Через пара секунд в кабинете царил полный порядок. Слизеринц вложил палочку в карман и, нагнувшись, легко поднял мальчика на руки. То, что он не стал применять заклятие «Левитации», а просто отнес его на руках, заставляло поверить в слова Форсби об их близком знакомстве. Что-то раньше за Малфоем аналогичной сердечности не водилось. парень опустил Брэнда на стул. Сам занял собственный место и пара секунд на него. Это вынудило девушку поразмыслить, что слизеринец . Но мгновение прошло. Драко Малфой что-то тихо сказал, и Брэнд встрепенулся.
— Я могу идти? — тихо задал вопрос он.
Малфой .
Мальчишка быстро встал с места и направился к двери.
— Эй! — оклик старосты Слизерина вынудил его посмотреть назад. – Не устал?
— Ха! Ты от меня стремительнее утомишься.
— Это уж совершенно верно. Брэнд… поболтай с Блез.
— Для чего?
— Легко поболтай.
— Ну, хорошо, — мальчик пожал плечами и двинулся к двери.
— Брэндон, — Гермиона не имела возможности просто так его отпустить, — ты в гостиную?
Мальчик кивнул.
— Возьми мою книгу, пожалуйста. Положишь в том месте на стол у камина.
Мальчик опять кивнул и подошел забрать книгу. Все было как в любой момент. Как будто бы это не он пара секунд назад пробовал сделать что-то ужасное. А ведь это, и действительно, был не он. На девушку наблюдали ясные зеленые глаза.
Он чуть улыбнулся. Гермиона еле выдавила ответную ухмылку.
В то время, когда дверь за мальчиком закрылась, женщина повернулась к Малфою.
— Ну!
парень медлительно выбрался из-за кафедры и стащил с себя мантию, бросив ее на крышку первой парты. После этого он потянул вниз узел галстука. Таким усталым женщина его в далеком прошлом не видела.
— Малфой, мне не доставляет наслаждения замечать стриптиз в твоем выполнении. Давай говори.
Он вскинул на нее удивленный взор, позже взглянуть на галстук, что он уже успел снять, и его губы прикоснулась не сильный тень усмешки.
— Ясно. Другими словами тебя воодушевляет стриптиз только в исполнении Поттера?
Женщина кинула на него убийственный взор.
— Слушай, а ты постоянно краснеешь, в то время, когда говоришь на эти темы?
— Малфой! – Гермиона направила на него чудесную палочку.
— Да, хорошо. Я просто так задал вопрос, — голос раздался устало.
парень присел на краешек парты, сжал переносицу громадным и указательным пальцами и зажмурился. Пара секунд состоялись в тишине, а позже он тихо заговорил.
— В первых числах Сентября я заметил у Брэнда одну книгу. Тогда это были легко подозрения. У меня не было возможности понаблюдать за ним. Мне думается, конкретно исходя из этого он попал в Гриффиндор, дабы быть подальше от нас. А сейчас я осознал, что он, действительно, под заклятием.
Малфой забрал руку от лица и взглянуть на Гермиону.
— Что это за заклятие? Что за книга? – женщина почувствовала, что губы начинают дрожать.
— Это продолжительно говорить…
— У меня имеется время. Не переживай, — яростно проговорила Гермиона.
— Сущность содержится в том, что Брэндом на данный момент возможно руководить, за ним возможно замечать, через его эмоции возможно ощущать. В общем…
— Для чего?
— О, Мерлин! Попытайся предугадай.
— Ты желаешь сообщить, это как-то связано с Гарри?
Драко Малфой быстро встал с парты и отошел к окну, предоставив Гермионе возможность созерцать собственный затылок.
— А назови хоть что-нибудь, что тут не связано с Поттером?
Женщина почувствовала, что голова идет кругом.
— По какой причине ты не желаешь сообщить Дамблдору?
— В силу того, что у меня нет никаких доказательств. К тому же заклятие фактически нереально снять. Имеется один метод, но он… В общем, возможно заявить, что его кроме того нет. Так что, если они о чем-то додумаются, Брэнд может пострадать.
— Как ты это осознал?
— По глазам,- не оборачиваясь, ответил Малфой.
— Но как? По какой причине мы этого не увидели?
— Вы просто не всматривались. К тому же, ты бы и не увидела этого, и Поттер не увидел бы. Лишь Уизли, но… Необходимо знать, что искать.
Гермиона наблюдала в его напряженную пояснице и пробовала осознать, чем Рон отличается от них, а позже улыбнулась.
— Таким тактичным методом ты пробуешь напомнить мне, что я … магглорожденная?
Язык так и не повернулся сообщить: «Грязнокровка». парень обернулся и взглянуть на нее.
— Я факт.
— Хорошо. И что же с его глазами?
— Они просто другие. Я постарался проверить.
— Другими словами это ты так проверил? — женщина задохнулась от возмущения. – ТЫ намерено это сделал?
— Слушай. Я понятия не имел, что окажется так эффектно. практика и Теория — различные вещи.
— Боже! Лишь ты мог быть таким придурком. А что, если бы Брэнд пострадал либо кто-то еще, — холодок пробежал по пояснице.
— Ну не пострадал же, — передернул плечом слизеринец.
Женщина не нашлась, что ответить. Что-то ему обосновывать бессмысленно. Она прижала ладонь ко лбу, как будто бы контролируя, нет ли у нее жара. Все казалось ужасным.
— Но ты заявил, что если они определят…
— Не определят. Я применял заклятие.
Женщина покачала головой и направилась к выходу, в дверях она остановилась:
— И чем же вы – чистокровные колдуны — так отличаетесь? Тем, что на вас отлично накладывать заклятия?
— Нет. Тем, что мы от них умираем не сходу.
От его не добрый усмешки по коже пробежали мурашки. Он так тихо сказал о таких ужасных вещах.
— В действительности, это не таковой уж абсурд. При рождении ребенка в чистокровной семье происходит целый обряд имянаречения, ритуал посвящения в данный мир. Это на всегда, это определяет судьбу, жизненный путь, в случае, если желаешь. Так же, как при помолвке.
— Это также на всегда? — еле слышно задала вопрос Гермиона.
— Да. Мы не разводимся.
Перед глазами девушки сходу всплыл образ Блез Забини. Стало тоскливо.
Они совместно вышли из кабинета. Было поздно. В полутемном коридоре горели факелы. На стенах плясали тени. Женщина почувствовала, как под ложечкой засосало. Она осознавала, что это довольно глупо, она знала, что позже себя возненавидит, но перед глазами опять поднялась чернота глубокого взора, что засасывал, затягивал. Чёрные тени в чёрных углах…
— Малфой, — была не была, — я ничего не сообщу Дамблдору при одном условии.
парень подозрительно на нее взглянул.
— Проводи меня.
— В каком смысле? — с большим удивлением моргнул юноша.
— О, Господи. В обычном. Можешь смеяться, но мне страшно идти одной, по окончании того шоу, которое ты устроил.
Смеяться он не стал. Он просто пожал плечами и отправился в сторону гостиной Гриффиндора.
Гермиона шла рядом, то и дело посматривая на собственного неожиданного провожатого. Он шел без звучно, вложив руки в карманы. О чем он думал? Что мелькало перед его отрешенным взором. В молчании они дошли до поворота, ведущего в коридор с портретом «Полной Женщины».
— Благодарю. Дальше тебе лучше не ходить.
Он быстро остановился и поражено огляделся по сторонам. Гермиона осознала, что он в собственных мыслях.
— Ну, благодарю…
Еще раз повторила она. В ответ он кивнул и, развернувшись, отправился прочь.
Женщина наблюдала в его удаляющуюся пояснице. По какой причине так выходит? Он ничего не делает чтобы как-то оправдаться, показаться лучше, чем он имеется. Скорее он пробует доказать обратное. А вот она не имеет возможности на него разозлиться по настоящему. Что происходит? Чем это закончится?
Женщина набралась воздуха и направилась в гостиную. На выходе на нее налетел Брэндон Форсби.
Гермиона, взвизгнув, отскочила в сторону. Одна рука схватилась за грудь, как будто бы защищаясь, вторая же сжала чудесную палочку в кармане мантии.
— Прости. Не пологал, что ты испугаешься, — радостно сообщил мальчик, ясный взор, ямочка на щечке от лукавой ухмылки.
— Ты куда? Уже поздно.
— А мы ненадолго.
Лишь тут Гермиона увидела Эмили Кросс и Майкла Рейна, каковые также вышли из гостиной. Неразлучная троица.
— Хорошо. Лишь не задерживайтесь.
Женщина выпустила первокурсников и вошла в гостиную.
***
Гарри Поттер швырял несостоявшуюся домашнюю работу по Зельям в камин. Дрова радостно потрескивали, и исписанные листки бумаги корчились на них, преобразовываясь в пепел. парень неотрывно смотрел за неравной борьбой. Он сидел один в углу гостиной. Он сейчас все больше бывал один. Рон начал сравнительно не так давно видеться с шестикурсницей из Когтеврана. Гарри как-то несколько раз пробовал ходить с ними гулять. Девочка притаскивала собственных подружек. Лишь ничего, не считая бесплатно убитого времени, из этого не вышло. Гермиона все больше пропадала с первокурсниками. Исходя из этого Гарри Поттер все чаще бывал один. Он привык к этому. В далеком прошлом привык. «Самая известная личность, Знак победы Хороша над Злом». Как его лишь не называли журналисты. О нем писали. Его восхваляли и ругали. А он просто жил. Так, как все. Он не желал быть известным, он не желал, дабы на него показывали пальцем, шептались за его спиной. Он не желал, дабы о Гермионе и Роне говорили: «Смотрите, это приятели Гарри Поттера». Он с удовольствием дал согласие, дабы его определяли как приятеля Рона Уизли. Он устал. Но это был его крест. Раньше он пологал, что все изменится. Пройдет время, об этом забудется, его покинут в покое. А вот не оставляли. С каждым днем все больше внимания, все больше сплетен. Он осознавал, что его не обожали. Его , но об этом не говорили вслух. Его принято было обожать, но многие думали, что величайшего чёрного волшебника имел возможность победить лишь человек, владеющей еще большей силой. Его заявления о том, что это случайность, воспринимались как попытки скрыть, утаить. Его опасались. А как возможно опасаться и обожать? Никак… Чем старше он становился, тем посильнее ощущал собственную отчужденность. По окончании смерти Сириуса не осталось никого, кто бы имел возможность осознать его до конца. Лишь Люпин, что был так же одинок и обречен. Но он на большом растоянии. Смешно. Мировая знаменитость и Оборотень. Такие различные истории и такие похожие судьбы.
Гарри набрался воздуха и скомкал очередной лист пергамента. Внизу страницы было написано имя: «Гермиона». Он довольно часто заканчивал черновые записи этим именем. парень скомкал бумагу и бросил ее в пламя. Он не осознавал, в то время, когда это началось. на данный момент казалось, что так было в любой момент. Легко эти годы он все дальше гнал от себя эти мысли, пробовал скрыться, провалиться сквозь землю, забыть. Да вот лишь разве от себя убежишь? парень снял очки и устало потер глаза. Нет. Он решил верно. Была такая плохая тенденция: с родными ему людьми иногда что-то случалось. Умом он осознавал, что это жизнь, что несчастье может произойти с кем угодно, это не обязательно связано с ним. Вот лишь получалось так, что он винил себя. В смерти Сириуса, в смерти Седрика, в том, что чуть не погиб папа Рона. Да что в том месте… Они все чуть не погибли в ту ночь в министерстве. Может, конкретно исходя из этого Гарри так яростно ненавидел Малфоя, в силу того, что в душе вычислял себя виноватым во всем. Но приятели пробовали убедить в обратном. Вот Малфой и выходил со всех сторон совершенной кандидатурой. Нет. Гарри решил верно. Он не имеет возможности рисковать. Гермионе лучше держаться подальше. Вот лишь пара раз он чуть не сорвался, чуть не выдал себя. Легко в то время, когда она рядом, обо всем как-то забывается… О войне, о смерти, о боли… Возможно, она волшебница. Идея вынудила улыбнуться.
— Здравствуй, — раздался над головой ее голос.
парень содрогнулся.
— Здравствуй, закончили?
— Да.
Ее голос звучал напряженно.
— Что-то произошло?
Она как-то неизвестно пожала плечами.
— Малфой тебя обидел?
— Нет, Гарри. Все в порядке. Я легко устала. А Рон где?
— У Рона свидание, — празднично заявил парень.
— С кем? С данной как ее…
— Ага. Конкретно с ней.
— Ишь, ты. Как все без шуток.
— А ты думала. Прошлепала парня.
Гермиона толкнула его кулаком в плечо.
— С твоей стороны низко сказать мне это. Я и без того в расстройстве, — притворно набралась воздуха женщина, позже взглянула куда-то в сторону и неожиданно с заговорщическим видом тихо сказала, — а ты видел, как Кэти на тебя наблюдает?
— Чего? – опешил Гарри от для того чтобы перехода, а позже проследил за ее взором.
Да. Он увидел. Он в далеком прошлом увидел. Вот лишь Кэти – не Гермиона Грейнджер. Радостная улыбчивая девочка. Вот лишь не Гермиона.
Он пристально взглянуть на подругу. На ее лбу залегла складочка, как будто бы она была напряжена либо же расстроена. С ней сейчас что-то происходило. Она как будто бы витала где-то. Кроме того в то время, когда они были дружно, она была где-то на большом растоянии. Что случилось этим летом? Не смотря на то, что… Гарри сейчас все чаще вспоминал тот предпоследний сутки летних каникул, в то время, когда они встретились по окончании продолжительной разлуки. Как тогда светились ее глаза. В них было что-то такое… Она была счастлива ему. Он это видел. Это давало Надежду. Он осознавал, что не должен этим пользоваться. Обязан предохранить ее. С кошмаром осознавал, что может не выдержать. А позже что-то случилось. Неожиданно. Какие-то непонятные слезы, необычные слова. Как будто бы ее подменили мгновенно. Кроме того не слезы испугали его тогда. А данный взор. Из него что-то провалилось сквозь землю. Какой-то свет. Либо его Надежда…
— Забудь обиду, я что-то, действительно, устала. Отправлюсь баиньки, — она осторожно потрепала его по макушке и поднялась с дивана.
— Спокойной ночи, — проговорил Гарри.
— И тебе.
Она улыбнулась и отправилась прочь.
Гарри Поттер проводил ее взором. Необычно. Сейчас все необычно. Он вложил руку в карман джинсов и дотянулся оттуда серебряную пуговицу. Гарри не знал, как она у него была.
«В Норе в последний сутки каникул он отправился принимать душ, и, снимая джинсы, заметил, как что-то выпало и покатилось по полу. Он поднял вещицу. Древняя серебряная пуговица. Он не видел ее раньше».
Острая боль прострелила висок, как и в тот сутки, в то время, когда он в первый раз ее заметил. Да и все последующие разы случалось то же самое. парень поморщился и поднес пуговицу к глазам. Витиеватая буква «М», и руки-лапы каких-то людей-зверей сплелись около нее…
***
Гермиона бродила по собственной комнате. Она не соврала Гарри. Она, действительно, устала. Вот лишь нервное напряжение никак не отпускало, заставляя девушку ходить из угла в угол.
«У меня уже голова начинает кружиться от твоих впечатляющих попыток изобразить заводной паровозик», — язвительный голос звучит в голове. Как давно это было.
Гермиона замерла среди помещения. В голову пришла шальная идея. Нет. Она этого не сделает? А фактически говоря, по какой причине нет?
Женщина решительно села за собственный письменный стол, притянула к себе лист пергамента, обмакнула перо в чернильницу. На белый страницу легли аккуратные строки:
«Малфой, то, что сейчас произошло, может повториться опять само по себе?
Г.Г».
Не давая себе времени поразмыслить, она решительно открыла окно в прохладную октябрьскую ночь. Рука сама собой сняла бронзовый свисток с крючка на стенке. Была у старост такая привилегия. Им не обязательно было ходить в совятню, дабы послать письмо. Серая сипуха впорхнула в помещение, звучно ухнув. Женщина скоро привязала письмо к ноге птицы и назвала адресата. Сова с письмом улетела. В то время, когда бурная деятельность по отправке почты закончилась, осознание того, что она сделала накрыло с головой. Да. Она, вправду, была напугана и переживала за Брэнда. Но так как это был только предлог. Она это замечательно осознавала. И он осознает. Женщина, опомнившись, опять звонко дунула в свисток в надежде, что сова возвратится. Через пара секунд в помещение впорхнула тень. Сова. Лишь вторая. Она прилетела на зов, дабы доставить почту. Гермиона культурно извинилась перед несчастной птицей и спровадила ее восвояси.
Сердце отчаянно колотилось в ушах. Пожалуй, оно не колотилось так звучно кроме того под обмороком ужасного взора пара часов назад. Женщина опять начала мерить шагами помещение. Хлопанье крыльев возвестило о возвращении совы. Женщина ринулась к птице. Сердце замерло в безумной надежде. С одной стороны она желала, дабы птица возвратилась с ее письмом, с другой же… Ответ! Он написал ответ!!! Это не ее пергамент.
Дрожащими пальцами она отвязала записку.
Ровный аристократический почерк. Она его знала. Она постоянно обращала внимание на его работы на уроках, в случае, если доводилось их собирать либо раздавать.
«Нет. Это может произойти лишь по окончании произнесения заклинания. Вряд ли в Гриффиндоре кто-то его знает».
Подписи не было. Безликие строки. Легко ответ на заданный вопрос. Но как же скоро он ответил. Женщина отчаянным жестом придвинула к себе письменные принадлежности. Была – не была.
«А что будет, в случае, если кто-то отыщет книгу и заберёт ее в руки? Может, стоит ее поискать и забрать? Как она выглядит»?
И опять ожидание. Бестолковое мельтешение по помещению. Шелест крыльев. Ответ.
«Нет. Не требуется ее искать. Я думаю, ее никто не отыщет. Вероятнее, на ней отталкивающие чары. А вдруг кто-то ее заберёт?.. Не знаю. Или трагедия местного масштаба, или по большому счету ничего. Могу с легкостью доказать оба варианта».
Тишина. Только треск огня в камине да скрип пера по бумаге
«Все так скоро случилось – я толком ничего опоздала задать вопрос. Блез Забини как-то в далеком прошлом просила присмотреть за Брэндом. Что мы можем заметить? В чем он себя покажет? Как не допустить то, что должно произойти»?
Разговор про Брэнда уже давно превратился для нее в повод. Легко на пергамент его рукой ровно ложились строки. Это было принципиально важно. Это было необходимо.
«Не знаю. Легко понаблюдай. Я, вправду, понятия не имею, в чем это проявится. В случае, если покажется что-то необыкновенное – пиши».
Пиши… Женщина улыбнулась.
«Да… Ты легко кладезь полезной информации. Куча слов и ничего вразумительного».
«Слушай. Я тут ее сижу развлекаю, а она еще обижена. Ты вычисляешь, мне заняться больше нечем»?
Сова доставила это письмо и умышленно вылетела из помещения. Все верно. Ей надоело курсировать от башни к подземелью и обратно. Гермиона перечитала записку. Вот гад. Губы прикоснулась ухмылка. Ну хорошо. Шорох крыльев, и на ее подоконник приземлился филин Драко Малфоя. Он как-то чужеродно смотрелся среди ее вещей. Потрепанная школьная сова тут была «к месту», а ухоженный филин последнего отпрыска старого чудесного рода как-то не вписывался. Женщина взглянуть на птицу. Записки не было. Губы прикоснулась ухмылка.
«Поверь, мне имеется чем заняться. Легко кое-какие заварили кашу, а сейчас обиженны!!! Кстати, для чего ты филина отправил»?
«Кто это «кое-какие»? А филина я отправил, в силу того, что от тебя точно сдернула школьная сова. Она уже на меня-то недобро посматривала. И по большому счету, я планирую спать, а ты меня отвлекаешь».
Женщина улыбнулась. Он планирует спать. Какое серьёзное занятие. Ой-ой. Весьма интересно, Блез в том месте? Не смотря на то, что… Вряд ли в этом случае оказалась бы переписка. Женщина взглянуть на филина. Он не улетал. Хозяин ожидает ответа? Либо легко у него положенный лимит времени? Гермиона перевела взор на стопку записок. Ровные строки, прекрасный почерк. Не видно холодных глаз, язвительной усмешки. Так легко отвечать. Так легко доверять. Рука сама собой вывела на странице:
«Спокойной ночи».
Филин улетел. Женщина подставила ветру пылающие щеки. Какой необычный сутки. Какой неординарный сутки. Прошло десять мин., двадцать. Ответа не было. Ухмылка слетела с губ. Показалась обида. А чего она желала? Все так и должно быть. Он показал вежливость вместо на ее молчание. Легко дань ее укрывательству. Женщина захлопнула книгу, лежащую на столе. Ну, и пускай. Будет ей наука.
Она решительным шагом направилась в ванную. Стоя под струями горячей воды, она старалась не думать о собственной обиде. Сама выставила себя дурой. Так как светло было, что это лишь предлог. С ним запрещено по-человечески. С ним запрещено нормально. Он…
Откидывая одеяло с кровати, она увидела листок пергамента, слетевший на пол. С замиранием сердца подняла его.
«Спокойной ночи».
Два несложных слова, и ухмылка коснулась губ. По всей видимости, филин подождал-подождал, и сам отцепил записку. У него на лапе было крепление, разрешающее делать такие фокусы. Женщина еще раз перечитала записку. Вот гаденыш. Выждал паузу, подождал, пока она расстроится. Под руку попалась подушка, которая со свистом полетела в противоположную стенке. Лишь не яростно, а радостно. Гермиона села в постель, позже поразмыслила и пристроила записку под оставшуюся подушку. Для чего, и сама не знала.
Если бы мысли имели цвет, если бы их возможно было заметить, то в данный миг потоки радуги мчались из окон высокой башни по направлению к подземелью древнего замка, сталкиваясь на ходу с таким же лихим потоком, летящим навстречу. Менее броским, не таким радужным и чуть более осмотрительным, но также неудержимым и неподвластным разуму.
Если бы мысли имели цвет, и их возможно было заметить, то башня и подземелье ветхого замка были бы соединены мостом.
ГЛАВА 36. Ну, здравствуй, новая Судьба.
Если бы мысли имели цвет, и их возможно было заметить, то башня и подземелье ветхого замка были бы соединены мостом.
Нарцисса Блэк сидела на собственной кровати и рассеянно листала учебник. Столько мыслей, столько сомнений… Прошла семь дней с той памятной выходки Люциуса Малфоя. Сириуса женщина с того времени не видела. Он должен был выйти из больничного крыла сейчас вечером. Ей удалось определить об этом у Люпина на уроке Трансфигурации. В эти 60 секунд он должен быть уже у себя, в башне Гриффиндора. Нарцисса думала о нем, постоянно. Она осознавала, что травмы должны быть достаточно важными, если он целую семь дней пробыл в лазарете. Эти нескончаемые семь дней Нарцисса приложив все возможные усилия старалась не наделать глупостей. Ей нестерпимо хотелось тайком пробраться в лазарет. Выяснить, как он в том месте, побыть с ним рядом, хоть на пара мгновений продолжить их историю.
Она кроме того пробовала пара раз это сделать, но ей никак не получалось: Люциус воспылал неожиданной страстью к ее персоне. Он настаивал на том, дабы они чаще бывали совместно. Необычные это были вечера: они практически не говорили, занимаясь любой собственными делами. Они были совсем чужими людьми, волей небес появлявшимися в одном замке, в одной комнате, в одной постели. Это уже вошло в привычку: просыпаться в его постели по утрам. Его значительно чаще уже не было в помещении, исходя из этого Нарцисса была избавлена от каких-то нелепых фраз. Так как люди должны говорить между собой. С Люциусом это было сложно. Между ними постоянно стояли тени: зеленоглазой когтевранки и синеглазого гриффиндорца. Исходя из этого Нарцисса была кроме того признательна Люциусу за это утреннее уединение. Где он бывал в эти 60 секунд, она не знала. Да и не очень-то желала знать. Она тихо возвращалась в собственную помещение и какое-то время терпела интересные взоры подруг. В то время, когда соседки по помещению осознали, что красочных рассказов в ее выполнении не будет, от нее отстали. За это она также была признательна. Она сейчас весьма старательно искала предлог для признательности. Так как благодарят за что-то хорошее и хорошее. В случае, если кому-то быть признательной, значит, в твоей жизни имеется что-то хорошее. Необычная философия, но она помогла. Помогла спрятаться от действительности.
Сириус. Си-ри-ус. Как же его не хватало!!! И вдобавок не хватало Северуса Снейпа. Нарциссу поразило это открытие. Она в любой момент отлично относилась к нему, но, как выяснилось, ни при каких обстоятельствах не ценила. Сейчас же она с нежностью вспоминала их прошлые отношения. В эту семь дней все было по-второму. В понедельник он по большому счету не показался на занятиях. Тогда ее это не взволновало. Она была зла. Перед ней стояла задача. Детская и наивная, но казавшаяся ответственной: пересесть на второе место либо остаться на прошлом? С одной стороны, она уже достаточно светло высказала ему все, что думает, с другой -демонстрация характера не помешает. Нарцисса так и не смогла выяснить, исходя из этого решила войти в класс последней. Если он будет сидеть на своем месте, тогда она поступит по обстановке. А если он сам примет решение пересесть, дабы не смотреться дурой, лучше сделать вид, что она и не планировала с ним садиться. Разрешать вопрос не было нужно, в силу того, что Северус не пришел на занятия. Нарцисса передернула плечом: ишь ты, темперамент показывает. К концу дня злость прошла, и в душе поселилось беспокойство. Он не был на обеде, на ужине. Его не было в общей гостиной, а на ее вопрос: «Видел ли его кто-то?» — она взяла отрицательный ответ.
Во вторник его не было за завтраком.
Первым уроком было Зельеварение. Нарцисса вошла в кабинет, окинула взором тех, кто уже был. Люпин обернулся на нее и кивнул в знак приветствия, Нарцисса кивнула в ответ. Эванс сделала кислую мину и отвернулась. Поттер недовольно взглянуть на нее и также отвернулся. Сириуса не было, остальные гриффиндорцы не интересовали. Плевать на их идиотское поведение. Нарцисса решительно направилась к собственной парте. Плевать. В случае, если Снейп захочет отсаживаться, пускай сам и отсаживается. Ей надоел данный детский сад. Нарцисса решительно кинула рюкзачок на начала и стул устанавливать собственный котел. Установила. Критически осмотрела. У Снейпа очевидно лучше получалось. Посмотрела назад на дверь. Набралась воздуха и села.
Прозвонил колокол. Снейпа не было. Земус также опаздывал. Через пара мин. дверь отворилась. Нарцисса была уверена, что это доктор наук, но, на всякий случай, посмотрела назад. В класс входил Снейп. Бледный, осунувшийся и какой-то не таковой, как в любой момент. Сердце сжалось от жалости. Неужто это по окончании ее слов? Снейп, опустив голову, шел к собственному месту. Нарцисса следила за его приближением. Внезапно со стороны гриффиндорцев полетела вспышка света, и Снейп, споткнувшись, грохнулся на пол. Раздался хохот. Нарцисса посмотрела назад на них. Поттер держал в руке чудесную палочку, Люпин умышленно наблюдал в другую сторону, Эванс, к удивлению Нарциссы, также. Остальные ржали. Особенно старался Петтигрю.
За Снейпа никто не заступился. Он встал с пола, отряхнул мантию, и, кроме того не посмотрев на обидчиков, подошел к собственной парте. Он не взглянуть на Нарциссу. Женщина также отвернулась. Она практически ненавидела себя сейчас, но… так и не заступилась за него. Да, она не смеялась, но так как и не заступилась.
Так прошла семь дней. Нападки гриффиндорцев преследовали Снейпа на каждом шагу, не обращая внимания на то, что в компании обидчиков не было Сириуса. Снейп на это не реагировал и сносил все подозрительно беспрекословно. Складывалось чувство, что он просто выпал из судьбы на какое-то время. Нарцисса знала его, как никто, исходя из этого ей была заметна его полная безразличие к происходящему. Он ходил, как привидение, практически не оказался в Главном Зале, не бывал в общей гостиной. Где он пропадал, оставалось тайной. Он «съехал» по всем предметам, не считая Зелий. Нарцисса с кошмаром это замечала, но ничего не делала. Так как он сам ее предал. Он это заслужил. Она повторяла себе это по паре раз в день. Особенно в моменты, в то время, когда хотелось подойти и встряхнуть его, дабы он прекратил напоминать зомби. Так прошла семь дней. Первая семь дней их… Чего? Неприязни? Да нет. Неприятели как-то реагируют друг на друга, обращают внимание, думают… Не смотря на то, что… Нарцисса думала о нем, вот лишь не была уверена, что и он также. Значит, это не неприязнь. Что же это было? Нарцисса семь дней пробовала подобрать слово, и вот сейчас оно само нашлось, в то время, когда она в гостиной уронила стопку книжек прямо перед носом проходящего Снейпа, а он притормозил, подождал, пока книжки рассыплются по полу, и лишь тогда, обойдя их, вышел из гостиной. Кто-то из пятикурсников бросился на помощь Нарциссе, а она взглянуть на закрывшуюся за ним дверь. Слово само пришло на ум: «БЕЗРАЗЛИЧИЕ». Оно иногда ужаснее неприязни, ужаснее неприязни, ужаснее любви. В силу того, что не знаешь, как к нему относиться. Оно неясно, оно непредсказуемо. Оно убивает.