Концепция «формирования психики» имеет в данном контексте отношение к развитию и возникновению психологического опыта в мире человека. Я не желаю применять привычное выражение «внутренний мир», противопоставляя его «внешней действительности». Различение внутреннего и внешнего мира свидетельствует, что индивид обучается проводить в собственном эмпирическом мире, сначала грубо, а после этого со все возрастающей разделением, границу между двумя комплектами представлений и восприятий. Не смотря на то, что одному такому комплекту приписывается уровень качества «внутренности», а второму — «наружности», оба они принадлежат миру психологического опыта индивида, разглядываемому тут в качестве синонимичного его психике.
Это не нужно ошибочно принимать за солипсический тезис о существовании мира только как продукта психики, а, скорее, как констатацию того несложного факта, что все знания человеческого индивида о мире основаны на его психологическом опыте. Концепция психики включает в себя все, что переживается в мыслях, и исключает все, что не переживается так.
При подготовке данного очерка раннего становления психики всегда использовались два ведущих принципа: во?первых, потребность осознания повсеместного распространения взрослообразных формулировок и наклонностей в психоаналитических теориях раннего развития, во?вторых, постоянная необходимость динамической точки зрения в таковой теории.
Взрослообразностъ тут относится к объяснению психологических поведения и процессов в терминах свойств, характерных линия и структур, каковые, разумеется либо возможно, еще не сформировались на данной стадии развития. Взрослообразность кроме этого проявляется как неправильное словоупотребление, так что ранние эволюционные феномены описываются словами, которыми в большинстве случаев характеризуются феномены, относящиеся к намного более поздним стадиям развития. Пример для того чтобы словоупотребления — неразборчивое применение термина любовь применительно к самым ранним формам либидинозной связанности (Blanck and Blanck, 1979).
Обстоятельства взрослообразных неверных истолкований связаны с трудностями, характерными тем способам, при помощи которых добывается психоаналитическое знание о раннем развитии, и с обеспокоенностью наблюдателя и с препятствиями к вчувствованию (эмпатии), в то время, когда перед ним индивидуальности с отсутствующими либо не хорошо развитыми структурами. В данной работе предприняты особенные упрочнения чтобы избежать таковой тенденции к взрослообразности, и отмечены кое-какие из ее очевидных манифестаций в существующей теории.
Акцентировка ответственного значения динамической точки зрения в психоаналитической теории раннего формирования психики позвана тем, что такая точка зрения имеет довольно пренебрегаемый статус в самые важных теориях подобного рода (Schafer, 1968). Воображаемые в них взоры в большинстве случаев включают генетическую точку зрения, в большинстве случаев, при помощи описания последовательности разных стадий развития; экономическую точку зрения — при помощи описания изменяющегося распределения катексисов на протяжении развития; структурную точку зрения — при помощи описания появления и дифференцированности трех психологических макроструктур, и адаптивную точку зрения — при помощи описания развивающихся у личности все более успешных и реалистичных дорог реагирования на требования внешнего мира. По?видимому, только динамическая точка зрения слишком мало представлена в этих теориях: т. е. по какой причине имеют место разные связанные с развитием феномены и каковы их яркие динамические мотивы?
Во многих решающих пунктах эти теории ограничиваются описанием того, что происходит, не пробуя растолковать, по какой причине происходит этот ход в развитии. Вместо динамического объяснения яркой мотивации феноменов развития довольно часто употребляются такие концепции, как врожденные склонности, график развития, тренировка ‘функций либо улучшение проверки действительности. Подобные концепции смогут относиться к делу при рассмотрении определенных неспециализированных описательных аспектов и принципов развития, но по отношению к мотивации разных переходов в развитии они без сомнений являются псевдообъясняющими. То же самое возможно сообщить и о попытках обойти потребность в динамическом объяснении методом наименования разглядываемого последующего использования и феномена этого наименования в качества объяснения. К примеру, утверждение типа «слияние представления о хорошем и нехорошем объекте делает вероятным познавание объектов в целом» остается несложным описанием , пока ничего не сообщено о том, чем обусловлено такое «слияние».
Дабы избежать замены динамического объяснения псевдообъясняющими концепциями и описаниями, в данном изучении предпринимались особые упрочнения, направленные на отказ от каких?или постулатов о развитии без внушающего доверие динамического либо мотивационного обоснования.
Начало
Те предположения, каковые приписывают психотерапевтические познания и разные врожденные функции и психические качества новорожденному младенцу, относятся больше к области веры, нежели знания. Помимо этого, такие постулаты несут в себе опасность применения защитных взрослообразных конструкций, направленных скорее на заполнение пугающего эмпирического вакуума, чем на описание настоящих событий.
Я разделяю точку зрения тех авторов, согласно точки зрения которых, не обращая внимания на широкие своеобразные и личные возможности новорожденных людских особей, начало людской судьбе очень возможно характеризуется чисто физиологическим существованием (Freud, 1914a; Spitz, 1965). Органы восприятия новорожденного младенца способны в принципе приобретать сенсорную стимуляцию, но процессы рецепции сперва еще не имеют какого именно?или психотерапевтического смысла. Так как такое начальное отсутствие осмысленных катектиро?ванных восприятий, по?видимому, само по себе весьма действенно предохраняет младенца от затопления расстраивающей стимуляцией (Spitz, 1956), то постулирование любых вторых разновидностей барьера психологическому стимулу представляется излишним.
Начальное отсутствие осмысленных восприятий и их мнемической регистрации кроме этого предполагает, что первые реакции младенца на снижение и возрастание напряжения в организме еще не смогут сопровождаться соответствующими аффективными восприятиями. Аффекты как психотерапевтические феномены немыслимы до начала существования в той либо другой форме принимающей психики. Исходя из этого постулаты о врожденных аффектах представляются несостоятельными. Примитивные физиологические его разрядки и восприятия напряжения смогут наилучшим образом описываться такими терминами, как организмическое нарушение (Mahler, 1952) и, как я предлагаю это именовать, организмическое облегчение.
Первые и самые примитивные формы психики, по?видимому, складываются из первых осмысленных восприятий, регистрируемых как первые примитивные энграм?мы. Их приход знаменует появление психотерапевтического восприятия, не смотря на то, что все еще только в объектном смысле. В эмпирическом мире младенца еще нет субъекта, что принимал бы себя в качестве субъекта, отдельного от принимаемых объектов. Так, первые мнемические регистрации имеют место в полностью недифференцированной эмпирической сфере, и в большинстве случаев только со второй половины первого года судьбы появляются свидетельства того, что психологические восприятия младенца сгруппировались в первые неотёсанные самостные [*] и объектные образы. Эта базовая разделение самостных и объектных представлений только позволяет отделять восприятие того, кто принимает, и того, что воспринимается. Только после этого рождается психологическое восприятие и субъект делается вероятным кроме того в субъективном смысле.
Принципиально важно понять, что кроме того в случае, если восприятие самого акта восприятия предполагает случившееся в младенческом эмпирическом мире разделение на принимающее Собственное Я и принимаемый объект, это не исключает того факта,’что психически принимающий субъект существовал уже в течение нескольких месяцев до таковой дифференциации. Отображаемые материалы Должны были выстраиваться в эмпирическом мире перед тем, как они смогли быть сгруппированы и подразделены на самостные и объектные восприятия. Представляется возможным, что первая такая разделение происходит не понемногу, а довольно неожиданно, как эволюционный прыжок, в то время, когда достигается достаточная аккумуляция недифференцированного отображаемого материала.
Вторичность восприятия Собственного Я по отношению к недифференцированному субъектному восприятию разумеется предполагает, что раннее появление психотерапевтического метода восприятия проходит через две последовательные эволюционные стадии. Первая характеризуется возрастающей аккумуляцией регистрируемого мнемического материала, но пока еще при отсутствии дифференцированности между самостными и объектными представлениями, внутренним и внешним. По окончании первичной самостной и объектной дифференциации, объективно характеризуемой возникновением незнакомой ранее тревожности (Spitz, 1965), делается вероятен второй уровень психотерапевтического восприятия и субъективно допсихологическое существование сменяется рождением субъекта, живущего в мире.
Ранее я предполагал (Tahka, 1984), что громаднейшая трудность при попытке приблизиться к пониманию самых ранних стадий психологического развития содержится в неосуществимости для взрослого наблюдателя вчувствоваться в те методы восприятия, где еще нет какой?или дифференци?рованности между восприятием самостным и объектным. Решающей предпосылкой эмпатического понимания есть возможность временной идентификации с принимающим Собственным Я другого человека, пускай кроме того его принимающее Собственное Я только грубо организовано и примитивно. В случае, если это Собственное Я еще не появилось в эмпирическом мире другого человека либо если он его утерял благодаря регрессии, таковой эмпирический мир не может быть осознан при помощи эмпатии.
Но отечественная потребность осознать мир опыта другого человека, будь то мир опыта субъективно допсихологического младенца либо не легко больного психотического больного, при неспособности постигать внутренний мир другого человека, без восприятия его Собственного Я делает нас склонными наделять данный мир качествами и содержаниями, с которыми возможно совершить идентификацию. «Взрослообразные проекции» аналогичного типа (Tahka, 1979) имеют тогда тенденцию помогать таким догадкам о мире опыта новорожденного и младенца весьма раннего возраста, каковые, по всей видимости, предполагают не просто начальное недифференцированное субъектное восприятие, но существование кого?то, принимающего что?то.
Данный феномен, названный мной «мифом первичного Собственного Я» (Tahka, 1984), везде распространен в психоаналитических теориях раннего развития психики. Кроме того авторы, светло высказывающие ту точку зрения, что самостные и объектные представления появляются из ранее регистрировавшегося эмпирического материала только во второй половине первого года судьбы, все же опять и опять выдвигают гипотезы и формулировки, светло подразумевающие первичное либо весьма раннее существование принимающего Собственного Я в эмпирическом мире младенца.
Кое-какие примеры действия этого «мифа первичного Собственного Я» с подразумеваемым первичным осознанием внешнего и внутреннего представлены концепцией о частичных объектах; постулированием весьма ранних форм тревоги либо первичных проективных и интроективных механизмов; рассмотрением улыбчивого отклика младенца как социального феномена; постулатом о жажде слиться с матерью; путанием хаоса с творчеством в хаотическом восприятии; полаганием, что при помощи генетических интерпретаций возможно приблизиться и вступить в контакт с человеком, регрессировавшим к субъективно допсихологическому существованию. К большей части этих вопросов мы позднее возвратимся в данной главе.
Суть
В случае, если высказать предположение, что жизнь новорожденного характеризуется чисто физиологическим восприятием, то, по?видимому, самый уместен следующий вопрос: чем мотивировано происхождение «психологии» в мире восприятия младенца и что придает психотерапевтический суть начальным процессам сенсорной рецепции?
Аккумулирующаяся в молодом людской организме энергия только частично может разряжаться через физиологические каналы (Freud, 1915а;Jacobson, 1964), тогда как главная ее масса, по?видимому, испытывает недостаток в процессах уменьшения напряжения, каковые вероятны только во сотрудничествах с объектным миром. Очень возможно, что такое уменьшение напряжения на протяжении сотрудничеств, объективно очевидное сначала, будет в первую очередь испытываться в эмпирическом мире младенца как физиологическое «организмическое облегчение», а после этого — как недифференцированное «наслаждение от удовлетворения», которое уже есть психотерапевтическим феноменом и за которым со своей стороны направляться стадия, в то время, когда удовлетворение может испытываться как следствие сотрудничеств кроме того субъективно. Но эта последняя стадия, по?видимому, делается вероятной в примитивной форме только во второй половине первого года судьбы.
Так как адекватное уменьшение неизменно повторяющихся состояний напряжения значительно принципиально важно для выживания люббго живого существа, то обеспечение для того чтобы уменьшения напряжения, по?видимому, есть первой экзистенциальной необходимостью новорожденного людской организма. Исходя из этого все, что в эмпирическом мире младенца связано с первыми восприятиями уменьшения напряжения, представляет собой крайне важную данные для организма и, следовательно, делается жадно регистрируемым и применяемым.
Так, психология, возможно, появляется около восприятий, имеющих сначала темперамент чисто физиологического облегчения. Представляется возможным, что сенсорный ввод, что появляется в один момент с повторными ощущениями организмического облечения, дает начало первым осмысленным восприятиям, регистрируемым как первые примитивные энграммы (Freud, 1900). Эта первая мнемическая регистрация осмысленного восприятия отмечает рождение психики и воображает ее первую и самая примитивную форму.
Тогда как первые строительные блоки психики смогут быть осознаны как фрагментарные и недифференцированные мнемические регистрации ощущений, сопровождающих восприятия примитивных форм и уменьшения напряжения удовлетворения, представляется правдоподобным предположение о том, что и последующее строительство психики будет основано только на восприятиях удовлетворения до тех пор, пока не случится самостная и объектная разделение во второй половине первого года судьбы.
Высказываемая многими авторами точка зрения (Mahler and Gosliner, 1955; Jacobson, 1964; Mahler, 1968; Kernberg, 1972,1976; Mahler, Pine and Bergman, 1975), в соответствии с которой болезненные восприятия кроме этого сначала участвуют в формировании принимаемого мира (Sandier and Rosenblatt, 1962), думается мне основанной на взрослообразном неверном истолковании все еще недифференцированного метода восприятия. Что в начале будет мотивировать сенсорные восприятия, которые связаны с организмическим расстройством, дабы они стали катек?тированы смыслом? Жизненно принципиально важно только уменьшение напряжения, и исходя из этого крайне важна кроме этого каждая информация о предпосылках этого. Из этого, по всей видимости, возрастание запаса недифференцированных примитивных воспоминаний об удовлетворении, в то время как соответствующие воспоминания о больных восприятиях и не ищутся потом и никоим образом не ускоряют процессы уменьшения напряжения.
Как отмечалось выше, уменьшение и выживание напряжения разумеется являются первыми целями действующего вслепую организма в начале людской судьбе. У сравнительно не так давно рожденного младенца еще нет каких?или людских целей; они появляются только в связи с постепенным формированием психики и требуют, дабы в эмпирическом мире младенца случилась разделение самостных и объектных представлений, т. е. дабы появилась психология кроме того в субъективном смысле. До этого аккумуляция восприятий вряд ли может иметь какой?или другой мотив, не считая хранения и возрастания информации относительно условий уменьшения напряжения и ранних форм удовлетворения. Исходя из этого, возможно, только ощущения, которые связаны с удовлетворением, становятся имеющими суть и регистрируются , пока их достаточная аккумуляция не сделает вероятной эмпирическую разделение объекта и субъекта. Только в то время, когда имеется некто, испытывающий неудовольствие отчего?то в поделённом мире восприятия, фрустрация может становиться психически представленной (Tahka, 1984).
Вместо порождения собственных психологических представлений болезненные возрастания напряжения на стадии недифференцированного восприятия очевидно имеют тенденцию активировать существующие представления о приносящих удовлетворение восприятиях в галлюцинаторных формах (Freud, 1900). Задержки либо нарушения требуемого удовлетворения мобилизуют, так, «воспоминания» о предшествующем удовлетворении вместо каких?или соответствующих мнемических регистрации прошлых больных восприятий.
Так, представляется возможным, что в течение первого полугода судьбы те возрастания напряжения и расстраивающие физиологические состояния, с которыми нельзя справиться при помощи настоящих либо галлюцинаторных восприятий уменьшения напряжения и требуемого удовлетворения, будут оставаться по существу в сфере физиологического восприятия. Вместо психологических представлений болезненные восприятия на физиологическом уровне после этого, возможно, дадут начало условным рефлексам, направленным на избежание повторных либо долгих состоянийюрганизмического расстройства. Это может оставлять долгие импринтинги на данном уровне восприятия в форме связей, процессов и канализаций физиологической разрядки, талантливых составить базис и дать начало для развития психосоматических расстройств. Тут особенно уместно отыскать в памяти о отлично известной образной пустоте психосоматических признаков, по?видимому, предполагающей их происхождение со стадии восприятия, в то время, когда болезненные восприятия еще не порождают психологических образов, но с ними все еще обращаются как с чисто физиологическими процессами и психологически ничем не обусловленными рефлексами.
Предположение о том, что болезненные восприятия не становятся психически отображаемыми на стадии недифференцированного восприятия, подтверждается и отлично известным фактом: результатами расстройств, появляющихся на протяжении сотрудничеств между его матерью и младенцем в течение первого полугода судьбы, всегда становятся принимаемые как соматические состояния и физиологические расстройства у первого (Spitz, 1965).
Известное утверждение Фрейда (1905; 1915е), что в бессознательном нет отрицания, кроме этого уместно в данной связи. Оно может соответствовать выдвигаемому тут положению, что самые ранние осадки психологического представительства не содержат мнемической регистрации боли либо фрустрации.
Следовательно, как мне представляется, самая ранняя психология есть только психологией удовлетворения, и недифференцированная психика все еще остается чистой конструкцией наслаждения. Перед тем как кто?или в эмпирическом мире оказывается расстроенным чем?то, недифференцированный субъект не имеет ни мотивов, ни неудовольствия записи и способов боли психологически.
Недифференцированность
Первые регистрируемые восприятия, которые связаны с уменьшением напряжения, быть может, появляются во внут?риротовой полости младенца и, возможно, являются смутными и расплывчатыми по собственной природе (Spitz, 1965). Но каждое новое восприятие изначального удовлетворения и уменьшения напряжения приносит с собой дополнительный сенсорный материал, что может добавляться к уже хранимым энграммам. Аккумулирующиеся «воспоминания об удовлетворении» будут в возрастающей степени вовлекать в себя все существующие чувственные модальности, прогрессивно расширяясь как в целом, так и в подробностях.
Такое возрастание мнемически регистрируемой информации об условиях удовлетворения, возможно, захватывает фрагментарные нюансы будущего Собственного Я и будущего объекта, все еще недифференцированных и перемешанных между собой. Неразборчивая природа улыбчивого отклика трехмесячного ребенка (Spitz, 1965) отлично демонстрирует это состояние эмпирического мира на стадии, в то время, когда уже имеется достаточное количество мнемической регистрации предшествующих сатисфакций, дабы включить в себя неотёсанную визуальную энграмму людской лица. Откликаясь на эту визуальную схему, ребенок реагирует не на объект, а на недифференцированное воспоминание об удовлетворении, усиленное возникновением одного из его фрагментарных качеств. Так, наступление улыбчивого отклика возможно благоприятным знаком ранней истории адекватного ее сохранения и удовлетворения потребности в памяти, но не свидетельствует какого именно?или «социального» установления родства , пока он (улыбчивый отклик) не делается селективным пара месяцев спустя.
В случае, если предполагается, что первый метод процессов ?восприятия и первый мир расширения представлений остается недифференцированным по собственной сути до второй половины первого года судьбы, то с этим предположением несовместимы такие ранние конструкции Фрейда, как «изначальная действительность эго» (Freud, 1915a) и «чистое наслаждение эго» (Freud, 1911a). Как утверждалось ранее, само отсутствие эмпирического различия между собой и объектом, внутренним и внешним в мире восприятий младенца, делает его недоступным для эмпатии и потому очень подверженным взрослообразным конструкциям.
Я уже пробовал продемонстрировать в второй работе (Tahka, 1984), что хорошим примером таковой взрослообразной конструкции есть обширно принятое представление о «стадиях частичных объектов» (Spitz, 1965), имеющих место между безобъектной стадией и самостной и объектной дифференцированностью. Разные авторы (Jacobson, 1964; Mahler et al., 1975), по всей видимости, согласны с тем, что ребенок в это время делается способен различать и устанавливать связь между смутно постигаемыми приносящими удовлетворение частичными объектами.
При том условии, что принимающее Собственное Я и принимаемый объект будут появляться и развертываться по преимуществу из неспециализированной массы недифференцированных восприятий, концепция частичных объектов логически ошибочна. Такое восприятие было бы мыслимо, только в случае, если высказать предположение, что существует некая разновидность первичного Собственного Я, которое понемногу начинает принимать объекты, сначала частями, а после этого как целые.
Без для того чтобы предполагаемого «первичного Собственного Я» частичные объекты не смогут восприниматься перед тем, как представление о целостном объекте отделилось от представления о целостном Собственном Я. До тех пор до тех пор пока в эмпирическом мире имеется только фрагменты будущего объекта, имеют место кроме этого только фрагменты будущего Собственного Я. Помимо этого, поскольку сама недиффе?ренцированность по сути есть все еще перемешанным состоянием представлений, то кроме того предположение о «частичном Собственном Я», принимающем «частичный объект», не имеет возможности спасти концепцию частичных объектов.
Многочисленность фрагментарных представлений в речевых продуктах тяжелобольных психотических больных довольно часто рассматривалась как подтверждение того, что установление и восприятие связи между частичными объектами относятся к субъективно допсихологическому методу восприятия, к которому возвратились эти больные благодаря регрессии. Но в большинстве случаев не весьма сложно понять, что фрагментарные продукты этих больных являются осколками уже организованных объектных и самостных представлений, каковые были утеряны и уничтожены благодаря регрессии. У них нет ничего либо мало неспециализированного с недифференцированными эмпирическими ядрами, понемногу выстраивающими принимаемый сырой материал, из которого потом должны показаться Собственное Я и объект. Так, даже в том случае, если наблюдение тяжелобольных психотических больных выявляет повторение, в формальном смысле, стадии недифференцированного восприятия, ее раздробленные содержания проистекают по сути от более продвинутых источников, чем начальные регистры данной стадии (Tahka, 1984).
Концепция частичных объектов представляется исходя из этого взрослообразной теоретической конструкцией, которая в принципе постулирует недифференцированную стадию восприятия на ранней стадии развития психики. Более пристальное рассмотрение подтекстов недифференцированно?сти обнаруживает, что объект и Собственное Я должны появиться как отдельные сущности, перед тем как они смогут восприниматься или полностью, или частично.
Второй обширно распространенной концепцией, имеющей отношение к разглядываемому периоду развития психики, есть симбиоз (Mahler, 1952). Не смотря на то, что он определялся как описание недифференцированной связи, в нем довольно много взрослообразных конструкций. Характеризуя наступление симбиотической стадии со второго месяца рождения и потом Малер и другие (Mahler et al., 1975) писали: «Младенец начинает смутно принимать требуемое удовлетворение как приходящее от некоего удовлетворяющего потребность частичного объекта…»(р. 46). Довольно концепции симбиоза они утверждают: «Это такое состояние недифференцированности, либо слияния с матерью, в то время, когда Собственное Я еще не отличается от не?Я, а внутреннее и внешнее только понемногу начинают восприниматься как различное. Любое неприятное восприятие, внешнее либо внутреннее, проецируется за неспециализированную границу симбиотического окружающего интерьера…» (р. 44).
И пара дальше: «Значительная черта симбиоза — галлюцинаторное, либо бредовое психосоматическое всемогущее слияние с образом матери и в особенности бредовая мысль об неспециализированной границе для двух физически отдельных индивидов» (р. 45).
При условии, что под недифференцированностью подразумевается метод восприятия, при котором субъект еще не принимает себя как кого?то связанного с чем?то вне его, немыслимо, дабы таковой эмпирический мир имел возможность включать в себя феномены, обрисованные в приведенных выше цитатах.
Первая цитата очевидно предполагает существование первичного Собственного Я, начинающего принимать объекты сначала смутно и частями. Взрослообразная и логически ошибочная природа концепции частичного объекта уже обсуждалась выше.
Определение симбиоза, процитированное выше, представляется совсем противоречивым и делается понятным только в том случае, если к нему отнести «миф первичного Собственного Я». Только предположив наличие первичного Собственного Я в мире восприятия младенца, можно считать, что некто имеет бредовую идею о собственном единстве с матерью, оценивает качества таковой сущности как всемогущие и может принимать и поддерживать границу между бредовым целым мать?дитя внешним миром и миром, куда он способен в конечном итоге проецировать собственные неприятные восприятия.
Разумеется, тут нет описания недифференцированного типа восприятия, а скорее предпринята непреднамеренная попытка сделать данный тип восприятия эмпатически осознаваемым. Но неизбежный итог для того чтобы рода попыток тот, что недифференцированный субъект теряется и заменяется некоей разновидностью принимающего Собственного Я, с которым вероятна идентификация, потому, что это Собственное Я предполагается принимающим и создающим действия как в отношении самого себя, так и довольно другой части его эмпирического мира. Бредовые идеи являются фальшивыми представлениями кого?или о чем?или, всемогущество есть оценкой Собственным Я собственного количества и мощи, восприятия внутреннего и внешнего результат разделения, и проекция делается вероятной только тогда, в то время, когда что-то возможно эмпирически перенесено через границу между ними двумя. Но ни один из этих феноменов немыслим перед тем, как в мире восприятий младенца случится разделение само?стного и объектного представлений, внутреннего и внешнего. То, что мыслится связью с матерью, с объективной точки зрения не может быть такой для младенца, пока он не станет способен принимать себя как человека в мире.
Я отмечу, что эта критика описания Малер симбиоза не имеет отношения к ее изучениям того периода развития, что она назвала сепарацией?индивидуацией.
Недифференцированность есть, так, атрибутом первых форм психики, чёртом периода строительства первичного мира представлений. До тех пор, пока не будет собрана достаточная масса отображаемого сырого материала, Собственное Я и объект не существуют в эмпирическом мире в какой?или скрытой либо «слитной» форме, даже в том случае, если их смешанные строительные блоки всегда аккумулируются. Только в то время, когда такое расширение недифференцированного отображаемого мира в достаточной мере завершится, происходит интеграция и дифференциация первых самостных и объектных образов, по?видимому, как эволюционный прыжок в мире восприятия младенца (ср. «критические периоды» ?Spitz, 1965).