Мы приходим к выводу, что именно в этом и состояло новшество Эхнатона. Не смотря на точку зрения жреческой вершины и, по их убеждению, преждевременно, он заявил о приходе нового мессианского времени. Ересь усугублялась тем, что утверждения Эхнатона о возвращении Атона сопровождались заявлениями личного характера: Эхнатон все чаще именовал себя пророком, сыном всевышнего, «что вышел из тела всевышнего», и исходя из этого только ему одному открыт божий план:
Ты в моем сердце, и нет другого, что познал бы тебя… не считая твоего сына Неферхепрура — единственного для Ра. Ты даешь, дабы он был сведущим в твоих помыслах…
Это также было неприемлемо для фиванских жрецов Амона. Сразу же по окончании смерти Эхнатона (по малоизвестной обстоятельству) они вернули почитание Амона — Невидимого всевышнего — и сровняли с почвой все, что выстроил Эхнатон.
О том, что эпизод с Атоном в Египте и введение юбилея — «года овна» — были отголосками общего ожидания Возвращения небесного «звездного всевышнего», свидетельствует еще одно библейское упоминание об овне, еще одно проявление отсчета до Возвращения.
Это рассказ об одном необыкновенном инциденте в конце Финала, изобилующий тайными и заканчивающийся божественным откровением о том, что должно случиться.
В Библии многократно повторяется, что гадание по внутренностям животных, предсказания, заклинания, предсказание и колдовство судьбы являются оскорблением Иеговы — все разновидности волшебства, практиковавшиеся вторыми народами, были запрещены израильтянам. Одновременно с этим Ветхий Завет утверждал — устами самого Иеговы, — что сны, видения и оракулы смогут быть законными средствами общения с всевышним. Именно это отличие растолковывает, по какой причине в Книге Чисел три долгие главы (22 — 24) говорят — одобрительно! — о провидце и предсказателе, что не был израильтянином. Этого человека кликали Валаам.
События, обрисованные в этих главах, случились по окончании того, как израильтяне («сыны Израиля» в Библии) покинули Синайский полуостров, обогнули Мертвое море с востока и двинулись на север. В то время, когда они виделись с маленькими царствами к востоку от Мертвого моря и реки Иордан, Моисей просил у царя разрешения пройти через его почвы, но в большинстве случаев приобретал отказ. Израильтяне, только что разгромившие амореев, каковые не пропустили их через собственную территорию, «остановились на равнинах Моава, при Иордане, против Иерихона» и ожидали от царя моавитян разрешения двигаться дальше.
Не хотя пропускать бессчётный народ, но опасаясь вступать с ним в конфликт, моавитский царь — «Валак, сын Сепфоров» —- придумал уловку. Он послал послов к известному провидцу Валааму, сыну Веора, прося, дабы он проклял «народ этот», и тогда царь сможет победить чужаков и прогнать их со своей почвы.
Послы приезжали к Валааму пара раз, перед тем как он уступил их просьбе. Сперва в доме Валаама (где-то поблизости от реки Евфрат), а после этого по пути в Моав провидцу являлся Ангел Господень (молах на древнееврейском, что в буквальном переводе свидетельствует «посланник»), время от времени видимый, время от времени невидимый. Ангел разрешает Валааму выполнить поручение царя, но с условием, что Валаам будет делать только то, что сообщит Всевышний. Как это ни страно, но Валаам именует Иегову «мой всевышний», в то время, когда пересказывает это условие сперва послам царя, а после этого и самому Валаку.
После этого царь моавитян пара раз пробует взять пророчество Валаама. Он приводит Валаама на вершину бугра, откуда виден целый лагерь израильтян, и по указанию прорицателя сооружает семь алтарей, приносит в жертву семь тельцов и семь овнов и ожидает божественного откровения, но слышит из уст Валаама не проклятие, а благословение израильтянам.
Настойчивый царь ведет Валаама на другую гору, с которой виден край лагеря израильтян, и процедура повторяется. Но пророчество Валаама снова благоприятно для израильтян: он говорит, что всевышний с обширно расставленными рогами вывел данный народ из Египта, что этому народу уготовано царство и он обязан встать, подобно льву.
Валак предпринимает еще одну попытку и приводит Валаама на вершину бугра, обращенного к пустыне, откуда не виден лагерь израильтян, в надежде, что «угодно будет Всевышнему, и оттуда проклянешь мне его». Но Валаам сейчас видит израильтян и их будущее не глазами, а в божественном видении. Во второй раз он видит, что всевышний с обширно расставленными рогами защитил данный народ и вывел его из Египта и что данный народ встанет, «как лев».
Царь моавитян протестует, но Валаам растолковывает ему, что никакое серебро либо золото не смогут ничего поменять — он произносит только то, что всевышний вкладывает в его уста. Разочарованный царь отпускает Валаама. Но сейчас сам Валаам предлагает царю услугу. Он желает открыть ему будущее — «что сделает народ этот с народом твоим в последствие времени» — и говорит о собственном видении, связывая будущие события со «звездой»:
Вижу Его, но сейчас еще нет; зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава, и сокрушает всех сынов Сифовых.
Числа 24:17
После этого Валаам обращается к судьбе идумеев, амаликитян, кениев и других народов, населяющих Ханаан. Те, кто переживет бешенство Иакова, падет от руки ассирийцев, а после этого придет черед самой Ассирии, которая провалится сквозь землю окончательно. Сказав это пророчество, «поднялся Валаам и отправился обратно в собственный место, а Валак кроме этого отправился собственной дорогою».
Рассказ о Валааме постоянно вызывал споры среди богословов и учёных, но так и не раскрыл собственные тайны. В тексте попеременно упоминаются элоим — «всевышние» во множественном числе — и Иегова, единый и вездесущий Всевышний. В нем грубо нарушается одна из основных заповедей Ветхого Завета —- всевышний, выводящий израильтян из Египта, приобретает физическое воплощение в виде «овна с обширно расставленными рогами». Конкретно так египтяне изображали Амона (рис. 71)! Одобрительное отношение к предсказателю в Библии, которая запрещает волшебство, прорицание и колдовство, усиливает чувство, что изначально это была легенда другого народа. Но данный рассказ был включен в Ветхий Завет, и ему уделено довольно много места, так что само событие и содержащийся в нем суть должны были принимать во внимание ответственной предпосылкой для завоевания израильтянами Почвы обетованной.
Из текста возможно сделать вывод, что Валаам был арамеем и жил в окрестностях реки Евфрат; его пророчества говорят не только о судьбе «сынов Иакова» и о месте Израиля в истории, но и о будущем вторых народов, кроме того о далекой и еще не превратившейся в империю Ассирии. Так, эти пророчества были отражением более широких, не ограниченных населением украины ожиданий той эры. Включив эту историю, Библия объединила судьбу израильтян с ожиданиями всего человечества.
Эти ожидания, как свидетельствует рассказ о Валааме, имели два направления — зодиакальный цикл, с одной стороны, и путь «возвращающейся звезды» — с другой.
Зодиакальный нюанс посильнее всего проявляется в отношении Эры Овна (и ее всевышнего) во времена финала и делается пророческим, в то время, когда провидец Валаам предвещает будущее, связывал его со звездными знаками Тельца, Овна («семь тельцов и семь овнов» для жертвоприношения) и Льва («трубный царский звук у него») (Книга Чисел, глава 23). А при описании далекого будущего в рассказе о Валааме употребляется серьёзный термин, что возможно перевести как «финиш дней» — время, в то время, когда исполнятся пророчества (Книга Чисел 24:14).
Данный термин напрямую связывает пророчества, касающиеся вторых народов, с судьбой потомков Иакова, потому, что он был использован самим Иаковом, что на смертном одре предвещал будущее собравшимся около него детям: «Соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в конце дней» (Книга Бытия, глава 49). Пророчества для каждого из двенадцати племен Израиля связаны с двенадцатью зодиакальными созвездиями.
А что же звезда Иакова, о которой говорит Валаам?
В научных и богословских спорах она в большинстве случаев рассматривается в астрологическом, а не астрономическом контексте и значительно чаще понимается как иносказание. Но что, в случае, если обращение шла о настоящей звезде — планете, появление которой предвещал пророк, но которая была еще не видна?
А что, в случае, если Валаам, подобно Эхнатону, имел в виду возвращение Нибиру? направляться осознавать, что такое возвращение было бы феноменальным событием, которое отмечается один раз в пара тысяч лет, событием, которое предсказывает самые важные трансформации в судьбе людей и богов.
И это не риторический вопрос. Движение истории свидетельствовал, что это очень ответственное событие уже прейдет скоро. Приблизительно через сто предсказания и лёт ожидания довольно Возвращающейся Планеты, каковые мы находим в Книге Финал, в рассказе о Валааме и в действиях Эхнатона в Египте, начали появляться и в самом Вавилоне. Самым ответственным ключом к пониманию этих обширно распространившихся ожиданий был знак креста.
В эту эру власть в Вавилоне принадлежала семействе касситов, о чем уже упоминалось выше. В самом Вавилоне практически не осталось свидетельств их правления, потому, что эти цари не заботились о ведении царских анналов. Но по окончании них остались международная переписка и красноречивые изображения — на глиняных табличках.
Именно на развалинах Ахетатона, столицы фараона Эхнатона, — это место в Египте сейчас известно как Тель-эль-Амарна — были отысканы известные «таблички Тель-эль-Амарны». Из 380 глиняных табличек практически все, за исключением трех, были написаны на аккадском языке, что в ту эру являлся языком интернационального общения. Кое-какие из табличек представляют собой копии писем фараона, отосланных из Египта, но большинство — это послания иноземных правителей.
Отысканное собрание выяснилось дипломатическим архивом Эхнатона, а солидную часть его содержимого составляли письма от вавилонских царей!
Возможно, Эхнатон при помощи переписки со собственными собратьями в Вавилоне желал поведать о новой религии Атона? Этого мы не знаем, потому, что у нас имеется только письма царя Вавилона к Эхнатону, в которых тот жалуется, что поставки золота уменьшаются, что его послы были ограблены по пути в Египет либо что египетский фараон забыл спросить его здоровьем. Однако нередкий обмен другими представителями и послами, предложения породниться при помощи брака, и тот факт, что царь Вавилона именует египетского фараона братом, разрешают сделать вывод, что правитель Вавилона знал о религиозных переменах в Египте. И в случае, если Вавилон задавал вопросы: «Что это за «Ра как Возвращающаяся Звезда?», то Вавилон должен был осознавать, что имеется в виду «Мардук как Возвращающаяся Планета» — Нибиру, летящая назад по собственной орбите.
В Месопотамии традиции наблюдения за небом были значительно старше и идеальнее египетских, и исходя из этого в полной мере быть может, что царские астрологи Вавилона пришли к выводам относительно возвращения Нибиру без помощи египтян а также раньше египтян. Как бы то ни было, в XIII в. до и. э. касситские цари Вавилона стали различными методами сигнализировать о важных переменах в области религии.
В 1260 г. до н. э. на вавилонский трон взошел новый царь, забравший себе имя Кадашман-Эллиль — теофорическое имя, нежданно говорившее о почитании Энлиля. И это не был случайный жест, в силу того, что его преемники из касситских царей в течение следующего столетия брали себе теофорические имена, каковые свидетельствовали о поклонении не только Энлилю, но и Ададу — необыкновенное явление, говорящее о желании религиозных изменений. На ожидание чего-то особого показывают и монументы, каковые назывались кидурру — «закругленные камни», каковые устанавливались как пограничные символы. На них наносился текст, излагавший пограничный соглашение (либо жалование почвы), и клятвы выполнять его; кидурру в большинстве случаев освящались знаками небесных всевышних. Довольно часто на таких камнях изображали все двенадцать знаков зодиака (рис. 72), а над ними знаки Солнца, Луны и Нибиру. На втором изображении (рис. 73) мы видим Нибиру в компании Почвы (седьмая планета) и Луны (и ножа для перерезания пуповины, знака Нинмах).
Любопытно, что сейчас планета Нибиру обозначалась не крылатым диском, а новым знаком — крестом с расходящимися лучами, что соответствовало старому шумерскому описанию планеты Нибиру как «пересекающей небо».
Данный метод изображения в далеком прошлом недоступной для наблюдения планеты Нибиру становился все более распространенным, и скоро касситские цари Вавилона упростили его до простого креста и заменили им знак Крылатого Диска на царских печатях (рис. 74).
Данный знак в виде креста, весьма похожий на мальтийский крест христиан, в научных трудах, посвященных старой символике, именуется «касситским крестом». Как свидетельствует второй рисунок, крест обозначал планету, очевидно хорошую от Солнца, которая изображалась раздельно рядом с полумесяцем Луны и шестиконечной звездой, обозначавшей Марс (рис. 75).
С началом первого тысячелетия до н. э. знак креста, которым обозначали Нибиру, распространился из Вавилона на печати соседних земель. В отсутствие религиозных либо литературных текстов касситов возможно только предполагать, что эти трансформации в символике сопровождались мессианскими ожиданиями. Как бы то ни было, они усилили яростные атаки верных Энлилю стран — Ассирии и Элама — на Вавилон, и их сопротивление господства Мардука. Эти атаки отсрочили, но не предотвратили принятие знака в виде креста в самой Ассирии. Монументы древним царям свидетельствуют, что ассирийские цари открыто носили крест на груди, около сердца (рис. 76) — совершенно верно так же, как его носят сейчас набожные католики. Это был серьёзный жест — с позиций и религии, и астрономии. Тот факт, что крест стал широко распространен, подтверждается отысканными в Египте изображениями, на которых царь-всевышний, подобно своим ассирийским собратьям, носил на груди символ в виде креста (рис. 77).
Принятие креста как эмблемы Нибиру в Вавилоне, Ассирии и других почвах нельзя отнести к неожиданным новшествам. Эта символика употреблялась и раньше — шумерами и аккадцами. «Пускай имя будет ей — «Пересекающая небо», — говорится о Нибиру в мифе о сотворении мира. Соответственно, знак планеты в виде креста использовался в шумерском письме для обозначения Нибиру, но он постоянно указывал на ее возвращение, в то время, когда она опять делается видна.
В мифе о сотворении мира «Энума элиш» прямо сообщено, что по окончании Небесной Битвы с Тиамат инопланетянин облетел по вытянутой орбите около Солнца и возвратился к месту сражения. Потому, что Тиамат вращается около Солнца в плоскости, именуемой эклиптикой (как и остальные планеты Нашей системы), конкретно в эту плоскость должен был возвратиться инопланетянин; а в то время, когда это происходит, его орбита пересекает плоскость эклиптики. Несложный метод проиллюстрировать это явление — продемонстрировать орбиту известной кометы Галлея (рис. 78), которая в очень сильно уменьшенном масштабе повторяет орбиту Нибиру: комета приближается к Солнцу с юга, из-под плоскости эклиптики поблизости от Урана. Потом ее орбита изгибается над эклиптикой и огибает Солнце, проходя мимо Сатурна, Марса и юпитера, а после этого уходит вниз и снова пересекает плоскость эклиптики неподалеку от места Небесной Битвы между Нибиру и Тиамат — «Пересечение» (отмечено «X») — дабы провалиться сквозь землю в космосе и снова возвратиться, подчиняясь собственной судьбе.
Как утверждает «Энума элиш», на Пересечении, в данной точке небес и времени, планета аннунаков делается Планетой Креста:
Планета НИБИРУ:
Земли и Перекрестье Небес займет она.
Ни выше, ни ниже остальные не пересекут ее путь.
Им предназначено ожидать ее появления.
Планета НИБИРУ:
Планета, сверкающая в небесах.
Она занимает центральное место;
Ей другие должны высказывать почтение.
Планета НИБИРУ:
Она без страха к средине Тиамат пытается.
Пускай имя будет ей — «Пересекающая небо», — планете,
чья будущее — сердце Небес занять.
Шумерские тексты, говорящие о наиболее значимых событиях в истории , содержат конкретные информацию о периодичности появления планеты аннунаков — примерно каждые 3600 лет, — причем это постоянно происходит в переломные моменты для людей и Земли. Конкретно в таких ситуации планету именовали Нибиру, а ее знаком — кроме того у древних шумеров — был крест.
Первые свидетельства этого относятся к Глобальному потопу. Кое-какие тексты, говорящие о потопе, связывают это стихийное бедствие с возникновением небесного всевышнего Нибиру в Эру Льва — в одном из текстов говорится, что «созвездие Льва измеряет воды пропасти». Другие источники обрисовывают появление Нибиру на протяжении потопа в виде яркой звезды и изображают ее соответственно (рис. 79).
В то время, когда они возгласят: «Потоп!» — Тогда всевышний Нибиру…
Владыка, чья сияющая корона налита кошмаром;
Ежедневно он зажигается в Льва.
Планета оказалась снова и опять становилась Нибиру, в то время, когда человечеству было даровано скотоводство и земледелие, в середине VIII в. до н. э.; на изображениях (цилиндрических печатях), иллюстрирующих зарождение сельского хозяйства, для обозначения видимой в земном небе Нибиру употребляется знак креста (рис. 80).
И, наконец, самым памятным для шумеров было последнее появление планеты примерно в 4000 г. до н. э. в Эру Тельца, в то время, когда на Землю с национальным визитом прибыли Ану и Анту. В их честь был основан город, потом известный как Урук, а со ступеней выстроенного зиккурата возможно было следить за возникновением планет в темнеющем закатном небе. В то время, когда в небе стала видна Нибиру, послышался крик: «Образ Создателя взошел!» — и все присутствующие запели гимн в честь «планеты Владыки Ану».
Появление Нибиру в начале Эры Тельца означало, что гелиакический восход — в то время, когда занимается заря, но горизонт еще чёрный и на нем возможно различить звезды — происходил на фоне созвездия Тельца. Но скоро движущаяся планета Нибиру обогнула Солнце и скоро снова опустилась, дабы пересечь плоскость вращения планет (эклиптику) в точке Пересечения. Сейчас пересечение плоскости эклиптики наблюдалось на фоне созвездия Льва. В некоторых древних изображениях на астрономических таблицах и цилиндрических печатях знак креста употреблялся для указания Нибиру, приблизившейся к Почва в Эру Тельца, в то время, когда ее пересечение эклиптики наблюдалось в созвездии Льва (изображение на цилиндрической печати, рис. 81 и схема на рис. 82).
Так, замена Крылатого Диска крестом не была новшеством; это возвращение к тому, как небесного Владыку изображали в древности — но лишь в те времена, в то время, когда его вытянутая орбита пересекала эклиптику и он становился Нибиру.
Как и в прошлом, возрожденный знак креста означал повторное появление, либо Возвращение.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Сутки ГОСПОДА
В начале последнего тысячелетия до н. э. появление знака креста было предвестником Возвращения. Тогда же храм Иеговы в Иерусалиме навечно связал это святое место с ходом исторических событий и с мессианскими ожиданиями человечества. место и Время нельзя считать совпадениями — будущее Возвращение определяло освящение бывшего центра управления миссией.
Если сравнивать с могущественными империями той эры — Вавилоном, Ассирией, Египтом — иудейское царство смотрелось легко карликом. Если сравнивать с величием имперских столиц — Вавилона, Ниневии, Фив — с их священными территориями, зиккуратами, храмами, аллеями для процессий, резными воротами, грандиозными дворцами, речными гаванями и священными прудами, Иерусалим был мелким городом с наскоро возведенными плохим водоснабжением и стенами. Однако по прошествии нескольких тысяч лет конкретно Иерусалим все еще жив — в отечественных сердцах и в заголовках газет, — в то время как величие столиц вторых народов превратилось в пыль.
В чем же дело? В храме Иеговы, что был выстроен в Иерусалиме, и в его пророках, предсказания которых сбылись. Люди до сих пор верят, что их пророчества содержат ключ к будущему.
Сообщение иудеев с Иерусалимом, и в особенности с горой Мория, уходит корнями в эру Авраама. По окончании того как Авраам выполнил поручение и защитил космопорт на протяжении «войны царей», его встретил Мельхиседек, царь Ир-Шалема (Иерусалима), «священник Всевышнего Всевышнего». Тут Авраам, со своей стороны, принес клятву «Господу Всевышнему Всевышнему, Владыке земли и неба». На этом же месте Авраам заключил завет с Всевышним по окончании того, как его вера выдержала опробование. Однако прошла еще тысяча лет, перед тем как пришло подходящее время и сложились нужные условия для постройки храма.
Библия говорит об уникальности Иерусалимского храма. И это соответствует действительности — он был задуман для сохранения «связи небо — почва», ДУР.АН.КИ шумерского Ниппура.
В четыреста восьмидесятом году по исшествии сынов Израилевых из почвы Египетской, в четвертый год царствования Соломонова над Израилем, в месяц Зиф, что имеется второй месяц, начал он строить храм Господу.
Так описывается в 3-й Книге Царств (6:1) памятное начало строительства храма Иеговы в Иерусалиме царем Соломоном с указанием правильной даты этого события. Это был очень важный, важный ход, последствия которого ощущаются и сейчас. направляться также отметить, что именно сейчас в Вавилоне и Ассирии приняли крест как предвестник Возвращения…
Полная драматизма история Иерусалимского храма начинается не с Соломона, а с царя Давида, отца Соломона. История о том, как он стал царем Израиля, раскрывает божественный план: подготовить будущее, воскресив прошлое.
Давид, пробыв на троне 40 лет, покинул потомкам существенно расширившееся царство, которое простиралось на север до самого Дамаска (и включало Место Приземления!), сборник прекрасных псалмов и площадку для храма Иеговы. Место в истории этому царю помогли занять три божественных вестника; Библия именует их по именам: провидец Самуил, пророк Нафан и прозорливец Гад. Конкретно Самуилу, жрецу-хранителю Ковчега Завета, было сообщено Господом, дабы он забрал юного Давида, сына Иессея, в силу того, что ему суждено быть не пастырем овец, а пастырем Израиля. «И забрал Самуил рог с елеем и помазал его», дабы он правил Израилем.
Выбор юного Давида, что пас отцовские стада, в качестве пастыря Израиля вдвойне символичен, потому, что он отсылает нас к золотому веку Шумера. Шумерские цари носили эпитет ЛУ.ГАЛЬ («великий человек»), но стремились взять титул ЭН.СИ, либо «честный пастырь». Это, как мы скоро убедимся, было только началом — сообщение Давида и храма с шумерским прошлым значительно глубже.
Правление Давида началось в Хевроне, к югу от Иерусалима, и данный выбор кроме этого полон исторического символизма. В Библии много раз упоминается прошлое наименование Хеврона — Кириаф-Арба, «укрепленный город Арбы». Но кто таковой Арба? Библия растолковывает, что он «между сынами Енака один человек великий», — обратите внимание на два термина, каковые являются эквивалентами шумерских АННУНАКИ и ЛУ.ГАЛЬ. В Книге Чисел, а после этого в Книге Иисуса Навина, в Книге Судей и в Книге Царств Библия много раз информирует, что Хеврон был центром «сынов Енаковых», которых кроме этого именовали «нефилим», что связывает их с великанами из главы 6 Книги Бытия, женившимися на дочерях людских. Во времена финала в Хевроне жили три сына Арбы, и сын Иефонианина Халев по поручению Иисуса Навина захватил город и убил их. Выбрав Хеврон, где его помазали на царство, Давид утвердил себя как наследника царей, которые связаны с аннунаками из шумерских преданий.
Он правил в Хевроне семь лет, а после этого перенес столицу в Иерусалим. Его резиденция — «город Давида» — была выстроена на горе Сион, к югу от которой, отделенная маленькой равниной, пребывала гора Мория (где аннунаками была выстроена платформа, рис. 83). Давид соорудил милло, либо «насыпь», дабы заполнить равнину между двумя горами, и это стало первым шагом строительства храма Иеговы. Но ему было разрешено поставить на горе Мория только алтарь. Всевышний через пророка Нафана сказал Давиду, что он пролил через чур много крови в войнах и исходя из этого храм выстроит его сын Соломон.
Расстроенный словами пророка, Давид отправился к Ковчегу Завета (что все еще хранился в мобильном шатре) и «предстал пред лицем Господа». Примирившись с ответом Всевышнего, он попросил даровать ему одну милость: в приз за верность дать символ, что храм вправду будет выстроен и возьмёт божественное благословение. В ту ночь перед Ковчегом Завета, при помощи которого Моисей говорил с Всевышним, Давид взял божественньш символ: ему был дан тавнит — уменьшенная копия — будущего храма!
Возможно было бы усомниться в достоверности данной истории, если бы то, что случилось с царем проектом и Давидом его храма, не совпадало с рассказом о «сумеречной территории» шумерского царя Гудеа. За тысячу лет до Давида он совершенно верно таким же образом взял проект и форму для отливки кирпичей для сооружения храма всевышнего Нинурты в Лагаше.
Умирающий царь Давид созвал в Иерусалим всех вождей Израиля, а также военачальников и глав племён, сановников и священников, и поведал им об обещании Иеговы. После этого в присутствии всех он передал собственному сыну Соломону «чертеж притвора и домов его… и чертеж всего, что было у него на душе». Более того, Давид передал Соломону «все сие в письмени от Господа… как Он вразумил меня на все дела постройки» — другими словами письменные руководства, составленные самим Всевышним (1 Паралипоменон, глава 28).
Древнееврейское слово тавнит в большинстве случаев переводится как «чертеж», и исходя из этого предполагается, что Давиду был вручен некоторый чертеж строения. Но в древнееврейском языке слово «чертеж» звучит как токнит. Иначе, тавнит происходит от корня «строить, строить, возводить», и исходя из этого то, что Давид взял и передал собственному сыну Соломону, было скорее всего макетом — сейчас мы назвали бы его «моделью в масштабе». При проведении раскопок на Ближнем Востоке археологи вправду нашли масштабные модели колесниц, повозок, судов, мастерских а также многоэтажных храмов.
В Паралипоменоне и библейских Книгах Царств приводятся подробное описание и точные размеры конструкции храма. Его ось проходила с востока на запад, что делало его «вечным храмом», ориентированным на точку равноденствия. Храм был разделен на три части (см. рис. 64), что соответствовало планировке шумерских храмов,-передняя часть (Улам на древнееврейском), громадный центральный зал (Экхал — это древнееврейское слово происходит от шумерского термина Э.ГАЛ, «великая обитель») и Святая Святых для Ковчега Завета. Эта внутренняя часть храма стала называться Двир («говорящий») — потому, что конкретно через Ковчег Завета Всевышний сказал с Моисеем.
Как и в шумерских зиккуратах, каковые традиционно строились с учетом шестидесятеричной совокупности счисления, в храме Соломона кроме этого употреблялось число «шестьдесят»: протяженность основной части (зала) составляла 60 локтей, ширина 20 локтей (60:3), а высота 120 (60 х 2) локтей. Размеры Святая Святых составляли 20 на 20 локтей — достаточно, дабы вместить Ковчег Завета с двумя золотыми херувимами (их крылья соприкасались). Легенды и текстологические свидетельства показывают, что Ковчег был установлен на той самой горе, где Авраам планировал принести в жертву собственного сына Исаака; ее наименование Эбен Шетиях переводится с древнееврейского как «краеугольный камень», и, в соответствии с иудейским преданиям, от этого камня будет воссоздан мир. На данный момент над камнем выстроен храм Гора (рис. 84). (Более подробный рассказ о священной горе, загадочной пещере в ней и тайных подземных ходах читатель может отыскать в книге «Колыбели цивилизаций.)
Не обращая внимания на то что по своим размерам храм не имел возможности сравниться с возносящимися до небес зиккуратами, законченный, он воображал собой величественное зрелище; он не был похож ни на один храм в данной части света. При его постройке не употреблялось железные инструменты и железо (и при проведении богослужений — вся утварь была бронзовая либо медная), а само строение изнутри было облицовано золотом; кроме того гвозди, державшие золотые пластины, также были золотыми. Для украшения храма потребовалось огромное количество золота (лишь для Святая Святых 600 талантов, а для гвоздей 50 шекелей) — так много, что царь Соломон снарядил особую флотилию, дабы доставлять золото из Офира (считается, что это место на юго-востоке Африки).
Библия не приводит объяснений ни запрету применять железо, ни золотой облицовке в храма. Возможно только предполагать, что железо было отвергнуто из-за его магнитных особенностей, а золото использовалось по причине того, что это лучший проводник электричества.