— Напрасно, — не сдержался Драко. — Необходимо иметь мозги и не открывать все сходу линия знает кому.
Мальчик кивнул.
— Тогда я об этом не поразмыслил. Я продемонстрировал карточку с изображением мамы, а Форсби заявил, что я лгу, выхватил ее, порвал и выкинул в окно.
Драко нахмурился. Как-то все нелогично выходило.
— С чего Брэндон сделал вывод, что ты лжёшь? Вы же, как я осознаю, были незнакомы.
— Моя мама Властемила Армонд.
Драко нечайно присвистнул. Либо у мальчишки не хорошо с головой либо…
— Ты также вычисляешь, что я лгу? — в голосе Уоррена показался вызов.
Драко пристально взглянуть на него.
— Где ты жил?
— В маггловском приюте, — с неприязнью выдавил мальчишка.
Ну, само собой разумеется. У него в том месте мозги набекрень стали. Жить с магглами, к тому же, в то время, когда тебя, ясное дело, обижают. Тут себе что угодно навыдумываешь.
Уоррен полез за воротник рубахи и вытянул на свет Божий медальон на золотой цепочке. Драко подошел ближе. Он знал данный медальон. Его изображение было в нескольких книгах по истории волшебства.
Властемила Армонд появилась в конце прошлого века в Чехии в семье уроженцев Франции. Она прожила продолжительную и активную судьбу, фактически не изменяясь снаружи. Феномен данной необычной дамы так и не был разгадан. А позже показался Чёрный Лорд. Начались непонятные беспокойства, необычные события. К тому времен Властемила переехала в Англию. Никто так и не смог тогда сообщить с уверенностью, на чьей стороне была эта дама. Было как мы знаем, что огромные суммы из собственного состояния, она тратила на содержание Клиники Святого Мунго. Она сама лечила людей от ужасных последствий заклятий. И одновременно с этим по окончании ее неожиданного исчезновения при обыске в ее доме было обнаружено довольно много предметов, каковые относились к запрещенному Министерством перечню. У самого Драко в доме также было полно таких вещей. Но так он, простите, сын Пожирателя Смерти. А тут… Вся эта история была покрыта мраком. Ее останки были найдены через пара недель по окончании ее исчезновения. Она подвергалась пыткам. Кто стоял за всем этим? Кто убил ее? Министерство не давало никаких комментариев по этому поводу. Ее образ быстренько канонизировали, заявив ее Великим меценатом современности. Ее изображение показалось на карточках от «Шоколадных Лягушек». У самого Драко в юные годы этих карточек было штук пятнадцать. Голова отправилась кругом.
— Я не лгу, — упрямо проговорил Уоррен, все еще сжимая медальон. — У меня не было ее фотографий, и я продемонстрировал карточку от «Лягушек», а Форсби…
— Я верю, — устало проговорил Драко.
Еще одна головная боль.
— Он еще за это ответит. Они все ответят, — негромкий яростный голос вынудил по-новому взглянуть на одиннадцатилетнего мальчишку.
День назад за торжественным ужином Драко сравнивал его с Поттером. Они были чем-то похожи снаружи. Стало известно, что оба выросли среди магглов. А сейчас… Нет! Глядя на мальчишку, Драко четко осознал, кого же он напоминает. Мальчик-сирота, выросший в приюте, ненавидящий магглов, да и всех остальных в придачу, отчаянно стесняющийся собственного происхождения, полный яда и злобы. Таковой мальчик уже получал образование Хогвартсе более полувека назад. Его кликали… Драко почувствовал, что сердце побежало стремительнее. Совпадение?
— Драко, пора на собрание.
Пэнси показалась на широкой лестнице и начала спускаться в гостиную.
— Поболтаем позднее… Том.
Мальчик кивнул.
***
Они шли безлюдными коридорами по направлению к месту собрания. Шаги гулко отражались от каменных стен. Драко думал о только что состоявшемся беседе. Ну, по какой причине все так паршиво?
— Летом моя помолвка, — нарушила молчание Пэнси.
Драко вынырнул из собственных мыслей и кинул на нее стремительный взор. Пэнси раньше ни при каких обстоятельствах не сказала о столь личных вещах. Драко высказал предположение, что обязан как-то отреагировать.
— Поздравляю, — подал он голос.
Пэнси быстро засмеялась, как-то кроме того истерично. Это было на нее непохоже. Смешливая и равнодушная, она редко проявляла чувстве, в особенности такие необычные.
— С чем? – задала вопрос она.
— Ну, — Драко легко растерялся, — ответственное событие, и все такое…
Пэнси опять засмеялась. Они ни при каких обстоятельствах не говорили о личном. У них в прошлом была пара встреч. Да и то: никаких обязательств, никакого сближения. А вот сейчас… Что-то изменилось в этом безумном году. Откровения слизеринцев дорого стоили, в силу того, что были редки. Живя в таких своеобразных семьях, дети рано начинали обходиться собственными силами и самостоятельно решать все собственные неприятности. Они делились эйфориями и чем-то легким и ни к чему не обязывающим. Для чего выносить неприятности? Их у каждого хватает. Для чего их множить на число посвященных лиц. А сейчас…
— Да хорошо, лишь не скажи, что твоему жениху сто пятьдесят, и он предпочитает мальчиков, — постарался придать легкость невеселому беседе Драко.
— Нет, — бодро подхватила Пэнси. — Ему двадцать, а что он предпочитает, я не знаю. Я его ни разу не видела.
Драко кроме того остановился.
— Шутишь?
— Поверь мне, нет.
— Линия. Средневековье какое-то.
Они опять продолжили путь.
— Благодарю, — негромко сообщила Пэнси.
— За что? — не осознал Драко.
— За то, что не говоришь, что все будет отлично.
Драко взглянуть на нее. Он не обожал лгать.
— Как так вышло?
Пэнси собрала воздуха в грудь и выпалила:
— Его выбрал Чёрный Лорд.
Драко сбился с шага. Он скоро завертел головой и, убедившись, что никого нет, в упор взглянуть на Пэнси.
— С чего ты забрала? – скоро задал вопрос он.
— Папа сообщил.
Что возможно было ответить в таковой ситуации? Драко закинул голову к потолку. Ну, по какой причине, а? По какой причине? За что? Так как Пэнси хорошая девчонка. Он опустил голову и взглянул ей в глаза. Позже протянул руку и с опаской прикоснулся ее за плечо.
— Держись.
— Да, уж, — Пэнси накрыла его руку собственной и чуть сжала, — отправимся? В противном случае опоздаем.
— Уже, — прокомментировал Драко, скоро посмотрев на часы.
— Да, хорошо, — Пэнси легкомысленно пожала плечами. – Плевать.
Они двинулись дальше.
— Как-то они подозрительно зашевелились, — как будто бы сама себе сказала Пэнси.
Драко .
— Блез, как я осознаю, повезло больше, — радостно сообщил Пэнси.
Ну, само собой разумеется, не имел возможности же он серьезно сохранять надежду, что Блез выполнит его просьбу и не поведает о помолвке.
— Ну, в случае, если партию со мной ты именуешь везением? — отшутился Драко.
Пэнси улыбнулась. Не имела возможности же она заявить, что сама грезила появляться на месте Блез. Да. Она сохраняла надежду стать госпожа Малфой. И не по причине того, что питала какие-то высокие эмоции к Драко. Нет. Легко его она знала Всевышний знает какое количество лет. Она ему честно симпатизировала. Время от времени, действительно, грезила придушить его, но кто может ее осуждать. Все привычные Драко Малфоя хоть в один раз испытывали подобное желание, в особенности, в то время, когда он был не в духе. Но она более-менее знала, что возможно от него ожидать. Что же ожидает ее в браке, оставалось тайной, покрытой мраком. Причем, в прямом смысле.
Чистокровные браки – это по большому счету особенная история. И, упаси Мерлин, стать ее частью.
Глава 32. Сыграем?
Чистокровные браки – это по большому счету особенная история. И, упаси Мерлин, стать ее частью.
Ей не повезло. Нарцисса Блэк сидела в огромном кресле-качалке среди библиотеки. Ее невидящий взор скользил по корешкам древних книг, ни на чем не останавливаясь, ни на чем не задерживаясь. Чужие книги. Чужая библиотека. Чужой дом. Да и сама жизнь казалась какой-то чужой и ненастоящей.
Нескончаемые зимние каникулы, наконец-то, близились к собственному логическому завершению. Как же она устала в этом безлюдном и огромном доме. Прошло 14 дней с того времени, как они переехали в имение Малфоев. Эти 14 дней были кошмаром? Нет. Они были совсем никакими. Другого слова Нарцисса подобрать не имела возможности. Однообразные, монотонные дни. ночи и Одинокий вечера… Последнее радовало особенно.
С памятной ночи в доме своих родителей прошло практически 14 дней, но Нарцисса до сих пор вспоминала эти мгновения с дрожью. Что самое необычное, Люциус ничем не обидел ее: ни словом, ни действием. Напротив. Вопреки всем ожиданиям, он был ласковым и внимательным. Это никак не хотело укладываться в голове. Так как всю церемонию в его отсутствующем взоре не читалось ничего. В редкие 60 секунд просветления, в то время, когда его получалось вытянуть из омута собственных мыслей, она видела раздражение и злость в серых глазах. Его сложно было в этом винить. Она, вправду, воплощала в себе все несчастия и проблемы его недолгой судьбы. Исходя из этого юная невеста подготовилась к самому нехорошему.
Но все прошло не так. Не так… Это было так непохоже на то, что произошло в ту, другую ночь. Это было неправильным, это было… Неправильным? невеста и Жених. Два человека, соединенных пред лицом высшей силы. Отчего же это казалось таким неправильным? Да по причине того, что мысли обоих людей в эту ночь спешили вдаль: в том направлении, где не было заздравных тостов, многоцветных коробок с подарками, дикого одиночества и лицемерных гостей среди всей данной суматохи. Они не были вдвоем, они не были наедине. И Нарцисса замечательно осознавала, что вся нежность, которую, вопреки всем ожиданиям, дарил ей данный необычный парень, предназначалась совсем второй. Он пробовал забыть, пробовал приблизиться и в один момент отдалиться. Разве она имела возможность его в этом винить, в случае, если сама отчаянно хотела ощутить не эти уверенные прикосновения, а дрожащие пальцы совсем другого человека. Ей не нужен был данный прекрасный и холодный парень. Ей нужен был ОН. сказка и Мечта, разочарование и боль. Лишь ОН.
А позже начался кошмар…
Ее жених ровным голосом задал один-единственный вопрос:
— Кто он?
Несложный вопрос. Никаких сцен. Он кроме того голоса не повысил, но стало страшно, весьма страшно. Легко взор холодных серых глаз резанул металлическим мечом. В эту 60 секунд Нарцисса осознала, что не знает и толики свойств этого человека. Тогда она собрала все собственный мужество, дабы голос раздался ровно.
— Это не имеет значение, Люциус. Это было до тебя. Я же не задаю аналогичных вопросов.
— Это Блэк?
— Люциус, — голос кроме того не дрогнул. Он ожидает признания? Не дождется. — Давай покинем эту тему.
— Ты чего-то снова недопоняла, дорогая.
блондин приподнялся на локте и заслонил свет десятка свечей. Его обнажённые плечи и голова были окутаны необычным ореолом. Это было бы чертовски красиво, если бы не было так страшно. В мозг настойчиво стучалась идея: «По какой причине, в то время, когда он именует ее дорогая, хочется раствориться и провалиться сквозь землю? И вдобавок говорят, что слова — это лишь слова. Они не смогут быть нехорошими либо хорошими. Но смогут пугать. Кроме того такие хорошие и ласковые, на первый взгляд».
— Люциус, — голос все-таки сорвался. — Чего ты желаешь добиться?
— Я могу на данный момент пообщаться с твоим отцом, к примеру. Ты же знаешь, что за этим последует.
Нарцисса жадно сглотнула. Она знала. Не обращая внимания на свободные нравы, каковые уже давно царили в обществе, возможно так как отыскать в памяти и о традициях. Что тогда? Позор семье, которая не смогла воспитать дочь. Законы пресловутых чистокровных семей были ох! как жёстки. Вечное клеймо. Позор на целый род. И это были не безлюдные слова. Но пугало Нарциссу не это. Мгновенно из самой младшей, а потому, возможно, всеми любимой дочечки, она может стать изгоем. Никем. Сириус смог решиться на это. Но он сильный. Она же… Нет. Сама идея об этом стращала. Она лишилась единственного близкого человека, появилась в чужом доме, а сейчас еще может лишиться своих родителей… Тогда у нее совсем никого не останется. Никого на целом свете.
— Что ты желаешь? — глухим голосом повторила она собственный вопрос.
— Образумилась? — криво улыбнулся Люциус Малфой. — Я ничего не сообщу твоей семье в обмен на полное послушание. Ты в любой момент обязана будешь делать лишь то, что желаю я. Другими словами вести себя так, как обязывает твое теперешнее положение. Я не потреплю никаких сплетен и домыслов о собственной семье. Если ты приблизишься к Блэку ближе, чем на пять метров, ты пожалеешь. А уж как он пожалеет!!!
— Для чего ты так, Люциус? До этого лета у нас были различные судьбы, различные замыслы. Что тебя сейчас так шокирует? По какой причине ты злишься?
— Ну, что ты, дорогая, — парень протянул руку и совершил по ее распущенным волосам. — Я не злюсь. Если бы я злился, все было бы совсем по-второму. Тебе лучше кроме того не знать, как конкретно.
Твёрдая ухмылка резанула в самое сердце.
— Что же касается различных судеб. Можешь сейчас об этом лишь вспоминать. Ты – моя. Окончательно. Надеюсь, ты не будешь давать предлогов сомневаться в выборе отечественных семей.
Нарцисса оттолкнула прочь его руку, которая улеглась на ее плечо. Как она его ненавидела!!! Затевать совместную судьбу с шантажа. Как мило с его стороны.
Его усмешка на миг пропала, а позже показалась снова.
— Спишу это на беспокойство в честь знаменательного события. Но лишь В этом случае. Ты так как сделала верные выводы из отечественного беседы?
Нарцисса молчала.
— Не слышу?
Люциус и правда сделал вид, что прислушивается.
— Что ж, ты все же решилась на объяснения с семьями. Жаль.
Он протянул руку к халату, висевшему на спинке кровати. Забрал его, поднялся и, никак не смущаясь, начал наряжаться. Он не наблюдал на Нарциссу. Он действовал методично и планомерно. Неторопливые шаги к двери.
— Я сделала верные выводы, — еле слышно проговорила она.
Он остановился, обернулся к кровати и смерил невесту продолжительным взором.
— Умное ответ.
Он с усмешкой направился в сторону ванной помещения, а Нарцисса обхватила руками подушку и, дабы не начать плакать, очень сильно прикусила ее край. Все было не хорошо. Все было кроме того хуже, чем не хорошо. Она жалела о ночи с Сириусом? НЕТ!!! Это был единственный верный поступок в ее жизни. Так сказало сердце. Ему Нарцисса привыкла верить. Так как если бы не было той ночи, тогда для чего по большому счету жить? Так как если не было ЕГО, значит, не было ничего.
И вот прошло 14 дней. Они перебрались в дом Малфоев через день после помолвки. Все кардинально изменилось. Эдвин, которого Нарцисса опасалась раз в сто больше Люциуса, отбыл в малоизвестном направлении по делам. Они остались вдвоем… Не смотря на то, что нет! Были запоминающиеся 60 секунд. Первые несколько дней в доме пребывали Присцилла и Мариса. С матерью Люциуса неспециализированный язык отыскать не удалось. Нет. Они были предельно вежливы, но любая их беседа вгоняла юную невесту в глубокую хандру. До чего же неживой была эта прекрасная дама. Заученные фразы, неестественно броская ухмылка. Нарциссе становилось страшно. Она не желала преобразовываться в такую куклу. А ведь конкретно этого от нее все ожидали. Но было и яркое пятно. Мариса. Радостная и весёлая девчушка. Как она умудрилась все это сохранить в себе, для Нарциссы оставалось тайной. Девочка также опасалась Люциуса и кроме этого, по возможности, его избегала. Она сильно помогла Нарциссе в первые моменты данной новой жизни: хохотом, забавными выходками, в то время, когда они были наедине. Нарцисса научила ее вышивать. Им было тихо вдвоем. Но позже Мариса пропала. Домовой эльф сказал, что она уехала. Куда? Присцилла также провалилась сквозь землю, но это не заботило Нарциссу. А вот Марисы весьма не хватало.
Нарцисса вынырнула из омута собственных невеселых мыслей и взглянуть на тяжелый древний фолиант на собственных коленях. «Квиддич. История происхождения». Женщина ее не просматривала. Она терпеть не могла квиддич, но его обожал ОН. Нарцисса совершила пальцами по обложке книги, пробуя в мыслях дотянуться, приблизиться.
Дверь распахнулась, и на пороге показался Люциус Малфой. Он без звучно пересек библиотеку и остановился наоборот широкого окна. Пара мгновений легко стоял и наблюдал на заснеженный сад, а позже сказал в пространство:
— Обед подадут через пол часа. готовься .
Он кроме того не повернулся в ее сторону. Еще какое-то время постоял и, больше ничего не добавив, вышел из библиотеки.
Нарцисса без звучно проследила взором за высокой худощавой фигурой. Это также было ново. С ней никто до него не обращался, как с безлюдным местом. Она всегда была центром, около которого крутилась жизнь ее семьи, а тут кроме того эльфы на нее не реагировали. Верно. До тех пор пока они не считали ее собственной хозяйкой. Вон, чай со прошлого дня несут. Нарцисса улыбнулась. Уже, по сути, не Блэк, но еще не Малфой. К родителям запрещено, а тут также никому не нужна. Она очень сильно оттолкнулась ногами от пола, раскачивая древнее кресло-качалку. Корешки ветхих книг на противоположном стеллаже то оказались в поле зрения, то пропадали, сменяясь потолком с лепниной. Чужие книги. Чужая библиотека. Чужой дом.
***
Люциус Малфой толкнул дверь в фехтовальный зал. Ветхие петли легко скрипнули, и парень шагнул в огромное помещение. Для чего он ко мне пришел? Ну, нужно же было куда-то прийти. Не с Нарциссой же сидеть. Люциус медлительно побрел на протяжении стенку, иногда беря в руки что-нибудь из богатого арсенала оружия, бесцельно вертел и пристраивал на место. Ему совсем ничего не хотелось. По большому счету ничего. Не хотелось кроме того думать, в силу того, что все мысли летели к НЕЙ. Он и не пологал, что это так больно. Он выдержал семь дней без нее. И как он жил лето? на данный момент выдержал семь дней. А позже отправил ей сову. Люциус замахнулся и метнул кинжал в сторону мишени на противоположной стенке. Очень сильно промахнулся. Лезвие отскочило от каменной стенки, выбив из нее сноп искр, и отлетело на несколько метров. парень неторопливо отправился к упавшему кинжалу. Присел на корточки, поднял с пола и начал крутить в руках. Свет, льющийся из окна, отражался на камне в рукояти кинжала. Он больно бил по глазам, но Люциус с завидным упорством ловил солнечный луч опять и опять. Он написал ей письмо. Спроси его, что было в том письме, не помнил не слова. Он просто взял лист пергамента и продолжительно наблюдал на него, перед тем как вывести два несложных слова: «Здравствуй, любимая».
А позже перо само летало над страницей. Строки ложились друг за другом. Мысли перескакивали, сбивались, перечеркивались. Он писал о том, как скучает, о том, как ему не хорошо, о том, что он больше так не имеет возможности и не знает, что делать дальше. Он замечательно осознавал, что прошла еще лишь семь дней. Семь дней. А какое количество этих седьмиц в первых рядах. Одна будет сменять другую. И без того без финиша. Нет. Финиш когда-то наступит. Вот лишь ее не будет рядом: ни тогда, ни сейчас. По большому счету ни при каких обстоятельствах. Бессонными ночами он вспоминал все мгновенья, совершённые с ней. Каждое. А ведь они, бывало, ссорились. Какими глупыми и забавными на данный момент казались эти предлоги.
Вот она на шестом курсе решила болеть за Пуффендуй в квиддичном матче, в силу того, что ей их легко жалко. Он тогда не на шутку рассердился. Как так? Она не имеет права болеть против его команды!!! Это же предательство чистой воды. Люциус улыбнулся. Да пускай она хоть любой матч болеет против Слизерина. Пускай кроме того за чертов Гриффиндор. Только бы была рядом. И он еще имел возможность на нее злиться. А как она смешно дулась, в то время, когда не смогла забить ему ни одного мяча в одной из игр. Да он на данный момент бы по большому счету с колец улетел. Только бы она была рядом. Он бы отправился на все. Где его добропорядочные порывы были раньше?
Он написал письмо. Длине его трактата позавидовало бы любое школьное сочинение. Сова не сходу смогла взлететь с таковой ношей. Было нужно отправлять двух. С того времени прошла семь дней. Он ежедневно ожидал. Ожидал. Ожидал. А ответа все не было. Сейчас он принял это как данность. Ответа не будет. Она права. Все решилось. Он не имеет права ни на что сохранять надежду. Но отчего же так не хорошо?
Люциус снова поймал солнечный лучик сейчас уже отточенным лезвием кинжала. Луч резанул по глазам. Люциус зажмурился. Не нужно думать о ней. Необходимо забрать себя в руки. Имеется дела более насущные. Мысли переметнулись на Нарциссу. Люциус отыскал в памяти ночь и помолвку по окончании нее. Ему, в сущности, было глубоко плевать на то, что он не первый мужик у собственной невесты. Грубо говоря, она права. Ответ об их барке было неожиданным. До этого у каждого из них была собственная жизнь. Его, в неспециализированном-то, не должно тревожить, что в том месте было до него. Вот лишь смутно терзала идея, что это было не до него, а… вместо него. Самолюбие не имело возможности такое забыть обиду. Она – его. Она не вправе пренебрегать им. Тем более данный выскочка. Ну, ничего. Он пожалеет, что шесть лет назад взял письмо из Хогвартса. Либо, что по большому счету показался на данный свет. Люциус был в этом абсолютно уверен. Он вышел на тропу войны.
парень рывком поднялся на ноги и, практически не целясь, очень сильно метнул кинжал в сторону мишени. Отточенное лезвие с глухим звуком глубоко вошло совершенно верно в центр. Его рукой руководила неприязнь. Время от времени это самая помощница и верная спутница.
***
Люциус отчаянно стремился возвратиться в школу. Он не знал, что ожидало его в том месте, на что он сохраняет надежду. Он просто мечтал заметить ЕЕ. Поездка в поезде была сущим кошмаром. Нескончаемые поздравления, фальшивые ухмылки, надоевшие до смерти лица. Нарцисса, которая за всю дорогу не проронила ни слова. Не смотря на то, что нет. Был маленький диалог.
— Я отправлюсь поищу Марису?
Люциус показал собственный «мягкий» темперамент.
— Не гоже моей невесте носиться по поезду в отыскивании какой-то первокурсницы.
Он прямо кожей ощущал, как ей хочется ответить что-нибудь резкое, что-нибудь злое. Он и фразу собственную заведомо выстроил так, дабы был миллион способов привязаться к словам. Но, к его глубокому разочарованию, Нарцисса Блэк пожала плечами и уткнулась в какую-то книжку. Это разозлило еще больше.
И вот, наконец, прибытие в школу. Толпы студентов. Хохот. Крики. Сердце сделало немыслимый кульбит. С ее каштановых волос упал капюшон, разрешив зимнему солнцу коснуться их золотистым светом. Она стояла рядом с… Ремусом Люпином. Захотелось взвыть. Люциус стоял столбом и не имел возможности оторвать от нее взора. В его ладони были зажаты пальчики Нарциссы. Как все было символично. Он с невестой. Она же…
Фрида Забини быстро обернулась. Их взоры встретились. Люциус почувствовал жар, как будто бы его окунули в кипяток. Как хотелось подойти к ней, прижать к себе, задать вопрос, отчего же она не ответила на его письмо? Она так как так ему нужна. Как никто второй. Как он желал подойти. Но был проклятый этикет, что заставлял его все сильней сжимать руку собственной невесты.
К несказанному удивлению, Фрида подошла сама.
— Хороший сутки, — от вежливой ухмылки на левой щеке показалась ямочка.
— Хороший, — отозвалась Нарцисса, — жаль, что тебя не было на отечественном торжестве.
— Я, к сожалению, не смогла. Фред заболел. Но я просила отца передать от нас поздравления.
— Благодарю, он передал. И презент также.
Люциус стоял и наблюдал на сумасшествие, в которое преобразовывалась на глазах вся его жизнь. Сейчас он осознал, что это и имеется сценарий всего его будущего. Самый дорогой человек на данной Почва на данный момент стоит наоборот. На ее губах застыла вежливая ухмылка, и она ведет светскую беседу с его красавицей-невестой. Как будто бы эти две девушки были созданы для вежливых улыбок и учтивых бесед. Люциус постарался также изобразить вежливость на лице, больше всего на свете хотя, дабы Нарцисса убралась с глаз долой и разрешила возможность побыть наедине с НЕЙ. Хоть минутку. Но его очаровательная невеста, наверное, ненавязчиво мстила, переплетя собственные пальцы с его и любезно разговаривая с Фридой.
Так началось для него второе полугодие в Школе Волшебства и Чародейства.
С каждым днем Люциус приложив все возможные усилия старался незаметно перехватить Фриду где-то одну. Эта задача была непосильной. С ней в любой момент кто-то был: то Фред, то какая-нибудь дурная подружка, то Люпин. С каждой минутой в Люциусе все сильней разгоралась неприязнь к людям в форме с эмблемой Гриффиндора. Как-то Люпин незаметно воплотил в себе все его несчастья и горести. Он напоминал Блэка, что посмел подняться на его пути, он заботился за НЕЙ. По какой причине конкретно гриффиндорцы? По какой причине все так? С Нарциссой они практически не общались. Она с головой погрузилась в учебу. Люциус не мешал. Его охватывала злость в ее присутствии. За ее спиной он постоянно видел тень Сириуса Блэка. Они не виделись. Нет! Но Люциус ожидал предлога. Шестым эмоцией он чувствовал, что дождется. Обязательно дождется. И тогда его нет ничего, что остановит.
Отчего же ОНА никуда не ходит одна? Люциус кинул взор через класс на ее парту. По какой причине за эти пара недель она ни разу не пробовала искать с ним встреч? Неужто она серьезно сообщила «Прощай» в ту ночь? А как же быть ему? Как?
Еще через пара дней он уже прекратил сохранять надежду. Но так часто бывает. Будущее играется. И постоянно выигрывает.
Староста Слизерина неторопливо шел по школьному коридору. Прошло 20 дней с момента окончания каникул. А за окном так же, как и прежде валил снег, как и в ту ночь. О ТОЙ ночи по большому счету очень многое напоминало. За эти семь дней он осознал, что воспоминания оказывают помощь ему жить: радоваться, ходить на занятия, на тренировки. Без них было хуже. Люциус остановился у окна. Как же без нее не хорошо. Неверный свет фонаря оторвал из темноты привычную фигуру. Сборная Когтеврана закончила тренировку по квиддичу, и припозднившийся игрок не торопясь возвращался в замок. Люциус сорвался с места и ринулся в сторону западного коридора. Он нагнал ее весьма скоро. Она только-только вошла и старательно стряхивала снег с волос. На ее лбу залегал легкая морщинка. Так было в любой момент, в то время, когда она была обижена. По всей видимости, тренировка прошла не очень сильно удачно. А возможно, она также тосковала. Сердце подскочило. Он растерял все слова, каковые так отчаянно готовил.
— Фрида, — сипло выдавил он.
Женщина быстро обернулась и застыла. В ее взоре полыхнуло что-то такое… Но тут же погасло. Она скоро завертела головой, осматривая безлюдный коридор. Люциуса разозлил данный жест. Он сейчас по большому счету скоро терял душевное самообладание.
— Прекрати, неужто два старосты не смогут в школьном коридоре? — его голос раздался сухо.
— Мы не просто два старосты. И ты это замечательно знаешь.
Гордость посоветовала резкий ответ, но он одновременно с отыскал в памяти собственные мысли в фехтовальном зале. Как он может ссориться с ней по мелочам?
— Я написал тебе письмо.
Она отвела взор и промолчала. Он сделал ход в ее сторону.
— Я выкинула его в камин.
Он замер на пол пути.
— Ты его кроме того не прочла?
— Нет, Люциус, — она взглянула ему прямо в глаза. В ее взоре была непоколебимая уверенность в том, что она делала и сказала. – Я не желаю знать, что ты написал. Я ничего не желаю знать. У тебя сейчас собственная жизнь. У тебя семья. Нарцисса превосходная женщина.
Он не верил своим ушам. Нет! Он спит и видит кошмар.
— Фрида, ты что несешь?
— Люциус, ты живешь собственной судьбой, возможно я также буду? Мне думается, я этого заслуживаю. Я не желаю быть твоей тенью. Я не желаю часть тебя. Я не желаю сходить с ума. Я желаю все забыть. В случае, если я тебе дорога, помоги мне в этом. Прекрати ворошить прошлое.
Он сделал ход назад. Нет! Это не она. Это не может быть она. Люциус быстро развернулся и практически бегом ринулся в сторону слизеринских подземелий. Он желал убежать и скрыться от зеленых глаз, в которых была такая решимость его убить.
Он быстро вошел в гостиную. Народу было мало. Люциус направился к однокурснику, так похожему на эту девушку, которая только что ровным голосом сказала ужасные вещи.
Фред Забини поднял голову от книжки, что просматривал.
— Ты в порядке? У тебя какой-то вид необычный.
— Как по поводу того, дабы пойти в Хогсмид напиться?
Фред кинул взор на часы. Восемь вечера. Выйти возможно было лишь тайком. Снова красться и рисковать. Он набрался воздуха.
— Имеется предлог?
— Твоя сестра, — кратко кинул Люциус.
Фред сел в кресле прямее.
— Что с ней?
— Она отшила меня. Причем в весьма дешёвых и несложных выражениях.