СТАРОЛАДОЖСКИЙ МИФ В ОТВЛЕЧЁННОМ ДИСКУРСЕ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ
Приступать к написанию таковой статьи достаточно сложно, потому как в ней неизбежно нужно будет затронуть вопрос о обстоятельствах происхождения последовательности догадок а также
непреложных положений, высказанных в свое время известными учеными, кое-какие
из них уже ушли от нас. Однако, мне представляется нужным в рамках необычной санации научного дискурса к этому вопросу обратиться. Сложно, очевидно, высказать предположение, что этот текст послужит для более правильного изложения в популярных текстах о Ветхой Ладоге. В недавней работе В. Н. Козляков на примере истории с выступлением Козьмы Минина в Нижнем Новгороде в 1611 г. продемонстрировал, что каждая новая научная интерпретация исторических событий не оказывает никакого влияния на их трансляцию в популярной литературе. Цель данных заметок другая: довольно часто категорично воспроизводимые в отвлечённом дискурсе легендарные утверждения становятся опорными точками для предстоящих интерпретаций.
Староладожский миф — так я буду именовать явление, появившееся не только в околонаучной, но и в отвлечённой культуре в 1970-е гг., и взявший оформление
вначале в концептуальной статье Г. С. Лебедева (позднее воспроизведенной им в двух
монографиях), а также в серии работ А. Н. Кирпичникова и Д. А. Мачинского. Еще пятнадцать лет назад многие положения, так или иначе относящиеся к ?староладож-
скому мифу?, взяли твёрдую оценку в небольшой, но ответственной работе Н. И. Милютенко. Приходится с сожалением констатировать, что влияния ни на популярную, ни
на отвлечённую литературу о Ладоге эта работа не оказала. Не претендуя тут на
исчерпывающее изучение ?Староладожского мифа?, я коснусь некоторых самый
известных сюжетов.
Ладога — первая / старая столица Руси
Тезис о столичности Ветхой Ладоги появился в связи с интерпретацией летописной
легенды о призвании варягов, входящей в состав реконструируемой Начальной лето-
писи. В бессчётных публикациях Петербургских ученых, первым делом
Д. А. Мачинского и А. Н. Кирпичникова, многократно указано на то, что текст ?варяжской легенды? в составе Ипатьевской летописи первым местом пребывания легендарного
Рюрика именует Ладогу. Д. А. Мачинский кроме этого неоднократно выступал в печати с критикой
отвлечённого издания Повести временных лет 1950 г. (и его переиздания в 1992 г.),
где фальшиво первым местом пребывания Рюрика назван Новгород. В недавней статье, размещённой в материалах III (XIX) Общероссийского археологического съезда,
В. Л. Янин и Е. Н. Носов выступили с критикой данной концепции, серьезно отстаивая
приоритет Новгорода по отношению к Ладоге как ?первой столицы Руси? (первого
местопребывания легендарного Рюрика). направляться подчернуть, что, не смотря на то, что в публикации
В. Л. Янина и Е. Н. Носова в качестве поборников ?ладожской версии? названы оба
автора (А. Н. Кирпичников и Д. А. Мачинский), из каких-то мыслей особенно
острой критике были подвергнуты работы Д. А. Мачинского.
направляться высказать сожаление, что предметом отвлечённой дискуссии делается
поиск места, куда, в соответствии с тексту, записанному на рубеже XI–XII вв., в первой половине 60-ых годов IX века был
?призван варяг Рюрик?, вовсе оторванный от анализа культурного контекста, в котором
в начале XII в. в летописный текст была засунута ?варяжская легенда?. Я бы предло-
жил скорее обратить внимание на то, что в данной легенде в качестве мест ?призвания?
трех братьев названы пункты, не являвшиеся на протяжении создания летописного текста
ответственными центрами — не имевшими княжеских столов и проч. Конкретно в этом контексте
Ладога выглядит предпочтительнее Новгорода — серьёзного центра Руси в XI–XII вв.
Одновременно с этим отвлечённые ученые продолжают серьезно искать настоящее место
призвания Рюрика.
Очень нужна тут статья киевской исследовательницы Т. Л. Вилкул, посвященная конкретно анализу летописного текста, в которой предлагается все же признать приоритет ?ладожской версии? ?варяжской легенды?. Очевидно, приводимые Т. Л. Вилкул доводы нисколько не додают нам хорошего знания о том, куда в конечном итоге в 862 г. имел возможность прийти либо пришел Рюрик.
Ладога основана в первой половине 50-ых годов VIII века
Данный тезис был сформулирован за пара лет до празднования в 2003 г.
?1250-летнего юбилея Ветхой Ладоги? — такова была компромиссная формула, включенная в текст президентского указа. Сохранность культурного слоя Ветхой Ладоги
разрешает достаточно совершенно верно датировать остатки древесных построек. Раскопки на
Земляном городище Ветхой Ладоги ведутся, с перерывами, с 1911 г.; приблизительно с середины 1970-х гг. начал проводиться анализ спилов древесных построек. Раскопками
Е. А. Рябинина на рубеже 1970–1980-х гг. был затронут участок, по всей видимости,
на сегодня старейший из изученных. Из материалов раскопок 1981 г.
происходит фрагмент бревна с порубочной датой 753/754 г. В научной литературе мне
не удалось отыскать опровержения (либо высказанного сомнения) данной даты.
Вместе с тем она, очевидно, не может быть источником для утверждения об ?основании Ладоги? в 753 г.: как именовалось место теми людьми, каковые срубили это
бревно, возможно ли утверждать о континуитете/преемственности поселения, к которому
относилась постройка, где было использовано данное бревно по отношению к позднейшим слоям поселения на Земляном городище (в литературе были озвучены разные точки зрения на данный счет) — на все сведенья вопросы до тех пор пока нет решения, и неизвестно, допустимо ли оно по большому счету.
Наряду с этим в популярном дискурсе, в особенности — в дискурсе, созданном около
Ладоги в разгар юбилейных торжеств, четко преобладала тенденция трактовать 753 год как год ?основания Ладоги — старой столицы?. Из этого вырастало или утверждение о долгом замалчивании роли Ладоги в годы ?господства? концепции ?Киевской Руси?, или — еще более наивное утверждение о том, что ученые открыли новые летописи, где конкретно Ладога названа в качестве ?первой столицы Руси?.