Viii.3. отдельные виды договоров

Особенность римского права заключалась в том, что классическое обозначение конкретного договорного обязательства в большей мере предопределяло содержание вытекающих из него юридических обязанностей сторон, нежели то было связано с настоящими особенностями предмета контракта. Велик был элемент чисто формального разграничения некоторых соглашений, в особенности в хорошую эру, потом потерявших столь принципиальные различия. Это было принципиально важно еще и по причине того, что каждое конкретное по собственному содержанию требование из невыполнения условий того либо другого договора имело собственную, строго означенную и неменяемую исковую форму. Предлагаемый ниже обзор содержания некоторых наиболее значимых видов контрактов имеет исходя из этого пара формальную цель: продемонстрировать их содержание sui generis, характеризовать наиболее ответственности сторон конструкции и типичные приёмы обязанностей. Ввиду излишне специального характера данной стороны договорного римского права, сведения о формах исковой защиты для каждого типа соглашений не приводятся.

(VIII.3.1) Заем.

Заем (mutuum) был одной из старейших форм договорного права и сохранился как один из основных университетов всего хозяйственного оборота и потом — кредита. «Дача взаймы содержится в передаче вещей, каковые возможно взвесить, подсчитать, измерить. Эти вещи мы даем для того, чтобы они поступили в собственность приобретающего, а он нам потом вернул не те же вещи, а другие, но для того чтобы же рода».

Суть контракта займа пребывает в том, что одна сторона передает второй право собственности на вещи, причем нужна настоящая передача вещи в специальное согласие и прямое обладание об условиях займа. Первоначально, в старейший период это согласие выражалось в очень своеобразной форме стипуляции (обоюдного обмена праздничными обещаниями), позднее — обычной письменной форме. Предметом контракта займа (в его своеобразны римской конструкции) признавалась не каждая вещь, а лишь телесная, находящаяся в обороте, отмеченная лишь родовыми показателями (не признавался заем, к примеру, в отношении обязательств, сервитутов, лично-своеобразных вещей: картины определенного мастера либо содержания и т.п.); при операциях с другими по виду вещами уровень качества займа не сохранялось.

Заем считался односторонним обязательством: предполагалось, что пользу от соглашения займа формально извлекает лишь одна сторона — должник. Заем был исходя из этого безвозмездным контрактом, при с деньгами — беспроцентным, из чего вытекало отсутствие каких-то прав на возмещение потерянных польз, доходов и т.п.: Mutuum dare nihil inde sperantes.

Жизненные требования выдвигали, конечно, более разумную позицию о необходимости возмещения кредитору его «благотворительности», но норма права оставалась неприкосновенной. Проценты исходя из этого стали включаться в сумму займа — это делало, во-первых, нужным особенное соглашение о процентах либо другом вознаграждении кредитору, но строго в пределах вещей того же типа, что были предметом займа, во-вторых, органично сформировались различия между двумя моментами займа: получением его и определением валюты (цены) займа. Из этого различения последовали характерные изюминки ответственности сторон при займе.

Подтверждение — при вероятных коллизиях — того, что дадено по займу, лежало на кредиторе, а не на должнике (что тот не брал); формальная безвозмездность соглашения делала кредитора более активной стороной требования по займу, и он изначально приобретал некое преимущество. Соглашение заключался либо на срок, либо до востребования — просрочка выполнения определялась истечением установленного срока либо предъявлением требования (с учетом установленной законами отсрочки любого выполнения по долговым обязательствам в 30 дней).

Риск случайной смерти валюты займа (вещи) возлагался на должника по неспециализированному правилу отождествления прав собственности с серьезностью — независимо от формы и степени вины займополучателя а также при полном ее отсутствии: родовые вещи «не погибают» в праве (потому, что в любой момент возможно одно зерно заменить вторым, таким же, вино — вторым и т.д.).

Контракт займа подразумевал лишь главные обязанности сторон, причем в большинстве случаев лишь одной — займополучателя: он обязан был вернуть вещь (валюту займа) с соблюдением качества ее, количества и сорта; возможность замены качества и условного перерасчёта валюты займа детально начала регулироваться лишь в рецепированном праве, но и тогда обставлялась многими оговорками. Наоборот, соблюдение кредитором качества даваемой взаймы вещи не было непременно: опять-таки играло роль представление о безвозмездности соглашения.

Обязанности должника рождались лишь с настоящей передачей ему предмета (валюты займа); само по себе соглашение о займе никакой юридической силы не имело. Момент передачи вещи и был началом момента ответственности должника, исходя из этого контракт займа относился к неспециализированному подвиду настоящих контрактов.

(VIII.3.2) Ссуда.

Своеобразный правовой вариант передачи вещи одной стороной второй с хозяйственной целью составляла ссуда (coommodatum). Ссудой признавался соглашение, по которому передавалась вещь, определяемая лишь личными показателями (дом, надел земли, конкретное орудие труда и т.п.). Эти вещи давались во временное пользование с обязательством вернуть не только с сохранением субстанции вещи, но и обусловленного ее качества.

Суть соглашения ссуды пребывал в том, что одна сторона передавала второй (ссудополучателю) право пользования на вещь, остававшуюся в собственности ссудодателя; ссудополучатель имел возможность пользоваться вещью (имел возможность и не пользоваться), имел возможность извлекать из нее иные доходы, но не имел возможности передавать вещи (предмета ссуды) третьим лицам. Для действительности требовалась лишь настоящая передача вещи-предмета ссуды и не требовалось никаких иных особых условий о содержании и пределах соглашения, поскольку это рассматривалось как сопутствующее главному действию. В этом смысле ссуда кроме этого относится к категории настоящих контрактов, момент настоящей передачи вещи был моментом отсчета вероятной ответственности и вероятных претензий.

Предметом соглашения ссуды признавалась вещь телесная (ограничения, сходные с теми, что устанавливались для займа), но не обязательно находящаяся в гражданском обороте: возможно передана вещь, запрещенная к обороту, но разрешённая к частному обладанию (к примеру, аморальная либо запрещенная книга). Предметом ссуды могла быть и недвижимость — что было наиболее значимым отличием от соглашения займа, придавшим ссуде более широкое хозяйственное значение. Уровень качества вещей, становящихся предметом ссуды, нужно для определения пределов вероятной ответственности ссудополучателя.

Хозяйственную пользу из контракта ссуды формально извлекала лишь одна сторона — ссудополучатель, поскольку ссуда считалась строго безвозмездным контрактом, подобно займу; но в отличие от займа тут нереально было скрытое соглашение о процентах, о симуляционной оплате и т.п., потому, что не признавалось наличие «валюты» ссуды. Все вероятные пользы для ссудодателя должны были составлять предмет отдельного либо сопутствующего, но особенного соглашения — пакта. Но по последствиям и возможным требованиям контракт ссуды был двусторонним соглашением.

Ссудодатель (кредитор) обязывался к тому, дабы дать вещь надлежащего качества, обеспечивающего ее хозяйственное применение с пользой для ссудополучателя; при недостаточном качестве вещи на нем лежит дополнительная обязанность либо по приведению вещи в обычное состояние (дабы плуг вспахивал землю, раб трудился, а не болел, и т.п.), либо по убыткам, причиненной данной вещью второму (откармливание рабочего скота до обычного состояния, починка повозки и т.д.). Ссудополучатель обязывался, во-первых, вернуть конкретно эту вещь — либо в срок, либо по востребованию (с учетом законной отсрочки), и компенсировать все вероятные ухудшения вещи относительно с тем отправным качеством, в каком она была ему передана. Должник нес ответственность фактически за любую собственную вину.

При ссуде право собственности на вещь оставалось за кредитором, исходя из этого, по неспециализированному правилу римского права, он же отвечал за вероятную случайную смерть вещи при ее применении. Ее цена (но не такая же вещь) возвращалась — должником лишь при наличии вины с его стороны. Но это не означало, что должник пребывал в более удачном относительно с кредитором положении: бремя доказывания событий ухудшения вещи (по моей — не по моей вине и в какой степени) возлагалось на ссудополучателя. Кредитору следовало доказать лишь право собственности на вещь, а сам факт нахождения вещи в руках другого обязывал того ко всем обеспечениям и к доказательству собственной невиновности в ухудшении особенностей вещи.

При контракте ссуды кредитор не обязывался принимать особенных забот о качестве вещи, предоставляемой в ссуду: она обязана лишь выполнять предположенную хозяйственную функцию, но не выполнять ее наилучшим образом (по принципу «дареному коню зубы не наблюдают»), потому, что ссуда рассматривалась как вариант и безвозмездный договор хозяйственной благотворительности (реально хозяйственно применяемая вещь не имела возможности улучшать собственных особенностей).

(VIII.3.3) Контракт хранения.

Еще один пример оборота-передачи вещи одной стороной второй воображал контракт хранения, либо поклажи (depositum). Согласно соглашению хранения передавалась вещь любого качества и любой спецификации на безвозмездное сохранение с обязательством хозяйственно не применять вещь и вернуть ее в надлежащем качестве и целости.

Суть контракта хранения пребывал в том, что одна сторона (поклажедатель) не передавала никакого вещного права на данную вещь, уступая лишь фактическое владение на время, т.е. это было собственного рода обязательство по поводу услуги в отношении некоей вещи. Для действительности соглашения нужна лишь настоящая передача вещи (кроме того без обмена какими-либо условиями, молчаливо принятая); дополнительное соглашение может устанавливать условия возврата, порядок дополнительных обеспечений, обеспечения и т.п., но не касается главных обязанностей сторон из этого договора.

Предметом соглашения поклажи признавалась каждая телесная вещь — определяемая лично либо родовыми показателями, равнодушного свойства в отношении возможности к гражданскому обороту. Кредитор (поклажедатель) может и не быть хозяином данной вещи, поскольку признавалось вероятным хранить и чужие вещи у другого лица.

Поклажеприниматель выступал перед всеми третьими, посторонними данному контракту лицами в качестве фактического добросовестного обладателя, но право владения его было очень ограниченным. Каждые посягательства на предмет поклажи со стороны третьих лиц отвергались правовыми средствами преторской защиты, но, иначе, поклажеприниматель не имел права хозяйственно применять вещь: за это он нес ответственность как за причинение ущерба.

Хозяйственную пользу из поклажи извлекал формально лишь поклажедатель (кредитор), потому, что соглашение кроме этого считался как строго безвозмездный; наличие какой-либо оплаты а условиях контракта поклажи скомпрометировало контракт и переводило его в второе уровень качества. Риск случайной смерти вещи, данной на хранение, оставался на кредиторе, должник нес обязанности лишь добросовестно хранить вещь, как «хороший хозяин», но не более, т.е. не проявляя особенной рачительности.

Контракт был двусторонним в отношении вероятных обязанностей и претензий благодаря поклажи. Поклажедатель обязан был дополнительно компенсировать вероятные и тем более реально понесенные должником издержки по хранению вещи (к примеру, по кормлению данного на постой коня, по выгуливанию скота и т.д.), и вероятные причиненные вещью убытки. Поклажеприниматель обязывался к тому, дабы вернуть вещь в физической целости, но без строгого соблюдения ее начального качества (к примеру, данная на хранение статуя покрылась паутиной, мрамор заветрел и т.п.). При поклажи вещей, определенных родовыми показателями, появлялся особенный случай договора — т.н. необыкновенная поклажа (depositum irregulare). В этом случае должник обязан был компенсировать все прямые утраты, происходившие с вещами на протяжении хранения (уменьшение количества зерна, молока и т.п.). К нерегулярной поклаже относилось и отдание на хранение денег — в незапечатанном виде (с запечатанными деньгами спецификации не появлялось). По показателю смешения вещей они переходили в собственность поклажепринимателя (в большинстве случаев, банкира), а поклажедатель получал вытекающее из поклажи требование о возмещении суммы, а помимо этого — о прямых утратах, в качестве которых сейчас выступали проценты по пользованию деньгами.

Еще один специальный случай поклажи с особенными последствиями для сторон наступал в феноменальных событиях, в то время, когда кредитор должен был прибегнуть к помощи хранителя (стихийные бедствия, пожар и т.п.) — depositum miserabile. В случае, если соглашение появлялся как вынужденный ответ на предложение услуги со стороны поклажепринимателя, то, дабы избежать злонамеренного применения тягостных событий, поклажедателю давался иск о возмещении вероятных убытков от незаботливого хранения в двойном размере против настоящей цены его вещей.

Ответственность согласно соглашению поклажи начиналась с момента принятия вещей на хранение и строго обуславливалась поступлением этих вещей в настоящее обладание, т.е. поклажа кроме этого относилась к категории настоящих контрактов.

(VIII.3.4) Купля-продажа.

Вторым основным университетом хозяйственного оборота, наровне с займом, стала купля-продажа (emptio-venditio) — сделка, в едином правовом акте объединявшая два независимых действия: передачу вещи и ее оплату. Купля-продажа — «соглашение таковой, при помощи которого одна сторона передает второй в собственность вещь, а вторая сторона передает первой обусловленную цену в деньгах.Суть контракта купли-продажи в двойном действии: одна сторона приобретает нужную ей по тем либо вторым соображениям вещь в собственность, вторая сторона (продавец, либо кредитор) приобретает в собственность деньги в оговоренном размере — в противном случае говоря, происходит обоюдная передача прав собственности в отношении различных, не совпадающих между собой вещей (купли-продажи нет, в случае, если цену реализованной вещи будет составлять сама эта вещь).

Предметом контракта купли-продажи смогут быть вещи как телесные, так и бестелесные (возможно реализовать и обязательство); основное — неизъятие этих вещей из гражданского оборота. Возможно реализовать и приобрести кроме того право требования (но нельзя — право, вытекающее из публичных, домашних обязанностей, а также право наследования). Возможно реализовывать и брать вещи как родовые, так и определенные личными показателями. Но для действительности купли-продажи каждая вещь должна быть совершенно верно выяснена, в отношении родовых вещей — выделена и поддаваться коммерческому исчислению (мере, весу и т.п.). Особенность римского отношения к купле-продаже заключалась в том, что вещь должна быть предварительно выделена (т.е. происходила приобретение не по большому счету зерна, а, скажем, 20 мер зерна, обособленных и ставших как бы независимым целым — в этом было трансформированное представление о купле-продаже, пришедшее из самых древних для римского права времен, как о конкретном обмене двумя совокупностями вещей: денег и товара). Имели возможность кроме этого продаваться вещи, должные показаться в будущем (урожай будущего года) либо кроме того шансы (вся добыча, забранная при захвате крепости, и т.п.).

Хозяйственную пользу в следствии купли-продажи приобретают две стороны, исходя из этого это двусторонний соглашение с однообразными по силе встречными обязанностями и возможностями для встречных требований. Кроме этого, двусторонность соглашения подразумевает наличие намерено обусловленного отношения к совершаемому действию кроме этого с обеих сторон.

Нужное для действительности контракта согласие должно подразумевать конкретную вещь, о которой дали согласие обе стороны, и кроме этого конкретную цену, о которой они договорились; отсутствие любого из этих моментов изначально уничтожает куплю-продажу. Потому, что предполагалось, что согласие о товаре логически первенствует (контракт не начинается: «реализуй мне что-нибудь за 1000 талантов»), согласие о цене является правовым завершением заключения сделки, выплата ценовых денег для действительности согласия не значительна: «Не уплата цены, но согласие совершает куплю-продажу». При отсутствии обоих товара — и элементов, и цены — кроме этого нет и договора. Цена должна быть выражена в деньгах, а не в чем-либо другом, пускай и равной ценности. Нужное для действительности согласие должно подразумевать и приемлемость товара, кроме этого оговоренную с двух сторон: со стороны его качества и со стороны его обладания продавцом.

Купля-продажа в собственном юридическом свойстве распадается на 2 стадии: соглашение о контракте и фактически выполнение контракта; стадии смогут совпадать по времени, но смогут быть отдалены большим промежутком (в отношении будущих вещей, к примеру, это непременно подразумевается). Последующие обязанности сторон порождает уже само соглашение (содержащее два элемента — см. выше), купля-продажа имеется консенсуальный по собственной категории договор. Исходя из этого до выполнения соглашения его возможно расторгнуть лишь по обоюдному согласию, по окончании выполнения — кроме этого лишь по обоюдному и обоюдному согласию.

В силу множественности оговаривающих подразумеваемых при купле-продаже условий для ее действительности, обязанности сторон наряду с этим контракте кроме этого разветвлены и подразделяются на главные, вытекающие из особенностей контракта, и дополнительные. Главные обязанности продавца при купле-продаже: а) дать вещь-предмет контракта в фактическое обладание клиента и в будущем не мешать этому обладанию; б) получить от клиента оговоренную сумму. Клиент обязан: а) оплатить товар в означенной сумме денег и в срок, забирать товар к себе он не обязан (т.е. невзятие товара у продавца не уничтожает купли-продажи и не дает основания для требования о признании ее несовершившейся). Из этого последнего события вытекала та особенность, что риск случайной смерти вещи при купле-продаже возлагался на клиента, даже если он не вступил в фактическое обладание данной вещью (очевидно, без препятствий со стороны продавца); в отношении вещей громоздких либо недвижимых сложились определенные символические правила уступки вещи (передача ключей от дома либо амбара, рострального навершия для корабля и т.п.). Дополнительные обязанности продавца пребывали в том, что: а) он обязан был обеспечивать уровень качества вещи, предотвратить о ее скрытых недочётах, а вдруг клиент был несовершеннолетний, слепой и т.п. — и о явных; б) он обязан был обеспечивать клиенту против истребования вещи кем-то третьим — против evictio, т.е. выступить в качестве полноправного хозяина вещи. Клиент со своей стороны был обязан осмотреть вещь, при коллизиях вещь подразумевалась осмотренной (нежелание этого было уже пренебрежением собственной обязанностью согласно соглашению и не уничтожало сделки). Из несоблюдения этих дополнительных обязанностей вытекали главные требования, каковые стороны имели возможность предъявить друг другу.

При несоблюдении продавцом обязанности обеспечивать уровень качества вещи клиент имел возможность потребовать восстановления обстановки, т.е. возвращения и расторжения договора ему денег; данный иск мог быть предъявлен в течение 6 месяцев с момента совершения сделки; клиент имел возможность кроме этого настойчиво попросить не расторжения сделки по большому счету, но уменьшения покупной цены соответственно выявившимся недочётам товара — данный иск возможно было предъявлять в течение года. При несоблюдении продавцом второй обязанности, т.е. в случае, если вещь появилась несобственной, клиент, к которому объявившийся хозяин предъявлял виндикационный иск, со своей стороны был в праве настойчиво попросить от продавца двукратного возмещения понесенного им ущерба (цены вещи).

При выражении цены товара не в деньгах, а в других единицах либо в второй вещи, купли-продажи не появлялось. Но такая сделка кроме этого признавалась правом в качестве консенсуального констракта «хорошей совести» либо т.н. безымянного договора. Мена (permutatio) пребывала в обмене правами собственности на две различные вещи, находящиеся в собствености различным сторонам. обязанности сторон и Содержание договора были полностью схожими с куплей-продажей, но уже обеспечивать уровень качества вещей и против эвикции обязывались обе стороны в один момент. Для действительности соглашения слишком мало несложного соглашения, нужно, дабы контракт был выполнен хотя бы одной из сторон (в случае, если вещи не были переданы в течение некоего времени, соглашение уничтожался).

(VIII.3.5) Наем.

Совокупность разнопорядковых сложных действий двух сторон по поводу возмездного применения одной из них вещей либо действий второй взяла обобщенное регулирование в качестве соглашения найма (locatio-conductio). Подобно купле-продаже в этом соглашении в едином правовом акте соединялись два независимых действия, в равной степени рождавшие обязанности для двух сторон: передача вещи либо действия и их оплата. Наем — это таковой соглашение, по которому одна сторона передает второй вещь либо услугу второй на срок, а вторая сторона передает первой в собственность вещь либо деньги в качестве возмещения.

Суть контракта найма в том, что наймодатель передает наймополучателю предмет контракта во временное пользование, а сам приобретает в порядке возмещения деньги либо вещи на праве собственности; т.е. происходит обмен права собственности на право пользования либо на чистое обязательство.

Предмет контракта найма разнообразен, и в зависимости от предмета римское право выделяло внутренние подвиды этого соглашения: возможно нанимать вещи для собственного хозяйственного применения (1.-с. rerum), возможно нанимать работу-услуги безотносительно к ее конкретному содержанию, (1.-с. operarum), возможно нанимать человека на работу, имея в виду ее итог, т.е. хозяйственный суть для наймодателя воображает не процесс, в противном случае, что выйдет в итоге (l.-c. operis).

Подобно купле-продаже, наем кроме этого распадается в собственном юридическом свойстве на 2 стадии: соглашение о найме и фактически выполнение контракта; в отношении первого подвида возможно совпадение этих стадий по времени, в отношении работы подряда и найма (услуг) непременно подразумевается разрыв по времени исполнения и соглашения; при найме одолжений намерено имеется в виду некая продолжительность выполнения, потому, что без этого требования нет качества найма одолжений, а отправится обращение лишь о подряде.

Хозяйственную пользу из соглашения приобретают две стороны, исходя из этого это двусторонняя сделка, и обязательства в равной мере касаются обеих сторон. Наймодатель обязан дать вещь, услуги либо работу совершенно верно в срок в соответствии с соглашением и количества и соответственного качества со всеми принадлежностями и подразумеваемыми итогами. Наймополучатель обязан, во-первых, принять вещь, услуги либо работу и оплатить, во-вторых, или в совершенно верно обусловленной соглашением сумме, или пропорционально применению. Возмещение по найму может иметь вид не строго финансового вознаграждения: к примеру, при найме недвижимости может иметь место выплата вознаграждения в виде продуктов с этого участка (оброка).

В отличие от соглашения ссуды наем вещей не обязывает наймодателя возмещать издержки по содержанию вещи, потому, что изначально это соглашение возмездный (поддержание вещи в обычном состоянии, прокормление нанявшегося в услужение человека лежит на наймополучателе).

Наниматель вещи отвечал за сохранение физического качества вещи, но не за неизменность этого качества: потому, что суть соглашения заключался в применении, что предполагало возможность изнашивания. Улучшение вещи, не вызванное необходимостью, не оплачивалось; ухудшение расценивалось по мере этого трансформации вещи. В ходе найма допускалось изменение условий найма в пользу нанимателя по его одностороннему требованию; изменение в пользу наймодателя (или нанявшегося) не допускалось.

Соглашение найма считался настоящим с момента соглашения, т.е. это был консенсуальный договор. Обязанности сторон определялись кроме этого с момента соглашения: кроме того в случае, если выполненная работа погибнет либо не состоится безвинно подрядчика, наниматель обязан оплатить ее абсолютно в соответствии с начальным соглашением.

(VIII.3.6) Поручение.

Безвозмездное исполнение одолжений либо работы одной стороной в пользу второй взяло регулирование как особый контракт поручения (mandatum). Поручение было односторонним контрактом, и требование безвозмездности было фундаментальным определяющим его свойством: «Оплата уничтожает поручение». В соответствии с этому соглашению предполагалось, что одна сторона дает некое поручение о исполнении в собственную пользу действий, а вторая принимает на себя эти обязанности из-за вспомоществования либо «обычаев торгового оборота». Предметом соглашения поручения могло быть исполнение одолжений либо работы, во-первых, настоящих, во-вторых, разрешённых, в-третьих, нравственных; помимо этого, предполагалось, что первая сторона (поручатель) имеет некую хозяйственную пользу от поручения —- отсутствие этого ставило под сомнение соглашение по обстоятельству вероятной doli.

Потому, что соглашение рассматривался как односторонний, поручитель имел возможность в любую секунду заявить о прекращении контракта; вторая сторона обязана была выполнить поручение в любом случае, не имела возможности произвольно снять с себя поручения, не имела возможности и поменять условия поручения (реализовать вещь, к примеру, не за предписанные 100 сестерций, а за 80; но и за 200 также не имела возможности). Ответственности за количество и «качество» выполненного также не было, главным было следование условиям поручения по форме; все вероятные оговорки и исключающие условия возможно было выполнять лишь в дополнительных соглашениях-пактах к главному контракту, каковые не имели независимой силы.

Обязанности оплатить у поручителя за выполненное поручение в фактически правовом смысле не было; у принявшего поручение не было и оснований для требований данной оплаты. Но следование «хорошим нравам» предполагало, что поручение будет оплачено. В отношении поручения особенным категориям исполнителей (лицам интеллектуальных либо почетных профессий — докторам, преподавателям, юристам) сложилось особое понятие honorarium, которое не имело отношения ни к содержанию поручения, ни к его интересности для поручителя, но лишь к личному качеству того, к чьим услугам прибегали.

Исполнитель поручения имел возможность претендовать на возмещение убытков, понесенных им на протяжении выполнения поручения — но лишь настоящих, а не подразумеваемых; потерянная польза хозяйственной деятельности от выполнения поручения кроме этого возмещению не подлежала. Исполнимость поручения лежала лишь на забравшем его: не можешь выполнить — не берись.

(VIII.3.7) Товарищество.

Объединение хозяйственных упрочнений нескольких лиц (одолжений, работы, но не объединение лишь вещей!) в достижении совместной цели определялось как товарищество (societas). Римское товарищество характеризовалось как особенный университет частного права, восходящий к семейно-патриархальным связям: «Товарищество — собственного рода братство».

Товарищество воображало собою объединение усилий и средств нескольких лиц (в римском праве не было правильного ответа, сколько лиц смогут минимально принимать во внимание товариществом; по-видимому, двое также имели возможность образовать товарищество) в достижении единой цели, воображающей пара обособленное уровень качества если сравнивать с личными заинтересованностями каждого из лиц, т.е. надеялась определенная цель товарищества. Бесцельное товарищество, не стремящееся к пользе для собственных участников, ставило под сомнение реальность контракта. В деятельности сторон интересы товарищества должны были господствовать: «В первую очередь направляться принимать к сведенью интерес товарищества, а не одного из участников». Формально члены товарищества пребывали в нем на равном положении.

Товарищество не создавало независимого субъекта права, тем более оно не признавалось юридическим лицом, способным к независимым юридическим действиям. В случае, если в итоге деятельности товарищества получалась материальная прибыль либо ценностные вещи, то они рассматривались как совместная собственность участников товарищества (condominium — см. § VII.2.1); «вступая в товарищество, никто постоянно есть хозяином собственного имущества» — т.е. особенной собственности товарищества не существовало.

Товарищество учреждалось несложными неформальными действиями: «Товарищество возможно создать словами, действиями либо через вестника». Его обязательность и действительность для сторон согласования собственных действий с интересом товарищества начиналась с момента соглашения, т.е. товарищество воображало кроме этого консенсуальный договор. Основной целью товарищества предполагалась итоговая прибыль. Распределение данной прибыли должно было быть предметом особого соглашения между участниками товарищества: она имела возможность распределяться пропорционально имущественному вкладу в деятельность товарищества, положенным упрочнениям и т.п. Если не было особого соглашения, то распределение прибыли осуществлялось равными долями. Не допускалось (т.е. ставило под правовое сомнение суть соглашения) т.н. «львиное товарищество», в то время, когда в пользу одной стороны шли все прибыли от деятельности, а на другие возлагались все обременения деятельности. Убытки от вероятной деятельности товарищества кроме этого возлагались или поровну, или в соответствии с вкладами. Установление внутренней вины среди участников товарищества (кто больше виноват в убытке, кто меньше) правом не принималось.

Прекращалось товарищество с выходом хотя бы одного из его участников, согласия на это вторых не требовалось (действительно, в конце хорошей эры устанавливались кое-какие временные ограничения, обязывающие товарищей к продолжению предпринятой деятельности). Прекращалось, товарищество с окончанием (выполнением) его цели (к примеру, дом выстроен). Перед третьими лицами от имени товарищества имел возможность выступать лишь спецпред, член товарищества действовал от себя.

9.4. Отдельные виды договоров по приобретению и использованию исключительных прав


Интересные записи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: