Тот, кто просматривал перевод романа У.Фолкнера «Сарторис» в сборнике произведений писателя, выпущенном в серии «Мастера современной прозы» (М., 1973), не имел возможности не испытывать затруднений, пробуя в мыслях заметить обстановку помещения в одном описании романа:
В теплом воздухе помещения плавала прозрачная голубая дымка, пропитанная едкими запахами стряпни, недлинном столе горела ровным светом керосиновая лампа. У одного финиша стола стоял единственный стул, с остальных трех сторон к нему были приставлены древесные скамьи без спинок (с. 270).
Как хозяин помещения умудрился приставить к трем сторонам стула древесные скамьи? Суть для того чтобы действия уловить тяжело. В чем же дело? Вчитываясь опять в текст, читатель в итоге осознает: к нему должно означать к столу, а не к стулу. Но по правилу местоимение замещает ближайшее существительное, и исходя из этого текст сначала возможно осознан неверно. Из-за неточности читатель точно израсходует время на разбирательство. В это же время редактор и автор не должны допускать, дабы читателю приходилось разбираться в том месте, где текст мог быть осознан без всяких упрочнений.
Отчего же редактор не увидел таковой элементарной неточности?
В силу того, что не обладал навыком и приёмом непременной замены местоимения словом, которое это местоимение замещает, а по закономерности восприятия этим словом не редкость ближайшее существительное предшествующего текста, в этом случае существительное стул. Замена местоимения этим словом, как не имеет возможности не убедиться редактор, порождает неясность, и, значит, дабы читатель не тратил время на разбор того, как направляться осознавать данный текст, необходимо не использовать тут местоимения нему, поставив вместо него то слово, которое оно должно было замещать, т.е. с остальных трех сторон к столу были приставлены древесные скамьи без спинок.
Данный прием либо навык убережет от случайных описок: необходимо его, а поставлено ее, необходимо им, а стоит ими. Помимо этого, он окажет помощь избежать неясности, которую порождает неумело употребленное местоимение, как в следующих примерах:
Под контроль армии ставятся профсоюзы. Их уполномоченные уже назначены в 18 ответственных профобъединений.
Появляется вопрос: их — кого? Формально уполномоченных профсоюзов, но тогда в чем же контроль над ними армии? Так что их — армии. Дабы не запутывать читателя и дабы он сходу осознал, о чем обращение, нужно было объединить две фразы в одну, перестроив первую и перевоплотив в придаточное определительное вторую:
Профсоюзы ставятся под контроль армии, уполномоченные которых назначены в 18 ответственных профобъединений.
Ясно, и никаких затруднений читатель испытывать не будет.
Изображая Петра как выдающуюся историческую личность, создатель не забывает, но, что он — защитник заинтересованностей помещичьего класса.
Тут он, — само собой разумеется, Петр, но нельзя исключать, что читатель первоначально осознает: он — создатель. И лучше, кроме всякое двойное прочтение, пускай кроме того талантливое позабавить читателя, но снижающее эффективность обычного чтения, вместо он поставить тот либо царь
Неясность часто вызывается и возможностью неоднозначного понимания местоимения: и как личного, и как притяжательного.
Само собой разумеется, любой верно осознает фразу:
Артистку [Ермолову] иногда сравнивали по силе темперамента с Мочаловым, именуя его дочерью (Дейч Ал. Мы любим театр. М., 1960. С. 73).
И все же комичный эффект при понимании местоимения как личного: его — Мочалова — именовали дочерью (а для этого имеется кое-какие формальные основания — в первую очередь близость слова Мочаловым к местоимению) может на какое- то время отдалить читателя от верного прочтения текста. Раз его возможно воспринято по-различному: и как личное (кого именовали дочерью?), и как притяжательное (именовали чьей дочерью?), исправить фразу нужно. Увидит редактор эту необходимость лишь в том случае, если на протяжении чтения подставит вместо местоимения все вероятные в качестве замещенных слова. не меньше комичен следующий пример:
Но, не обращая внимания на все сходство со собственными кошачьими родственниками, ученые выделяют гепарда за его своеобразие в независимый род.
Тут ученые перевоплощены в родственников гепарда из-за отдаленности слова гепарда от его кошачьих родственников. Стоит лишь объединить гепарда с ними, как ошибочный суть фразы провалится сквозь землю:
Но, не обращая внимания на все сходство гепарда со собственными кошачьими родственниками, ученые выделяют его за своеобразие в независимый род
Возможно было уйти от комичного обращения ученых в родственников гепарда, заменив местоимение собственными местоимением его. В то время, когда местоимение идет по окончании двух существительных, одно из которых руководит вторым, то не всегда легко выяснить, какое из них оно замещает. К примеру:
Существенно расширилась за 10 лет география участников ярмарки. На данный момент организаторы решили сократить ее размеры двумя, не смотря на то, что и огромными, залами, с тем дабы она сохраняла разумные пропорции.
В словосочетании география участников ярмарки ведущее слово — география. Местоимение ее отделено рядом слов от замещаемого им слова ярмарка, и без того как в памяти читателя фиксируется и сохраняется в первую очередь слово география (как ведущее) и к тому же он ожидает объяснения того, как конкретно расширилась география, то в момент чтения значение ее возможно осознано читателем неверно. Но нелепость сочетания (размеры географии) и финиш фразы убедят читателя, что ее — значит ярмарки. Все же и от временного затруднения в понимании текста лучше избавить читателя. Средства для этого тут многообразны: 1) заменить слово география словом число государств, что в большей мере отвечает последующему содержанию; 2) заменить в последнем придаточном предложении местоимение она словом ярмарка.
Чуткие к слову люди остро реагируют на неясно употребленное местоимение. Об этом, к примеру, свидетельствует одно из писем А. П. Чехова к брату:
Выпив у И. Грэка стакан крепкого, как деготь, чаю, я отправился с ним гулять на Неву, т.е. не с чаем, не с дегтем, а с Билибиным.
Итак, необходимая замена местоимения ближайшим к нему предшествующим словом, которое оно формально может замещать, также будет навыком редакторского анализа.