Но преданность не имела возможности заткнуть ему рот.
– Ты пересек страшную линии, Артас.
Артас внимательно взглянуть на него и после этого пожал плечами. Он обернулся к Джайне, и на мгновение – всего на мгновение – стал похож на себя. Важного, молодого и мало испуганного.
– Джайна?
Это было куда больше, чем простое слово. Это был мольба и вопрос о помощи. Она уставилась на него, как птичка, завороженная змеей. Он протянул ей руку. Она взглянуть на нее, отыскав в памяти о далеких временах, в то время, когда эта рука прочно и тепло сжимала ее ладонь, ласкала ее, исцеляла ее раны благодатным светом.
Она не смогла забрать эту руку.
– Забудь обиду, Артас. Я не могу наблюдать на то, что ты планируешь сделать.
На его лице сейчас не было никакой маски, никакого милосердного холода, призванного скрыть от нее всю боль. Он был разочарован и удивлен. Она не имела возможности больше на него наблюдать. Ее глаза наполнились слезами. Джайна отвернулась и посмотрела на Утера, что наблюдал на нее с пониманием и состраданием. Он протянул ей руку, дабы оказать помощь усесться в седле, и она была признательна ему за самообладание и устойчивость. Плохо дрожа всем телом, Джайна вцепилась в собственного коня. Вместе с Утером они направили узды в сторону от самого ужасного, что должно было свершиться среди кошмаров последних дней.
– Джайна? – послышался голос ей вслед.
Она закрыла глаза, и слезы закапали с ее ресниц.
– Мне жаль… – шептала она. – Мне так жаль…
– Джайна?… Джайна!
Она отвернулась от него.
Он не имел возможности до конца поверить в то, что это правда. Пара продолжительных мгновений он просто смотрел на то, как она уходила прочь от него. Как она имела возможность и бросить его? Она отлично его знала. Лучше всех в нашем мире, может кроме того лучше, чем он сам себя знал. И она постоянно могла его осознать. Его мысли возвратились к той ночи, в то время, когда они стали родными друг другу, очень, в свете костра, в котором горел плетеный человечек, и позже, под холодной синевой сияния луны. Он прижал тогда ее к себе и взмолился.
Не отказывай мне, Джайна. Ни при каких обстоятельствах не отказывай мне. Пожалуйста.
Я ни при каких обстоятельствах не смогу отказать.
О, да, прекрасные слова для прекрасного вечера. Но сейчас, в то время, когда она вправду была нужна ему – она отказалась и покинула его. Линия забери, она так как сама дала согласие, что лучше погибнуть собственной смертью, чем позже быть поднятой чумою, что извращает все хорошее и естественное в человеке. Она покинула его одного. Если бы она зарядила ему по печени – вряд ли это было бы больнее.
В голове пронеслась идея, маленькая, броская и острая: быть может, она права?
Нет. Нет, она не права. Если бы это было так, то он на данный момент готов стать резником и палачом. А это не так. Он знал это.
Сковывающий ужас покинул его, он облизнул быстро пересохшие губы и глубоко набрался воздуха. Пара его солдат пошли за Утером. Многие из них. Через чур много, по правде сообщить. Как он имел возможность очистить город с горсткой воинов?
– Разрешите обратиться, господин, – сообщил Фальрик. – Я… Н-да… Лучше бы меня порубили на небольшие кусочки, чем обратили бы в нежить.
В рядах воинов встал одобрительный шум, и сердце Артаса подпрыгнуло. Он схватил собственный молот.
– То, что мы планируем сделать – не очень приятно. Но это нужно. Нам необходимо остановить чуму, тут и по сей день – в противном случае жертв будет намного больше. Люди за этими стенками уже мертвы. Кроме того если они таковыми не кажутся – мы должны убить их прежде, чем чума сделает это за нас!
Он обвел глазами собственных солдат – каждого из солдат, что не сбежали от собственного долга.
– Мы должны убить их и уничтожить дома, дабы в том месте не скрывались другие.
Воины в соответствии с кивнули и приготовили оружие.
– Это не громадная и славная битва. Это будет мерзко и больно, и я всем сердцем сожалею, что нам было нужно пойти на это. Но тем же сердцем я чую, что нам необходимо сделать это!
Он поднял молот ввысь.
– Во имя Света!
Последовательности воинов ответили ему криком и обнажили мечи. Он повернулся к вратам, и, глубоко набравшись воздуха, отправился вперед.
С теми, кто уже погиб, было легко. Они были неприятелями. Уже не люди, но мерзкие пародии на то, чем они были при жизни, и снять с них головы было не тяжелее, чем с прокаженных тварей. А вот с другими…
Они наблюдали на воинов и на собственного принца испуганно и непониманием. Сперва никто кроме того не сопротивлялся. Они определили гербы на их накидках и верили, что эти люди пришли спасти их. Они верили в это и за миг до смерти. Сердце Артаса облилось кровью, в то время, когда он в первый раз ударил обитателя города – совсем еще юнец наблюдал на него собственными карими глазами, и, ничего не осознавая, выдохнул: “Милорд, для чего вы…”. Артас закричал от муки, жалея о том, что обязан сделать так, а не в противном случае – и ударил его в грудь тяжелым молотом, около которого уже не сиял Свет. Возможно, Свет не имел возможности принять тот кошмар, что предстояло сотворить. Он зарыдал, но загнал дрожь вовнутрь, задавил ее – и повернулся к матери мальчика.
Он пологал, что позже станет легче. Не стало. Артас не имел возможности отойти. Люди наблюдали на него как на пример. Если бы его решительность пошатнулась – то же было бы и с его людьми, и не так долго осталось ждать Мелок’Ганис одержал бы победу. И он надел собственный шлем, дабы никто не видел его лицо, и сам лично зажег факел, пламя которого распространилось по всему дому, сжигая его дотла вместе с людьми, закрытыми в. Так он практически не слышал их воплей и криков.
Стало чуточку легче, в то время, когда обитатели Стратхольма начали сопротивляться. Само собой разумеется, они мало что моги противопоставить воинам ветхой закалки и обученному паладину. Но сейчас это уже было не так похоже на резню на скотобойне.
– Я ожидал тебя, юный принц.
Глубочайший голос эхом отдался в его голове и ушах, гулкий и… сложно было подобрать второе слово, не считая как… не добрый. Повелитель кошмара, как сообщил Кел’Тузед. Чёрное имя для чёрного существа.
– Я – Мелок’Ганис.
Артас почувствовал что-то наподобие эйфории. Вот оно, подтверждение. Мелок’Ганис тут, он стоял за чумой, и в то время, когда люди Артаса, кроме этого услышавшие голос, посмотрели назад и стали искать источник голоса, дверь дома, где скрывались крестьяне, распахнулась, и из нее вышли ходячие мертвецы, чьи тела уже налились зеленым больным цветом.
– Как видишь, твои люди отныне принадлежат мне. Дом за домом, я порабощу данный город, и пламя судьбы угаснет тут окончательно.
Мелок’Ганис захохотал. Страшным и глубоким, сухим и чёрным хохотом.
– Я не допущу этого! – вскрикнул Артас, и его сердце вдохновилось пониманием того, что они поступают справедливо. – Лучше эти люди погибнут от моей руки, чем станут твоими рабами по окончании смерти!
Снова раздался хохот, и после этого голос утих так же неожиданно, как и показался. Артас отвлекся, дабы обезопасисть собственную жизнь – на него наступала масса людей нежити.
Как продолжительно длилась резня всего живого – и мертвого – в этом городе, Артас не отыщет в памяти ни при каких обстоятельствах. Но вот никого не осталось. Он был истощен и целый дрожал от отвращения к запаху крови, дыма, и приторно-сладкому, больному запаху хлеба, что витал в воздухе, в то время, когда горела сама пекарня. Его броские доспехи потемнели, испачканные сукровицей и кровью. Но дело еще не было сделано. Он ожидал, что это произойдёт – и вот его неприятель опустился в воздуха на крышу одного из немногих чудесным образом сохранившихся строений.
Артас оступился. Существо было огромно. Синевато-серая, как оживший камень, кожа. Кривые рога, что росли из лысого черепа, и два огромных крыла, как у летучей мыши, расправились сзади него, как ужасные тени. Его ноги были закованы в железо, из которого торчали шипы и вгоняющие в ужас изображения костей и черепов. Они выгибались назад и завершались копытами. Глаза пылали зеленым светом, и он обнажил острые зубы в гордой усмешке.
Артас наблюдал на чудовище с ужасом и восторгом. Для того чтобы не могло быть наяву – но вот он стоял перед его глазами. Он слышал рассказы. Видел картины в древних книгах в своей квартире и в архивах Даларана. Но сейчас данный монстр стоял перед ним, и небо за его спиной налилось кровавой дымом и краской…
Повелитель Кошмара был демоном. Чудовищем из мифов. Многие вычисляли это ложью – но вот, один из этих тварей стоял перед ним во всем собственном страшном величии.
Повелитель Кошмара.
Ужас вот-вот имел возможность одолеть Артаса, но он знал, что он этого ему станет лишь хуже. Он погиб бы в лапах чудовища – погиб бы кроме того без борьбы. И силою воли он поменял тщетный ужас вторым эмоцией, что выяснилось посильнее. Неприязнь. Жажда мести. Он отыскал в памяти тех, кто пал от его молота, живых и мертвых, жестоких упырей и перепуганных детей, каковые знать не знали, что этим он выручает их души. Их лики придали ему сил. Они не могли погибнуть бесцельно. Так или иначе, Артас отыскал в себе силы дабы взглянуть в пылающие глаза демона, сжав покрепче собственный молот.
– на данный момент мы покончим с этим, Мелок’Ганус, – крикнул он сильным голосом. – Один на один!
Повелитель Кошмара только откинул голову назад и захохотал.
– Храброе сердце, – прогремел он. – К несчастью для тебя, мой юный принц, все лишь начинается.
Мелок’Ганис улыбнулся, его тёмные губы обнажили острые клыки.
Он поднял руку, указав на людей Артаса собственными долгими острыми когтями, сверкавшими в свете пламени, в котором полыхал великий город.
– Собирай собственные войска и отправляйся за мной, в Нордскол, царство вечных снегов. В том месте мы и уладим все отечественные дела. В том месте ты определишь собственную судьбу.
– Собственную судьбу? – голос Артаса хрипел от бешенства. – Что ты…
Слова застряли у него в горле, в то время, когда воздушное пространство около Мелок’Ганиса закружился в уже привычном вихре.
– Нет! – закричал Артас. Он опрометчиво бросился к нему, но опоздал добраться до демона прежде, чем тот завершил телепортацию. Его сердце не легко забилось, и он поднял молот вверх, припугнув им воздуху.
– Будь ты проклят, Мелок’Ганис! Я найду тебя и на краю света! Ты слышишь? На краю света!
Как будто бы сумасшедший, он яростно кричал, размахивая оружием над головой, пока усталость не вынудила опустить его на землю. Он оперся на молот и не легко задышал, целый мокрый и дрожащий от гнева и слёз отчаянья.
Хоть на краю света.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Т ри дня спустя Леди Джайна Праудмур шла по улицам когда-то славного города, гордости северного Лордерона. Сейчас это было место из кошмара.
Зловоние было практически невыносимо. Она приложила к лицу платок, обильно надушенный экстрактом мироцвета, дабы не вдыхать хотя бы часть этого смрада. Пожар, что уже должен был сам поглотить себя и хотя бы идти на спад из-за нехватки пищи для огня, бушевал во всю силу, что сказало Джайне о том, что тут замешана чёрная волшебство. Кроме едкого запаха дыма, жалящего ее глаза и горло, в воздухе витал сильный запах гниения.
Они лежали в том месте, где пали, солидная их часть была невооружена. Слезы текли из глаз Джайны и скатывались вниз по ее щекам, она двигалась как будто бы в трансе, с опаской переступая через обмякшие тела. Приглушенный стон боли вырвался из губ, потому, что она поняла, что Артас и его воины в собственном заблуждающемся сострадании не щадили кроме того детей.
Их тела лежали негромко и без движений. Имели возможность ли они подняться и напасть на Джайну, если бы Артас не убил их? Быть может, да. Наверняка, многие из них; зерно было распределено и употреблено по всему городу. Но не каждым же? Она ни при каких обстоятельствах не определит ответ на данный вопрос – и он также.
– Джайна… Прошу, отправимся со мной , – его голос был напорист, но было очевидным, что в мыслях он находится за тысячу миль из этого. – Он сбежал от меня. Я спас горожан от превращения в его рабов, но в самую последнюю 60 секунд он скрылся. Он в Нордсколе. Отправимся со мной .
Джайна закрыла глаза. Она не желала вспоминать эту беседу, случившуюся полтора дня тому назад. Она не желала вспоминать, каким он смотрелся – холодным, сердитым и отдаленным, жаждущего только убить Повелителя кошмара – о, Свет, демона! – не останавливаясь ни перед чем.
Она запнулась об труп, и снова ее глаза расширились при виде этого кошмара, созданного человеком, которого она обожала – и все еще любила , вопреки всему. Как она имела возможность обожать его затем, она не знала, но, храни ее Свет, так оно и было…
– Артас… это ловушка. Он же повелитель демонов. Если он был силен, в то время, когда ускользнул от тебя в С… Стратхольме, то он, без сомнений, легко справится с тобой на собственной территории, где он будет еще посильнее. Не иди в том направлении… пожалуйста…
Она желала ринуться ему на шею, удержать его у себя. Он не имел возможности идти в Нордскол. Это означало бы верную смерть. И не смотря на то, что он обрек на смерть стольких людей, Джайна не хотела ему таковой судьбы.
– какое количество мертвых, – пробормотала она. – Не могу поверить, что все это дело рук Артаса.
И все же она знала, что это сделал он. Целый город …
– Джайна? Джайна Праудмур!
Джайна быстро вышла из тошнотворного транса от звука привычного голоса. Утер. Она почувствовала необычное чувство облегчения, повернувшись на зов паладина. Утер в любой момент мало ее пугал; он был таким громадным, сильным и… ну… глубоко верующим в Свет. Она с эмоцией стыда вспоминала, как она и Артас, в то время, когда они были моложе, высмеивали за спиной рыцаря благородство Утера, граничащую согласно их точке зрения с ханжеским поведением и напыщенностью. Он был достаточно легкой мишенью. Но по завершению этих мучительных трех дней, она и Утер совместно противостояли Артасу.
– Ты поклялась, что ни при каких обстоятельствах не откажешь мне, Джайна , – ставил ей в вину Артас, его голос был как будто бы острие холодного ножа. – Но в то время, когда мне больше всего нужна твоя помощь, твое познание, ты отворачиваешься от меня.
– Я… ты… Артас, мы не знаем достаточно…
– И сейчас ты отказываешься оказать помощь мне. Я отправляюсь в Нордскол, Джайна. Ты нужна мне. Дабы остановить это зло. Так ты не отправишься?
Джайна содрогнулась. Утер это увидел, но ничего не сообщил. Облаченный в полный набор доспехов, не обращая внимания на жар неестественного пепелища, он быстро приближался к ней. Его внешний вид и рост сейчас стали для нее воплощением надёжности и силы, и это больше не пугало ее. Он не обнял ее, но успокаивающе забрал за руки.
– Я знал, что отыщу тебя тут. Девочка моя, куда он отправился? Куда увел отечественный флот?
Глаза Джайны расширились:
– Флот?
Утер утвердительно хмыкнул.
– Он забрал руководство над всем флотом Лордерона и отчалил вместе с ним. Покинув только краткое сообщение собственному отцу. Мы не знаем, по какой причине они подчинились ему без приказа от командующих.
Джайна легко безрадостно улыбнулась.
– В силу того, что он – их принц. Он – Артас. Они обожают его. Они не знали об… этом.
Вспышка боли пронеслась по неотёсанному лицу Утера, и он кивнул.
– Да, – негромко молвил он. – Он в любой момент отлично относился к людям, каковые помогали ему. Они знают, что он честно заботится о них, и они готовься пожертвовать для него собственными судьбами.
В этих словах была печаль. Они были правдивы, поскольку Артас заслужил столь не умирающую преданность собственного народа.
– И сейчас ты отказываешься оказать помощь мне.
Утер с опаской потряс ее, вернув ее обратно в настоящее.
– Так ты знаешь, куда он их повел, дитя?
Джайна глубоко набралась воздуха.
– Он подошел ко мне перед отплытием. Я умоляла его остаться. Сказала, что это возможно ловушкой…
– Куда он ушел? – потребовал ответа Утер.
– В Нордскол. Он отправился в Нордскол, дабы сразиться с Мелок’Ганисом, повелителем демонов, важного за чуму. Он не имел возможности победить его… тут.
– Повелитель демонов? Линия бы побрал этого мальчишку! – его порыв поразил Джайну. – Я обязан поведать о всем Теренасу.
– Я пробовала остановить его, – повторила Джайна. – Но после этого… по окончании…
Она беспомощно указала на невообразимое количество мертвых, негромко составляющих им компанию. Она тысячу раз задавала вопросы себя, имела возможность ли она остановить его – отыскать верные слова, каковые бы поколебали Артаса и вернули его на верный путь.
– Я потерпела поражение.
Я подвела тебя, Артас. Я подвела этих людей… я сама себя подвела.
Тяжелая рука Утера сжала ее узкое плечо.
– Не вини себя, девочка.
Она безрадостно засмеялась.
– Это так разумеется?
– Любой, у кого имеется сердце, думает совершенно верно так же. Уж я-то знаю.
Она поглядела на него, пораженная признанием.
– Вы также? – задала вопрос Джайна.
Он кивнул. Его глаза были налиты кровью от изнеможения, боль пряталась глубоко в его зрачках.
– Я не имел возможности противостоять ему. Он же мой принц. Но неужто… мне необходимо было подняться на его пути? Сообщить что-то ему наперекор, либо кроме того сделать? – Утер набрался воздуха и потряс головой. – Допустимо. А быть может, и нет. Все это уже в прошлом, и я сейчас не могу ничего поменять. Ты и я должны наблюдать в будущее. Джайна Праудмур, ты не имеешь никакого отношения к данной резне…. Благодарю, что сказала мне, куда он отправился.
Она опустила голову.
– Мне думается, что я опять предала его.
– Джайна, быть может, ты спасла его – и всех солдат, что в невежестве пошли с ним, не зная, что их в том месте ожидает.
Испугавшись его слов, она быстро подняла собственную голову и взглянуть на него.
– Что с ним будет? Он же все еще Артас, Утер!
Глаза Утера стали тревожными.
– Да, это так. Но он принял страшное ответ – и сейчас мы взираем на последствия. Я не знаю, каким он может возвратиться затем, – Утер отвернулся и взглянуть на мертвых. – Мы знаем, что мертвые смогут быть подняты как нежить. И эти демоны вправду существуют. Но весьма интересно, существуют ли привидения погибших. В случае, если да, то отечественному принцу ни при каких обстоятельствах не избавиться от них, – он поклонился ей. – Уходите из этого места, леди.
Она замотала головой.
– Нет, пока нет. Я не готова.
Он взглянуть на нее, после этого кивнул.
– Как захочешь. Да пребудет с тобой Свет, леди Джайна Праудмур.
– Да пребудет он и с вами, Утер Светоносный.
Она попыталась улыбнуться ему, как смогла, и наблюдала, как он уходит от нее. Артас несомненно заметил бы в ее поступке еще одно предательство, но в случае, если это спасет его жизнь, то она сможет жить с этим грузом на душе.
Запах стал еще более отвратным, а также упрямство не имело возможности больше удержать ее тут. Она замерла на секунду для последнего взора. Часть ее задавала вопросы, для чего она ко мне пришла; и вторая часть ее знала ответ. Она пришла, дабы вид этого города впечатался ей в память, дабы она осознала всю глубину происходящего. Она ни при каких обстоятельствах не должна забывать об этом. Многого ли достигнет Артас либо ничего, она не знала, но то, что произошло тут, ни при каких обстоятельствах не станет несложной сноской в книгах истории.
С неба медлительно спустился ворон. Ей захотелось спугнуть его, постараться обезопасисть от падальщика эти бедные изрезанные трупы – но он делал только то, что приказала ему природа. У него не было совести, чтобы выяснить, что его деяние – оскорбление для людской натуры. Она просто продолжала смотреть на ворона, но позже ее глаза с удивлением расширились.
Ворон начал изменяться, расти, и неожиданно вместо ужасной птицы показался мужик. Еще более она удивилась, признав его – это был тот пророк, которого она видела уже два раза.
– Ты!
Он поклонился ей и необычно улыбнулся, как будто бы говоря: Я также определю тебя. Уже в третий раз она сталкивалась с ним: в первоначальный раз он говорил с Антонидасом, второй раз – с Артасом. И в том и другом случае она была невидима – и было очевидным, что ее заклинание ни на секунду его не одурачило.
– Тела преданы почва, их души нашли упокоение, но не следует обманывать себя. На севере твоего юного принца ожидает лишь смерть.
Его неясные слова вынудили ее мало содрогнуться.
– Артас делает то, что вычисляет единственно верным.
Это была действительно, и она знала это. Без оглядки на его промах с демоном, он был честно уверен, что очищение Стратхольма было единственным выходом.
Взор пророка смягчился.
– Возможно, это и похвально, – сообщил он, – но желание спасти мир приведет его к смерти. Сейчас все зависит от тебя, юная колдунья.
– Что? Я?
– Антонидас отверг меня. Теренас и Артас также. Оба правителя над людьми и властитель волшебства отвернулись от знания истины. Но я думаю, ты так не поступишь.
Аура силы около него была практически осязаема. Джайна имела возможность кроме того видеть, как она со всей мощью быстро циркулировала около него. Он подошел к ней и положил руку ей на плечо. Она с удивлением, пристально взглянуть на него.
– Ты обязана возглавить людей и вести их на запад, в древние почвы Калимдора. Лишь в том месте ты сможешь сразиться со злом и спасти данный мир от вечной тьмы.
Смотря в эти глаза, Джайна осознала, что он был прав. Никто ее не осуществлял контроль, не принуждал, она просто знала это, и верила в этом каждой частичкой собственного тела.
– Я… – с большим трудом сглотнув, она в последний раз кинула взор на кошмар, сотворенный её любимым человеком, и в соответствии с кивнула. – Я сделаю, как ты сообщишь.
И покину моего Артаса наедине к судьбой, которую он выбрал для себя. Больше нет иного пути.
– Пригодиться время, дабы всех собрать. Вынудить их поверить мне.
– Я не знаю, сколько времени у тебя в запасе. Солидная его часть уже израсходована впустую.
Джайна подняла голову.
– Я не могу уйти, не постаравшись. Если ты знаешь так много обо мне, то обязан осознать.
Ворон-пророк, казалось, мало расслабился и улыбнулся ей, сжав ее плечо.
– Делай то, что вычисляешь нужным, но не задерживайся через чур на долгое время. Время быстро утекает, и каждая задержка может оказаться смертельной.
Она кивнула, через чур взволнованная, дабы что-то ответить. Необходимо со многими переговорить – среди них и с ее наставником Антонидасом. Если он и послушает кого-то, поразмыслила она, так это ее. Она была свидетелем восстания мертвых – побег в Калимдор, пока еще тут оставались живые, не был сумасшествием.
Фигура пророка изменилась и сжалась, он опять стал громадной тёмной птицей и улетел, звучно рукоплеща тёмными крыльями. Ветер от этих крыльев как будто бы обдул ее лицо, и он не пах так отвратно, как дым либо смерть. Он был чистым и свежим.
Он пах надеждой.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Ф лот Лордерона кинул якорь в бухте Кинжалов, на берегу земель, прозванных Нордсколом. Глубокие серые воды залива бушевали под неумолимым ветром. Крутые утесы берегов заросли стройными соснами, каковые закрывали собственными ветвями берег, где люди Артаса разбили лагерь. Где-то недалеко гремел водопад, поднимая в атмосферу стенке брызг. Тут было куда приятнее, чем ожидалось. По крайней мере – на данный момент. Вовсе и не сообщишь, что в этих краях живет повелитель демонов.
Артас спрыгнул с борта собственной лодки и ступил на берег, окидывая взором окружающий пейзаж. Ветер плакал, как малое дитя, развевая его долгие яркие волосы и лаская их собственными холодными пальцами. Около него стал один из капитанов судов, каковые Артас повел за собою без разрешения отца. Он дрожал и растирал руки, пробуя хоть как то согреться.
– Неужто Свет покинул эту почву? Тут практически не видно солнца. очень холодный ветер продирает до костей – а вы кроме того не дрожите.
С неким удивлением Артас осознал, что мужик был прав. Он ощущал собачий мороз, что грыз его кожу – и вовсе не дрожал.
– Милорд, с вами все в порядке?
– Все армии высадились, капитан? – задал вопрос Артас, пропустив мимо ушей его вопрос. Глупости. Он вырезал целый город, дабы не допустить еще большей беды. Джайна и Утер повернулись к нему спиной. И повелитель демонов ожидал встречи с ним. Ясное дело, что не все в порядке.
– Практически. Лишь пара судов…
– Отлично. Отечественная главная задача – разбить лагерь и организовать оборону. Мы должны быть готовы ко всему.
Взяв задание, мужик наконец заткнулся. Артас решил оказать помощь своим людям разбить лагерь и трудился на равнее с самыми упорными из его солдат. Он затосковал, отыскав в памяти, как Джайна управлялась с огнем – в то время, когда они разожгли костер, дабы развеять мороз и тьму около. Проклятье, он скучал по Джайне. Но не так долго осталось ждать прекратит. Она бросила его, в то время, когда была нужнее всего. Такие люди недостойны его любви. Необходимо было стать сильным, жёстким, решительным, а не быть как тряпка. Если он желает победить Мелок’Гануса, то в его сердце нет места для слабости. Нет места для тепла.
Ночь прошла негромко. Артас не имел возможности уснуть до поздней ночи, разглядывая в собственной палатке те карты местности, каковые им удалось отыскать. А наконец уснув, он заметил сны, радостные и страшные. Он опять был юным, верхом на своем любимом коне, и перед ними лежал всю землю. Они снова были одним целым, и нет ничего, что могло их остановить. И тогда в собственном сне Артас снова почувствовал ужас, убеждая Непобедимого сделать роковой прыжок. Его душа рвалась в муках, и это никак не уменьшал тот факт, что это – всего лишь сон. И он снова обнажил клинок и нанес собственному верному приятелю удар в сердце.
Но сейчас… Сейчас он осознал, что держит второй клинок, вовсе не похожий на тот, что был в его руках в тот страшный миг. Это был громадный и прекрасный двуручный клинок. На всей протяженности меча он был разукрашен сияющими рунами. Его окутывал туман, холодный, как снег, в котором лежал Непобедимый. Выхватив клинок, он наблюдал уже не на убитое животное. Непобедимый быстро встал на ноги. Он исцелился и был кроме того посильнее преждего. Его шерсть, прежде легко белая, сейчас сияла неярким светом, и Артас, вскрикнув от счастья, проснулся над собственными картами со слезами эйфории на глазах. без сомнений, то был вещий сон.
С первыми лучами холодного восхода солнца он начал искать в этих краях следы повелителя кошмара. Он где-то тут. Артас знал это.
Но в тот первый сутки они не нашли ничего, не считая горстки нежити. С каждым днем они прочесывали все больше земель, и Артас пара приуныл.
Он уже осознал, что Нордскол был огромным континентом, что только-только начали изучить. Да, Мелок’Ганис был повелителем кошмара, и те отряды нежити, каковые они нашли, свидетельствовали, что он где-то в этих почвах. Но не он один. Он мог быть где угодно – и мог по большому счету быть не тут. Он понял, что, возможно, его завели в Нордскол, дабы демон имел возможность вольно разгуливать на втором финише света…
Нет. Это путь к сумасшествию. Повелитель кошмара был горд, сделав вывод, что он превосходит человеческого принца. Артас должен был верить, что он тут. Должен был. Значит, Мелок’Ганис тут и заманил его в ловушку. Все эти мысли были ему неприятны, и чем больше он об этом думал, тем больше терял терпение .
Так было, пока на вторую семь дней поисков Артас не отыскал то, что вернуло ему хоть капельку надежды. Его солдаты разделились, и одна из групп разведчиков доложила ему о громадном сборище мертвецов. Они нашли поселение, около которого было довольно много нежити… лежащей по частям на холодной почва. И прежде, чем Артас успел осознать, что бы это означало, над ним засвистели пули.
– Неприятель атакует! – выкрикнул Артас. – В укрытие!
Отряд разбежался кто куда, скрываясь за деревьями, горами а также за сугробами. Но обстрел закончился так же неожиданно, как и начался, в этот самый момент же раздался гортанный крик.
– Линии кровавыя! Так вы не ожившие мертвецы? Вы все живия?
Это был голос, что Артас никак не ожидал услышать в этом закинутом краю. У него был лишь один приятель, кто имел возможность ругаться с таким запалом. На мгновение, Артас забыл о том, для чего он тут и что искал, и почувствовал только тёплые воспоминания и восхищение прошлого.
– Мурадин? – с большим удивлением вскрикнул Артас. – Мурадин Бронзобородый? Не ты ли это?
Из-за оружейного последовательности с опаской выступил крепкий дварф. Его жёсткое лицо расплылось в горячей ухмылке.
– Проклятье, юноша! Я и поразмыслить не имел возможности, что именно ты придешь, дабы спасти нас!
Он шагнул вперед. Борода на его лице, которую Артас не забывал с молодости, разрослась еще больше, в случае, если такое по большому счету допустимо. Глаза, около которых стало еще больше морщин, горели от эйфории. Он подошел к Артасу и обнял его за талию. Артас захохотал – о Свет, как давно он не смеялся – и обнял собственного учителя и старого друга в ответ. И лишь в то время, когда они разомкнули объятия, Артас осознал значение слов Мурдина.
– Спасти? Мурадин, я кроме того не знал, что ты тут. Я пришел, дабы… – сообщив это, он неудобно замолчал. Он не знал, как Мурадин отнесется к его словам, и вместо этого .
– Это может подождать, – сообщил он. – Отправимся, ветхий приятель. У нас недалеко имеется лагерь. Думается, вы давненько не видели тёплой еды.
– В случае, если у вас имеется еще и эль – тогда с удовольствием.
В то время, когда Артас, Мурадин, его помощник Баэлган и другие дварфы пришли в лагерь, в воздухе запахло праздником. Артас знал, что дварфы привыкли к холоду и были крепкими силачами, но увидел, с какой признательностью они наблюдали на поданное им горячее мясо. У него появилась куча вопросов к Мурадину и его воякам, но он вынудил себя отложить их до поры до времени. В то время, когда они достаточно отдохнули, он отвел Мурадина от центра лагеря, к собственной личной палатке.
– Что ж, – начал он, прервав постоянный процесс поглощения его ветхим преподавателем тёплой еды, скорости которого позавидовала бы и гномья машина. – Что же все-таки привело вас ко мне?
Мурадин откусил кусочек мяса и глотнул эля.
– Хорошо, юноша. Лишь не требуется трепаться об этом всем, лады?
Артас с пониманием кивнул. Лишь пара участников команды присвоенных им судов знали, для чего в действительности он поплыл в Нордскол.
– Я ценю твое доверие, Мурадин.
Дварф похлопал ему по плечу.
– Ты вырос славным малым, юноша. Раз уж ты смог отыскать нас среди этих клятых земель, ей-Свет, тебе возможно поведать, что мы тут забыли. Это все из-за одной ветхой легенды. Мой народ постоянно любил редкие вещи, зна?