатства. Выяснили они,
какое количество денег должно быть у человека, дабы имел возможность он занять то либо иное
положение в обществе. Все звания и все посты в этой стране зависели от
того достатка, которым владели его граждане; а царем у них становился тот,
чей капитал исчислялся очень установленной в этом государстве суммой.
Было принято у них разделение на группы, знаком каждой из которых был
собственный личный флаг. Человеку, в зависимости от суммы его капитала
принадлежавшему к той либо другой из этих групп, присваивалось определенное
звание и выяснялись соответствующие почести. Тот, у кого денег было
мельче, относился к группе, чьим знаком был один флаг, у кого побольше —
к группе под другим флагом.
И потому, что положение в обществе каждого обитателя данной страны зависело от
степени его богатства, тот, кто владел минимальной суммой, установленной
для граждан этой страны, считался простолюдином; тот, у кого не было и
этого минимума, приравнивался к животному либо птице: у кого денег было
побольше, считался, например, львом в людской виде, у кого мельче
— всего лишь птицей. Так что были среди этих беднейших из богачей животные и
птицы различных пород, потому что тех, кто был слишком мало богат, не признавали в
данной стране за людей. Только от достатка зависели в том месте честь и положение
каждого.
Слухи о том, что имеется на свете такая страна, распространились по всему
миру. Дошли они и до Бааль Тфила. Услышав такое, не легко набрался воздуха он и
сообщил:
— Б-г знает, до чего смогут дойти эти люди!
Собрались тут пара человек из окружения Бааль Тфила и, не испросив
совета у собственного учителя, отправились в ту страну, дабы вывести ее обитателей
на верный путь. Всей душой жалели они этих несчастных людей, охваченных
любовью к деньгам. Да и сам Бааль Тфила заявил, что эта пагубная страсть
может довести их Б-г знает до чего. Сохраняли надежду ученики Бааль Тфила, что им
удастся излечить данный народ от сумасшествия. Придя в эту страну, завели они
в первую очередь беседу с простолюдином — одним из тех, кто был в том месте приравнен к
животному. Растолковывали ему ученики Бааль Тфила, что деньги не смогут быть
основной целью существования, потому что главное в жизни людей — служение Б-гу.
Но слова их не доходили до этого человека, потому что привык он вычислять, что
только в деньгах — всякий смысл существования. Второй, попавшийся им на пути,
также не хотел их слушать. В то время, когда ученики Бааль Тфила стали вразумлять его, он
сообщил:
— Мне некогда для бесед.
— По какой причине? — задали вопрос они.
— Я занят сборами в путь. Мы все решили уйти из данной страны и
поселиться в другом месте. Так как основная цель в нашей жизни — это деньги, вот
мы и договорились отправиться в том направлении, где возможно еще больше разбогатеть: золото
и серебро добывают в той стране из почвы. Потому-то мы и переселяемся в те
края.
Определили ученики Бааль Тфила о том, что решил данный народ приравнять собственных
богачей к созвездиям и отдельным звёздам; постановил он, что любой,
владеющий определенной суммой денег, начнёт считаться таким-то созвездием
либо такой-то звездой, потому что от действия небесных тел образуется в почве
золото, и каждого толстосума приравняли они к той самой звезде, под влиянием
которой появилось накопленное им достаток. Над богачами-звездами и
богачами-созвездиями возвышались богачи-ангелы, потому что так постановил народ. В
финише финишей люди сделали вывод, что им направляться иметь и собственных всевышних;
обладатели огромных сокровищ, сокровище которых была совершенно верно выяснена,
становились у них всевышними, потому что вычислял народ, что тот, кому Б-г дал такое
великое достаток, сам есть всевышним.
Затем решили люди той страны, что жить среди вторых народов и
дышать с ними одним воздухом им более не подобает, потому что целый остальной мир
полон скверны. Стали искать они горы, каковые возвышались бы над всем миром
и были бы хорошим для них пристанищем. Послали они собственных посланцев на
поиски таких высоченных гор, и те нашли подходящее место.
Целый народ покинул собственную страну и переселился в том направлении, причем обитатели
каждого из покинутых городов решили держаться совместно и в новом краю, и
любая община выбрала себе для застройки собственную гору. Возвели они около гор
неприступные упрочнения, выкопали глубокие рвы, дабы абсолютно оградить
себя от остального мира. На каждую из гор вела только одна неприметная тропка,