Тяжело представить себе, как Луки и авторы Матфея сознательно додавали к Марку заведомо (они это знали!) фальсифицированный исторический фон, одновременно с этим не изменяя текста Марка. Испытывали ли они пиетет к Марку, что мешал внесению исправлений? Само собой разумеется, нет. Отношение к текстам тогда было достаточно свободным, а авторитет апостолов еще не был упрочен традицией. Тем более, авторитет Марка, помой-му (чуть ли), ученика Петра (также апостола не без оппонентов) был никакой. Нелепо предполагать, что, при тогдашнем обилии евангелий, фальсификатор стал бы ограничивать себя лишь Марком. Может, Марк воображал собой уже тогда общепринятую версию? Также нет: это была только одна из предположений, не более того. Может, Марк был известен собственной объективностью? Но достаточно прочесть описания чудес, дабы видеть, что самая дикая обработка Марка не сможет сделать его еще менее точным.
Фома очевидно не был главным источником кроме того в виде, очищенном от поздних гностических наслоений. С чего бы фальсификатор начал выбрасывать множество тезисов Иисуса? В это же время, Фома был использован Лукой. Уже от него многие перикопы[8] Фомы перешли к Матфею. Нереально конкретно выяснить, заимствованы ли они самим Матфеем (и тогда Евангелие показалось позднее множества и Луки прототекстов), либо (более возможно) они были добавлены к изначально достаточно маленькому тексту Матфея.
Талмуд в b.Shabb116 приводит известную историю, как патриарх Гамалиил и его сестра Мама Саломея подшутили над христианским судьей, поочередно предлагая ему взятку, и получая любой раз противоположного ответа. Эпизод относится к 1в. (по окончании 70г.), но записан был довольно много позднее. Вопрос не в его достоверности.
Судья применяет Евангелие, быстро хорошее от известных нам. «Со дня вашего изгнания Закон Моисея был забран назад, и дан закон Евангелия». Т.е., деятельность Иисуса (дан новый закон) относится к периоду по окончании 70г. (либо кроме того, в случае, если вычислять упоминание Гамалиила анахронизмом, по окончании 135г.), в то время, когда иудеи были изгнаны из Иерусалима. Кстати, такая датировка превосходно согласуется с предположением о происхождения христианства в 68-70г.г. из секты ессенов.
По словам судьи, в Евангелии написано: «дочь и сын наследуют одинаково». Ничего аналогичного в современных редакциях не содержится. Кроме того в случае, если раввины цитировали по слухам, последние должны были на чем-то основываться – т.е., такая концепция, возможно, существовала.
Самый весьма интересно: «Я взглянуть в финиш книги, и в том месте написано: ‘Я не пришел прекратить Закон Моисеев либо добавить в него’». Подобный текст имеется у Матфея в Мф5:17. Так, еще во 2-4в.в. (в то время, когда мог быть записан Shabbat) Евангелие от Матфея оканчивалось на пятой главе из современных 28.
Q мне представляется достаточно умозрительной догадкой. Представим себе текст, такой авторитетный, что с него дословно (!) списаны самые популярные Евангелия. И ни одного его упоминания христианами (не смотря на то, что сохранились тексты либо ссылки на множество малозначительных и открыто фальсифицированных документов). И ни одной копии либо отрывка. И никакого упоминания в самой ранней антихристианской критике, не смотря на то, что это прямое подтверждение фальсификации канона. Весьма необычный получается пиетет: дословно цитировать Q, но вольно фантазировать и дополнять его собственным текстом.
Предположив существование Q, его нужно датировать 60-70г.г. Но это совсем противоречит отсутствию перечней высказываний Иисуса в 50-х г.г., в то время, когда Павел писал Послания. В противном случае мы вынуждены будем растолковать, по какой причине Павел не применял тезисов Иисуса, в то время, когда они имели возможность конкретно дать добро споры.
Концепция единого источника Q противоречит тому факту, что практически аналогичные либо Луки и сходные тезисы Матфея помещены в совсем разный контекст. Понятен процесс, в котором любой из этих евангелистов независимо подбирал, куда засунуть тезисы. У Матфея это оказалось совсем не хорошо, у Луки — в целом достаточно реалистично. Но для чего имело возможность пригодиться одному либо обоим евангелистам абсолютно заменять контекст, разбивая текст на отдельные фразы и вставляя их совсем в другие места?
Тяжело предложить однозначное объяснения происхождения Евангелий. В случае, если и были какие-то источники, то это, скорее, комплект прототекстов, нежели упорядоченное евангелие.
Маловероятно, что Матфей заимствовал из Луки. Последний упоминает, что его Евангелие есть одним из многих – и датировку Матфея было нужно бы переместить на неестественно поздний период. Помимо этого, чуть ли иудей Матфей стал бы основываться на Евангелии язычника, с его бессчётными – очевидными для иудея – неточностями. Но это не помешало поздним редакторам включить в Матфея многие тезисы Фомы – Луки.
Степень достоверности Луки, само собой разумеется, зависит от отечественного взора на Иисуса. Один из характерных показателей Луки – интенсивное и относительно правильное заимствование из Фомы. В случае, если Фома был одним из поздних сборников цитат, то конечно, что Лука решил включить его в собственный Евангелие, как что-то новое, отличительное (и оттуда Фома попал к Матфею в ходе гармонизации). В случае, если Фома реально отражал тезисы Иисуса и был весьма ранним текстом, то нужно дать согласие, что самый близок к нему Лука, а Матфей в близком к современному виде показался существенно позднее.
Вторая особенность Фомы: притчи о злых людях (неправедный судья, Лк18, нечестный управляющий, Лк16, блудный сын, Лк15). Тут возможно заметить все, что придет в голову: стиль софистов, парадоксальный юмор, возможность спасения грешников. Что из этого имел в виду евангелист и был ли таковой подход свойствен Иисусу – критерий аутентичности Луки.
Возможно высказать предположение, что исходный текст был близок к Матфею. В ходе очистки христианства от иудаизма, создатель Луки сознательно поменял последовательность тезисов Матфея. Потому, что подделка была явной, Лука имел возможность прибегнуть к громадной лжи, как методу доказать достоверность. Он поменял истории рождения, воскрешения и распятия. В следствии, его Евангелие стало уже значительно вторым, чем Матфея, и Лука имел возможность настаивать на том, что его Евангелие есть аутентичным, а не обработанным для потребностей язычников текстом Матфея.
Сообщённое отнюдь не свидетельствует историчности самого Матфея. Очень возможно, что эпизоды рождения, распятия и воскрешения были добавлены позднее. В любом случае, очень много исправлений очевидно внесено позднее в организованный текст Евангелия.
Лука вряд ли отделен от Матфея громадным промежутком времени. Но Лука четко ссылается на множество текстов, написанных до него. Разумеется, довольно много прототекстов имелось и до написания Матфея. Исходя из этого спор о приоритете есть неестественным. Все Евангелия не уникальны, они компилированы с прототекстов и устной традиции. Допуская ессенское происхождение последних, возможно предположить датировку впредь до 2в. до н.э.
Евангелиям сначала не придавали особенного значения. Раннехристианские авторы, не смотря на то, что и приписывают канонические Евангелия их ученикам и апостолам, необычно мало цитируют и по большому счету ссылаются на Евангелия. Кроме того обрисовывая концепции, позднее вошедшие в Евангелия, ранние авторы, как Климент, фактически на Евангелия не ссылаются: не зная их либо не придавая им значения. Одновременно с этим те же авторы очень интенсивно строят личные теоретические концепции. Причем это относится практически всех раннехристианских авторов без исключений: в большинстве случаев, они не апеллируют к неоспоримому авторитету Евангелий. Ореол святости около них появился позднее.
Параллели между Евангелиями (сходные перикопы) отнюдь не являются доказательством их неспециализированного источника. Очень возможно, что согласование Евангелий выразилось не только в создании новых гармоний, но и в гармонизации самих Евангелий. Следы для того чтобы кросс-заимствования четко видны во многих местах: тезисы, конечно выглядящие в одном Евангелии, грубо засунуты в второе не учитывая контекста и теологической ориентации. Особенно очевидно данный процесс проявляется в редактированном заимствовании в Матфея гностических тезисов, во множестве видящихся у Луки (сам Лука имел возможность их забрать из Фомы либо гностических прототекстов). Нельзя исключать, что большая часть синоптических[9] параллелей обязана своим происхождением конкретно гармонизации. Это бы растолковывало и необычно громадный размер канонических Евангелий если сравнивать с еретическими.
Весьма похоже, что начальные Лука и Матфей планировали из очень небольших перикопов, практически в одну фразу. Такие собрания афоризмов преподавателей – logoi sophon – были свойственны для той эры. Эти тезисы вольно перетасовывались, и к ним подбирался контекст. Причем, обычно контекст, в который засунуты эти тезисы, у евангелистов совсем разен. Фон фактов, вероятнее, основан на каких-то устных преданиях, так разнообразных, что факты судьбы Иисуса совсем различаются у евангелистов.
Говоря о происхождении этих logoi Iesou, возможно придерживаться ТайнИак2:1: по окончании распятия Иисуса, ученики сидели совместно и записывали то, что имели возможность отыскать в памяти – любой в собственную книгу. Такая общая грамотность учеников не нереальна: еще на протяжении царицы Саломеи Симон бар Шета (по версии B.Batra24, первосвященник Иешуа бен Гамла) создал совокупность обучения всех иудейских мальчиков (с 6 либо 7 лет) Торе. Быть может, они кроме этого обучались просматривать и писать.
Распространенность грамотности в Иудее подтверждается и косвенными показателями. Так, B.Batra155 упоминает, что переписывание книги Эсфирь стоило один zuz. Лишь много писцов имело возможность обеспечить относительно низкую цену.
В четвертой пещере Кумрана отыскано 574 манускрипта. Лишь в одной пещере, лишь одного места раскопок, на большом растоянии от главных центров маленького народа. Это много, свидетельствующее о высокой грамотности иудеев.
В будущем, на базе прототекстов и устной традиции начали создаваться Евангелия. Первым мог быть написан прото-Матфей, в начале 2в., последним – Иоанн в конце 2-го – 3в.в. Марк был составлен мистиками на базе Луки как книга тайного учения, а потом, при передаче за пределы общины, тайный текст из него был изъят, покинув только выхолощенную канву Луки.
Прото-Матфей слабо отличается от соответствующих эпизодов современного Евангелия от Матфея. Но он был намного меньше по количеству. Маловероятно, что иудейский создатель Матфея заимствовал из Луки, с его очевидными для иудея неточностями. Но, это нельзя исключать: Матфей имел возможность переписать Луку как единственный относительно полный источник, исправить главные неточности в рамках иудейской теологии и добавить тезисы об обращении Иисуса лишь к Израилю. Самый возможно, что Матфей компилировал те же прототексты, что и Лука. Но, в отличие от последнего, он не пробовал составить из них целостного рассказа, не подбирал шепетильно литературный контекст.
Лука компилировал из Фомы и малоизвестных нам (как он отмечает – бессчётных) прототекстов. Конкретно они составляют (в целом) текст, традиционно именуемый Q, пересечение метеорологов. В следствии гармонизации, они были в пара отредактированном виде перенесены в Матфея. Быть может, часть заимствований была осуществлена иудейскими (либо привычными с иудаизмом, либо притворяющихся иудеями) редакторами, но главная часть – язычниками. Лука, по-видимому, кроме этого применял текст прото-Матфея. Главный количество современного синоптического текста базируется на Луке. Как велика появляющаяся для христианства неприятность, видно из преамбулы Луки: до него было написано множество евангелий. База церковного христианства есть только одной из многих предположений 1-2в.в.
Из апокрифы, первым был составлен Фома, быть может, во второй половине 1в. Маловероятно происхождение Фомы как поздней гностической фальсификации, учитывая интенсивные заимствования из него Лукой и, от него, Матфеем.
Происхождение Иоанна было обособленным от вторых Евангелий а также от Посланий Павла. Он очевидно показался в ареале греческой культуры. По способу Иоанн очень сильно напоминает Фило Александрийского: попытка любыми методами натянуть греческую теософию на библейский канон – но, в подробностях Иоанну практически малоизвестный. Это разрешает предположить происхождение Евангелия в Александрии либо, быть может, в Сирии.
О происхождении Посланий Павла тяжело что-то сообщить, помимо этого, что они были написаны вне Иудеи человеком (возможно, иудеем), совсем минимально привычным с иудаизмом, и лишь для язычников, живущих вблизи иудейских общин.
Начальный текст Евангелий был многократно меньше канонического. В то время, когда стали известны пара Евангелий, начался деятельный процесс их гармонизации: добавления-и кросс редактирования. В следствии, количество вырос, возможно, в несколько раз.
Кумраниты
Представляется не немыслимой другая датировка рождения Иисуса.
Кумраниты ведут собственный происхождение от Преподавателя Праведности – священника, изгнанного из Иерусалима. Его сопровождали ученики – другие священники. Он положил начало кумранской секте ессенов. Если судить по изгнанию, он создал новую теологию, не принятую саддукеями. По всей видимости, это учение деятельно проповедовали, в силу того, что секта продолжительно существовала и разрасталась. Кумранская коллекция собственных текстов и псевдоэпиграфии говорит о том, что между ессенами и христианами не было пропасти.
Изгнание Преподавателя Праведности в большинстве случаев датируется 2в. до н.э. (В случае, если за Thiering высказать предположение, что Иисус действовал в Кумране в 26-30н.э., то он преобразовывается из божественного основателя религии в несложного захолустного проповедника, что кроме этого не поддерживает христианскую теорию.) Такая датировка разрешает растолковать множество странностей в истории христианства.
Евангелия не содержат споров о жертвоприношении. Точно таких вопросов было множество на протяжении существования Храма. Но в случае, если прототексты появились по окончании 70г., в то время, когда тема уже не была актуальной, такое молчание ясно. Более того, Иисус цитирует Осию: «Милости желаю, а не жертвы» — тезис, очевидно употреблявшийся для примирения с отсутствием жертвоприношений.
Никодим – богатый человек – хоронит Иисуса в плащанице. В это же время, тогда существовал обычай хоронить в богатых одеждах. Дело дошло до чрезвычайной материальной обременительности похорон для бедных. Лишь патриарх (раббан) Гамалиил положил финиш данной традиции, завещав похоронить себя в плащанице. Чуть ли бы Никодим похоронил Иисуса неприлично. Исходя из этого обрисованные похороны Иисуса в плащанице, в случае, если изложение правильно, никак не смогут датироваться периодом ранее финиша 1в. Или же придется высказать предположение, что авторы Евангелий писали так поздно, в то время, когда прошлая традиция похорон уже полностью забылась, т.е. никак не раньше середины – финиша 2в.
Мф23:27: «Горе вам, фарисеи и книжники, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, каковые снаружи кажутся прекрасными, а в полны костей…» Т.е., редакторы Евангелия еще не забывали прошлые обычаи. Похоже, тут имеется оттенок осуждения этого обычая. Для того чтобы отношения конечно ожидать по окончании трансформации традиции. По тексту, не только Иисус осуждал данный обычай. Он не спорит, а думает, что таковой подход принят слушателями. Или эпизод похорон Иисуса засунут существенно позднее главного текста, или он обрисовывает аутентичную традицию похорон, как минимум, в конце 1в.
Ранние христианские авторы располагают множеством прототекстов (это видно по различиям в их описаниях). Неиудейское население было в большинстве случаев неграмотным, и переписывать папирусы было дорого и продолжительно. Особенно рассчитывать на устную традицию при географической разрозненности общин не приходится. Как же за пара десятков лет удалось собрать таковой количество прототекстов? За двести лет это легко сделать.
Павел говорит об Иисусе как о древней, легендарной фигуре. Это необычно, в случае, если их разделяет 20 лет, но совсем конечно, в случае, если прошло два века.
Павел не питает пиетета к апостолам, а также не пробует определить у них мнение Иисуса по тому либо иному предлогу. Это ясно, если он знал, что они ни при каких обстоятельствах не видели Иисуса. Сан апостола имел возможность означать некую преемственность религиозной власти (как первосвященник от Аарона), а не личное знакомство с Иисусом.
Как сами ранние христиане, так и их критики почему-то не ссылаются в собственных спорах на исторические события судьбы Иисуса. Не только документы 30-70-летней давности должны были сохраниться, могли быть еще живы свидетели миссии Иисуса. Нереально растолковать, по какой причине игнорировали такие сильные доводы, если они были в полной мере дешёвы. Но к историческим свидетельствам не могли прибегнуть, в случае, если обращение шла о древних событиях.
Евангелия упоминают саддукеев, книжников и фарисеев, но не ессенов. Этого и направляться ожидать, в случае, если рассказ ведется от лица ессенов. Вправду, они смогут быть отождествлены с евангельскими иродианами. Но это необыкновенный термин, отсутствующий у Флавия и Фило. Он имеет скорее политическую окраску. Для христиан – ессенов было бы конечно использовать конкретно такое (нерелигиозное) обозначение враждебных участников собственной же секты.
Становятся понятными апокалиптические пророчества христиан в духе Даниила. Они (ессенские пророчества) и были основаны на Данииле, что обрисовывал власть Антиоха Епифания, а не римлян.
Находят объяснение множество слоев в Евангелиях. Любой начальник общины считался наследником Преподавателя Праведности. В образе Иисуса могли быть собраны судьбы нескольких их поколений. В христианской теологии – разные взоры тех либо иных участников секты в течении ее двухсотлетней истории. Жизнь общины заканчивается с ее разрушением римлянами в 68г. Возможно, что ее последнего начальника распяли. И в то время, когда сохранившиеся члены общины стали излагать ее историю, распятие также в нее попало. У христиан уже имелся богатый двухвековой материал для написания Евангелий.
Тяжело в противном случае растолковать необычное совпадение. С одной стороны, секта ессенов. Знакомая нам по свободным источникам, со множеством дошедших до нас текстов, имеющая как минимум две правильные географические локализации в Иерусалиме и Кумране, насчитывающая тысячи участников. Известны ее деятели, учение, некая часть истории. Около 68г. секта неожиданно и бесследно исчезает. Не остается для истории никого из последователей, ничего из учения. Она как бы неожиданно растворяется. Вероятны единичные отождествления упоминаемых в Талмуде раввинов с ессенами, но, даже в том случае, если это так, это в полной мере смогут быть те из них, кто не принял христианства.
Одвременно с этим появляется вторая секта – христиан. Появляется из ниоткуда. Происхождение теологии, истории секты, фаворита, локализация – малоизвестны. Христианство появляется со многими значительным числом и общинами участников. Оно срочно делается принятым солидным числом людей.
А сейчас добавим, что описание и теология фаворита обоих сект схожи. Что ессены подверглись преследованиям (и вероятному запрету секты) совершенно верно во время, к которому относятся первые точные упоминания о христианстве. Напрашивается вывод, что христиане – это легко новое, «мирское», наименование ессенов – либо определенного их крыла.
Epiphanius (4в.) писал, что имя «ессены» употреблялось для обозначения ранних языческих поклонников Иисуса. А сами ессены не называли себя ессенами.
То, что Иисус вряд ли был настоящим человеком, косвенно подтверждается и в христианском тексте. Гамалиил был, по-видимому, фаворитом синедриона (Av bet Din). В Деян5:34-39 он обрисовывает серьёзную изюминку тогдашнего общества – краткость памяти. Что и конечно в отсутствие книг и иных дешёвых средств хранения информации.
Гамалиил приводит примеры Февды и Иуды Галилеянина, последователи которых, по окончании их смерти, скоро рассеялись. Непременно, такая же будущее должна была постигнуть и Иисуса.
В Посланиях Павла возможно усмотреть, что он воссоздает забытое учение забытого человека.
Само собой разумеется, возможно высказать предположение, что Павел стечением обстоятельств и неимоверными усилиями создал религию из отголосков достаточно простой легенды. Но, согласимся, таковой успех выглядит весьма необычно.
Намного более возможно, что миф создавался понемногу, накапливались тезисы, истории, тексты. В то время, когда ессены были вытеснены из Кумрана (и других уничтоженных городов), они в первый раз вышли за «металлический занавес» собственной ритуальной изоляции. Они несли с собой собственную теологию, псевдоэпиграфию, прототексты и мифы.
Их несли многие люди, поселившиеся в различных местах. Несли уже достаточно зрелую религию. Несли тогда, в то время, когда в официальной религии наступил короткий кризис по окончании разрушения Храма. В данной обстановке совсем не тяжело представить себе успех того учения, которое позднее было названо христианством.
В этом случае, Иисус не был не сильный образом полузабытого Учителя Праведности. Он был воплощением живого, броского, неизменно пополняемого (в случае, если и эклектично) новыми мифами образа лучшего ессена, начальника секты, учителя, праведника, близкого к Б.
Не страно да и то, что в Азии христианство расцвело среди гностиков. Их общины были естественным пристанищем для ессенов и географически, и психологически (сектантам не хотелось выходить в открытый мир), и теологически (ессены верили в дуализм, основополагающее учение гностиков), и космополитически (были склонны к заимствованиям).
Тут мы встречаем факт, затрудняющий признание связи христиан с ессенами. То есть, узнаваемые заимствования теологии ессенов из персидского (вавилонского) культа. Многие из них сохранились и в христианстве.
Ессены, основавшие христианство, по всей видимости, отвергали строгие ритуалы секты. По какой причине – нам неизвестно. Вероятны три главных варианта. Самый возможно, по окончании уничтожения закрытых общин ессены (в открытом мире) не могли сохранять чистоту в прошлом понимании. Подобно иудаизму по окончании разрушения Храма, ессенизм должен был заменить формальные обряды на их духовные эквиваленты. Что и случилось в раннем христианстве.
Маловероятно, дабы христиане случились от ультра-либерального крыла ессенов. По крайней мере, нет никаких доказательств в пользу наличия среди ессенов таковой группы.
Кроме этого нельзя исключать, но и не доказано, что христиане были собственного рода протестантами среди ессенов. В какой-то момент стала очевидной невозможность практического соблюдения чересчур сложных обрядов. Как известно из социологии, в таковой ситуации вполне возможно появилась бы несколько реформаторов, требующего радикального упрощения формальностей.
Уже Послания Павла – первые дошедшие до нас христианские тексты – конкретно говорят о наличии нескольких сект в этом учении. Эта информация подтверждается и более поздними источниками.
Одновременно с этим возможно ожидать, что перед лицом неспециализированного сильного оппонента – иудаизма и, в особенности, иудейской теократии, — христиане будут выступать дружно. Раздробление самый возможно в отсутствие сильного внешнего неприятеля. Другими словами, обрисовывая появления христианских сект, мы, вероятнее, говорим о периоде по окончании 68-70г.г. Возможно полагать, что именно к этому периоду относится зарождение христианства.
Таковой социологический подход находит подтверждение в более поздней истории. В случае, если Гамалиил II внедрил литургию «проклятие сектантам» и неспециализированный тон ранних талмудических упоминаний о сектантах очень агрессивен, то дискуссии 3-4в.в. протекают в полной мере либерально, раввины со уважением и вниманием общаются с сектантами. Ясно, что сейчас иудейские христиане прекратили воображать опасность для иудаизма. Отношение к ним на фоне общего врага – языческого христианства – стало в полной мере толерантным. Примеры формального воссоединения нам малоизвестны, но в талмудических текстах о minim отсутствуют указания на то, что сектанты жили в общинах раздельно от ортодоксальных иудеев.
Если бы Иисус вправду был казнен около 34г., и около него не было бы срочно создано учение, за последующие тридцать пять лет его бы, возможно, забыли. Версия о постепенном разрастании христианства пара вызывающа большие сомнения: число приверженцев любого учения растет (по окончании начального притока) весьма медлительно, пока оно не приобретёт статус официального. Исходя из этого вряд ли до 70г. христиан было мало, а позже внезапно показалось сходу пара сект.
Несоответствие разрешается, в случае, если Иисус был собирательным образом. Тогда он вышел в мир от ессенов конкретно тогда, в то время, когда была ослаблена иудейская теократия, и начался процесс формирования христианских сект.
Нельзя исключать, что христиане были ессенами. Тогда они приписали бы его ученикам и Иисусу собственные обычаи. (Либо один из прототипов Иисуса в реальности был ессеном). Это разрешает растолковать следующие факты.
Все синоптические упоминания об Иосифе, отце Иисуса – конкретно вставки (Мф) либо не аутентичны (Лк). Так, ранние тексты по большому счету не упоминают его отца и точной супружеской жизни. Мифическое посещение Иисусом – ребенком Иерусалима у Луки написано в духе Младенческих Евангелий, и совсем не заслуживает доверия. Подобно, путешествие Иисуса с матерью в Кану либо общение с братьями очевидно засунуты Иоанном для удобства изложения.
В то время, когда Иисусу говорят, что его братья и мать желают встретиться с ним, он говорит, что его настоящая семья – последователи и ученики. Характерно, он по большому счету отказывается встретиться с матерью. Нужно осознавать безотносительную невозможность для того чтобы шага в рамках классического иудаизма, придающего значение уважению к матери.
Это возможно растолковать известной нам традицией. Ессены не вступали в брак сами, но принимали детей и воспитывали их в общине. В случае, если высказать предположение, что Мария имела нескольких детей, но жила без мужа (была вдовой, разведенной либо по большому счету не была замужем), то она имела возможность дать одного из детей ессенам. Тогда Иисус в полной мере обоснованно конкретно их вычислял собственной семьей.
Иисус начал проповедовать уже в зрелом возрасте – чуть ли ранее 29 лет. Он не был назореем, потому, что употреблял вино, общался с безбожниками и т.п. Соответственно, он должен был быть женат. Но нет никаких упоминаний о его собственной семье, кроме того намека на нее.
Подобный факт был фактически неосуществим в тогдашней культуре. В случае, если добавить возможное отсутствие семей еще и у учеников, объяснение возможно лишь одно: они были безбрачными ессенами.
Фактически невозможно, что ученики и Иисус были женаты, и кинули собственные семьи. Во-первых, они обязаны были их поддерживать (так как дамы тогда не трудились), в противном случае те бы от голода. Во-вторых, в Евангелиях нет и намека на их семьи.
Пара особняком стоит Петр. Эпизод с исцелением его свекрови предполагает наличие у него семьи. Но, во-первых, эпизод исцеления сам по себе вызывающ большие сомнения. Во-вторых, евангелисты весьма не обожали Петра, и ясно, что именно ему приписано самое омерзительное (для ессена) поведение. В-третьих, прислуживала за столом не супруга Петра, а его свекровь. Что фактически нереально, в случае, если у Петра была супруга. Возможно высказать предположение, что евангелист решил обругать Петра, но придумывать наличие у него жены счел чрезмерным, и ограничился таким намеком.
Павел в 1Кор9:5 говорит, что, по крайней мере, кое-какие апостолы женаты. Но информированность Павла об апостолах более чем вызывающа большие сомнения. Во-вторых, Павел имел возможность привести такое подтверждение лишь в целях воспитания аудитории, безотносительно к его истинности (как мы знаем, что Павел отнюдь не всегда был правдив). В-третьих, Павел обрисовывает достаточно поздний период, в то время, когда фавориты секты уже имели возможность позволить себе отклониться от целибата ессенов.
В древности, по-видимому, начальниками групп становились по генеалогическому показателю. Конечно ожидать, что и церковью (как минимум, в Иудее) должны были руководить потомки Иисуса. Но это не верно, за вероятным исключением Иакова Праведного. Причем, если бы у Иакова не было детей, фаворитами секты имели возможность бы стать потомки братьев Иисуса. Ессены же, в силу собственной практики принятия в общину, не могли придавать особенного значения генеалогической преемственности и семейным узам.
Само собой разумеется, это не единственное объяснение. Отсутствие наследственной иерархии возможно растолковать вымышленностью образа Иисуса. У образа, ясно, нет наследников.
Я бы не считал важным объяснением непривлекательность секты для потомков Иисуса. Положение фаворита секты, в любом случае, снабжало власть и определённое благосостояние. Деян1:14 обрисовывает, что братья Иисуса не трудились, а «пребывали в молении» в Иерусалиме. Если доверять Деяниям, то секта была для них привлекательной, и нельзя объяснить утрату власти родственниками Иисуса.
Преемственность христиан от ессенов разрешает растолковать и хронологический казус. В классическом изложении, зарождение христианства представляет собой хороший пример развития фанатиками идей собственного фаворита. Но в большинстве случаев такие процессы быстротечны. Они развиваются (если не затухают) на протяжении многих лет, находят кульминацию в массовых беспокойствах, приходят к власти и, по окончании пика фанатизма, обрастают собственной бюрократией. Конкретно такую последовательность мы видим в образовании церкви. С одним принципиальным отличием: данный процесс продолжался не десятки лет, а от двухсот (становление христианства в качестве относительно популярной религии) до трехсот (Никейский собор) лет.
Современная социология, как мне известно, не знает примеров фанатического перемещения длительностью в два-три века. За данный период энтузиазм угасает, и перемещение умирает. Это и ясно – харизматическая фигура основателя тускнеет, обрастает подражателями, выходит из моды, теряет актуальность и свежесть.
Церковь же бюрократизировалась и существовала . Перед Никеей она уже была структурирована, владела собственной (пускай не твёрдой) иерархией. Подобный процесс институциализации нетипичен. Как мы упоминали выше, создание бюрократической совокупности в большинстве случаев происходит по окончании официального признания (революции и т.п.) В христианстве же оно случилось до Никеи.