Практическое значение Северного морского пути русское правительство по-настоящему осознало и оценило лишь на протяжении войны с Японией в 1904—1905 гг., в то время, когда отечественному Балтийскому армейскому флоту с неимоверными трудностями было нужно преодолевать огромное расстояние по Атлантическому и Индийскому океанам, дабы оказать помощь Дальневосточному флоту. На всем протяжении этого большого пути не было ни одной базы, ни одного клочка собственной почвы. Отправка судов по северным морям в то время была неосуществима: не было лоций и карт, малоизвестны были изюминке плавания в тех местах.
Доктор Л. М. Старокадомский — участник экспедиции —один из первых заметил берега малоизвестной суши, названной позднее Северной Почвой.
И вот для изучения Северного морского пути решили выстроить на Невском судостроительном заводе в Санкт-Петербурге два ледокольных парохода — «Вайгач» и «Таймыр», водоизмещением по 1200 т. Суда имели возможность продвигаться в целых льдах толщиной до полуметра и разламывать лед метровой толщины. Быстроходности от них не требовалось, поскольку исследовательские работы в большинстве случаев производятся на «малых ходах».
Оба ледокола должны были трудиться совместно, дабы при случае поддерживать друг друга. Это были боевые суда. На каждом из них пребывало по 50 человек личного состава. Судовым доктором на ледокол «Таймыр» был назначен создатель данной статьи (Леонид Михайлович Старокадомский. — Ред.).
На данной карте видно, что путь до Владивостока на протяжении северных берегов нашей страны в два с лишним раза меньше, чем около юга Азии и Западной Европы.
Ледоколы были снабжены самыми идеальными устройствами для изучений, какими лишь располагало в то время мореплавание. Намечалась громадная программа изучения судьбы моря. На судах имелись особые приспособления для сбора и ловли придонных морских животных и планктона.
Изучение Северного морского пути вначале предполагали начать с запада, но позднее признали целесообразным вести работы со стороны Берингова пролива.
Экспедиция была запланирована на пять лет. По намеченному замыслу каждое лето суда должны были выходить в Ледовитый океан, проводить в том месте изучения, продвигаясь понемногу все дальше на запад, а в осеннюю пору возвращаться обратно во Владивостокский порт на зиму.
«Вайгач» и «Таймыр» направились во Владивосток простым методом — через тропические моря.
В июле 1910 г. суда дошли до Владивостока в этот самый момент же отправились в Ледовитый океан. В 30 милях от селения Уэлен они встретили сплоченный лед, и суда не смогли продвигаться потом на запад. Было нужно прервать работу до следующего лета.
В 1911 г. экспедиция обрисовывала берега до устья р. Колымы, а в 1912 г. изучила автостраду до устья р. Лены и дальше до о-ва Петра, расположенного у восточного берега п-ва Таймыр. В 1913 г. предполагалось пройти мимо мыса Челюскин и обогнуть п-ов Таймыр. Но сделать это не удалось: путь на запад преградил целой лед громадной толщины.
1 сентября 1913 г. «Вайгач» и «Таймыр» остановились в 12 милях от мыса Челюскин. От него суда отделяла непроходимая преграда — ледяное поле. Появление целого ледяного поля в этом районе было тяжело растолковать. Глубины тут достигали 200 м, а при таковой глубине лед вольно движется по течению и ветру.
Ледокол «Вайгач». Не имея возможности пробиться через тяжелые льды на запад, в октябре 1914 г. неподалеку от мыса Челюскин «Вайгач» и «Таймыр» остановились на зимовку. На протяжении зимовки всегда велись метеорологические наблюдения.
Экспедиции было нужно направиться на протяжении края льда на север, дабы обогнуть ледяное поле и таким методом подойти к п-ву Таймыр. Часа через три по окончании начала перемещения на север справа от курса нежданно показалась низменная полоса почвы, полузанесенная снегом.
Данный новый, малоизвестный ранее, остров к северо-востоку от мыса Челюскин потом назвали Малым Таймыром.
Потом суда шли в широкой полынье, среди разбитого льда, недалеко от кромки ледяного поля. Не так долго осталось ждать навстречу стали попадаться огромные ледяные горы — айсберги — высотой до 10—12 м. Мы видели их около двух десятков. Никто из полярных исследователей ни при каких обстоятельствах ранее не встречал айсбергов вблизи п-ва Таймыр. Откуда они? Это было тайной для участников экспедиции.
С того времени прошло много лет, но я отлично не забываю ночь со 2 на 3 сентября. Дремать не хотелось. Светало, но горизонт еще прикрывала мгла. И внезапно я начал различать смутные очертания большого берега. Не совершил ошибку ли я? В Ледовитом океане нередки такие обманы зрения. Думается, что вдалеке берег, а выясняется, что это облако либо стенки тумана. Но скоро я убедился, что вижу перед собой большой гористый берег, а на горах — снежные пятна. Чуть сдерживая беспокойство, я разбудил начальника экспедиции. Оказалось, что мы открыли острова Северной Почвы.
Мы подошли к громадному острову. Команде «Таймыра» поручили обрисовать северные, а «Вайгача» — южные берега острова.
На юго-восточную оконечность открытого острова с «Вайгача» отправилась партия для астрономических наблюдений. На низменной прибрежной части острова, покрытой галькой, местами был видимым мох бурого цвета. Усеянный обломками скал, берег протянулся на километр до самых гор. С них дул порывистый теплый ветер. Температура окружающей среды достигала 14°, в то время как над морем она была всего 1°.
Ледокол «Таймыр» на зимовке
Животных встретить не удалось, но мы видели следы оленей, песцов и белых медведей.
Суда прошли на протяжении восточных берегов Северной Почвы до ее северного окончания; обойти около островов помешали целые льды.
Попытка пробиться к западному берегу острова не увенчалась успехом: помешал сплоченный лед. Удалось нанести на карту лишь часть восточного берега.
В следующем, 1914 г. экспедиция продолжала изучения, обрисовав южный берег ближайшего к материку большого острова. Предстоящему изучению Северной Почвы опять помешали ледовые условия. В октябре 1914 г., не имея возможности пробиться на запад через тяжелые льды, «Вайгач» и «Таймыр» остановились на зимовку неподалеку от мыса Челюскин. На протяжении зимовки всегда велись метеорологические наблюдения.
В августе 1915 г. ледоколы состоялись в Белое море и достигли Архангельска.
Экспедиция произвела опись берега материка и прилегающих к нему островов от Берингова пролива до устья р. Енисея. Она выяснила береговые астрономические пункты, что разрешило возможность уточнить на карте очертания берега. На всем дороги измерялись глубины, изучались скорость и направление морских течений и приливо-отливные явления. Удалось составить достаточно правильные лоции и мореходные карты.
В то время, когда суда становились на якорь, на дно опускали драгу либо трал, каковые в большинстве случаев доставляли обильные уловы придонных животных.
При более продолжительных остановках судна пара участников экспедиции собирали на берегу наземных животных и растения.
Экспедиции удалось привезти хорошие зоологические коллекции. Были взяты новые сведения о климате, распространении и состоянии льдов в совсем не изученных ранее районах Арктики.
Не считая архипелага Северная Почва и о-ва Небольшой Таймыр, экспедиция открыла о-в Старокадомского и в группе о-вов Де-Лонга — о-ва Жохова и Вилькицкого. Материалы экспедиции облегчили освоение северной морской автострады.
«Светало, но горизонт еще прикрывала мгла. И внезапно я начал различать смутные очертания большого берега… мы открыли острова Северной Почвы».
Лишь в 1930—1932 гг. группе советских полярников во главе с Г. А. Ушаковым удалось совершить изучение Северной Почвы. Два года героически трудилась исследовательская партия на этих необитаемых островах. Оказалось, что Северная Почва складывается из четырех ряда и крупных островов небольших. Самый большой — о-в Октябрьской Революции, следующий по величине — о-в Коммунист и после этого о-ва Пионер и Комсомолец.
По собственному геологическому строению Северная Почва — продолжение п-ва Таймыр, от которого она отделилась, возможно, в послеледниковое время.
Ледники на островах Северной Почвы занимают 42% площади. Сползая в океан, они и образуют айсберги, так поразившие отечественную экспедицию.