Разбирая взаимосвязь и специфику разных психологических процессов, нельзя не затронуть очень важный нюанс данной темы — их соотнесение со структурной организацией головного мозга человека. Сама по себе структуры связи и проблема функции весьма многогранна. Тут мы затронем только одну ее сторону — специфику участия правого и их полушарий взаимодействия и левого мозга в разглядываемых психологических процессах.
Появляется вопрос: возможно ли соотнести такие психологические процессы, как память, мышление, обращение и др., с разными морфологическими образованиями мозга либо они все каким-то образом реализуются на одних и тех же структурах? Интерес к локализации отдельных психологических функций в структуре мозга не только отвлечённый. Он стимулируется, с одной стороны, насущными запросами медицины. Так как замещение и восстановление потерянных психологических функций должно опираться не только на максимально правильные представления об их локализации, но и на полноценное познание связей отдельных процессов между собой. Иначе, данный интерес поддерживают скоро развивающиеся кибернетика, вычислительная техника, изучения по неестественному интеллекту. Очевидно, что нельзя строить ИИ без знания функции связи и принципов структуры: спекулятивные рассуждения не смогут быть воплощены в реально трудящийся метод.
Попытки ответа этих вопросов предпринимались в далеком прошлом. Сейчас под давлением неопровержимых фактов отошли от концепции о единственном и совершенно верно локализованном представительстве в коре мозга каждой функции, поскольку убедились, что удаление соответствующего участка мозга не исключает абсолютно ее реализации. Не выдержала экспериментальной проверки и мысль полной распределенности функций, потому, что выяснилось,
что при удалении определенного локуса нарушение данной функции намного больше, чем остальных.
На данный момент возможно выделить следующие взаимодополняющие направления в систематизации информации о структурно-функциональных соотношениях. Первое, самоё обобщённое, кристаллизовалось в работах А. Р. Лурия [176]. Он выделил вертикальный контур регулирования, складывающийся из трех функционально разных блоков: энергетического (включающего подкорковые структуры и стволовые), информационного (включающего затылочные, височные и теменные территории мозга) и управляющего (включающего лобные территории мозга). Второе направление изучает более детально горизонтальный контур регулирования, отражающий сообщение одной и той же функции с соответственными симметричными частями различных полушарий—латерализацию. Оно в первый раз было выделено Б. Г. Ананьевым [14] и деятельно развивалось в будущем А. Р. Лурия, Н. Н. Трауготт [267] и многими вторыми исследователями. Третье направление углубленно исследует функциональное назначение многократного представительства одной и той же функции в одном полушарии.
Переходя к интересующей нас в данном разделе проблеме латерализации, нужно подчернуть, что главные материалы о локализации функций в правом и левом полушариях мозга человека взяты в клинической практике. В ходе лечения больного время от времени нужно произвести своевременное разделение нервных связей, соединяющих оба полушария. В этом случае у человека выясняется как бы два до некоей степени свободных мозга, и определенными приемами возможно установить различие их ограничений и возможностей. В других случаях в связи с заболеванием локально повреждается либо оперативно удаляется часть мозга и по трансформации поведения человека возможно делать выводы о роли исключенных из функционирования частей. Еще одним источником нужной в этом отношении информации есть временное выключение (с диагностической либо терапевтической целью) одного из полушарий.
Все источники сведений о латерализации продемонстрировали, что у человека высшие психологические функции соотносятся с левым и правым полушариями по-различному. Не считая неспециализированных межполушарных отличий, каковые характерны большин-
ству людей, отмечены и личные изюминки. К примеру, в случае, если раньше считалось, что у всех праворуких людей доминантным (ведущим) есть левое полушарие, потому, что конкретно в нем по большей части локализовала функция речи, то сейчас установлено, что главным у некоторых людей в этих условиях возможно и правое полушарие. Познание доминантности принципиально важно, потому, что оно определяет многие особенности протекания всех психологических процессов у человека. Сейчас обратимся к изюминкам участия каждого полушария в психологических процессах.
Обсуждая процесс восприятия, мы выделяли как главные его характеристики константность, предметность, обобщенность, целостность. Первая из них снабжает надежность опознания объекта по организованному его образу, не обращая внимания на трансформацию пространственно-временных условий наблюдения. Вторая разрешает выделить объект из фона, а третья — надежно опознать его как представителя некоего класса, не обращая внимания на его личные изюминки. Наконец, последнее из упомянутых особенностей восприятия — целостность — разрешает заметить объект не только как совокупность его элементов, но и как структуру с пространственными связями элементов. Из сообщённого разумеется, что условием построения адекватного образа есть прежде всего-верное отражение времени и пространства.
Как мы знаем, своеобразным свойством времени есть его необратимость и одномерность. Человек же принимает и переживает течение времени как динамические характеристики и продолжительность события, в зависимости от личной значимости для него происходящих своего состояния и событий. Исходя из этого психологическое время может протекать не только синхронно с физическим, но оно способно сжиматься, растягиваться, останавливаться а также поворачивать вспять. К примеру, такое очень значимое событие, как любовь, так меняет состояние человека, что течение времени для него как бы ускоряется. Эйнштейн не в серьез иллюстрировал теорию относительности следующим примером: в то время, когда влюбленный парень сидит рядом с любимой девушкой, час думается ему минутой, но в случае, если тот же парень на одну 60 секунд сядет на тёплую плиту, то 60 секунд будет тянуться для него вечно.
левым и Правым полушариями мозга время воспринимается по-различному. Найдено, что правое полушарие перерабатывает поступающие извне сигналы в настоящем времени. Все, что запомнилось человеку в состоянии, в то время, когда у него были временно отключены либо подавлены функции этого полушария, «переносится» на те временные промежутки, в то время, когда оно было активным. Т. А. Доброхотовой и Н. Н. Брагиной [100] высказано предположение, что правое полушарие иногда причиняет «временные метки» на переживаемые события. Это нужно чтобы предъявленный к запоминанию материал был совершенно верно приурочен к текущему времени. В другом случае время выясняется не заполненным событиями, как бы «безлюдным», остановившимся.
В пользу восприятия правым полушарием текущего времени синхронно с физическим свидетельствует и тот факт, что в ходе временного его выключения верная, правильная оценка текущего времени затрудняется, а время от времени из памяти больного абсолютно выпадают целые периоды его жизни. В этом случае любой отрезок времени от пяти мин. до часа субъективно может оцениваться как «недолго», «примерно полчаса». Как найдено Л. Я. Балоновым и В. Д. Деглиным, в таковой ситуации время от времени кроме того отмечается феномен хронологического регресса, что проявляется в том, что человек чувствует себя в конкретном отрезке собственного прошлого, причем все события его жизни по окончании данной даты он как бы еще не знает. Приведем пример для того чтобы нарушения. Так, дама 40 лет, историк, через восемь мин. по окончании правостороннего электросудорожного припадка, позванного с лечебной целью, на вопрос, где она трудится, ответила, что она ученица 278-й школы. Отвечая на тот же вопрос еще через 180 секунд, утверждала, что она студентка третьего курса исторического факультета, еще не работает, замужем, но детей еще нет. И лишь через 25—30 мин. она была способна верно изложить собственные биографические сведения (у нее 16-летний сын). При хронологическом регрессе неспециализированная оценка окружающей обстановке человеком, запас знаний, суждения соответствуют переживаемому возрастному периоду [27].
При локальном поражении правого полушария дезориентация во времени проявляется, к примеру, в неосуществимости выяснить время суток и года. Именуя
верную дату, человек не в состоянии подкрепить собственный ответ яркими конкретными наблюдениями: глядя на сугробы снега и голые деревья за окном, он не может сходу сообщить, зима на дворе либо лето, при сохранной словесной ориентировке чувственная, наглядная ориентировка во времени грубо нарушена.
Возможно заявить, что специфика участия правого полушария в восприятии времени проявляется в обеспечении верного отражения текущего времени, тогда как вклад левого в те же процессы в большей мере определяется установлением хронологического порядка, последовательности событий, включением обобщенных представлений о временах года, днях семь дней. При нарушении работы правого полушария изменяется не только восприятие времени, но и пространства — внешнего и внутреннего. Происходит понижение точности пространственной локализации звука и других внешних действий, и теряется свойство к пониманию топографических взаимоотношений типа дальше — ближе, выше — ниже. К примеру, как продемонстрировали работы Е. П. Кок [129], люди с правосторонними нарушениями просматривают карту либо схемы скоро и легко, но в практической судьбе совсем не ориентируются в пространстве: выйдя из какого-либо помещения, не смогут отыскать дорогу назад. В том случае, в то время, когда поражено левое полушарие, наоборот, человек отлично ориентируется на местности, но просматривать карты и схемы не имеет возможности.
Принципиально важно верно принимать не только внешнее пространство, но и пространство собственного тела. Отражение во внутреннем поле человека пространственных соотношений частей его тела в их статических и динамических связях именуется схемой тела. Адекватная ориентация в схеме тела разрешает человеку совершенно верно принимать и координировать собственные перемещения. При временном выключении правого полушария восприятие схемы тела искажается. Распад схемы тела во внутреннем поле ведет к нарушениям пространственной координации во внешнем поле: человек не имеет возможности умываться, наряжаться. Появляется так называемая «апраксия одевания», в то время, когда, обладая операциями и всеми действиями по отдельности, человек не может их организовать в нужную пространственно-временную композицию и исходя из этого не имеет возможности сам одеться.
Непосредственность связи правого полушария с восприятием не только пространственных взаимоотношений, но и личных изюминок предметов возможно проиллюстрировать посредством известного феномена агнозии на лица. Первое описание агнозии на лица сделал Шарко [330]. Наблюдавшийся им больной не выяснял детей и жену а также самого себя в зеркале, наряду с этим у него по большому счету было утрачено чувство знакомости. Вместе с тем он верно обрисовывал все характерные изюминки лиц собственных друзей, однако, точно именуемые отличительные показатели не снабжали ему настоящего узнавания. По всей видимости, таким больным тяжело опознать каждые объекты, владеющие быстро выраженной индивидуальностью: людские лица, фотографические портреты, пейзажи. Выясняя лицо как элемент класса лиц, человек не идентифицирует его личной принадлежности, т. е. не определит конкретного индивидуума. Одновременно с этим при соответствующем левостороннем поражении эта свойство не теряется, и люди способны выяснять привычные лица кроме того на любительских фотографиях. Имеются сведения, что при перерезке связей между полушариями (мозолистого тела) появляются затруднения в установлении связи между лицами людей и именами. Наверное они обусловлены различной локализацией свойства именовать предметы (левое полушарие) и выяснять их (правое полушарие).
О связи правого полушария с восприятием личных пространственных черт свидетельствует да и то, что, верно классифицируя заданную часть пространства и именуя ее — помещение, коридор,— больные с правосторонними нарушениями не смогут выяснить, знакома ли им помещение, изображенная на предъявленной фотографии. Верно определяя на словах собственный местонахождение, они не определят помещения, где неоднократно бывали, и уверяют, что попали ко мне в первый раз. Невозможность верно определиться во времени и месте, применяя приметы конкретной обстановке, при правосторонних поражениях может разъясняться тем, что в этом случае в восприятие включаются лишь высокообобщенные понятия левого полушария, лишенные поэтому личной специфики. Такие критерии, не снабжая ощущения и наглядной ориентировки знакомости,
в принципе допускают неотёсанное опознание, но лишь как следствие логической категоризации.
При временно отключённом левом полушарии восприятие также изменяется, но иным образом. При отсутствии словесной и логической ориентировки наглядная ориентировка сохраняется. Человек подмечает и определит подробности обстановки и, опираясь на эти наблюдения, делает верные выводы. Не будучи в состоянии назвать ни месяца, ни времени года, он, посмотрев в окно, верно выяснит время года и предположительно сообщит, какой сейчас месяц.
Может появиться вопрос, как же каждое полушарие принимает объект полностью, если оно видит лишь половину поля объекта и половину зрения, и как левое принимает локально целый объект, а не половину, а правое — целый и целостно. Оказалось, что оба полушария имеют тенденцию к завершению, но каждое видит это целое на собственный манер. На рис. 16 продемонстрирован пример изюминок зрительного восприятия каждым из полушарий. При временно отключенном левом полушарии человек принимает объект как целостную структуру, верно улавливая пространственные связи ее частей, но наряду с этим допускает неточности с тенденцией усиления упрощения — подчеркивания деталей и стереотипии регулярности.
В картинках человека с временно отключенным правым полушарием целостность фигуры нарушена, она воспринимается фрагментарно, но верно воспроизводимых подробностей больше, чем в первом случае.
Рис. 16. Различие правил зрительного восприятия левым и правым полушариями мозга. Средняя колонка — фигуры-примеры, предъявляемые испытуемым с функционально отключенным одним полушарием; левая колонка — фигуры, воспроизведенные испытуемыми с отключенным правым полушарием;
правая колонка — с отключенным левым полушарием.
(Из кн.: Гешвинд Н. Специализация людской мозга. М., 1982.)
Так, правое полушарие более тесно связано с восприятием чувственной информации. Оно, к примеру, имеет прямое отношение к анализу информации, приобретаемой человеком конкретно от собственного собственного тела и не связанной с вербально-логическими кодами; снабжает переработку вестибулярных, зрительных, слуховых импульсов, поступающих через анализаторы и дающих представление о конкретных образах предметов и их пространственных отношениях. Конкретно правое полушарие реализует восприятие интонационных, ритмических и регулярных структур всех видов. Установление взаимоотношений в поле «тут и сейчас» характерно в большей мере правому полушарию, потому, что конкретно оно обрабатывает данные в настоящем времени и пространстве. Оно одномоментно выявляет структурные особенности объекта, дающие целостные представления о пространственных отношениях его частей. Отношения, выявляемые левым полушарием, не ограничены рамками «тут и сейчас».
Примечательно, что биологические ритмы особенно очень сильно нарушаются при поражении правого полушария. Наряду с этим они перестают синхронизироваться с внешними периодическими процессами. Тем самым прослеживается сообщение правого полушария с восприятием в настоящем масштабе времени. Вместе с тем при обработке информации в левом полушарии может происходить деформация настоящей временной шкалы: как ее растяжение, так и сжатие. Быть может, это частично растолковывает свойство левого полушария к логическому сжатию, установлению и сближению мнимых связей между данными, находящимися в далеких отношениях. Итак, специфика восприятия пребывает в яркой для правого полушария и опосредованной для левого связи с внешней средой.
Память каждого полушария у человека имеет собственную специализацию, внося неповторимый вклад в неспециализированную функцию. При временном отключении правого полушария сохраняется свойство запоминать новый словесный материал, человек может повторить последовательность слов за тем, как услышал их, и запоминает слова на долгое время. У человека с временно отключенным левым полушарием
память получает другие черты, в некоем смысле противоположные: свойство запоминать слова нарушена, одновременно с этим образная память сохранена — человек способен запомнить фигуры причудливой формы и через пара часов выбрать их среди многих вторых. Произвольную память реализует левое полушарие, важное за обращение. Как уже говорилось в разделе о памяти, произвольность памяти определяется самоинструкцией и большей доступностью слова если сравнивать с образом из-за большей однозначности первого. Исходя из этого непроизвольное узнавание как следствие изюминок восприятия больше связано с правым полушарием (так как непроизвольная память детерминирована всей организацией деятельности человека с его способами и целями их успехи), а воспроизведение как следствие изюминок извлечения слов из памяти — с левым.
Специфика долгосрочной памяти левого и правого полушарий определяется применяемым методом классификации материала. А. Р. Лурия [175] различает классификации двух типов: ситуативные и категориальные. Первый опирается на практический опыт человека, второй — на логику и понятийное мышление. Увидено, что в правом полушарии объединение объектов направляется наглядной обстановкой, наряду с этим операция подведения объектов под неспециализированную категорию заменяется операцией введения предметов в неспециализированную практическую обстановку. Ситуативная классификация воплощается в том, что человек может отнести к одной группе такие предметы, как стол — скатерть — тарелку — нож — хлеб — мясо — яблоко и т. д., очевидно зрительно восстанавливая обстановку обеда, где видятся все эти предметы. Базой таковой классификации являются не словесно-логические процессы, абстрагирующие те либо иные стороны предметов и подводящие эти предметы под определенные категории, а воспроизведение наглядно-действенного опыта [267].
Объединение материала в соответствии с общностью наглядной обстановке либо по логическим категориям определяет и скорость опознания и уровень точности. В базе долгосрочной памяти левого полушария — классификация категориальная (все обрисованные в разделе «Память» виды классификации — это прерогатива левого полушария) Исходя из этого опознание левым полушарием менее совершенно верно, поскольку категоризация, которая связана с описа-
нием изображения посредством конечного числа дискретных показателей, всегда ведет к утрата информации. Но она может производиться с большой скоростью и надежностью в связи с тем, что для собственной реализации требует меньшего количества информации: запоминаются лишь параметры, разделяющие классы,— это экономит память.
Хранилище знаний, выраженных словами, знаками, отношениями и значениями между ними в алгоритмах и формулах, Тулвинг назвал семантической памятью и противопоставил ее эпизодической памяти. Эти два хранилища локализуются соответственно в левом и правом полушариях. В семантической памяти левого полушария содержится все данные, нужная для пользования речью: слова, их символические представления, правила и смыслы манипуляции с ними. Эта память содержит все узнаваемые человеку факты безотносительно к месту и времени их приобретения. В эпизодической памяти правого полушария, напротив, события и сведения «привязаны» применительно ко времени и месту их получения. В эпизодической памяти хранение информации детерминировано не обобщенными пространственно-временными факторами, а конкретно автобиографическими подробностями. Информация, находящаяся в семантической и эпизодической памяти, в разной мере подвержена забвению. Такое подразделение памяти акцентирует внимание на целесообразности сохранения множества отличающихся следов одного и того же факта.
Согласно точки зрения Пайвио [379], каждое событие кодируется как минимум два раза: как образ и как вербальный аналог. Такое избыточное двойное кодирование конкретных слов и картинок и растолковывает их лучшее запоминание если сравнивать с абстрактными словами. Что касается воспроизведения, то, в отличие от запоминания, абстрактные слова воспроизводятся правильнее, поскольку они порождают меньше разнообразных ассоциаций. Следовательно, память в правом полушарии — эпизодическая, эта в контексте, а в левом — классифицированная по разным основаниям и эта вне контекста. Применение эпизодической памяти позволяет скоро выяснять, а семантической — произвольно воспроизводить и экстраполировать свойства объектов. Последнее повышает предсказуемость обстановки.
Левое полушарие ответственно за применение информации о вероятностных статистических связях и свойствах событий языка. Это предполагает накопление и переработку в памяти этого полушария сведений о прошлых событиях для прогнозирования и использования будущих действий. Установлено, к примеру, что при отключении левого полушария разборчивость долгих и маленьких слов при слуховом восприятии уравнивается и избыточность перестает являться опорным пунктом для их опознания, а при отключении правого полушария удельный вес неточностей, пребывающих в принятии тщетных слов за осмысленные, возрастает.
По-различному участвуют полушария и в эмоциональной судьбе человека. Начнем с примера. Демонстрировали короткометражные фильмы здоровым людям — раздельно в правое и левое полушария (посредством особых линз). Зрители должны были оценивать эмоциональный тон фильма (юмористический, приятный, неприятный, страшный и т. д.) по 10-балльной шкале. Оказалось, что правое полушарие «видит мир» в более неприятном, угрожающем свете, чем левое [332]. Установлено, что поражение определенных областей левого полушария вызывает у человека чувство потерянности, слабости, подавленное состояние. Правосторонние нарушения, напротив, чаще приводят к благодушию, неадекватно хорошей оценке обстановки, к хорошему настроению вопреки всяким тяжелым событиям. Помимо этого, человек оказывается не в состоянии адекватно принимать эмоциональные состояния вторых людей, что проявляется, например, в непонимании интонаций. Осознавая суть сообщённого, он не может выяснить, сообщено ли это с раздражением либо с укором. При левостороннем поражении, наоборот, теряется познание смысла утверждения, но во многих случаях сохраняется оценка эмоциональной окраски сообщённого.
Обрисованные различия эмоциональных реакций возможно связать с тем, что правое полушарие осуществляет глобальную оценку значимости обстановки, схватывание своего сигналов состояния и смысла среды, исходя из этого оно определяет адекватное эмоциональное состояние. Это полушарие очень тесно связано с эмоциональными подсознательными процессами. Как уже говорилось, эмоциональные процессы делают функцию оценки субъек-
тивной значимости сигнала для человека. Так, Е. Ю. Артемьева [23] высказывает предположение, что при левосторонних поражениях теряется возможность ответить на вопрос «что со мной происходит», а при правосторонних — «каково значение того, что со мной происходит».
Неприятность латерализации исторически связана с открытием центров речи в левом полушарии у праворуких. Оно на долгое время закрепило представление о том, что лишь левое (доминантное) полушарие владеет речью и может ее осознавать, а правое — совсем немое. Понемногу от данной окончательной позиции было нужно отказаться, поскольку стало известно, что зачаточной речью обладает и правое полушарие. Но различие состоит не только в мере владения речью, но и в том, что правое полушарие также имеет собственный «язык».
Говоря о латерализации языка, нужно упомянуть, что в большинстве европейских языков громаднейшую информативную значимость в слове имеют согласные, а гласные больше связаны с эмоциональной окраской речи. Цунода изучил многочисленную группу людей, для которых родным языком являлся один из западноевропейских, и китайский, корейский, вьетнамский либо второй язык Африки и Юго-Восточной Азии. Эта работа, как и следовало ожидать, продемонстрировала, что у людей с родным европейским языком узнавание и восприятие гласных звуков и чистых тонов — функция правого полушария, а слогов — функция левого полушария. Лица, у которых родным языком был японский либо один из полинезийских, показали другой темперамент доминантности: левое полушарие — для слогов и гласных, а правое — для чистых тонов. Различия в характере доминантности были позваны не врожденным предрасположением, а социумом — слуховой и лингвистической средой. Такие отличия заключаются, по-видимому, в общем для японского и полинезийского языков свойстве: присутствии в них громадного количества слов, состоящих лишь из гласных. В этих богатых гласными языках сами гласные столь же ответственны в узнавании предложений и слов, как и согласные, исходя из этого гласные звуки обрабатываются в левом, «речевом» полушарии. Из этого ясно, что у людей с родным японским языком чувства, которые связаны с речью (интонирование речи), и сама обращение (слова) выявляют доминирование одного и того же полушария — левого. В отличие от них, у лиц с родным европейским языком для чувств, которые связаны с речью, господствует правое полушарие, а для слов — левое.
В случае, если обращение — язык левого полушария, то имеет ли правое полушарие собственный язык, и в случае, если да, то что он собой воображает? Узнаваемый из истории развития письма иконический символ похож на вещь, которую он обозначает, и, следовательно, может не только воображать ее, но и заменять при определенных событиях. К примеру, фотография в некоторых обстановках способна замещать изображенное на ней лицо. Но посредством рисунка легко изображать только структурные особенности (предметы либо людей) и существенно тяжелее — динамические функциональные отношения (виды перемещения либо абстрактные понятия). Этим и определяются ограничения пиктографического письма. Но пиктограммы передают в зарисовке суть сообщения, и для их понимания нет необходимости изучать язык писавшего. (В современной письменности суть не изображается намерено, а извлекается из речи.) Путь от образного мышления к понятийному ведет от конкретного образа через формирование образов все более большого уровня обобщения к образным схемам. В образных схемах закрепляются уже не все черты отражаемого предмета, а фиксируются лишь главные компоненты, значительные в практической деятельности. Чем дальше продвигается образ от восприятия к схеме, тем он абстрактнее, т. е. упрощается, утрачивает кое-какие из собственных элементов. Наряду с этим подразумеваются не только зрительные образы либо по большому счету перцептивные, но и образы действия.
В следствии для того чтобы абстрагирования в правом полушарии формируются зрительные схемы — образования, сохраняющие элементы сходства с исходным объектом и зависящие от конкретной деятельности человека, от контекста в широком смысле. Эти образования в любой момент целостные, отражающие пространственно-временные изюминки объектов. Формируемые правым полушарием представления смогут быть упорядочены по степени обобщенности от первичного образа через многократную изменение к формированию абстрактной схемы [88, 349]. Последовательные этапы обобщения первичного образа могут служить элементами своеобразных представлений правого полушария, к каким относятся,
к примеру, фотографии, иконические символы, иероглифы, блок-схемы, замыслы. Предполагается, что эти представления формируются посредством динамических операций, таких, как вращение, передвижение, упрощение, завершение, исправление, расчленение и т. д.
понятия и Слова, являющиеся продуктами абстрагирования в левом полушарии, теряют структурную сообщение с обозначаемым объектом, не сохраняют его личных изюминок, воображая собой результаты классификации и категоризации объектов внешнего мира. Они отражают постоянные особенности принимаемого мира, исходя из этого это более свободные от контекста образования, в силу указанных особенностей они снабжают надежность процесса опознания. Зрительно непредставимым обстановкам возможно сопоставлено слово, с которым как с объектом может оперировать левое полушарие. Преимущества речевого действия в значительной степени заключаются в его отрыве от яркой связи с настоящими предметами и в формировании новых слов — абстракций, каковые очень упрощают воздействие, ликвидируя его вариации.
Полушария различаются по участию в ее выражении и речи. Так, при временном выключении правого полушария речевая активность у человека возрастает, речевой слух обостряется, чувствительность к звукам речи увеличивается: человек отлично улавливает негромкую обращение, стремительнее и значительно правильнее повторяет услышанные слова. Изменяется и темперамент речи: целый пассивный запас слов делается активным, возрастает разнообразие применяемых слов, строятся более сложные фразы, язык делается в большей мере литературным. Но в один момент с указанными улучшениями наблюдаются и нарушения: человек перестает осознавать значение речевых интонаций, он вслушивается, совершенно верно повторяет слова, но не имеет возможности сообщить, с каким выражением (вопросительным, гневным и т. д.) они сказаны, не отличает мужского голоса от женского, перестает выяснять привычные мелодии. Так, наровне с повышением формального достатка речи за счет активизации словарного и грамматического ее состава у человека с функционирующим одним левым полушарием отмечается и ее обеднение: он не принимает конкретность речи и ту образность, которую ей придает интонационно-голосовая выразитель-
ность. То же происходит при зрительном предъявлении слов в правое полушарие: он не может назвать предъявляемые слова и буквы, но может понять суть не только отдельных слов, но и целых фраз.
Распределение специфичной для каждого полушария нагрузки в ходе мышления связано с характером выявляемых взаимоотношений. Оказалось, что левое полушарие порождает языки, в которых слова — это знаки, не имеющие связи с обозначаемыми объектами, а грамматика их связей — логически организованная структура. Логические отношения, распознанные левым полушарием, с одной стороны, смогут характеризовать сообщение прошедших и будущих событий, а с другой — предметы, находящиеся на большом растоянии от принимаемой сейчас обстановки. Это полушарие способно распознать и такие отношения, каковые не смогут быть представлены зрительно.
В случае, если в правом полушарии темперамент выявляемых пространственно-временных взаимоотношений ограничен полем «тут и сейчас» и в этом смысле одномоментен, то в левом — это логические, выходящие за пределы «тут и сейчас», и в этом смысле не ограниченные такими рамками преобразования. На базе целостных ситуационно-зрительных обобщений, характерных правому полушарию, развиваются характерные левому формы логической категоризации, снабжающие произвольность воспроизведения информации из памяти. Создается чувство, что в правом полушарии отношения выявляются не посредством логических операций, а посредством сотрудничества, оперирования настоящими объектами, т. е. конкретно через динамику и движение последовательных состояний. В этом случае константность восприятия формы, быть может, основана на том, что объект воспринимается в последовательные моменты времени в динамике постоянного трансформации его состояний (к примеру, поворота), что позволяет отнести изображение исходного и конечного состояний (время от времени совсем не похожих по форме друг на друга) к одному и тому же объекту.
Тесная сообщение левого полушария с речью обусловливает и его особенное влияние на осознание явлений и процессов. Для ребенка характерна неосознанность его собственных мыслей, что, возможно, есть следствием нерасчлененности в его сознании предмета и названия.
С развитием речи происходит активизация связей определенных территорий левого полушария с речевыми территориями, что и снабжает осознание. Невербальное, пространственно-образное мышление, связываемое в основном с правым полушарием, имеет особенное, более тесное отношение к осуществлению неосознаваемой психологической деятельности. Э. А. Костандов [140] думает, что правое полушарие, являясь источником бессознательной мотивации, вместе с тем вносит собственный вклад в осуществление психологических функций и на сознательном уровне.
В разделе о мышлении уже говорилось о том, что процесс вычленения взаимоотношений представляет собой многократный перевод информации из символьной формы в образную. Один цикл таковой трансляции требует участия как правого, так и левого полушарий. В следствии последующих циклов может достигаться переход к символам и образам другого уровня обобщенности, т. е. смогут включаться новые поля памяти—образной (справа) и символьной (слева). В то время, когда человек решает некую задачу, у него в соответствии с ее спецификой активизируется то одно, то второе полушарие. К примеру, в случае, если в опыте испытуемым предлагалось в мыслях воспроизвести процесс письма, то наряду с этим центр активности регистрировался в левом полушарии, в случае, если же они в мыслях воспроизводили мелодию либо вспоминали обоюдное размещение многоцветных кубиков, продемонстрированных им перед этим, то центр активности перемещался в правое полушарие.