— Семнадцать, — все тем же чужим голосом отвечает Люк. — Я посчитал. — Он перешагивает через кофейный столик из бамбука, что я приобрела в Таиланде, и рассматривает накладную, приклеенную к громадному древесному коробке. — А вот тут, оказывается, сорок кружек. Сорок!
— Само собой разумеется, сорок — это многовато. Но так как они стоили всего пятьдесят пенсов любая, такая успех! Нам сейчас кружек на всегда хватит!
Люк внимательно наблюдает на меня.
— Бекки, мне сейчас по большому счету ни при каких обстоятельствах и ничего не захочется брать.
— Слушай… — Я пробую пройти к нему, но пребольно ударяюсь коленкой о древесную статую Ганеши, успеха и бога мудрости. — Все… не так страшно! Осознаю, тебе думается, словно бы тут всего навалом. Но это… обман зрения. Распакуем все, расставим по местам — и будет превосходно!
— У нас сейчас пять кофейных столиков, — продолжает Люк, как будто бы и не слышал меня. — Ты в курсе?
— Ну… — я прочищаю горло, — не совсем. Пожалуй, нужно… будет подумать над рациональной расстановкой.
— Рациональной? — Люк в удивлении оглядывает помещение. — Ты планируешь рационально расставить всю эту груду барахла?
— Да, на данный момент квартира легко захламлена, — быстро соглашаюсь я. — Но это же поправимо! Я все расставлю по местам! Будет отечественный личный неповторимый стиль. Нам необходимо лишь все обдумать…
— Бекки, — перебивает меня Люк, — желаешь знать, что я на данный момент обо всем этом думаю?
— М-м…
С тревогой замечаю, как Люк скидывает на пол две посылки из Гватемалы и плюхается на диван.
— Я гадаю, как же ты за все это расплатилась. Я просмотрел все отечественные счета, но! в том месте нет никаких китайских ваз. Либо жирафов. Либо столов из Копенгагена… Бекки, что все это время происходило за моей спиной?
Все, меня загнали в угол. В случае, если постараюсь спастись бегством — наткнусь на бивень Ганеши.
— Э-э… — Я ощущаю на себе его твёрдый взор и стараюсь не наблюдать ему в глаза. — У меня имеется одна… кредитка.
— Та, которую ты прячешь в сумочке? Ее я также проверил.
Вот линия.
Безнадёжный какой-то тупик.
— Вообще-то… не та, — бормочу я. — Вторая.
— Еще одна? — Люк целый обратился в слух и зрение. — У тебя имеется еще одна тайная кредитка?
— Но это на самый конечный случай. У всех смогут быть чрезвычайные обстановки…
— Какие конкретно еще чрезвычайные обстановки? Приобретение стола ? Либо индонезийского гамелана?
Мне нечего сообщить в ответ. Щеки пылают от стыда.
— Значит, ты тайно расплачивалась данной кредиткой? — Люк смотрит за сменой выражений на моем лице. — И сейчас у тебя огромные долги?
— Ну, осознаёшь… — я сжимаю руки за спиной до боли в костяшках, — мне дали громадной лимит…
— Господи, Бекки!
— Ничего ужасного! Я расплачусь! Сама! Ты можешь об этом не переживать.
— С каких доходов? — возражает Люк.
В полной тишине я оскорбленно наблюдаю на него.
— С зарплаты, когда я получу работу , — говорю я с дрожью в голосе. — Люк, ты же знаешь: сидеть без дела я не планирую. Я тебе не нахлебница какая-нибудь…
Пара секунд он внимательно наблюдает на меня, позже вздыхает и уже мягче произносит:
— Знаю. Забудь обиду. — Он протягивает руку. —
Иди ко мне.
Я пробираюсь через все препятствия к дивану. Отыскав свободное местечко, я присаживаюсь, и Люк обнимает меня. Некое время мы оба без звучно рассматриваем раскинувшееся перед нами море барахла. Мы тут как словно бы два Робинзона на необитаемом острове.
— Бекки, так больше длиться не имеет возможности, — наконец говорит Люк. — Ты хотя бы воображаешь, во что обошлось нам свадебное путешествие?
— Э… Нет.
В этот самый момент я внезапно осознаю, что не имею ни мельчайшего представления о том, что какое количество стоило. Я сама приобрела нам билеты на кругосветное путешествие самолетом. Но все остальные затраты оплачивал Люк.
Неужто путешествие нас разорило?
С опаской кошусь на Люка и в первый раз подмечаю, как он озабочен.
Господи. Как страшно. Неужто мы израсходовали все Люк и наши деньги пробовал от меня это скрыть? Похоже, так и имеется. Женская интуиция подсказывает мне, что это правда.
Я внезапно ощущаю себя женой Джеймса Стюарта из фильма «Жизнь красива», в то время, когда, он возвращается к себе и рявкает на собственных детей. А я обязана сохранять присутствие и мужество духа кроме того на грани денежной пропасти.
— Люк, мы сейчас весьма бедные, да? — задаю вопросы я как возможно спокойнее.
Люк поворачивается ко мне.
— Нет, Бекки, — терпеливо отвечает он. — До тех пор пока еще нет, но можем стать бедными, если ты не прекратишь брать тонны барахла.
Тонны барахла? Я уже подготавливаюсь возразить но что-то в его лице заставляет меня закрыть рот.
— Думаю, нам требуется режим строжайшей экономии. Нам нужен бюджет!
Бюджет.
Ну, ничего. Это я могу. Легко. Ожидаю с нетерпением. С бюджетом жить кроме того несложнее — в любой момент совершенно верно знаешь, сколько возможно израсходовать.
К тому же все знают, что бюджет на то и составляется, дабы он был в твою пользу. Так что…
— Ну и… какое количество заложено в моем бюджете на сегодня? — задаю вопросы я, стоя у двери в кабинет.
Прошло уже больше часа. Люк что-то ищет в собственном рабочем столе. Вид у него напряженный.
— Что? — откликается он, не поднимая головы.
— Я говорю, какой у меня бюджет на сегодня? Фунтов двадцать?
— Думается, — отвечает он, кроме того не поразмыслив.
— И… могу я их взять?
— Что?
— Дай мне двадцать фунтов. Пара секунд Люк наблюдает на меня так, как будто бы я сообщила какую-то ужасную глупость. Позже добывает из кармана кошелёк и протягивает мне двадцатку.
— Все?
— Да, благодарю.
Я наблюдаю на купюру. Двадцать фунтов. Да уж, задачка. Прямо как словно бы на данный момент война и мне выдали драгоценные продуктовые карточки.
Необычное это чувство — у меня нет собственных денег. И работы нет. И еще три месяца не будет. Как пережить целых три месяца? Может, устроиться до тех пор пока на временную работу? Что если это мой единственный шанс? Попытаюсь себя в совсем новом деле!
К примеру, в роли ландшафтного дизайнера. Куплю себе клевые резиновые сапоги и займусь кустарниками.
Совершенно верно! Возможно открыть компанию, которая будет предлагать неповторимые услуги. Такие, каковые раньше никто и ни при каких обстоятельствах не предлагал. Я получу миллионы! А все будут сказать: «Какая умница эта Бекки! И как мы сами до этого не додумались?!» А заниматься наша фирма будет… Хорошо, об этом позднее. Я наблюдаю, как Люк складывает бумаги в фирменную папку «Брэндон Коммьюникейшнс», и внезапно меня осеняет прекрасная мысль: я могу помогать Люку!
Так как в этом же вся сущность брака. Жены — это партнеры. Всем как мы знаем, что самые крепкие семьи те, где муж и жена во всем друг друга поддерживают.
Именно день назад по телевизору был фильм о том, как жены разошлись, в силу того, что супруга не интересовалась работой мужа, а вот его секретарша — кроме того весьма. Так что супруг от жены ушел, она его убила, а позже и сама застрелилась. Прошу вас, наглядный пример из судьбы.
Чувствую прилив воодушевления. Вот мой новый проект. Жена-опора. Я имела возможность бы вникнуть в вопросы управления его компанией, как Хилари Клинтон, и все бы знали, что в действительности создатель блестящих идей — я. Воображаю, как я стою рядом с Люком в костюме пастельных тонов, весело радуюсь, а сверху на нас падают ленты серпантина.
— Слушай, Люк, — говорю я. — Я желаю тебе оказать помощь.
— Оказать помощь? — Он поднимает глаза, все еще напряженно думая о чем-то собственном.
— Желаю оказать помощь тебе руководить компанией. Отечественной компанией, — додаю я, а в душе сама себе умиляюсь.
Это так как и правда наша общая компания. Она именуется «Брэндон Коммьюникейшнс», а моя фамилия сейчас Брэндон.
— Бекки, я не уверен…
— Я весьма желаю тебе оказать помощь. И у меня целых три свободных месяца! Это же гениально! Я имела возможность бы быть консультантом. За чисто символическую заработную плат.
Люк в шоке.
— И по каким вопросам ты планируешь консультировать?
— Пока не знаю, — вынуждена согласиться я. — Но я имела возможность бы внести новые идеи. Таковой свободный полет фантазии.
Люк вздыхает:
— Дорогая, я на данный момент полностью занят сделкой с «Аркодас Труп». У меня нет времени, дабы вводить тебя в курс дела. Возможно, затем проекта…
— Бремени это по большому счету не займет! — с большим удивлением восклицаю я. — Напротив, сэкономит! Я буду тебе помогать! Ты так как когда-то предлагал мне трудиться у тебя в компании, не забываешь?
— Да, не забываю. Но принять человека на постоянную работу и просто взять на несколько месяцев — совсем различные вещи. Если ты решила поменять род деятельности, тогда другое дело.
Люк снова начинает выбирать собственные бумаги, а я обиженно за ним замечаю. Он совершает громадную неточность. В далеком прошлом доказано, что деятельность в различных сферах очень нужна. Мой опыт личного консультанта по одежде ему бы понадобился. Не говоря уж о моем прошлом опыте работы денежным журналистом. Да я бы за чемь дней в его компании революцию устроила. И получила бы для него миллионы!
Люк пробует убрать папку в стол и ударяется лодыжкой о коробку с индийскими сари.
— Линия забери, — раздраженно цедит он. — Бекки, если ты в действительности желаешь мне оказать помощь…
— Да?
— Приберись в квартире.
Превосходно. Легко превосходно.
Я приготовилась посвятить себя заинтересованностям его компании. Решила стать самой нужной женой в мире. А он, значит, считает, что я лишь в уборщицы гожусь.
Ставлю коробку на кофейный столик из сланца и вскрываю ножом крышку. Из-под нее дождем сыплются пенопластовые шарики. Извлекаю что-то, завернутое В упаковочную пленку. Пара секунд я наблюдаю на сверток, силясь осознать, откуда это взялось. Позже вспоминаю. Это же расписанные вручную яйца из Японии. На каждом изображена сцена из легенды о короле-драконе. Думается, я приобрела их пять штук.
Оглядываю заваленную помещение. И куда мне выставить эти пять хрупких яиц? Тут нет ни единого свободного дюйма. Кроме того на каминной полке горы всякой всячины.
Боже мой, как я с этим справлюсь? Куда все это сложить? Я уже под завязку набила все шкафы, шифоньер, а также под кроватью нет места.
И для чего по большому счету мне пригодились эти яйца? Чем я думала? Секунду борюсь с жаждой нечаянно уронить коробку с яйцами на пол, но силы воли на это не достаточно. Придется положить их в кучу под кодовым заглавием «разобрать позднее».
Складываю яйца обратно в коробку, перебираюсь через завал из ковров и пристраиваю коробку за дверью поверх шести рулонов тайского шелка. Позже опускаюсь на пол совсем обессиленная. Господи, как же это утомительно. К тому же сейчас убирать пенопластовые шарики.
Я вытираю лоб и наблюдаю на часы. Уже весь час ковыряюсь, а улучшений никаких. Все выглядит… еще хуже. Оглядываюсь около и впадаю в уныние.
Необходимо выпить кофе. Совершенно верно. Иду на кухню и ставлю чайник. Мне уже легче. Пожалуй, возможно и печеньице перехватить. Из актуального шкафа нержавеющей стали извлекаю банку с печеньем и выбираю повкуснее. Банку отправляю обратно в шкаф. Каждое мое перемещение сопровождается металлическим стуком, что эхом разносится по кухне.
Ужасная какая-то тишина. Нужно будет радио приобрести.
Провожу пальцем по гранитной крышке стола и порывисто вздыхаю.
Может, позвонить маме, поболтать? Действительно, она сама на себя не похожа. Пару дней назад звонила к себе, и мама как-то необычно себя вела, ничего не желала мне сказать, а позже объявила, что у нее нет времени, якобы пришел трубочист. Да к нам к себе в жизни трубочисты не ходили. Возможно, у нее в том месте были потенциальные клиенты на дом…
Возможно позвонить Сьюзи…
Нет. Лишь не ей, обиженно думаю я.
Либо Дэнни! Совершенно верно! В Нью-Йорке он был моим лучшим втором. Он тогда пробовал пробить себе дорогу в мир моды, стать знаменитым дизайнером. Но на данный момент дела у него идут великолепно, я кроме того видела его модели в «Всевышний»! Но с того времени как мы возвратились из путешествия, я ему не звонила.
Само собой разумеется, на данный момент не время звонить в Нью-Йорк, но ничего. Дэнни живет по собственному расписанию. Набираю его номер и с нетерпением ожидаю ответа.
— Здравствуйте!
— Привет! — говорю я. — Дэнни, это…
— Вам очень рады в растущую империю Дэнни Ковитца!
светло. Автоответчик.
— Чтобы получить совет от Дэнни, надавите один. Дабы выписать каталог, надавите два. А если вы желаете сделать Дэнни презент либо пригласить его на вечеринку, надавите три…
Я жду сигнала автоответчика.
— Привет! Дэнни, это Бекки! Я возвратилась! Так что… позвони мне, в то время, когда сможешь! — Именую собственный номер и кладу трубку.
Чайник закипает, и, засыпая кофе в кофейник, я думаю, кому же еще позвонить. Но… звонить больше некому. Я так как два года не была в Лондоне и ветхих привычных в далеком прошлом растеряла.
Мне так одиноко, внезапно осознаю я.
Лучше бы мы не возвращались.
Нет. Глупости. Все отлично, легко превосходно! У меня имеется супруг, туча и… свой дом дел.
От звонка в дверь я вздрагиваю. Я никого не ожидаю.
Необычно. Кто бы это мог быть? Посылку принесли?
Либо Люк решил возвратиться пораньше? Я иду в коридор и беру трубку домофона.
— Слушаю!?
— Бекки, дочка, это мама!
От удивления я чуть трубку не роняю.
Мама?
— Мы с папой пришли к себе домой, — продолжает она. — Возможно нам войти?
— Само собой разумеется!
Открываю дверь, бегу на кухню, наливаю в кофейник воду, раскладываю на тарелке печенье, позже тороплюсь обратно к лифту.
Что делают в Лондоне мои родители?
— Привет! — здороваюсь я, когда раскрываются двери. — Проходите, я приготовила кофе!
Обнимая маму с папой, я подмечаю, что они многозначительно переглядываются.
Да что у них стряслось, господи?
— Дочка, мы тебе не через чур помешали? — задаёт вопросы мама, проходя в квартиру.
— Нет, что ты! Само собой разумеется, у меня имеется кое-какие… дела…
— Само собой, — кивает мама. — Но мы не на много. Легко… Может, присядем где-нибудь?
— Хм… — Я заглядываю в гостиную. Диван окружен вскрытыми коробками, завален пенопластовыми шариками и коврами. — Порядок в гостиной мы еще не навели. Давайте лучше состоимся в кухню.
Да уж. Тот, кто придумал отечественные новомодные барные табуреты, ни при каких обстоятельствах не пробовал усадить на них собственных пожилых своих родителей. У мамы с папой ушло мин. пять лишь на то, дабы взобраться на них, я же тем временем с кошмаром считала, что родители того и смотри сверзятся с этих табуреток.
— Какие конкретно у них узкие ножки, — пыхтит отец, предпринимая пятую попытку усесться эргономичнее. Мама тем временем аккуратненько заползает на сиденье, приложив все возможные усилия цепляясь за гранитный стол.
Наконец оба взгромоздились на сиденья из нержавеющей стали; действительно, лица напряженные и позы неестественные, как на телешоу.
— Ну, как? — настороженно задаю вопросы я. — Может, принести вам другие стулья?
— Вот еще! — возмущается отец. — Нам и на этих весьма кроме того комфортно!
Лжёт, само собой разумеется. Видно же, как он цепляется за ровное сиденье и разглядывает пол так, как будто бы стоит на карнизе сорок четвертого этажа.
— Мало жестковаты, по-моему? — решается сообщить мама. — Ты бы приобрела для них в «Джоне Льюисе» подушечки.
— Пожалуй.
Я вручаю маме с папой кружки и легко запрыгиваю на табурет рядом с ними.
Ой! Больно.
Усидеть на отечественных табуретах и правда сложно. Дурные сиденья отполированы. К тому же пошатываются.
Хорошо. Я сижу. Все в норме.
— Ну и… как у вас дела? — задаю вопросы я, забрав кружку.
Молчание.
— Бекки, мы не так легко к тебе заехали, — говорит отец. — Я обязан тебе кое-что поведать.
У него таковой горестный вид, что у меня начинается паника. А вдруг дело не в продаже дома? А вдруг стряслось что-то похуже?
— Это относится лично меня, — продолжает отец.
— Ты болен?! — против воли вырывается у меня.
О господи. Боже мой. Я знала, я ощущала…
— Я не болен. Дело не в этом… в другом. — Он замолкает. Трет виски. Позже поднимает глаза. — Бекки, много лет назад…
— Грэхем, выражайся щекотливее, — перебивает его мама.
— И без того стараюсь! — Папа поворачивается на стуле и страшно покачивается. — Приложив все возможные усилия!
— Нет! Ты вываливаешь на нее все сходу! Совсем растерявшись, я перевожу взор с одного на другого.
— Что вы желаете сообщить мне щекотливее? Что у вас случилось?
— Бекки, еще перед тем, как я познакомился с твоей матерью… — отец избегает моего взора, — в моей жизни была… вторая дама.
— Так, — говорю я и ощущаю, как сжимается горло.
Мама с папой разводятся и исходя из этого реализовывают дом. А я же стану ребенком из неполной семьи.
— Позже мы с ней утратили друг друга из виду на много лет, — продолжает отец. — Но сравнительно не так давно… случилось одно событие.
— Грэхем, ты ее совсем запутал! — возмущается мама.
— Вовсе нет! Бекки, я тебя запутал?
— Есть немного, — соглашусь я.
Мама наклоняется ко мне и берет за руку:
— Бекки, дочка. Говоря по существу… у тебя имеется сестра.
Сестра?
Я таращусь на маму в полном удивлении. О чем это она?
— Сводная сестра, — уточняет отец. — На два года тебя старше.
Думается, у меня в голове замыкание. Ничего не осознаю. Откуда у меня взялась сестра, о которой я в первый раз слышу?
— Детка, у папы имеется еще одна дочь, — мягко говорит мама. — И он не знал о ее существовании до недавнего времени. Она сама отыскала нас, пока ты была в свадебном путешествии. Мы с ней уже пара раз виделись. — Мама переглядывается с папой, тот кивает. — Она… весьма дорогая!
В кухне негромко. Я несколько раз сглатываю. Все равно ничего не осознаю.
И внезапно меня поражает предположение.
— Та женщина! Которую я видела с вами в сутки отечественного возвращения! Это… была она?
Мама косится на папу, а тот кивает.
— Да, она. Твоя сестра. Она приезжала к нам к себе домой.
— Дочка, в то время, когда мы тебя заметили, то не знали, что и делать! — жадно усмехается мама. — Не желали с разбегу шокировать тебя данной новостью!
— Да, решили тебе все поведать, в то время, когда ты мало придешь в себя по окончании путешествия, — соглашается отец.
Я цепенею. Так это была она. Я видела собственную сестру.
— А как… ее кличут? — наконец произношу я.
— Ее кличут Джессика, — не сходу отвечает отец. — Джессика Бертрам.
Джессика. Моя сестра Джессика.
«Здравствуйте, вы привычны с моей сестрой Джессикой?»
Перевожу взор с папиного взволнованного лица на полное надежды мамино, и внезапно меня охватывает весьма необычное чувство. Как словно бы в животе надувается громадной мыльный пузырь. Какие-то нечеловеческие по собственной силе чувства распирают меня изнутри.
Я — не единственный ребенок в семье.
У меня имеется сестра. Моя личная сестра.
У меня имеется СЕСТРА!!!
Всю прошедшую семь дней мне не спалось. Все валилось из рук. Честно говоря, по большому счету семь дней прошла как в тумане. Думаю лишь об одном: что у меня, Ребекки Брэндон, урожденной Блумвуд, имеется сестра. Всю мою жизнь у меня была сестра!
И сейчас я наконец-то с ней познакомлюсь!
От данной мысли мне хочется прыгать до потолка. Весьма интересно, мы с ней похожи? Либо совсем различные? Какой у нее голос? И как она наряжается?
— Я нормально выгляжу? — задаю вопросы я Люка в сотый раз и жадно оглядываю собственный отражение.
Я стою в собственной ветхой комнате в родительском доме и вношу последние штрихи в новый образ «девушки, которая знакомится с сестрой ».
Пара дней я обдумывала, что надеть, и в итоге остановилась на вещах несложных, но с изюминкой — все-таки предлог праздничный. На мне идеально сидящие джинсы, сапожки на каблучке, ветхая футболка, которую мне когда-то подарил Дэнни, и шикарный бледно-розовый жакет от Марка Джейкобса.
— Ты замечательно выглядишь, — в сотый раз терпеливо повторяет Люк.
— Пробую отыскать середину между нарядным и повседневным костюмом, — поясняю я. — Исходя из этого жакет у меня весьма нарядный, а джинсы — символ того, что мы сестры, можем ощущать себя непринужденно, а футболка…
По большому счету— то я и сама не знаю, что свидетельствует моя футболка. Ну разве что показывает , что у меня в приятелях сам Дэнни Ковитц.
— Бекки, честно говоря, по-моему, не имеет значение, что ты наденешь.
— Да ты что! — Я изумленно поворачиваюсь к нему. — Еще как принципиально важно! Это же незабываемое и неповторимое событие в моей жизни! Я постоянно буду не забывать, что было на мне в сутки первой встречи с моей сестрой. Ты же… не забываешь, во что был одет, в то время, когда мы познакомились?
Тишина. Ничего не высказывающий взор Люка.
Он что, не помнит? Да как он имел возможность?!
— Хорошо, но я не забываю, — недовольно заявляю я. — На тебе был серый костюм, белая рубаха и темно-зеленый галстук от Гермес. А на мне — маленькая тёмная юбка, замшевые сапоги и еще страшная белая кофточка, в которой руки были похожи на сосиски.
Люк поднимает брови.
— Тебе известный.
— Говорят же, что первое чувство — самое основное. — Я одергиваю футболку. — И я желаю смотреться отлично. Как сестра.
— А как выглядят сестры? — удивляется Люк.
— Ну… весьма интересно! — На секунду вспоминаю. — По ним сходу видно, что они дружелюбны, готовы поддержать в тяжёлую 60 секунд и обязательно предотвратят, в случае, если у тебя сползла бретелька лифчика.
— Тогда с виду ты — вылитая сестра. — Люк целует меня. — Успокойся! Все будет замечательно!
— Хорошо, попытаюсь.
Само собой разумеется, я осознаю, что мало взвинчена, но что делать! Осознаёте, я же лишь и думаю о том, что у меня сейчас имеется сестра, а ведь я столько лет вычисляла себя единственным ребенком собственных своих родителей.
Нет, одиноко мне не было. Нам с папой и мамой в любой момент отлично жилось втроем. Но, понимаете, в то время, когда другие говорили о собственных сёстрах и братьях, я иногда вспоминала, каково это — быть не единственным ребенком в семье. Мне и в голову не приходило, что в один раз я это определю!
И самое необычное — на этой неделе я внезапно везде начала замечать сестер. Да-да, они попадаются практически на каждом шагу! Вот пару дней назад, например, по телевизору показывали фильм «Мелкие дамы», а по окончании него сразу же было телешоу про сестер! А в то время, когда на улице я встречаю парочку дам, тут же пробую предугадать, сестры они либо нет, а не разглядываю, что на них надето, как раньше.
Как словно бы я открыла для себя целую отдельную вселенную сестер. И стала частью данной вселенной.
Щиплет глаза, и я моргаю, прогоняя слезы. Довольно глупо, само собой разумеется, но всегда, в то время, когда я думаю про Джессику, эмоции меня . Вчерашним вечером я просматривала превосходную книгу «Разлученные сестры. Полученная любовь» и плакала! В том месте такие необычные истории! Одна глава была о трех русских сестрах, каковые в войну попали в одинаковый концлагерь, но кроме того не знали об этом.
А второй даме заявили, что ее сестра погибла. Но она не поверила, а в то время, когда позже заболела раком и некому было присматривать за ее тремя детишками, внезапно оказалось, что ее сестра жива. И она приехала именно вовремя, дабы проститься…
Боже мой, кроме того отыскать в памяти не могу без слез.
Сделав глубочайший вдох, я иду к столу — в том месте ожидает презент для Джессики. Огромная корзина с роскошными принадлежностями для ванны, маленьким фотоальбомом и шоколадом с моими детскими фотографиями.
Еще я приобрела ей в «Тиффани» серебряную цепочку с кулоном-горошиной, такую же, как у меня, но Люк заявил, что дарить при первой же встрече драгоценности — это уже перебор. Не осознаю, что тут для того чтобы? Мне бы кто подарил цепочку от Тиффани! Я бы лишь была рада.
Но Люк настаивал, и я сдалась — сделала вывод, что все равно подарю ей цепочку, лишь позднее.
Придирчиво рассматриваю содержимое корзины. Может, необходимо…
— Презент красивый, — говорит Люк, когда я открываю рот. — Ничего в том направлении додавать не нужно.
Как он выяснил, что я желаю сообщить?!
— Хорошо, — уступаю я. Позже наблюдаю на часы и чуть не визжу от восхищения. — Уже не так долго осталось ждать! Она не так долго осталось ждать будет тут!
Мы договорились, что Джессика позвонит со станции, когда приедет в Оксшотт, и отец ее встретит. По чистой случайности она на этой неделе будет в Лондоне. Вообще-то она живет в Камбрии, довольно далеко из этого, но потому, что ей все равно необходимо было на какую-то научную конференцию, она решила приехать на сутки раньше, намерено дабы познакомиться со мной!
— Может, спустимся? — задаю вопросы я, посматривая на часы. — Вдругона уже подъезжает?
— Погоди, Бекки. До тех пор пока ты совсем не утратила голову от восхищения, я обязан с тобой поболтать. По поводу… отечественных приобретений на протяжении медового месяца.
— Отлично.
Недовольно хмурюсь. Ну по какой причине непременно обсуждать это конкретно на данный момент? В таковой необычный сутки! По-моему, Люк по большому счету имел возможность бы воздержаться от всяких споров и устроить перемирие — как на войне, в то время, когда воины воюющих армий совместно игрались в футбол на Рождество.
У нас, само собой разумеется, не война. Но день назад мы легко повздорили, в то время, когда Люк отыскал под кроватью сверток с двадцатью китайскими халатами. А сейчас то и дело задаёт вопросы, в то время, когда i же я наконец приведу квартиру в порядок. Приходится отвечать, что лишь этим я и занимаюсь.
И это правда. Я вправду ежедневно тружусь не покладая рук. Но это так утомительно! И все равно класть вещи некуда. К тому же у меня появилась сестра! Само собой разумеется, мне было не до уборки.
— Легко я желал тебе заявить, что сказал с мебельщиками. Они приедут в понедельник и заберут отечественный копенгагенский стол.
— светло, — неуверено отвечаю я. — Благодарю. А они нам всю цена вернут?
— Практически.
— Вот и превосходно! Значит, мы практически ничего не утратим!
— Нет, если не считать затрат на хранение, пересылку, повторную упаковку…
— Ага, — подхватываю я, — ясно. Но все равно… все отлично, что отлично кончается!
Я примирительно радуюсь, но Люк на меня и не наблюдает. Он открывает собственный портфель и добывает из него… о боже. Пачку банковских выписок по кредиткам. Правильнее, по моей карточке для самых крайних и непредвиденных обстановок. Люк задал вопрос меня о ней пару дней назад, и мне ничего не оставалось, как дотянуться из тайника эти выписки и дать ему.
А я сохраняла надежду, что у Люка до них не дойдут руки.
— А, просмотрел, значит! — срываясь на фальцет, говорю я.
— Я по ним заплатил, — коротко отвечает он. — Ты карту стёрла с лица земли?
— М-м… да.
Люк сверлит меня испытующим взором:
— Совершенно верно?
— Да! — обиженно заявляю я. — Разрезала на кусочки и выкинула!
— Отлично. — Он опять склоняется над квитанциями. — И больше по данной карте затрат не было? Ты сейчас ею не пользовалась?
У меня аж желудок свело.
— Э-э… нет. Не пользовалась.
Не могу же я сообщить ему про «безобидную сумочку»! Не могу — и все. Он так как считает, что я в Милане не брала ничего, не считая подарка для него. Но больше у меня от мужа секретов нет.
И по большому счету, с этим долгом я и сама разберусь. У меня же через три месяца будет работа, соответственно, и собственные деньги!
К счастью, нас прерывает звонок мобильника. Порывшись в сумочке, я нахожу трубку и вижу, что на экране мигает номер Сьюзи.
Сьюзи.
Я тут же начинаю нервничать. Наблюдаю на ее номер, и во мне с прежней силой закипает забытая обида.
С того времени как мы съездили к себе домой, я не виделась со Сьюзи и не сказала с ней. Она не звонила… и я также. Раз она такая занятая и довольная новой судьбой, то и я отыщу чем заняться. Она кроме того не знает, что у меня сейчас имеется сестра.
Пока не знает.
С глубоким вздохом жму зеленую кнопку и весело восклицаю:
— Здравствуй, Сьюзи! Как жизнь? Как семейство?
— Отлично. У нас все отлично. Так… по-ветхому…
— Как дела у Лулу? — неосторожно задаю вопросы я. — Развлекаетесь, возможно, на несколько?
— У нее также… нормально все. — Сьюзи очевидно неудобно. — Слушай, Бекс… я именно желала с тобой об этом поболтать…
— Знаешь, у меня также превосходная новость! — перебиваю я. — Воображаешь, оказывается, у меня имеется сестра!
В ответ ~ робкая тишина.
— Что? — наконец произносит Сьюзи.
— Честно-честно! У меня имеется сводная сестра, о которой я и понятия не имела.
И сейчас я с ней познакомлюсь. Ее кличут Джессика.
— Не… возможно. — Голос у нее убитый. — У тебя имеется сестра?
— Действительно, здорово?! Я в любой момент так желала иметь сестру!
— А какое количество ей лет?
— Она всего на два года старше меня. Так что отличие в возрасте мала. Думаю, мы с ней подружимся. И будем не просто подругами. В нас так как течет неспециализированная кровь. Это узы на всегда.
— Да, — помедлив, соглашается Сьюзи. — Пожалуй…
— Ну хорошо. Мне пора. Она будет тут с 60 секунд на 60 секунд! Дождаться не могу!
— Ну… до тех пор пока. Удачи.
— Благодарю! — радостно отвечаю я. — И передай привет Лулу. Хочу тебе отлично отметить сутки рождения!
— Благодарю, — потухшим голосом говорит она. — До тех пор пока, Бекки. И… прими мои поздравления.
Выключаю телефон. Что-то мне не по себе. Мы со Сьюзи ни разу так не говорили.
Но я не виновата.
Это она первая предала отечественную дружбу и завела себе новую лучшую подругу, а не я.
Кидаю телефон обратно в сумку и поднимаю глаза. Люк разглядывает меня, вопросительно немного подняв брови.
— У Сьюзи все нормально?
— Замечательно, — фыркаю я. — Идем вниз.
Спускаюсь вниз, охваченная предвкушением. Не переживала так кроме того в сутки собственной свадьбы. Это один из самых серьёзных дней моей жизни!
— Готовы? — задаёт вопросы мама, в то время, когда мы входим на кухню.
На ней стильное макияж и голубое платье «для особенных случаев» — приблизительно полкило перламутровых теней под брови, дабы «немного открыть глаза». Данный вариант я видела в книжке советов по макияжу, которую Дженис, отечественная соседка, подарила маме на Рождество.
— Говорят, вы реализовываете мебель? — додаёт она, опять обернувшись к чайнику.