РИМСКОЕ ПРАВО
УЧЕБНИК
Издание второе, исправленное и дополненное
Рекомендовано Министерством образования РФ в качестве книжки для студентов высших учебных заведений, обучающихся по направлениям и специальности «Юриспруденция»
МОСКВА
ББК 67.3
О 91
Критики:
академик РАЕН, заслуженный деятель науки РФ,
профессор права , доктор наук В.М. Курицын
профессор права , доктор наук В.А. Савельев
Омельченко О.А.
О 91 Римское право: Учебник. Издание второе, исправленное и дополненное. — М.: ТОН — Остожье, 2000 — 208 с.
ISBN 5-86095-199-Х
Учебник подготовлен в соответствии с новой программой учебного курса «Римское право». В нем изложены главные начала римского публичного, частного и уголовного права, и судебно-процессуальной культуры связанной с традицией римского права. Изложение носит обобщенный темперамент и основано на правилах и системе римского хорошего и рецепированного права.
Книга направлена студентам, преподавателям и аспирантам юридических институтов, но может воображать интерес и для юристов-практиков. Если сравнивать с первым, второе издание дополнено рядом новых разделов, относящихся к неспециализированной части и вещному праву.
ББК 67.3
ISBN 5-86095-199-Х © О.А. Омeльчeнкo, 1994
© О.А. Омельченко, 2000
ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемый учебник охватывает главные вопросы начального курса римского права, которым ограничено изучение этого предмета в абсолютном большинстве юридических институтов современной России. В отличие от всех существующих и дешёвых сейчас учебных пособий по предмету, учебник посвящен как римскому частному праву, так и публичному праву, включая по необходимости краткое лишь изложение совокупности римского права. Как и сам начальный курс, учебник может служить только для предварительного знакомства с таким выдающимся по собственному значению элементом правовой юридической образованности и культуры как Римское право. В известной степени он воспроизводит изложения и систему проблем классического для романистики курса «Институций» (совсем несправедливо сведенного ранее в литературе предмета лишь к римскому частному праву).
Учебник имеет в виду интересы особого, опытного юридического знакомства с римским правом как собственного рода общей универсальной конструкцией и догмой правовых норм и институтов. Исходя из этого он знакомит не только с принципами и институтами хорошего римского права — права в собственном смысле Древнего Рима в исторически определенных рамках существования (VIII в. до н.э. — V в. н.э.) — но и римского права в целом, каким оно оформилось и развивалось в течении более двух тысячелетий. Главенствующим ориентиром тут был забран известный Свод римского права, составленный при императоре Юстиниане (VI в. н.э.) и тот вид, что придан университетам римского права в то время. Для исторического изучения римского права учебник и курс не предназначены, и нужно иметь в виду, что содержание развитых принципов и институтов той либо другой области римского права, кроме того само наличие многих принципов и таких институтов применимо далеко не ко всем периодам истории римского права. Воображая обобщенно-догматический анализ правил права, этот учебник невольно упрощает развития и процесс становления правовых начал, и лишь в самые существенных вопросах даются неспециализированные сведения историко-правового содержания*. В силу учебного по преимуществу назначения и чисто доктринальных задач курса работа высвобождена от цитации источников и специальных ссылок римского права. отдельные правила и Латинская терминология-максимы римского права приводятся только в самых принципиальных вопросах, подразумевая их доступность при самом начальном знании форм и лексики латинского языка либо главных западноевропейских языков.
* Чисто исторический очерк римского права (вольный от догматического изложения университетов) дается в недавней работе автора «Общая история страны и права», т. 1. М.: ТОН — Остожье, 1998 (2-е изд. — 1999), §§ 13—21.
Как и положено в учебном курсе, работа воздерживается от нетрадиционного освещения тех либо иных вопросов римского права. Вместе с тем эксперты смогут отметить некое своеобразие в систематике неприятностей, в раскрытии догматического содержания последовательности университетов относительно с теми пособиями, каковые единственно существовали до самого последнего времени в российско-советской юридической литературе, в основном цивилистике. Это связано не с какими-либо особыми изучениями автора, а всего лишь с расширением спектра использованных при разработке курса трудов западноевропейской и ветхой русском романистики, и с признанием того факта, что картину римского права воспроизводят не только извлечения из трудов римских хороших правоведов в рамках «Дигест», но и правила Юстиниановых «Институций» и, основное, «Кодекса». Очерк римского права дается на основании в главном хороших трудов В. Ренна и Т. Моммзена, не смотря на то, что направляться оговориться, что их систематика далека от требований фактически юридической догматики.
Ввиду практической малодоступности большинства работ по истории и догматике римского права особые библиографические указания в книжке кроме этого не приводятся. Для начального ученического знакомства с правовой традицией и историей римского права возможно воспользоваться книгой А.И. Косарева «Римское право» (М.: Юрид. лит., 1986; о недочётах этого труда см. рецензию в «Сов. гос-во и право», 1987, № 7). За последнее десятилетие в связи с возобновлением преподавания баз римского права (либо римского частного права) в юридических высших а также средних учебных заведениях переиздано пара прошлых учебных пособий, вышли новые авторские работы. В интересах того же начального курса римского права возможно воспользоваться работами: Новицкий И.Б. «Римское право» (М., 1996; прошлые издания 1944 — 1972 гг. под заглавиями «Базы римского гражданского права», «Базы римского частного права»), Подопригора А.А. «Базы римского гражданского права» (Киев, 1990), Черниловский З.М. «Лекции по римскому частному праву» (М., 1996; 2-е изд. —- 1997), Хутыз М.З. «Римское частное право» (Краснодар, 1993). По уровню изложения и своему объёму они в полной мере соответствуют части курса, посвященной частному праву, время от времени пошире раскрывают отдельные университеты, чем в предлагаемом книжке. Краткий неспециализированный очерк см. кроме этого: Скрипилев Е.А. Базы римского права (М., 1998). Вместе с тем в интересах все того же начального и общепрофессионального знакомства с римским правом не нужно обращаться к объемным направлениям римского права: «Римское частное право» под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского (М., 1948, переизд. 1994-1999), Дождев Д.В. «Римское частное право» (М., 1996). Книги объемны, сложны для студентов, предполагают детальное знание латинского языка и владеют рядом субъективных изюминок: первая, с завидным усердием переиздаваемая современными издателями, воспроизводит, по сути, институты и систему не столько римского права, сколько германской пандектистики финиша XIX в., вторая — наполнена большим числом своеобразных авторских и нечёткостей прочтений университетов римского права, очень нелегких для учебного усвоения предмета (см. об этом рецензию: «Зерцало. Издание юридической библиографии», 1997, №1). Более детальному знакомству с отдельными качествами римского права смогут оказать помощь издания: «Латинская юридическая фразеология» (М., 1996) и энциклопедический словарь М. Бартошека «Римское право» (М., 1989), каковые, но, кроме этого предполагают достаточное знание латинского языка. В самое последнее время показались кроме этого дешёвые, не смотря на то, что далекие от научных требований, но нужные для расширения знаний по римскому праву и для практической работы в семинарах издания: «Монументы римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана» (М.: Зерцало, 1997), «Монументы римского права: Юлий. Павел. Сентенции. Фрагменты Ульпиана» (М.: Зерцало, 1998).
Относительно с первым изданием данного книжки (М.: Манускрипт, 1994) в предлагаемом произведены редакционные, в большинстве случаев благодаря технических неточностей, исправления, внесены кое-какие дополнения в частные разделы без общей системы структуры и изменения изложения книжки.
I.2. Совокупность римского права
(I.2.1) Понятие права.
Обозначению неспециализированного понятия права— во всем множестве предполагаемых соотношений и оттенков —служило латинское слово jus, имеющее старейшее, еще индоарийское происхождение. В исходном, филологическом значении этого слова (при помощи чего выражается и неспециализированное духовное представление национальной культуры о той либо другой категории) отсутствует какое-либо сопряжение с понятием о честном, подобно тому как в подобное русское слово «право» имманентно вошло понятие «правоты», «правды». Изначальное представление о праве в римском юридическом обиходе было лишено оттенка морального долженствования, право надеется лишь как надындивидуальная данность — и это воплотилось во всей совокупности категорий, связываемых с неспециализированным понятием права.
Понятие права, jus, имело чисто социальную наполненность. В этом отношении римляне противопоставляли fas как установление божественного происхождения и jus как установление людской общежития. Первое является родом священного, единожды и окончательно в неизменном виде установленного права, переданного людям в виде неспециализированных заветов для неукоснительного следования, не подверженного лукавому и сомнению истолкованию, гарантированного Божественным возмездием; благодетельность требований и предначертаний fas направляться из презумпции его неумолимой человечности. Fas определяет собою как бы внешние рамки существования общины (святость гостеприимства, соблюдение междуобщинных и интернациональных соглашений, статус главы рода либо общины), и санкцией за его нарушения направляться изгнание из общины либо «предание воле всевышних». Jus — это внутреннее право общины, формируется оно публичным согласием без всякого участия высших сил, и его обязательность основывается или на целесообразности следования предписанному, или на властной принудительности. Fas lex divina, jus lex humana est.
Этимология слова jus, которая бы позволила правильнее характеризовать понятие о праве, краеугольное для римской юридической культуры, не ясна. Ближайшие сопоставления, каковые принято делать, сводятся к аналогиям c jussum (приказ, повеление) и с именем главного божества римского языческого пантеона Jupiter; и в первом и во втором случае единственной чёртом исходного понятия о праве делается властная обязательность, опирающаяся на подчинение силе.
Понятие права в римской юридической культуре имело довольно много различных сопряжений. Правом имели возможность обозначаться правила общежития в отличие от обычаев и нравов. Право имело возможность означать определенное публичное либо национальное состояние — в отличие от бесправия. Наконец, право имело возможность сливаться с более неспециализированным понятием правопорядка по большому счету. Тем же словом имела возможность обозначаться совокупность норм, отличающаяся по собственному источнику: право божественное — право человеческое; по собственному формальному характеру: право писаное — право неписаное; по историческому значению: право новое — право древнее. Jus обозначало и субъективное право: право кого-либо на выражение воли, на завещание, на вещь, либо кроме того более узко — на отказ от опекуна. Не обращая внимания на множественность собственных значений, чтобы быть разглядываемым в качестве юридического права, т.е. функционирующего в сфере регулирования юридических взаимоотношений, кроме властной принудительности, право должно отвечать некоторым главным параметрам.
Право может иметь субъективное происхождение, но не субъективное, чисто личное содержание. В нем обязана находиться общечеловеческая целесообразность: «Права установлены не для единой персоны, но для неспециализированного значения». После этого, право должно предоставлять собственного рода меру публичного согласия довольно тех либо иных вопросов общежития: «Все право введено соглашением, либо установлено необходимостью, либо закреплено обычаем». Это, следуя римскому хорошему юристу Модестину, собственного рода публичные источники права, и наличие конкретного происхождения (из определенного и принятого традицией источника) есть нужной чертой для него. Наконец позднейшее историческое действие на познание права древней философии стоицизма включила в содержание права ценностные представления: «Предписания права сущность следующие: честно жить не оскорблять другого, воздавать каждому должное».
Главным критерием фактически юридического права (в отличие от отвлеченных понятий — естественное право, божественное право кулачное право и т. п.) есть его выраженность в конкретных юридических нормах, воображающих как форму существования права так и преобладающий вид его жизненного применения в юридической практике
(I.2.2) Классификация юридических норм.
Юридическая норма (norma agendi) образовывает выражение правовой воли субъекта управомоченного на это всем данным сообществом либо народом; исходя из этого она именовалась объективным правом в отличие от личного потенциального правомочия, либо субъективного права. Формирование таких норм сводится обыкновенно к нескольким самые общим историческим понятиям либо историко-логическим процедурам.
Юридическая норма возможно (1) конкретно установлена предписанием источника, имеющего правовую силу — обычая закона, судебной практики; такая норма, в большинстве случаев, определенна и однозначна. Норма возможно (2) установлена методом истолкования неспециализированных либо конкретных предписаний источника права, причем это истолкование должно подчиняться определенным выработанным правилам. Истолкование возможно легальным либо доктринальным; первое имеется разъяснение нормы посредством конкретных норм, почерпнутых из того же либо родственного правового источника — того же закона, того же распоряжения суда и т.д. Легальное толкование имеет силу, равную фактически истолковываемой норме, потому, что в строгом смысле, при соблюдении логических правил и полноты, не формирует ничего нового. Доктринальное истолкование — это разъяснение нормы на основании неспециализированного понимания слов (тогда оно намерено именуется грамматическое истолкование) либо событий существования закона (логическое истолкование). Для полного и верного представления о качестве юридической нормы римская правовая культура потребовала безграничного истолкования: «Знать законы — это не придерживаться их слов, но значения и силы». По своим формальным последствиям истолкование могло быть распространительным, в то время, когда норма переносилась на такие отношения, каковые практически этим правовым источником не предусматривались, но были бы предусмотрены, если бы правообразователь их коснулся, и ограничительным, в то время, когда выполнение некоторых условий предельно сужало воздействие истолковываемой нормы. Наконец, юридическая норма возможно выпилена (3) методом аналогии, т.е. распространения действия родственных норм на основании тождества правовых начал. Не все юридические случаи могли быть предусмотрены конкретными распоряжениями источников права, и в случае, если принцип ответа таких дел ясен, то ничто не должно останавливать от ответа по существу, используя либо аналогию конкретной нормы, либо неспециализированного предписания права: Ubi eadem legis ratio, ibi eadem legis dispositio.
В отношении качественной классификации юридических норм самые важными направляться признать следующие: по характеру, по правосодержанию и по количеству правового действия.
По характеру юридические нормы смогут воплощать строгое право (jus strictum) либо честное право (jus aequum et bonum). Первые формируются правильным предписанием источника права как в отношении количества, так и в отношении обстоятельств и объекта юридического действия, не допускают отклонений при их применении, твёрды и неизменны. Вторые формируются указанием источника права на неспециализированный принцип юридического ответа обстановки, допускают отклонения в зависимости от событий, личности участников правонарушения. «Честное право» воображает более высокую ступень правотворчества, не смотря на то, что и существенно осложняющее юридическую практику, требующее более идеальной юриспруденции. Неумолимое использование «строгого права» вызывало в римской правовой культуре осуждение, потому, что подразумевалось, что нормы права существуют не сами по себе, а для целей людской общества. Выражением этого отношения стала поговорка Summum jus summa injuria.
По собственному правовому содержанию юридические нормы смогут воображать принудительное право (jus cogens) и разрешительное, либо дозволительное, право (jus dispositum). Суть правового предписания римское право усматривало в том, дабы «повелевать, запрещать, разрешать, наказывать». Принудительные нормы не допускают свободного усмотрения участников правовых взаимоотношений, они требуют лишь предписанного поведения, не смогут изменяться по усмотрению участников правоотношений. Таковы в большинстве нормы, на которых основываются государства и отношения граждан, и отдельные университеты гражданской судьбе публичной значимости (брак, воспитание детей следование нормам нравственности и т.д.). Принудительные нормы со своей стороны подразделяются на повелительные, либо предписующие, каковые конкретно говорят о содержании должного правового поведения — к примеру, обязанность воспитывать собственных детей, и на запретительные, каковые показывают на осуждаемое правовое поведение (безразлично прямым ли нарушением либо «всего лишь» в обход закона) и, в большинстве случаев, подразумевают наказание за эти нарушения — таковы все предписания права. Дозволительные нормы предоставляют участникам правоотношений, подразумевая их равноправными и равнозначными, возможность самим выяснить форму реализации разрешённого правового поведения. Большая часть норм, регулирующих отношения по поводу имуществ, сделок и т.п., относятся к диспозитивным. Причем конкретный вид самих этих норм и создается, в большинстве случаев, методом свободного исторического выбора гражданского оборота.
По количеству правового действия юридические нормы подразделяются на право общее (jus generale) и право необыкновенное, либо особое (jus speciale). Общее право высказывает неспециализированный суть источника права по поводу регуляции того либо иного вопроса правоотношений, эта нормы используются в любой момент, в случае, если нет прямого указания на особенности юридической оценки разглядываемых событий применительно к тем либо вторым условиям. Общее право может представать в виде двух категорий: права обычного (jus commune), заключающего обще принятые положения, либо права особого (jus singulare), которым организуются допускаемые неспециализированными рамками правовой регуляции отступления либо отклонения от однозначных неспециализированных правил. Нормы особого права формировались отступлениями ввиду какой-либо публичной пользы, в их основе предполагалась справедливость, которой необходимо руководствоваться. В силу для того чтобы характера особые нормы смогут функционировать лишь в пределах первоначально отрегулированного с их помощью отношения, они ни за что не смогут становиться источником аналогии права, подлежат лишь ограниченному истолкованию. Особые нормы высказывают, в большинстве случаев, некую юридическую льготу (к примеру, для дам извинительным подразумевалось незнание законов) либо же пережитки ветхих юридических конструкций. Право необыкновенное воображало изъятие из действия неспециализированных законов, установленное в порядке привилегии и строго лично (правовые привилегии лицу, не переходящие по наследству; особенный статус имущества либо другой собственности; привилегии по правооснованию, к примеру, первого кредитора на первоочередность в удовлетворении долга). Привилегии, как и нормы особого права, не смогут быть объектом расширительного толкования и аналогии. Подразумевалось кроме этого, что необыкновенное право может нести с собой как пользы для участника правоотношения, так и обременения а также прямую невыгодность (подразделение на благоприятные и без того именуемые одиозные привилегии).
Юридические нормы, помимо этого, имели возможность различаться по времени действия (лишь на будущее время либо с подразумением обратной их силы), по территории (общегосударственные, местные, экстерриториальные), по порядку прекращения действия (изначально временные нормы, возобновляемые, подразумеваемые отмененными с принятием новых по этому предлогу, с необходимой прямой отменой и т.д.). Эти последние классификации взяли громаднейшее развитие лишь применительно к нормам закона и в тесной связи с неспециализированным качеством закона по римскому праву.
(I.2.3) Совокупность римского права.
Совокупность римского права, не будучи созданной и установленной единовременно, а сложившаяся на протяжении долгой традиции юридической разработок и практики юриспруденции, отличается от отраслевого (либо иного) подразделения правовых совокупностей современности. Главным квалифицирующим показателем классификации университетов и в целом совокупности римского права явилось деление на право публичное и право частное (jus publicum — jus privatum). В соответствии с основополагающему определению, «публичное право имеется то, которое разглядывает состояние римского страны, частное — то, которое посвящено заинтересованностям отдельных лиц».
Подробной и законченной дифференциации этих двух областей права в римской юридической культуре не сложилось, и подразделение носило условно-категориальный темперамент. Так, римский юрист-классик Ульпиан в качестве поясняющего примера отмечал, что «публичное право имеется то, что обращено к положению Рима, к святыням, жрецам, магистратам… частное же право относится к пользе отдельных лиц». Спецификация сформировалась лишь в области правозащиты и источников права, признаваемых для данной сферы допустимым. Публичное право, отражая интересы римского народа, подлежало правовой охране от имени римского народа и только с его санкции. Традиционно исходя из этого в эту область включались институты и принципы, каковые современная правовая культура относит к национальному, административному, уголовному, денежному праву, регулированию священно-культовых вопросов, неспециализированным началам суда (с значительными изъятиями), наконец, интернациональному праву. В область римского частного права вошли принципы и такие институты, каковые позднее стали относиться к гражданскому материальному и процессуальному праву, частично к сфере права и процесса (потому, что в том месте шла обращение об охране личности гражданина от личностных же посягательств). Частное право, подразумевалось, отражало интересы индивидуума и не имело возможности охраняться кроме интересов и желания отдельного лица. Собственные источники право черпало не только в общегосударственных установлениях, но и в воле частных лиц; в традиции римского права сформировалось признание исходя из этого частных соглашений в данной области как имеющих силу общеправовых установлений.
Взаимоотношения требований публичного и частного права кроме этого были отрегулированы условно. Категорично признавалось, что «публичное право нельзя менять частными соглашениями», но в строгом смысле это означало только, что вопросы, признанные предметами регулирования публичного права, не смогут регулироваться соглашениями частных лиц, и вовсе не потребовало, дабы сделки частного характера следовали установлениям страны (к примеру, соглашение двух лиц о порядке деятельности судебных органов либо форме сбора налогов в городе изначально не имело возможности иметь никаких юридических последствий, среди них и для самих этих двух лиц, будучи примитивной тратой времени и юридических навыков). Вместе с тем подразумевалось, что требования публичного права не вмешиваются в установления, традиционно считающиеся сферой частного права, и что публичное право лишь формирует должные гарантии и правовые условия реализации лично-свободного поведения. Главными постулатами всех требований частного права надеялись такие, что «никто не понуждается функционировать против собственных жажд» и что «кто пользуется своим правом, никому не вредит». Соответственно, личная автономия составляла признанный предел вмешательству публичного права в эту область.
Вторую наиболее значимую изюминку римского права, в особенности хорошего периода, воображает отсутствие столь привычной современной правовой культуре четкости разделения на материальное и процессуальное право. Более того: римское право, в большинстве случаев частное, это имманентно исковое право; признание фактически правомочия субъекта в отношении ли вещи, в отношении совершения какого-либо значимого юридического действия в римском праве означало, что наличествуют совершенно верно определенные и установленные формы правовых требований — и что не может быть не защищаемых и не обеспечиваемых прав. Неразрывность материального содержания права и его судебно-процессуального обеспечения была не только итогом чисто развития римского и исторических особенностей становления права, начинающегося с порядка фиксации юридических действий в обычае либо законе. Эта неразрывность лежала в базе всей римской правовой культуры (быть может, это было еще одно выражение ее преимущественного индивидуализма), со своей стороны налагая отпечаток и на содержание принципов и институтов фактически материального права, не разрешая им получить полную самостоятельность.
II.2. Гражданство
(II.2.1) содержание и Понятие гражданства.
Субъектом национальной судьбе и публичного права считался в римской юридической традиции носитель особого качества, образуемого сочетанием целой совокупности требований — римский гражданин (civis romanus), и это свойство было далеко не тождественно любому физическому лицу, кроме того полноправному в частноправовом смысле (см. § V.1). В том, что касалось регуляции и требований публичного права, римлянин воображал как своеобразный субъект — civis optimo jure. Совокупность требований, нужных для признания за лицом состояния римского гражданства, подразумевала: принадлежность к римской общине, личную и абсолютную свободу, особенный домашний статус, соответствие возрастным ограничениям. Изюминкой университета римского гражданства было то, что оно сначала собственного исторического формирования определялась совокупностью правовых требований и в известном смысле было создано правом, имея строго личностный темперамент. Следствием этого было среди них и развитие последовательности промежуточных университетов на базе привилегий: право гостя (hospitium), почетное гражданство и др. Римское право исключало исходя из этого и возможность наличия у субъекта публичного права двойного гражданства: по Цицерону, этого не допускало «величие римского народа».
Принадлежность к римскому гражданству означала для субъекта возможность пользования рядом прав и в один момент обременение публичными обязанностями. Публичная правоспособность наступала с 17 лет, с 60 лет гражданин мог быть высвобожден от личных повинностей; освобождало от повинностей кроме этого выполнение обязанностей должностного лица и некоторых жреческих функций. К публичным правам римского гражданина относились: право обжалования ответов чиновниковов в установленных народных собраниях — или конкретно, или через трибунат; право ассоциаций и собраний, а также соседских сходок, — не нарушая публичных правил и лишь в дневное время (фактически, первоисходное самонаименование римских граждан — «квириты» — и происходит от индоарийского еще ko-wiri, означавшее собрание мужчин для мирных и военных трудов в ko-wiria, одну из курий позднее); право участия в собраниях национального значения под управлением магистратов, пассивное право-обязанность выполнять функции должностного лица при соответствующем имущественном цензе. К публичным по характеру обязанностям относилась военно-милицейская работа (по данной обязанности могли быть дарованы льготы, и и полное освобождение в личную приз); обязанность подлежать цензу, т.е. исчислению доходов и имущества (уклонение преследовалось уголовным порядком); уплата особенного налога — трибута, собираемого по чрезвычайной национальной необходимости; полезное использование и владение почвами покоренных народов. Фактически налогов в простом смысле римские граждане не уплачивали; в ходу были лишь пошлины с некоторых юридических действий (при отпуске на волю рабов, волеизъявлении из домашних прав и т.п.), необходимые и для римлян.
Состояние римского гражданства в публично-правовом отношении подразумевало и наличие совокупности прав в частноправовом смысле, связываемых с этим статусом. К таким правам относились право заключения полноценного брака (jus conubii), право осуществлять отцовскую власть в семье-клане (patria potestas), право участия в торговом обороте со всеми обязывающими гражданско-правовыми последствиями (jus commercii), право возбуждать законные иски в границах привилегий квиритского права (legis actiones). Наличие этих прав воображало римского гражданина и как субъекта частного права (см. V.1).
(II.2.2) Приобретение прав гражданства.
Права римского гражданина имели возможность приобретаться неоднозначным в правовом отношении методом: 1) в силу установлений естественного права, разрешённого законами; 2) в силу ярких предписаний публичного права. В первом случае публичное право лишь разрешило обретение гражданства естественным методом, и крайне редко (строго единичных и на базе судебных ответов) могли быть приняты ограничения на такое приобретение прав гражданства. Во втором случае предписания публичного права, будучи по собственному смыслу правом необыкновенным, либо особым (см. I.2.2), не могли быть оспариваемы частным лицом, претендующим на распространение на него подобного статуса.
В силу установлений естественного права приобреталось римское гражданство (1) методом рождения от своих родителей, пребывающих в верном (в соответствии с требованиям гражданского права осуждённом) браке, причем оба родителя должны были (это подразумевалось понятием верного брака) быть римскими гражданами; (2) через усыновление, идеальное полноправным римским гражданином в соответствии с требованиями гражданского права и закрепленное особой процедурой; (3) через освобождение из рабского состояния кроме этого соответственно требованиям закона о процедуре этого. Обретение прав гражданства через освобождение из рабства со своей стороны было разным для обстановок, в то время, когда освобождению подлежал прежде полноправный римский гражданин, временно бывший в рабском состоянии (как военнопленный либо как должник), и в то время, когда освобождение касалось «натурального» раба, не принадлежавшего к римской общине. В первом случае обращение шла в формальном отношении лишь о полном восстановлении права гражданства, во втором — права римского гражданства предоставлялись лишь при соблюдении установленных процедур и требований, или в то время, когда гражданство предоставлялось рабу одним из высших лиц «от имени римского народа».
В силу ярких предписаний публичного права гражданство обреталось (1) методом его личного присвоения за индивидуальные заслуги перед римским народом (свободному лицу зарубежного гражданства либо без гражданства), и (2) через законодательное распоряжение о предоставлении по большому счету прав римского гражданства обитателям определенного города, провинции или сословной категории. Родственными в правовом смысле были кроме этого возможности (3) приобрести римское гражданство и (4) выслужить за 20-летний период военном работы.
Дополнительным основанием для приобретения прав римского гражданства в хорошую эру, в особенности во время республики, было необходимое проживание лица, претендующего на таковое, в Риме и вхождение в одну из территориальных единиц общины; позднее это требование не было абсолютным.
Приобретение прав римского гражданина достигалось тем самым совокупностью требований, согласующихся с т.н. правом по крови (jus sanguinis), по месту жительства (jus loco) и особым правом узаконения гражданства (jus civitatis); причем последнее носило определяющий темперамент.
(II.2.3) ограничения и Утрата прав гражданства.
Воображая в основном в качестве привилегии организованный правовой университет, римское гражданство не считалось необходимой естественной принадлежностью любого индивида, кроме того принадлежащего к римской общине по рождению, по имуществу и т.д. Статусу римского гражданина следовало соответствовать, т.е. выполнять кое-какие требования гражданского права и нравственно-публичного порядка. При «несоответствия» римское право предусматривало возможность отторжения от лица — окончательно либо временно — этих прав, возможность лишения гражданства.
Римское гражданство утрачивалось (независимо от физической судьбы индивида) благодаря (1) уголовных наказаний политического преследования и (2) особого рода, выразившегося в особенном законном осуждении лица. Осуждение римского гражданина на смертную казнь, приговорение его к телесным наказаниям, к продаже в рабство за какие-либо правонарушения означало одновременное лишение прав гражданства; причем, в большинстве случаев, в таких обстановках не имело возможности направляться восстановления потом прав гражданства. Временная потеря прав гражданства имела возможность наступать в следствии законного ареста, осуществленного по распоряжению должностного лица или уголовного суда, и изгнания на срок из пределов Рима (по большому счету из пределов Италии и т.п.); в большинстве случаев, таковой потере прав гражданства сопутствовало лишение и имущественных прав, — но лишь по личным распоряжениям. Полная утрата прав гражданства означала и потерю лицом собственного частноправового статуса применительно к jus civile.