Мичилимакинак, остров большой черепахи, территория мичигана май 1814 года 14 глава

Анжелика рванулась вперед, но Мириам вцепилась в ее руку, останавливая от безумного попытки обезопасисть Пьера, прийти к нему на помощь.

– Что произошло? – раздался от дверей склада сильный голос лейтенанта Стили. Склад был окружен огромным числом безлюдных бочек и ящиков – показателем того, что британцы снова исчерпали собственные припасы до страшно низкого уровня.

– Поймали Дюрана, – ответил солдат, шевельнув направленным в висок Пьера мушкетом.

Лейтенант прислонился к дверному косяку, с деланой небрежностью замечая за происходящим, позже откинул полу мундира и опустил пальцы на рукоять пистолета.

В то время, когда из офицерского дома вышла Лавиния, закрывая глаза от солнца и щурясь в сторону Пьера, Анжелика перевела дыхание. В случае, если кто?то и мог спасти Пьера, то лишь Лавиния.

– Отпустите мистера Дюрана, – приказала Лавиния окружившим его воинам. – Нет ни мельчайших обстоятельств обращаться с ним, как с простым преступником.

– Прошу прощения, мисс Мак?Дугал, – отозвался державший Пьера воинов. – Но у меня приказ задержать мистера Дюрана, когда он покажется в форте.

– Чей приказ? – задала вопрос Лавиния.

Воин указал глазами на лейтенанта Стили.

Лейтенант оттолкнулся от двери и зашагал в сторону Лавинии.

Пьер покосился на пистолет и повторил:

– Я все растолкую, если вы совершите меня к полковнику.

Анжелика задрожала, встретившись с ним глаза, и взмолилась про себя, дабы Пьер не сорвался в драку. В этом случае его совершенно верно убьют на месте.

Лейтенант Стили остановился перед Лавинией:

– Я честно сожалею, мисс Мак?Дугал.

После этого он повернулся к Мириам:

– Приношу вам собственные соболезнования, госпожа Дюран.

Мириам побледнела, до боли вцепившись в руку Анжелики.

– Что происходит? – требовательно задала вопрос Лавиния, переводя взор с лейтенанта на Пьера и обратно.

Пьер взглянуть на дам так, как будто бы в первый раз увидел их тут. Сначала на Мириам, после этого на Анжелику. И его бравада сменилась испугом, отчего сердце Анжелики болезненно сжалось. Они оба знали, что происходит, и притворяться не было смысла. Британцы определили о том, что Пьер был шпионом.

Лейтенант Стили негромко, практически сочувственно обратился к Мириам:

– Должен с прискорбием вам сказать, что мы вычисляем вашего сына виновным в армейском шпионаже.

Мириам ничего не ответила. За нее ответила исказившая ее лицо боль.

– Ну, конечно же, он виновен в шпионаже, – раздраженно ответила Лавиния. – Все знают, что он шпионит за американцами и отчитывается об этом отцу.

– Быть может, раньше он шпионил за американцами. – Лейтенант Стили смерил Пьера презрительным взором. – Но кто знает, его рапорты полковнику были правдой либо всего лишь тем, что американцы желали представить нам под видом правды.

– Пьер был хорошим втором и папе, и мне, – сообщила Лавиния. – Он ни за что не стал бы нам лгать. Так как действительно, Пьер?

Пьер не наблюдал на Лавинию. Он не сводил взора с лейтенанта Стили.

– Если вы разрешите мне поболтать с полковником, я точно помогу прояснить все появившиеся недоразумения.

– Тогда, возможно, растолкуешь нам, по какой причине в начале атаки ты сообщил полковнику Мак?Дугалу, что американцы планируют неожиданное наступление с южной стороны острова и отправятся на форт, тогда как армия Соединенных Штатов высадилась на севере?

Пьер промолчал.

Лейтенант Стили лишь кивнул.

– Согласись. Ты так как собирался одурачить полковника, вынудить его ослабить отечественные позиции, дабы мы не сумели отбить наступление американцев.

Пьер содрогнулся. Анжелика видела, как на его лице отражается внутренняя борьба. Он не знал, согласиться ли в шпионаже либо постараться отыскать выход из положения.

Ей хотелось крикнуть ему, что необходимо отрицать каждые обвинения в шпионаже. Необходимо искать каждые оправдания, какие конкретно лишь возможно придумать. Она не имела возможности кроме того представить себе, что они сделают с Пьером, если он признает собственную вину.

Но разве не она сама сказала Пьеру день назад, в каноэ, что необходимо непременно быть верным себе, поступать верно, кроме того в то время, когда это сложно? Как же сейчас она может потребовать от него данной лжи?

– Мы кроме этого располагаем доказательствами того, что ты помогал раненому американскому воину, извлёкши его с поля боя, – продолжал лейтенант Стили.

– В горячке битвы, – ответил Пьер, – достаточно сложно было отыскать подобные доказательства.

– Но они имеется. – Лейтенант подошел к Пьеру, и на его лице показалось выражение торжества. – Я видел, как ты извлекал с поля вражеского воина, видел собственными глазами.

Лавиния ахнула. Кровь отхлынула от ее щек, и сейчас она казалась такой же бледной, как Мириам.

По мере происходящего около собралась целая масса людей. Люди выглядывали из окон бараков. Воины планировали у дверей. От взоров, которыми они награждали Пьера, Анжелике хотелось кричать.

– Мы догадывались, куда и по какой причине ты неожиданно пропал, – лейтенант Стили повысил голос, очевидно рассчитывая на собравшуюся около аудиторию. – Ты возвращал раненого воина американцам.

Пьер отвечал лейтенанту взором, полным таковой ярости, что в Анжелике неожиданно воскресла надежда: он не сдастся без боя, он не выдаст себя британцам.

– У вас нет ни единого доказательства. И, думается, ни для кого не секрет, по какой причине ваши обвинения направлены конкретно против меня. – Пьер расправил плечи и мотнул головой, убирая уткнувшееся в висок дуло. – Из ревности. Вам необходимо убрать меня с дороги, дабы заполучить безраздельное внимание мисс Лавинии.

Губы лейтенанта растянулись в злую ухмылку.

– Не льсти себе, Дюран. Ты мне не соперник.

Лавиния наблюдала на Пьера. Ее глаза и губы дрожали.

– Пьер, прошу вас, сообщи, что это не верно. Пожалуйста.

– Я желаю, дабы лейтенант Стили проводил меня к полковнику, как я того и просил. – Пьер очевидно не хотел тратить слов. – Тогда я все проясню.

– Единственное место, где тебя желает видеть полковник Мак?Дугал, это у стенки перед расстрельной командой.

Мириам пошатнулась, и Анжелика обхватила ее за талию, не смотря на то, что сама еле удерживалась на дрожащих ногах. Необходимо было увести Мириам подальше от форта, где против Пьера выдвигают такие обвинения. Для нее это было невыносимо. И она не должна слышать аналогичных слов в адрес собственного сына, пускай кроме того и в полной мере обоснованных.

Лейтенант жестом подозвал несколько дюжих солдат, находившихся недалеко, и кивнул им на Пьера.

– У вас нет никаких доказательств, – повторил Пьер, смерив взором идущих к нему солдат.

– Текущих доказательств полковнику выяснилось достаточно. – Лейтенант Стили погладил рукоять пистолета. – А при необходимости мы добудем еще. У меня особенный дар развязывать языки отечественным военнопленным. Уверен, мало убедительности, и американец, которого мы день назад притащили, с удовольствием поведает нам о тебе все, что знает.

– Я не желаю, дабы из?за меня пострадали люди, – ответил Пьер.

Лейтенант кивнул:

– Я так и пологал, что мы друг друга осознаем.

Пьер не сопротивлялся, в то время, когда подошедшие воины забрали его за руки.

Анжелике хотелось кричать.

– Лавиния… мисс Мак?Дугал… вы должны что?то сделать! Вы должны оказать помощь Пьеру!

Но Лавиния уже пятилась в сторону двери офицерского дома, дрожащими пальцами ища опоры, пока ее не подхватила служанка.

Лейтенант Стили повернулся к служанке:

– Отведи мисс Мак?Дугал в дом, подальше от всей данной мерзости.

Лавиния не сопротивлялась, в то время, когда женщина повела ее прочь, унося вместе с ней последние надежды Анжелики.

Лейтенант обратился к воинам, державшим Пьера:

– Обыщите его, заберите оружие и свяжите.

Воины скоро обшарили Пьера, а сам лейтенант для чего?то отправился в дом.

Пьер не сопротивлялся, не смотря на то, что Анжелика и не сомневалась, что он легко справился бы с ними, если бы захотел. Но его плечи поникли, а в глазах отражалось смирение с той судьбой, что имела возможность его ожидать в первых рядах.

Целую продолжительную 60 секунд он не наблюдал в ее сторону. Но когда воины связали ему руки, стянув в первых рядах за запястья, Пьер поднял голову и взглянуть на Анжелику.

– Отведи матушку к себе.

Анжелика кивнула, не в силах промолвить ни слова.

Пьер наблюдал на нее так, как будто бы старался запомнить каждую черточку ее лица.

– Похоже, тебе все?таки не нужно будет тревожиться по поводу верности Жану.

С одной стороны, эти слова означали, что Пьер сумел послать Жана обратно на американский корабль. Но, иначе, эти слова были петлей, захлестнувшей его шею.

Пьер сдался: он знал, что спасения нет.

Анжелика начала качать головой. Обязан же быть метод спасти его!

– Подавайте сигнал сбора, – сообщил лейтенант Стили одному из воинов, выходя из дома и с силой захлопывая за собой дверь.

Пьер посмотрел на лейтенанта и непривычно негромким голосом обратился к Анжелике:

– Ты обязана увести матушку к себе. на данный момент же.

Анжелика проследила за его взором и отшатнулась. Лейтенант сжимал в руке девятихвостую плеть. И кожаные узлы на ней топорщились, коричневые от засохшей крови воина, которого наказали раньше.

Лейтенант зашагал к Пьеру.

– Иди же, – упорно повторил Пьер. – Уведи из этого матушку.

Анжелика, чуть переставляя ноги, потянула Мириам за собой, борясь с рвущимся изнутри криком. Она не желала его оставлять.

– Сынок, я обожаю тебя! – крикнула Мириам через плечо. Слезы струились по ее щекам. – Я ни при каких обстоятельствах не прекращу обожать тебя, что бы ни произошло!

Анжелика сглотнула тугой комок в горле. Мириам также осознала, что теряет Пьера. По окончании того как он снова возвратился в их жизнь, его окончательно отнимали у них воины.

Сигнал горна порвал утренний воздушное пространство, призывая солдат собраться перед столбом для порки. Любая нота впивалась Анжелике в пояснице, как будто бы завязанные узлами кожаные хвосты плети обжигали ее, а не Пьера.

Мириам еле волочила ноги, а Анжелика уговаривала ее поспешить прочь от форта. Необходимо было успеть увести ее так на большом растоянии, дабы стоны Пьера и звуки ударов не достигли ее ушей.

Сейчас Анжелика практически жалела, что его не убили сходу. Британцы ни за что не разрешат ему избежать страданий. Его забьют до полусмерти, демонстрируя воинам, что будет с каждым, кто решится на измену. А позже его выведут перед расстрельной командой и убьют у всех на виду.

Анжелика не видела ни единого шанса, что помог бы Пьеру спастись от таковой судьбы. К горлу подступали слезы, но она отчаянно сглатывала, дабы сдержать их. Она знала и осознавала всем сердцем, что не готова утратить Пьера. Не на данный момент. Ни при каких обстоятельствах.

Глава 20

Анжелика шагала по коридору в том направлении?ко мне под дверью в покои Лавинии. Шелковая юбка тихо шелестела при каждом ее шаге. Она надела то самое бирюзовое платье, которое Лавиния дала ей для танцев, расчесала волосы а также смыла пыль с лица. Сделала все возможное, вспоминая уроки, каковые Лавиния преподала ей летом.

Раньше она попыталась бы убедиться, что Эбенезер не застанет ее выходящей из дома в подобном развратном платье. Но сейчас ее охватило такое отчаянье, что Анжелике было все равно, поймает он ее либо нет.

Лавиния уже бельше семи дней, со дня ареста Пьера, сказывалась больной. С каждым днем, в то время, когда Лавиния отменяла уроки, Анжелика все больше теряла терпение и сходила с ума от тревоги. И вот наконец она сделала вывод, что больше ожидать не имеет возможности – ей необходимо заметить Лавинию.

Вся надежда была на платье, поскольку, в случае, если Лавиния определит, что Анжелика опять надела его, она, может, и разрешит ей визит. Анжелика молилась о том, дабы Лавиния, встретившись с ней в платье, была рада так, что дала согласие бы выслушать мольбу Анжелики и постараться спасти Пьера.

Анжелика остановилась и прислушалась к доносящимся из спальни голосам. В помещение отправилась служанка сказать о приходе Анжелики. Она настояла на том, дабы женщина непременно упомянула про платье.

Анжелика постаралась унять дрожь в ногах и руках. В случае, если Лавиния откажется принять ее, что остается делать?

Каждое утро несколько дней назад она приносила в форт собственный улов и умоляла поведать ей о Пьере. И каждое утро ответ был один: он все еще в Черной Дыре.

В эту глубокую и сырую яму бросали лишь самых страшных преступников, приговоренных к смертной казни. Дыры в почве хватало, дабы взрослый человек имел возможность в ней сидеть вытянув ноги. В нее не проникал свет.

Анжелика содрогнулась при мысли о том, что Пьер был в полной темноте, и его израненную пояснице кроме того не перевязали.

Руки ее были в перчатках, но обнажённые плечи отчаянно мерзли. Середина августа выдалась достаточно горячей, но в это утро небо затянули грозовые облака, каковые пригнал холодный ветер, и стало ясно, что осень прейдет скоро. Достаточно не так долго осталось ждать индейцы и вояжёры покинут остров, отправившись охотиться на запад.

И Лавиния также не так долго осталось ждать уедет.

Анжелика посмотрела на закрытую дверь спальни и снова зашагала по коридору. По окончании целой семь дней мучений она наконец?то уговорила одного часового пропустить ее к Лавинии. Сначала тот не соглашался, но при виде куриных яиц его глаза практически засветились.

Все знали, что в форте практически не осталось провизии и с каждым днем обстановка становилась все хуже. Лишь день назад до острова дошли слухи, что американцы стёрли с лица земли британские склады в заливе Ноттавасага и потопили шхуну «Нэнси», которая шла к Мичилимакинаку с грузом обуви, кожи, свечей, муки, соли и свинины.

Это был последний британский склад вблизи острова, и сейчас, стёрши с лица земли его, американцы устроили блокаду и на востоке, отрезав путь британским судам. наверное, американцы сделали вывод, что, если не удается выбить англичан с острова, возможно заморить их голодом и вынудить сдаться.

Кроме того до сражения провизии на острове не хватало. Сейчас же гарнизону было нужно уменьшить собственный рацион вдвое. Огороды за домом руководства опустели, все съедобное в далеком прошлом было съедено. А в то время, когда опустеет и склад, станут ли они потребовать от островитян продовольствие, что те заготовили на зиму?

Анжелика опасалась, что так и произойдёт, в случае, если британцы не смогут прорвать блокаду и до зимы пополнить собственные запасы. Прошедшая зима была ужасной. Но в текущем году зима еще не началась, а голод уже подступал.

Она опять потерла мерзнущие руки. Если бы лишь нашелся метод передать Пьеру еду! Но ее не хватало и воинам, а потому Пьер был последним из обитателей форта, которому начнут выделять драгоценную провизию. К чему тратить еду на того, кто уже приговорен к смертной казни?

Дверь в помещение Лавинии скрипнула и отворилась. Анжелика застыла, ощущая, как учащается пульс.

Служанка выскользнула в коридор и прикрыла за собой дверь.

– Мисс Мак?Дугал не хочет, дабы ее тревожили.

Анжелика посмотрела на дверь. Быть может, ей стоит силой прорваться вовнутрь, не обращая внимания на слова служанки. Тогда она ринется к Лавинии и будет плакать, просить, умолять. Обстановка представлялась такой безнадёжной, что Анжелика готовься на все, только бы лишь спасти Пьера.

– Мне весьма жаль, мисс, – тихо сказала служанка.

– Ты сообщила ей, что я надела платье?

– Да, и она ответила, что вы имеете возможность его покинуть. Что она хочет дать платье вам как презент.

Анжелика покачала головой.

– Но мне не требуется платье. Мне необходимо встретиться с ней .

– Она через чур нездорова, дабы продолжать ваши уроки.

– Ты сообщила ей, что мне не нужен урок? Я тут лишь по причине того, что мне нужна ее помощь. Мне необходимо высвободить… моего приятеля из Черной Дыры.

Она не имела возможности вслух назвать Пьера своим любимым, что было правдой. Как бы ей ни хотелось это отрицать, как бы Анжелика ни винила себя за то, что стала похожей на маму, как бы она ни старалась исправиться в будущем, она не имела возможности прекратить обожать Пьера. И ни при каких обстоятельствах не сможет. Кроме того по окончании того, как его казнят.

Служанка помедлила.

– Она упомянула, что вы имеете возможность приходить с целью этого, и приказала передать вам, что пришло время забыть о нем, что по окончании того, что он сделал, вам стоит сосредоточить внимание на ком?то более хорошем.

Забыть о Пьере? Это было все равно что просить Луну позабыть о Солнце. Он освещал ее жизнь. С ним она имела возможность смеяться. Он превращал все тени в солнечный свет.

К тому же Пьер заслуживал . Пускай кроме того он сделал пара неточностей в данной войне. Пускай кроме того был через чур небрежен, пускай он попался. И все же Пьер медлительно, но правильно становился хорошим христианином.

И она не имела возможности его бросить.

Служанка начала пятиться.

Анжелика протянула руку, дабы остановить ее.

– Прошу, передай Лавинии, что я сделаю все, что она захочет. Что угодно.

Служанка помедлила.

– Прошу вас, – взмолилась Анжелика. – Если она не желает молить о его помиловании, пускай хотя бы попросит перевести его из Черной Дыры в колонию. Быть может, она окажет помощь мне взять разрешение принести ему мало еды.

Но юная женщина уже качала головой.

– В Черной Дыре его ожидает страшная смерть. Все знают, что это смертельная ловушка. В том месте так мало воздуха, что узник в один раз задохнулся, не дожив до казни.

– Я не могу вынудить мисс Лавинию передумать, – ответила служанка, посмотрев на дверь. – Но она упомянула, что на следующий день поднимется с постели. Быть может, на следующий день вы сможете поболтать.

Анжелика поблагодарила девушку и ушла, цепляясь за тень надежды на то, что на следующий день, так или иначе, сумеет заручиться помощью Лавинии.

В то время, когда она проскользнула в заднюю дверь таверны, Бетти стояла перед камином, что?то помешивая в громадном котле.

Грозовые облака зависли над островом, и помещение освещало только не сильный пламя в камине.

Запахи рыбного и лукового супа смешались в воздухе, и желудок Анжелики подвело от голода. Но эта боль только напомнила ей о том, как мучается Пьер в данной Черной Дыре. В случае, если его не убьют раны и недочёт воздуха, голод завершит дело. Она обязана отыскать метод оказать помощь ему, хотя бы уменьшить страдания этих последних дней.

Бетти кроме того не взглянуть на нее.

– Тебя искал мой супруг.

Анжелика ускорила ход, огибая корзины с огурцами, свёклой и зелёными бобами, каковые собрала этим утром и планировала солить и заготавливать, в случае, если, само собой разумеется, британцы не успеют все это конфисковать.

– Я была в форте с мисс Мак?Дугал, – ответила Анжелика.

Про себя она молилась о том, дабы успеть снять платье, пока Эбенезер ее в нем не застал.

Анжелика выходила из таверны, в то время, когда Бетти в собственной спальне кормила ребенка. Она заблаговременно подгадала собственный уход ко времени кормления, дабы Бетти не увидела ее в этом платье.

– На твоем месте я бы сходу согласилась, – сообщила Бетти напряженным тоном.

– В чем согласилась?

– В том, чем ты в том месте занималась в действительности, – сообщил Эбенезер из угла помещения.

Последовал раскат грома, и вспышка молнии на миг осветила помещение и Эбенезера, сидящего на бочке с ромом.

Анжелика застыла.

Он поднимался медлительно, с нарочитым и неестественным самообладанием.

– Так где же ты совершила больше часа в этом омерзительно возмутительном костюме?

– Я ходила в форт к мисс Мак?Дугал. Вот и все.

– Лжешь! – голос Эбенезера сорвался на крик, и он грохнул кулаком по бочке.

– Я не лгу. Спросите часового у Саус?Салли. Он сообщит вам, что я была в форте.

– Охмуряла солдат, нужно полагать.

– Нет…

– Не смей отрицать этого, юная леди! – Он опять ударил по бочке. Но после этого выпрямил пояснице, прочистил горло и продолжил ровным и низким тоном: – Мне стало совсем ясно, что ты начала уделять через чур много внимания собственной наружности.

– Я в первый раз надела это платье по окончании вечера танцев.

И опять раскат грома, за которым последовал шум дождя, колотящего в окно. Эбенезер двинулся к ней.

– В то время как ты растолкуешь присутствие вот этого в твоих вещах? – Он протянул к ней руку, и Анжелика заметила на широкой ладони расческу с костяной рукоятью, презент Жана в сутки их помолвки.

Анжелика ринулась за ней, но Эбенезер отдернул руку.

– Это мое! – закричала она, отчаянно пробуя сохранить единственную прекрасную вещь в собственной жизни. – Дайте мне гребень.

Но Эбенезер уже запрятал его в складках собственной долгой бесформенной рубахи.

– Итак, ты рассказать о грехе тщеславия?

– В расческе нет совсем ничего тщеславного. – Она задрожала. – Жан подарил мне ее в знак отечественной привязанности друг к другу.

– Тогда я тем более обязан ее забрать. – Эбенезер похлопал себя по карману. – Потому, что привязанность к Жану ты очернила своим распутством.

Бетти прекратила помешивать суп и сейчас следила за ней и Эбенезером. В последние пара недель она все чаще прожигала Анжелику злыми взорами. наверное, Бетти необходимо было кого?то винить в неверности Эбенезера, в его отлучках к индейским дамам, и отчего?то она убедила себя, что в этом повинна Анжелика.

– Я не распутничала, – сообщила Анжелика. – Вы задолжали мне поверить.

– Я верю тому, что вижу, – и снова в его голосе послышалась злость. Эбенезер взмахнул рукой, показывая на низкий вырез платья.

И, не обращая внимания на сумрак помещения, Анжелика заметила похоть в его глазах. Отвращение вынудило ее попятиться и прикрыть ладонями грудь. Быть может, Бетти не ошибалась. Может, она уже неоднократно видела похоть в глазах супруга, в то время, когда тот разглядывал Анжелику. Неужто ее беспокойство было оправданно?

Эбенезер еле отвёл взор.

– Юная леди, подобное платье – орудие сатаны, предназначенное чтобы сбивать мужчин с праведного пути. Иного назначения у платья нет.

– Я всего лишь желала сделать приятное мисс Мак?Дугал, продемонстрировав итог ее уроков.

– Ты желала сделать приятное разве что воинам! – закричал он, судорожно прижимая руки к бокам. – какое количество мужчин побывало сейчас под данной юбкой?

От пошлости этих слов у нее перехватило дыхание. Эбенезер надвигался на нее, вскинув руку так, как будто бы планировал ударить ее по лицу. Появлявшись рядом, он угрожающе замер. Она не пробовала прикрыться.

Его слова не имели никакого значения. Она не сделала сейчас ничего постыдного.

– Ты неблагодарная и непослушная девчонка, – сообщил он. И, с большим трудом сдержав себя, схватил Анжелику за руку над перчаткой. – Я разочарован тем, что ты втоптала в грязь все мои попытки тебе оказать помощь. Господь свидетель, я так пробовал направить тебя на путь подлинный, сделать тебя чистой юной дамой. Я так старался спасти тебя от твоей же безнравственности!

Эбенезер потянул ее к лестнице, больно впиваясь пальцами в ее обнаженную кожу. Анжелике хотелось сообщить что?то в собственную защиту, напомнить, как старательно она подчинялась ему, как принимала все его правила. Но она знала, что Эбенезер на данный момент через чур зол, дабы ее услышать.

Он запрет ее на чердаке на пара дней, а после этого отпустит, в то время, когда успокоится и придет в себя. По крайней мере, она молилась, чтобы все было конкретно так.

– Что?то подсказывает мне, что ты закончишь, как твои сестра и мать, – сообщил он, с необыкновенной грубостью толкая ее к лестнице.

– Я стараюсь не быть таковой, как они, – ответила Анжелика, но чувство вины, появившееся этим летом, возвратилось, дабы обжечь ее воспоминанием об наслаждении, которое она испытала в объятиях Пьера, о сладости его поцелуев, о страсти, которую разжигал в ней один лишь взор Пьера.

Они не должны были обмениваться ласками, раз она обещана второму. Как же легко она отказалась от верности Жану, как скоро забыла собственные обещания!

Анжелика повесила голову.

– Я уже начал думать, что Бетти была права, – продолжил Эбенезер. – Настало время отыскать тебе мужа.

– Нет! – Паника захлестнула ее, как волна, Анжелика задергалась. – Я ожидаю возвращения Жана!

– И исходя из этого ты так терлась на танцах о Пьера?

– Я совершила ошибку…

– Да, совершила ошибку. – Он опять больно сжал ее руку и толкнул вверх по лестнице. – Сильно совершила ошибку.

– Но я все еще ожидаю Жана.

– Ты утратила право ожидать его, в то время, когда решила развратничать с его половиной и братом мужчин на острове.

Стыд хлестнул Анжелику по лицу, тот самый стыд, что крылся в сердце последние пара недель. Ей хотелось, дабы чёрная лестница вместе с ней провалилась через почву, избавив ее от позора.

Эбенезер вынудил ее встать по лестнице на чердак.

– Пришло время отыскать тебе мужа.

Она схватилась за перекладины.

– Прошу вас, не заставляйте меня выходить за другого. Я исправлюсь, я обещаю, я стану лучше. Я клянусь, что больше не буду грешить.

Эбенезер стоял в темноте и не легко дышал. От него несло ромом. И жаркое дыхание было через чур близко к ней…

А после этого он быстро отстранился, попятился.

– Иди в собственную помещение.

Она взобралась наверх, осознавая, что лучше сбежать от него, пока он снова ее не схватил.

– И оставайся в том месте! – закричал он ей вслед. – Ты не выйдешь, пока я не отыщу тебе мужа!

Глава 21

Пьер пошевелил пальцами ног, поморщился от ощущения тысячи иголок, каковые вонзились в его плоть. Это было единственное перемещение, на которое у него хватало сил.

Первую семь дней в Черной Дыре он еще пробовал двигаться . Заставлял себя подниматься, топать ногами, дабы разогнать кровь и мало согреться. Да, он сидел в необычной неровной яме, но имел возможность размяться, в то время, когда все тело затекало от продолжительного сидения в неудобной позе.

Но дни шли за днями, и ему доставались только пара кружка и корок хлеба воды – ровно столько, дабы не погибнуть, – и он так ослабел, что больше не имел возможности встать с земляного пола, покрытого собственными нечистотами.

В полнейшей темноте терялось чувство времени. Пьер полагал, что со дня его ареста прошло как минимум 14 дней. В последний раз, в то время, когда открывали крышку, по не сильный солнечным лучам, пробравшимся к нему в подземелье, он додумался, что близится финиш августа.

Пьер не ожидал, что нужно будет пробыть в данной яме такой долгий срок. Но, по всей видимости, лейтенант Стили желал убить его медлительно и жестоко. По окончании пыток последних дней, всегда, в то время, когда начинали звенеть цепи крышки, Пьер молился, чтобы наконец?то за ним пришли из расстрельной команды.

Он готовься положить финиш изнуряющему голоду, зловонию, боли в затекших конечностях, неосуществимости дышать спертым воздухом ямы. Он готовься встретиться с Господом.

В Черной Дыре ему не осталось ничего, не считая молитв. И он молил Господа забыть обиду его глупость на данной войне. Пьер пробовал играть на обе стороны. Он стоял двумя ногами в двух кострах, и, как в один раз предотвратил Рыжий Лис, он обжегся.

Пьер застонал, прижимаясь спиной к прохладной земляной стенке. К счастью, кровавые раны засохли и начали заживать. Но довольно много дней они болели невыносимо.

Над головой щелкнул замок, вынудив Пьера поднять голову. Он всматривался в черноту, но видел только узкие трещины люка, через каковые проникали не сильный лучики света.

Время пришло? Ослабевшее сердце заколотилось от новой надежды.

Звякнули цепи, и люк наконец встал, пропуская вовнутрь мало свежего воздуха и света.

На миг данный не сильный свет ослепил его, и Пьер имел возможность только моргать. Понемногу он смог различить склонившееся над ямой лицо.

– Превосходно. Вижу, ты все еще жив, – сказал лейтенант Стили.

– В случае, если желаете меня убить, нужно будет потратить пулю, – слабо ответил Пьер.

Слезящимися глазами он уставился мимо головы лейтенанта, в чистое вечернее небо, которое обретало глубочайший светло синий оттенок перед закатом. Пьер глотнул свежий воздушное пространство, хлынувший в яму и хоть мало разбавивший окружавшее его зловоние.

– Желаешь выпивать? – задал вопрос лейтенант.

Пьер не ответил.

Лейтенант наклонил над ним полное ведро.

Пьеру хотелось потянуться вверх, но, перед тем как он сумел вынудить собственные руки трудиться, лейтенант опрокинул ведро ему прямо на голову. Вода ручьями хлынула по лицу, и он открыл пересохшие губы, дабы поймать, сколько сможет, прекрасной жидкости.

Лейтенант засмеялся. Пьер через чур желал выпивать, дабы как?то на это среагировать.

Издали доносились не сильный отзвуки радостного смеха и криков.

– Слышишь это? – задал вопрос лейтенант. – Это звуки победы.

– Поздравляю, – саркастически отозвался Пьер.

– Мы пробили американскую блокаду. Отечественным солдатам удалось пробраться на «Тигрицу» и захватить ее. И сейчас, в то время, когда они осуществляют контроль «Тигрицу», захват «Скорпиона» делается только вопросом времени.

Новость накрыла Пьера, как будто бы лавина тяжелых камней.

Капитаны Кроган и Синклер возвратились в Детройт на «Ниагаре», увозя с собой раненых, среди них и Жана. Но Пьер сохранял надежду, что оставшиеся американские суда смогут закончить присутствие британцев на Великих озерах.

Он не желал, дабы островитяне страдали, и сохранял надежду, что англичане достаточно измучены голодом, дабы покинуть остров.

Пьер желал, дабы Жан смог возвратиться и позаботиться о Анжелике и матушке, пока не ударили зимние морозы. Сам Пьер к тому времени будет уже мертв и ничем не сумеет им оказать помощь.

Сейчас шансы на возвращение Жана провалились сквозь землю. В случае, если остров остается во власти британцев, он не сможет возвратиться. А это означало, что матушке и Анжелике придется в одиночку прожить наступающую зиму.

Идея об этом вынудила его застонать.

– Тебе повезло, – сообщил лейтенант Стили, бросая вниз корку хлеба. – Пара отечественных лодок с залива Джорджиан приплыли с провизией.

Пьер покосился на засохший кусок хлеба, упавший в грязь рядом с его ногой. У него не было сил потянуться за этим куском.

Его бригада точно также возвратится со дня на сутки, нагрузив каноэ свежими товарами. Они будут с нетерпением ожидать пути на запад, пока не настали зимние холода. И что с ними станет?

Индонезия. Заповедник Меру Бетири. 10 серия (1080p HD) | Мир Наизнанку — 5 сезон


Интересные записи:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: