Сравнительно не так давно я отправилась в один из огромных супермаркетов на распродажу. Долгая очередь выстроилась к кассе. Прямо передо мной, нагруженная приобретениями, стояла юная дама. За ее ноги цеплялась маленькая девочка, которая рыдала так, как словно бы наступал финиш света. Она задыхалась от слез, глаза ее были наполнены страхом. Малышка старалась прекратить плач, но чем посильнее были ее попытки, тем громче становились рыдания.
Ее мама была смущена поведением дочери и оттого очень сильно раздражена. Время обеда было пропущено, приобретения забрали больше времени, чем она ожидала, и она, само собой разумеется, осознавала, что ребенок устал и желает имеется. Сначала я желала дать совет ей состояться в начало очереди и растолковать, по какой причине ребенок плачет, но, как и многих из нас, меня приучили не вмешиваться не в собственные дела.
Я задала сама себе вопрос: имел возможность ли кто-нибудь оказать помощь данной юный матери? — но не смогла вразумительно ответить на него. Желание высказаться было таким сильным, что я ринулась к самой дальней кассе, услышав, как мать закричала: Прекрати! Прекрати! Мне что, нужно тебя отшлепать, дабы ты прекратила плакать?
Многие из своих родителей выяснялись в аналогичной обстановке. Значительно чаще с подобным поведением детей возможно столкнуться в обеденное время в автобусах, аэропортах и поездах. Я могу отыскать в памяти полностью четко, какую я чувствовала гнев от собственного бессилья и смущения, в то время, когда это произошло со мной. Чем больше моя дочь плакала, тем больше я злилась и тем больше грозилась ее наказать. Сейчас же, становясь свидетелем аналогичных сцен, я глубоко сожалею о том, что не понимала ее тогда.
Сейчас я повела бы себя в противном случае. С того времени прошло много лет. Я очень многое определила о детях. И не смотря на то, что разумом я отлично осознаю, что дети посильнее капризничают и плачут, ощущая раздражение своих родителей, и это еще больше осложняет обстановку, часто я вступаю в конфликт со своим пониманием. Я чувствую, как на меня накатывают волны гнева при виде орущего ребенка.
За эти годы я прошла через глубокое самопознание посредством психотерапии. И все эти долгие годы я особенно пристально изучала одного ребенка, себя, и в ходе самопознания яснее осознавала, что означает быть маленькой. Одно из многих открытий, каковые я сделала, было то, что в возрасте пяти-шести лет время от времени наступают приступы усталости, каковые граничат с сумасшествием. Ребенок ощущает полное и глубокое истощение, теряет свойство осмысливать окружающий его мир. Это чувство неразберихи и полного хаоса. Действительность делается искаженной, а сам ребенок скован ужасом и беспомощностью. Единственное, чем он пробует оказать помощь себе,- это плач. Вот он, потерянный, в ужасном беспокойстве, теряет контроль над собственным поведением, тогда как взрослые кричат на него, дабы он прекратил заниматься ерундой и вел себя прилично.
Ребенок весьма желает прекратить плакать. Он не желает огорчать взрослых, опасается этого .больше всего на свете и однако не имеет возможности сдержать слез. Он ощущает, что абсолютно утратил управление, как самолет, что вошел в штопор и приближается к страшному столкновению с почвой. Многие родители говорят: Самое время хорошенько наподдать ему, это разрядит воздух. И я обязана признать, что время от времени такое столкновение с почвой значительно легче, чем внутренние страхи ребенка, посредством взрослых он выныривает из собственного тумана и испытывает облегчение. Но облегчение происходит ненадолго, и все начинается сперва.
Что делать родителям, в то время, когда они выясняются в транспорте либо в долгой очереди с рыдающим ребенком? Ответ зависит от того, смогут ли они отыскать в памяти собственное детство. Я впадала в ярость и панику, в то время, когда попадала в подобные обстановки со своей дочерью, в силу того, что она пробуждала воспоминания, которых я опасалась. Я злилась на нее за то, что она напоминала мне чувство ужаса и беспомощности, каковые я испытывала в юные годы. Могу сообщить с полной уверенностью, что мы ведем себя самый раздраженно и иррационально по отношению к ребенку, в то время, когда он напомнил нам — на глубоко подсознательном уровне — те эмоции, каковые мы испытали в юные годы и о которых не желаем вспоминать.
Мне было тридцать лет, в то время, когда дочери исполнилось четыре года. Я была уверена, что окончательно распрощалась со своим детством, а также в ‘мыслях не имела возможности допустить, что где-то в глубине души я ощущала себя четырехлетней. Меньше всего мне хотелось ощущать себя беззащитной. Но, в то время, когда моя дочь так плохо, бессильно, пронзительно рыдала, она вызывала у меня те же забытые ощущения сумасшествия — полный распад, незащищенность и крайнюю беспомощность. Мой бешенство был моей защитой от этих эмоций.
Сейчас я осознаю, что эти звуки задевали меня на самом глубоком уровне детских переживаний. Нас больше всего закабаляют те эмоции, которых мы не можем растолковать. Исходя из этого основное, что необходимо было сделать, так это успокоить себя. Да,- должна была бы сообщить я,- так я когда-то ощущала себя в юные годы. Это было плохо, страшно, непреодолимо. Но сейчас я взрослая и могу обезопасисть и себя и собственного ребенка. Многие юные родители, каковые не забыли собственный собственное детство, смогут оказать помощь собственному ребенку в аналогичной обстановке, успокоить его.
в один раз днем в автобус вошел мужик, на руках он держал девочку, которая звучно плакала. Потому, что она кричала во всю мощь собственных легких, он отлично видел раздражение на лицах остальных пассажиров. В то время, когда юный папа наконец сел, он прочно сжал кричащее создание в собственных руках и сообщил ей негромко, но твердо: Дженни, дорогая, я знаю, как тебе не хорошо. Ты проголодалась и устала, это ужасное чувство. Ты не можешь прекратить плакать, желаешь остановиться, но не можешь. Давай я покачаю тебя. Не так долго осталось ждать мы будем дома, ты ляжешь в собственную кроватку, а я спою тебе перед сном. Через пара мгновений, когда сигнал понимания пробился через утомление, Дженни успокоилась, засосала палец и уснула.
Это был большой, сильный мужик, он имел возможность забрать девочку на руки. Но что может сделать миниатюрная мама, нагруженная приобретениями, в то время, когда осталось идти еще три квартала, а ребенок рыдает, в силу того, что желает, дабы его взяли на руки? Угрозы, каковые я слышала, варьировали со шлепками, мать кричала: Если ты сию же 60 секунд не отправишься, я тебя тут! Но, возможно, очень многое бы имело возможность измениться, если бы она села на тротуар рядом с ребенком и отдохнула пара мин..
В случае, если родители пробуют сочувствовать переживаниям ребенка и поймут, как они сами ощущали себя в далеком детстве в подобные 60 секунд, обстановка изменяется. Если вы думаете, что ваш ребенок и специально пробует вывести вас из себя, желание наподдать ему делается для вас непреодолимым. В случае, если же, наоборот, вы сообщите себе: В то время, когда мелкий ребенок устает, всю землю рушится, и это, возможно, когда-то случалось со мной, тогда появляется желание показать о , нем заботу. Путь к тому, дабы совладать и со слезами ребенка, и с собственным бешенством, возможно отыскать, только поняв настоящие эмоции, каковые вырываются наружу. Вы имели возможность бы, к примеру, сообщить: Отлично, дорогой. Я знаю, что ты не можешь дальше идти и не можешь прекратить плакать, в силу того, что устал. Но я все равно не могу забрать тебя на руки, просто не могу. Давай мы оба прямо на тротуар либо попытаемся дойти до той скамьи, на которой сможем посидеть и отдохнуть. Я дотянусь из сумки что-нибудь перекусить, и ты почувствуешь себя лучше.
Когда родители делают попытку успокоить ребенка, оказать помощь ему, эмоции смущения, гнева и вины начинают исчезать. Сочувствуя страданиям ребенка, вы восполнили то, чего вы сами были лишены в юные годы. Тот кроха, что плачет в ожидании утешения в каждого из нас, обретает новую судьбу.
Я не забыла, каким нескончаемым и изматывающим возможно уход за ребенком. Кое-какие дни кажутся невыносимыми, независимо от того, как вам нравится быть родителями и как вы любите собственных детей. Я не забываю ужас, чувство вины, нарушение, ощущение и скуку того, что я скована, абсолютно завися от дочери. Я не забываю дни, в то время, когда мне хотелось кричать: Выпустите меня из этого! Сейчас я осознаю, что это страшное чувство, что от меня требуется больше, чем я могу дать, не было бы такими сильным, если бы я одновременно с осознала, что любой раз, в то время, когда я удовлетворяю потребности ребенка с добротой и терпением, я кроме этого лелею тайную часть собственного я. Моя жизнь была бы несложнее, если бы я растолковала нам обоим, как тяжело быть мелким и беспомощным и как нам необходимы утешения.
Мне хочется думать, что, если бы я была на месте той юный матери, которая стояла в очереди к кассе, я бы попросила пропустить меня вперед либо на пол, забрала ребенка на руки и успокоила его.
В то время, когда РЕБЕНОК ЛЖЁТ
Меня в действительности тревожит моя восьмилетняя дочь,- сообщила мне сравнительно не так давно мать Карен.- Она все время лжёт, и я не могу осознать, в то время, когда она говорит правду.
Мы опять и опять говорили Карен, что в любом случае, что бы она ни сделала, мы ее забудем обиду, но лишь пускай она не лжет, а и в случае, если мы определим, что она обманывает, непременно ее накажем.
Это звучало логично, но я решила побольше определить об отношениях девочки и родителей. Мать убеждала меня, что Карен весьма умная и во всем остальном в ее поведении нет никаких отклонений от нормы. Но, в то время, когда я задала вопрос, довольно много ли времени они уделяют Карен, дама согласилась, что она и супруг последние годы весьма напряженно трудились и возвращались к себе, в то время, когда дочь уже дремала. Но мы постоянно завтракали совместно,- поспешила добавить она,- и старались проводить с ней большая часть выходных дней.
Позволяйте говорить открыто,- попросила я. — В случае, если Карен говорит правду, ничего не происходит. Но в то время, когда она лжёт, на нее начинают кричать. Это так? — Да, — ответила мать.- Мы вправду начинаем корить ее за неправда, нервничать… Вы предполагаете, что она конкретно этого желает — отечественного внимания?
Матери казалось немыслимым, что Карен предпочитает, дабы ее лучше отшлепали, чем оставили без внимания. С позиций Карен, наказание возможно маленькой ценой за то, дабы быть центром внимания, в особенности в случае, если это единственный метод привлечь его. действий детей и Логика поступков довольно часто непонятна взрослым, и они не смогут растолковать, по какой причине ребенок поступает так, а не эдак.
За 40-летний период моей работы с родителями, бесед с ними я не могу отыскать в памяти ни одного случая, в то время, когда обстоятельство лжи не было возможности бы растолковать. Это не означает, что неправда нужно признать обычным явлением, но нужно ее прежде осознать, . чем пресечь.
Ребенку требуется довольно много времени, чтобы выяснить отличие между фантазией и реальностью; у детей преобладает рвение разрешить настоящие неприятности фантастическими методами. В полной мере нормально, в случае, если трехлетний ребенок отрицает, что он пролил молоко, и говорит: Это Тимми сделала (Тимми — это мнимая белка, которая все время попадает в неприятные обстановки). Похоже, что это хорошая защита от взрослых, и трехлетний кроха, оказавшийся между смутными мирами реальности и фантазии, не совсем уверен, что Тимми не сделала этого, что она в действительности не существует.
В таких случаях родители смогут сообщить: Ты нехороший ребенок, в силу того, что обманываешь нас, и ребенок вправду почувствует себя недостойным любви. Либо вы имеете возможность сообщить: Я полагаю, тебе хотелось бы, дабы Тимми сделала это, в силу того, что ты жалеешь, что так произошло,- и больше не возвращаться к этому. Второй подход намного вернее, потому, что в словах взрослого заключена правда.
Мотивы, по которым лгут дети, не имеют ничего общего с подобными мотивами у взрослых. Они связаны с развитием сознания детей. Нам направляться не забывать, что, пока ребенку не. исполнится семь лет, он путает, что происходит в действительности, а что — понарошку. Их страхи, сны, реакции на сказки довольно часто более сильны, чем на события повседневной судьбе. Играться в пожарного либо милиционера, в маму либо папу довольно часто более реально, чем быть настоящим Джонни либо Сюзи.
Играясь, замечая, общаясь со взрослыми, дети понемногу начинают проводить четкое различие между вымыслом и правдой. Они меньше идут на предлогу у собственных побуждений и начинают руководить жаждами, вызывающими к судьбе фантазии. Воображение — один из самых полезных жизненных даров, и не нужно его разрушать, нужно лишь направить его в надлежащее русло. Это превосходная история, дорогая,- имеете возможность сообщить вы,-давай запишем ее, а ты сможешь нарисовать к ней картины. Либо: Я знаю, как тебе хотелось, дабы в воскресенье мы отправились на озеро, но мы не отправились, и не нужно сказать подруге, что мы в том месте были, лишь по причине того, что она ходила в цирк. Так как ты желаешь, дабы она тебе верила.
Нужно растолковать детям, что неправда поднимается на пути к доверию и любви, вредит отношениям между людьми.
С возрастом ребенок осознаёт, как принципиально важно, дабы ему доверяли, но это отнюдь не свидетельствует, что он, став подрост ком, будет постоянно говорить лишь правду. Мне еще не удалось отыскать человека, что ни разу не солгал бы родителям: по какой причине он опоздал к себе, что случилось на вечеринке либо куда он израсходовал деньги,- это происходит и в том возрасте, в то время, когда люди соображают, что к чему, по какой причине они лгут. Такие случаи, само собой разумеется, не должны оставаться без внимания. Но, в то время, когда такие проступки случаен , вам не следует тревожиться, что ваш ребенок вступил на преступный путь.
Привычное, практически постоянное ложь в возрасте от Десяти лет и старше — это уже другое дело, и к этому нельзя относиться с снисхождением и юмором. Потому, что неправда в подростковом возрасте более недопустима, нем в детском, требуется тщательное изучение ее обстоятельств.
Самый распространенными из них, по-видимому, являются соперничества и чувства ревности, боязнь быть отвергнутым, потребность в одобрении и большем внимании. Ребенок, что делается лжецом невольно, довольно часто не видит вторых приемлемых альтернатив, дабы добиться внимания либо помощи, которых он жаждет. Довольно часто нереалистичные ожидания со стороны своих родителей приводят к самообвинениям: Я недостаточно умный, Я через чур тупой, Моему отцу стыдно, что я просматриваю все время и не обожаю футбол, Моя мать желала бы, дабы я была более привлекательной и носила бы платье, а не джинсы. Это обычные объяснения, каковые мы приобретали от довольно часто лгущих детей.
Важное значение имеют те методы, благодаря которым родители справляются с первыми показателями неблагополучия. В то время, когда ребенок в первый раз начинает довольно часто лгать, многие считаюм, что физические наказания и гнев вылечат это нарушение, но они глубоко заблуждаются. В случае, если мальчик обманывает, в силу того, что он испытывает недостаток во нежности и внимании, но ограничивался бы и просто вниманием, в случае, если девочка говорит неправду, в силу того, что вычисляет себя ничтожеством и лишь вранье может сделать ее более увлекательной, в случае, если ребенок лжет чтобы произвести чувство, которое он, по-видимому, не имеет возможности произвести иными методами, тогда, заклеймив этих детей как нехороших и соответственно наказав, мы лишь усилим те потребности, каковые были причиной обмана.
Вспоминаю один случай, в то время, когда моей дочери было тринадцать лет. Она забрала без спроса юбку из шкафа горячо ею любимой родственницы, а после этого солгала, сообщив, что эту юбку ей подарили. Не смотря на то, что я довольно часто бывала непоследовательной матерью и не всегда придерживалась правил, каковые сама проповедовала, сейчас я подавила в себе желание разразиться бранью и угадать дочери преступное будущее. Вместо этого я задала вопрос: По какой причине? Дочь не знала, что ответить, и смотрелась через чур пристыженной и испуганной, дабы что-то сообщить. Позже я, она и папа тихо поболтали о ее чувстве и тревогах неуверенности, жажде утешить себя прекрасными вещами, о ее потребности иметь что-то, находящиеся в собствености человеку, которого в это время подросткового бунта она обожала больше, чем нас. Мы вернули юбку хозяйке сами, растолковав, что девочке
весьма стыдно. Мы не настояли, дабы дочь сделала это сама, в силу того, что видели: она уже достаточно страдает. Я надеюсь, что то сопереживание и участие, каковые мы смогли показать в данной ситуации, были хотя бы частично обстоятельством того, что отечественная дочь выросла любимой и талантливой обожать.
Ключ к отношению ребенка к себе лежит в реакциях взрослых. Серьёзнее всего не впадать в истерику! Не смотря на то, что неправда не нужно оставлять без внимания, снисходительное отношение окажет помощь усилить контроль над импульсами. Чувство, что тебя обожают и знают, содействует формированию нужных нравственных убеждений.
В то время, когда ребенок начинает привычно лгать, это не означает, что вранье стало его привычкой на всегда. Это говорит о том, что ребенок переживает тяжёлый период развития и что у него появляются особенные неприятности, каковые требуют глубокого анализа. Одна учительница, преподающая в школе для глухих детей, говорила мне: мальчика ее классе в один раз объявил, что он преуспел в игре в бейсбол и игрок опытной команды попросил его отца поведать об удачах сына. Учительница была так потрясена данной новостью, что попросила прийти в школу его мать. Но,- говорила она мне,- все выяснилось выдумкой. Я -была так разочарована, что начала плакать. И я начала плакать еще раз, в то время, когда сказала об этом с мальчиком. Спустя десятилетия, в то время, когда он закончил колледж и школу, он согласился мне, что ни при каких обстоятельствах не забудет данный эпизод. И не то, что вы говорили,- растолковал он,- а слезы у вас на глазах. Никто и ни при каких обстоятельствах так отлично не осознавал, как очень сильно я страдаю. Это помогло мне примириться со своим недочётом.
Еще ответственнее, чем отечественные слова по поводу детского лжи либо отечественной реакции на него, то, как мы сами себя ведем, в любой момент ли говорим детям правду. Бот так как в чем загвоздка! Маленькая неправда иногда так облегчает жизнь. Она думается невинной — но так ли это? Десятилетнему мальчику сказали, что его бабушка уехала отдыхать. По окончании того как она погибла от рака, он понял, что все это время она лежала в поликлинике. Девочке заявили, что она обязана уехать в летний лагерь на два месяца, в силу того, что врач заявил, что ей необходимо больше двигаться, но в то время, когда она возвратилась к себе, то выяснила, что ее родители развелись.
В случае, если мы желаем, дабы отечественные дети усвоили, что неправда мешает доверию, а доверие нужно для любви, мы должны пересмотреть те ситуации, в которых сокрытие правды равносильно лжи. Запрещено потребовать от детей честности, пока мы не будем честными кроме того в мелочах сами. Для мальчика, само собой разумеется, было бы весьма мучительно видеть, как его бабушка умирает, но, по крайней мере, он бы постоянно знал, что родители достаточно его уважают, в случае, если знают, что он сможет пройти через эту боль, и его доверие к ним лишь бы укрепилось. Он был в праве проститься с бабушкой, но на данный момент его горе лишь усилилось по причине того, что он осознал — его предали. И в случае, если девочка испытывает недостаток в том, дабы к ней относились достойно и с доверием, так это конкретно тогда, в то время, когда в ее семье вправду произошла беда. Дети смогут сталкиваться и сталкиваются с страшными событиями, но они удачно справляются со собственными переживаниями лишь тогда, в то время, когда они знают, что происходит, и в то время, когда им оказывают помощь осознать правду.
Самую громадную проблему с данной точки зрения воображает так называемая неправда во спасение. Существуют настоящие, но тонкие грани, отделяющие правдивость любой ценой от причинения людям излишних страданий. Дети слышат, что мы говорим неправду, начиная с того момента, в то время, когда они способны это осознать. Мы кроме того поощряем их делать то же. Плохо было сказать тете, что у нее долгий шнобель, ты ее обидел,- говорим мы трехлетнему ребенку. Но у тети вправду долгий шнобель. Отечественные дети слышат, как мы отменяем приглашение на обед, в силу того, что мы все заболели гриппом, не смотря на то, что они знают, что в действительности отец желает взглянуть футбольный матч по телевизору.
Сравнительно не так давно я обедала в роскошном ресторане, мимо отечественного стола прошла пожилая дама. Одна из моих приятельниц сообщила второй: Наблюдай, Джин, это госпожа Аллертон. Бедняжка, наверное, она не видит, куда идет. Вторая дама быстро встала и приобняла госпожа Аллертон. Хелло, дорогая,- сообщила она.- Я Джин Мейсон, и я так в далеком прошлом вас не видела. Я слышала, вы болели. Как вы сейчас себя ощущаете?
Госпожа Аллертон просияла. У нее был грипп, позже она подхватила пневмонию, попала в поликлинику. Она сообщила: Это было плохо, и я все еще не хорошо себя ощущаю. Мои приятельницы обняли ее, заявили, что она замечательно выглядит и что ее новая прическа превосходна. Госпожа Аллертон выпрямилась и расцвела. Встреча с вами для меня как бальзам,- сообщила она и отправилась дальше с видом более уверенным и энергичным, чем был у нее, в то время, когда мы в первый раз увидели ее.
По окончании того как она скрылась из виду, Джин сообщила: Не правда ли, Эллин, она выглядит плохо? Эллин дала согласие: Это так безрадосно, она всегда была таковой превосходной женщиной. Сейчас она выглядит забавной с этими страшными крашеными волосами. Я была шокирована и потрясена. Но, поразмыслив мало, я вынуждена была признать, что неправда не редкость оправдана, в то время, когда ею никто не обижен и кому-то она оказывает помощь лучше себя ощутить.
Разумеется вы не сможете сделать правилом сказать правду твёрдым и негибким, это отнюдь не будет лучшей тактикой на все случаи судьбы.
Как это ни сложно, но мы должны постараться оказать помощь отечественным детям осознать, как принципиально важно проявлять гибкость, выявлять узкие оттенки эмоций в отношениях с людьми. Неправда не будет пороком, если она заменит правду, которая причинит боль второму человеку. Но существуют обстановке, в то время, когда, не обращая внимания на то что правда болезненна, она нужна для доверия и сохранения любви между людьми. В таких случаях мы стараемся сказать правду, но оставаться мягкими и чуткими.
Один папа поведал мне о том, как он сравнительно не так давно игрался в мяч с двумя собственными сыновьями, десятилетним Майком и семилетним Дэнни. Майк дразнил Дэнни за его неуклюжесть, и папа старался разрешить Майку понять, как плохо желает Дэнни напоминать брата и как глубоко уязвляет его то, что Майк его дразнит. Но, не обращая внимания на эти беседы, Майк дразнил брата. В то время, когда Дэнни не смог поймать несложный мяч, папа ожидал от Майка очередной порции насмешек. Но к его громадному удивлению, Майк сообщил: Это была хорошая попытка, Дэнни; ты вправду делаешь удачи. После этого он повернулся и заговорщицки взглянуть на отца. Возможно было бы заявить, что Майк лгал,- продолжал папа,- это был несложной мяч, и Дэнни должен был бы легко его поймать. Но я в восхищении от его обмана. Это было знаком того, что Майк взрослеет, делается чутким к эмоциям другого человека.
Жизненно принципиально важно то, что мы говорим детям о лжи. Так как это не только воздействует на доверие между людьми и искреннее общение между ними, но и оказывает помощь ребятам познакомиться со многими этическими понятиями и получить такие серьёзные качества, как милосердие и любовь.
МАМА, Я Опасаюсь!
Я стояла около эскалатора и внезапно увидела молодую маму, которая пробовала вынудить собственную мелкую дочку подняться на движущиеся ступени. Ребенок, которому на вид было года четыре, отставал, цеплялся за перила и рыдал: Нет, нет, мама, я опасаюсь! Мать, руки которой были полны свертков, дёргала ребенка Не будь таковой маленькой,- сказала она ей,- мне стыдно за тебя. Тут нет ничего ужасного.
Сейчас большой седой мужик, что ожидал, дабы пройти на эскалатор, согнулся к маленькой девочке и сообщил: Ты знаешь, что это такое? Это лесенка для мелких крольчат. Ночью, в то время, когда магазин закрыт, они прыгают по ступеням. Это их любимая игра. Но днем зайцы пугаются людей и скрываются, разрешая девочкам и мальчикам ездить по их ступеням до ночи. Девочка пристально взглянуть на него. После этого с важным выражением лица доверчиво забрала его за руку, и они совместно отправились вверх по эскалатору.
Как чудесно, поразмыслила я про себя. Должно быть, у этого приятели имеется внуки и дети, раз он может так отлично отвлечь ребенка. Но что-то в данной ситуации заставляло меня снова и снова возвращаться к ней. Все было так мило — и все-таки что-то было не так.
Я осознала это позднее, вечером. Беда была в том, что, не смотря на то, что девочку и убедили встать по эскалатору, никто не сообщил ей, что в полной мере нормально то, что она опасается. А это намного серьёзнее, чем ее. Страхи мелких детей довольно часто имеют так мало неспециализированного с действительностью, что взрослые практически всегда повторяют ничего ужасного. не забываю, я сама все время сказала так, в то время, когда дочка была маленькой. Как жаль, что тогда я не была таковой умной, какой кажусь себе на данный момент!
Что я усвоила за эти годы, так это то, что иррациональные страхи довольно часто бывают намного посильнее, чем страхи настоящие, и конкретно они преобладают в раннем детстве. Эмоции непривлекательности и собственной неадекватности у взрослых связаны с .тем, что, в то время, когда в юные годы они признавались, что им страшно в той либо другой ситуации, им говорили, что они наивны, глупы и неразумны.
Что меня больше всего задело при с маленькой девочкой у эскалатора, так это то, что я опоздала с ней поболтать. Я бы сообщила ей: Это ничего, что ты опасаешься.
Все мелкие дети чего-то опасаются. После этого, возможно, и добавила: А раз ты опасаешься, возможно, тебе окажет помощь, в случае, если я поведаю тебе забавную сказку… либо заберу тебя на руки.
Мелким детям очень нужно знать, что они обычны и хороши любви: Плохо испытывать эмоции, каковые другие Люди не знают. Не хорошо само по себе опасаться грозы либо темноты, и еще ужаснее, в то время, когда люди, которых ты обожаешь, теряют терпение либо злятся на тебя за это.
Детские страхи подобны ощущению усталости, в то время, когда кроха просто не может держать происходящее под контролем. Эти ощущения захлестывают его полностью. Если бы ими возможно было руководить, мы бы имели дело со взрослым, а не с ребенком.
В то время, когда думается, что мелкий ребенок все время чего-то опасается, нам нужно проанализировать, откуда берутся страхи и что они означают.
В то время, когда я была маленькой девочкой,- вспоминала моя подруга,- я опасалась льва, что заходил ночью в мою помещение. Папа старался подбодрить меня, говоря, что это нереально и что все львы живут в зоопарке. Это совсем не помогало, в силу того, что я знала, что он прав: в то время, когда он был рядом, все львы были вправду в зоопарке. Но конкретно тогда, в то время, когда я оставалась одна в темноте, один лев уходил из зоопарка и приходил, дабы растерзать меня. Это казалось мне столь ясным и логичным, что я не имела возможности осознать, по какой причине папа не осознавал меня.
Взрослым направляться не забывать, что мелкие дети видят мир совсем иным. К примеру, в то время, когда моей дочери было четыре года, она плохо опасалась темноты. Ночник в ее комнате и свет в коридоре, наверное, не помогали. И не обращая внимания на то что я прочла все книги по детской психологии, я вела себя как каждая вторая усталая, изнуренная и загнанная мама. В темноте нет ничего ужасного,- настаивала я. в один раз ночью дочь взглянуть на меня важными глазами и сообщила: Я не опасаюсь твоей темноты, я опасаюсь собственной темноты. Мы не можем отмахнуться от сильных впечатлений и богатых, каковые дает нам фантазия, сочтя их несущественными либо нереальными. Делать так — значит отсекать от ребенка его самые глубокие переживания.
Чего бы ни опасался ребенок на эскалаторе — его ужас был очень настоящим. Сказать ему, что он глупый, не означает избавить от страха. А вдруг станете намекать, что он плохой, раз так мешает маме, возможно вызвать у него чувство, что с ним что-то не в порядке, что он не заслуживает любви.
Родители довольно часто не желают признавать детские страхи, в силу того, что они опасаются, что тем самым они закрепят их а также будут содействовать рождению новых. Это беспокойство можно понять, но нельзя признать его оправданным. В случае, если допустить, что чувство страха существует, и показать настоящее сочувствие, то это будет лучший метод оказать помощь ему провалиться сквозь землю. За все годы моей работы с детьми и родителями я не помню ни одного случая, в то время, когда понимание и сочувствие усилили бы детские страхи.
Одна мать весьма рассердилась на меня, в то время, когда я сообщила ее плачущему ребенку: Я знаю, как плохо ты себя ощущаешь по причине того, что мама планирует оставить тебя тут, в детском саду. Как растолковала мать: Я так стараюсь убедить дочь, что тут нет ничего ужасного, а вы собственными словами сводите на нет всю мою огромную работу! Ее бешенство, но, перешел в смущение, в то время, когда девочка зарылась в мои колени, посасывая палец и легко хныча, но больше не рыдая.
В аналогичной же ситуации был один папа, что старался загнать сына в море. Мальчик плакал, в его глазах был испуг, но папа спрашивал : Что с тобой? По какой причине ты ведешь себя как мелкий? Ты думаешь, я разрешу тебе утонуть? В воде так здорово! В то время, когда я дерзко вмешалась, дабы сообщить: Мальчик, эти волны вправду пугают, я знаю множество мальчиков и девочек, каковые опасаются моря,- папа, возможно, еле сдержал желание ударить меня. Мальчик убежал играться в песке, а его папа сообщил: Это уж через чур Для вашей расчудесной психологии. Вы же практически сообщили ему, что он верно опасается. Сейчас он ни при каких обстоятельствах не полезет в воду.
Я не сказала мальчику, верно либо неправильно он опасается; все, что я сделала, это признала действительность его страха. Мать мальчика, по-видимому, осознала меня. Через пара мин. она игралась с сыном, удирая от противных мелких волн, каковые нас кусают. Мальчуган превосходно убивал время, стараясь преодолеть собственный ужас, забегая в воду и возвращаясь с смехом и криками на берег. ‘ В то время, когда вы рассказываете ребенку, что вы понимаете его ужас и что многие дети ощущают то же, вы освобождаете его энергию для преодоления боязни. Ребенок, что ощущает: Я обычный и хороший, владеет достаточной энергией, дабы совладать со страхами. Самый храбрый
ребенок в кабинете доктора — это тот, которому сообщили: Ты, возможно, испугаешься, и тогда стоит поплакать. Я буду прочно держать тебя за руку, и все не так долго осталось ждать закончится. С таковой моральной помощью вряд ли найдется ; что-нибудь такое, чего ребенок не имел возможность сделать.