-A
При всем диапазоне антигероич. типов — они смогут заимствовать совестливую жертвенность Феди Протасова (“Живой труп” Л. Н. Толстого), уязвимость Иванова (“Иванов” Чехова), независимость “рассерженных парней” (храбрецы Дж. Осборна, Дж. Уэйна и др.) либо, наоборот, опускаться до Бездны Андреева персонажей “и” низменного “капитулянтства” Тьмы, цинич. отчаяния храбреца “Путешествия на край ночи” Селина и т. д. — А. остается наделенным привлекательностью страдальца и загадочного изгоя и тем самым сохраняет за собой непосильное для него место “первого любовника”. И конкретно тут, перед лицом любви (характерный для лит-ры 19—20 вв. мотив опробования эмоцией), А. как личность терпит окончат, банкротство.
В совр. сов. критике термин “А.” время от времени используют к последовательности персонажей сов. лит-ры 60—70-х гг. — к морально двойств, храбрецам А. В. Вампилова (драма “Утиная охота”), А. Г. Битова (роман-пунктир “Роль”, цикл о молодом Одоевцеве), В. Маканина (“Отдушина”, “Полоса обменов”), к-рые чувствуют себя Неуютно в колее пошлости, но и не рвутся к нравств. восстановлению; образы этих А. помогают делу социальноэтич. самокритики.
? ?азиров Р. Г., Об этич. проблематике повести “Записки из подполья”, в кн.: его время и Достоевский. Л., 1971; Великовский С., Грани “несчастного сознания”, М., 1973; Роднянская И. Б., роль и Образ, “Север”, 1977, Js 12.
Р. А. Гальцева, И. Б. Роднянская.
АНТИКЛЙМАКС, см. в ст. Градация. АНТИМЕТАБОЛА (от греч. antimetabole — взаимообмен), антитеза, усиленная словесным либо корневым повтором, в большинстве случаев в виде хиазма’, “мы должны имеется, дабы жить, а не жить, дабы имеется”, м. л. Гаспаров. “АНТИНИГИЛИСТЙЧЕСКИЙ РОМАН”, условное назв. распространенных в РФ во время 1860 — 1-й пол. 1880-х гг. обществ.-политич. романов, в к-рых очень плохо отображались т. н. “нигилисты”— практики и идеологи “отрицат. направления”, разночинные интеллигенты, жаждущие радикально поменять рус. жизнеустройство, публичный быт и нравстй. устои (церковь, семью, брак). Постоянные идейные, сюжетные и стилевые изюминки “А. р.”: юные храбрецы-нигилисты провозглашают культ пользы, “разумного эгоизма”, эмпирич. знаний, “естественных влечений”, отрицая мораль, эстетику и отвлеченное мышление; демонстративная бытовая эмансипация дамы; затягивание молодого “традиционалиста” в радикальный “омут”; авантюрные похождения нигилиста, искусств, разжигание им “протеста” либо “бунта” под действием заграницы (в т. ч. английской эмиграции либо “западных” социалистич. идей); памфлетность либо карикатурность изображения, символич. заглавия произв.; полемич. ориентация (часто пародийная) на романы “Что делать?” Н. Г. Чернышевского и “дети и Отцы” И. С. Тургенева. Наряду с этим истоки, мера и объективный смысл критич. пафоса в различных “А. р.” очень неоднородны, напр., “Марево” (1864) В. П. Клюшникова и “Пропасть” (1883—84) Б. M. Марковича полностью проникнуты о ? ? ?нительными тенденциями; Н. С. Лесков (“Некуда”, 1864), А. Ф. Писемский (“Взбаламученное море”, 1863) либо В. В. Крестовский (дилогия “Кровавый пуф”: “Панургово стадо”, 1869, и “Две силы”, 1874) критически изображали оба борющихся консерваторов (радикалов-охранителей и лагеря-нигилистов), стремясь стать “над схваткой”. Антинигилизм “Обрыва” (1869) И. А. Нови и “Гончарова” (1877) Тургенева, изображавших нигилистич. “накипь”, эпизодичен и непоследователен; антинигилистич. тенденциозность “Бесов” Ф. М. Достоевского сочетается с глубиной изучения двойственности, присущей нигилисту базаровского типа: его агрессивной самоуверенности и трагич. неуспокоенности.
? ?трахов Н., Из истории лит. нигилизма, СПБ, 1890; [Приложения к роману
АНТИРОМАН, то же, что “новый романа. АНТИСПАСТ (греч. antispastos), стопа в древнем стихосложении.
АНТИСТРОФА (греч. antistrophe, букв.— поворот назад), в антич. хоровой лирике — вторая строфа в паре строф, написанных одним и тем же (в большинстве случаев очень сложным) размером. Со временем перешла в хоровые песни в трагедии. Строфы, А. и эподы в лирич. хорах чередовались триадами (САЭ, САЭ, САЭ,…), в трагич. хорах—парами (с|а|, СгАг, СзАз,…, Э).
М. Л. Гаспаров.
АНТИТЕЗА (от греч. antithesis — противоположение), 1) стилистич. фигура, осн. на резком противопоставлении понятий и образов. 2) В совр. лит-ведении — обозначение всякого содержательно-значимого контраста, не смотря на то, что в отличие от него А. постоянно демонстрируется открыто (довольно часто через слот-антонимы), тогда как контраст возможно и неявным, намеренно скрытым. В творчестве мн. писателей А. и антитетичность вырастают в мышления и принцип поэтики (Дж. Байрон, А. А. Блок). Как примечательное, эффектное украшение стиля А. интенсивно культивировалась в антич. риторике (см. Азианизм). В лит-ре средних столетий А. смыкается с дуализмом, иерархич. ср.-век. сознания, реализуясь в оппозиц. парах “добро — зло”, “свет — тьма”, “земное — небесное” и др. (см. кроме этого Барокко). В поэзии и драме классицизма А. употребляется как эстетич. и филос. принцип изображения полярности людской природы, к-рый приобретает самоё полное и предельное выражение в поэтике романтизма. Для А. в поэзии 19—20 вв. значителен сам факт смены одних А. вторыми, знаменующий определ. сдвиг (либо слом) в худож. сознании поэта, либо “снятие”, погашение заявленной автором А. при том, что смысловая ее контрастность не уничтожается и не устраняется: “К злу и добру постыдно равнодушны”; “И ненавидим мы, и любим мы случайно” (“Дума” М. Ю. Лермонтова); “Не отстать тебе. Я — острожник, / Ты — конвойный. Будущее одна” (М. И. Цветаева, из цикла “Ахматовой”); тут А. включается в более сложные, “неантитетические” связи с миром и отношения к нему. Разновидность А.-фигуры — антиметабола.
Л. М. Щемелева.
АНТИУТОПИЯ, дистопия, негативная утопия, изображение (в большинстве случаев в худож. прозе) страшных, пагубных и непредвиденных последствий, которые связаны с построением общества, соответствующего тому либо иному социальному идеалу. А. зарождается и начинается по мере закрепления утопич. традиции обществ, мысли (см. Утопия), обычно делая роль по-своему нужного динамич. корректива утопии, в любой момент пара статичной и замкнутой. Так, необычными поправками на действительность к утопиям Т. Мора. Ф. Бэкона, Т. Кампанеллы, Дж. Харрингтона и др. ранних утопистов были: “Левиафан” (1651) Т. Гоббса — первая четко выраженная А. в форме трактата о благоустройстве гос-ва, уподобляемого философом библейскому чудовищу Левиафану; аллегорич. сатира “Басня о пчелах, либо Частные пороки — неспециализированная польза” (1714) Б. Мандевиля, повествующая о самопроизвольном крушении совершенного сообщества; “Путешествия Гулливера” Дж. Свифта, где в 3-й книге осмеиваются планы благодетельной технократии, а в 4-й иронически превозносится воплощенный в соответствии с духом деистской философии и вдохновленных ею утопич. произведений приближения и идеал опрощения к естеств. состоянию, по сути дела исключающий человечность. К тому же последовательности относится и “Расселас” (1759) С. Джонсона.
Т. о., А. 17—19 вв. может как правило рассматриваться как сатирич. вспомогат. средство, идеологич. и практич. комментарий к утопич. построениям; как таковая, она только иногда обретает самостоят. худож. значимость.
АНТИ — АНТИ
==29
Потому, что А. не -“отменяла” стимулировавших социально-филос. идея проектов гармония, обществ. строя, постольку значение ее было в принципе хорошим, тем более что с развитием науч. социализма противопоставленный ему утопизм получал, в соответствии с К. Марксу, реакц. оттенок. Позднее А. противостояла как наивно-техницистским иллюзиям, попыткам представить бурж. прогресс как путь к яркому будущему и механистически дать добро социальные несоответствия, так и, наоборот, консервативной ностальгии, проектам упразднения научно-технич. прогресса. К кон. 19 в., в то время, когда утопия, смыкаясь с научной фантастикой, получает статус футурологич. прогноза (“Прогресс,— пишет Г. Дж. Уэллс в 1907,— это реализация утопий”), антиутопич. корректив порождает особенный жанр фантастич. “романапредупреждения”, напр.: “Ируон” С. Батлера, “Машина времени” Г. Уэллса, “Наполеон из Ноттинг-хилла” Г. К. Честертона, “Легче азбуки” Р. Киплинга, “Машина останавливается” Э. М. Форстера, “Воспоминания о будущем” Р. Нокса, “R.U.R.” К. Чапека.
В лит. А. 20 в. разоблачение техницистских утопич. прогнозов часто, но, окрашено универсальным скептицизмом, обращенным кроме этого и к настоящим возможностям преобразования общества; объектом сатиры становятся конкретно социалистич. нюансы утопий. По окончании Великого Октября, в то время, когда построение социализма перешло из области мечтаний в область социально-историч. практики и соответственно повысилось значение утопии как мыслит, опыта, А. берет на вооружение враждебное коммунизму и социализму либерально-бурж. сознание. Наряду с этим действит. черты социалистич. общества экстраполируются, обретают устрашающий тоталитарный антураж и искаженную возможность, так что А. делается иногда орудием антисоциалистич., а время от времени и прямо антисов. пропаганды: книги Дж. Оруэлла “1984 год”, Л. Гиббса “Запоздалый финиш” (1951), К. Фицгиббона “В то время, когда поцелуи было нужно прервать” (1960), Э. Бёрджесса “Желающее семя” (1962) и “1985” (1978) и т. д. Со временем в аналогичных произв. А. теряет показатели жанра романа-размышления и понижается до отметки сенсационного бестселлера, становясь явлением массовой литературы, культивирующей ужас перед будущим и демонстрирующей действит. и мнимые “тотальные” угрозы, от экологической до социальной.
Но полностью в разряд изделий капиталистич. индустрии А. не переходит. Направленные против апологетики потребительства, сциентизма, технократич. и элитарных социальных теорий, псевдосоциалистич. претензий, реакц. и консервативных идиллий, мн. произведения антиутопич. направленности благодаря специфике жанра несут в себе очень действенный разоблачит, пафос. В последовательности А. 20 в., сохраняющих идейную актуальность, такие романы, как “Красивый новый мир” О. Хаксли, “Сумасбродная погоня” (1937) Р. Уорнера, “Игра в бисер” Г. Хессе, “Любовь среди развалин” И. Во, “451° по Фаренгейту” Р. Брэдбери, “Весьма личная судьба” М. Фрейна, “Путешествия по Нигилону” А. Силлитоу и др. Жанр А. прослеживается и в совр. сов. лит-ре, в особенности в науч. фантастике (напр., “Второе нашествие марсиан” бр. А. Н. и Б. Н. Стругацких), ? Араб-оглы Э., В утопич. антимире,
АНТИФРАЗ(ИС) (греч. antiphrasis), потребление слова в противоположном смысле: “данный Крез” — о бедном; “Откуда, умная, бредешь ты, голова?” (И. А. Крылов) — об осле; А. — самая нередкая форма иронии как тропа. Ср. Астеизм. м. л. Гаспаров.
К оглавлению
==30 АНТИ — AHTO
ДРЕВНЕЕ СТИХОСЛОЖЕНИЕ, стихосложение греч. и лат. поэзии 8 в. до н. э.— 6 в. н. э., разновидность метрического стихосложения; такие отд. явления, как эолийские лирич. размеры (первоначально силлабические) и сатурнийский стих (первоначально тонический), были ассимилированы метрич. стихосложением. Единицей долготы в A.c. помогает часть — мора; краткий слог (^ ) равен одной море, продолжительный (—) — двум. Повторяющаяся несколько продолжительных и кратких слогов наз. стопой. Наиболее значимые стопы: 3-морные — ямб (^ —), хорей, либо трохей (—^ ), трибрахий (^^^/ ); 4-морные — спондей (— —), дактиль (—^—^), анапест (^^ —); 5-морные — бакхий с антибакхием (^——, ——^), амфимакр (—^—) и 4 пеона ( — ^-/ ^ ^ , ^ — ^ ^ , ^ ^ — ^ , \^ ^ ^-/ — ) ; 6-морные—молосс (———), хориямб (—^^/—), антиспаст (^——^) и 2 ионика (\^^——, ——
АНТОЛОГИЯ (греч. anthologia, букв. — собрание цветов), назв. сб-ков, содержащих избр. стихи, изречения, отрывки из произв. различных авторов либо же воображающих лит-ру определ. народа, периода, лит. течения и т.п. Взяла распространение с старейших времен в государствах Востока. Составителем первой греч. А. вычисляют поэта Мелеагра (60 до н. э.). В др.-рус. лит-ре обширно бытовали рукописные А. (т. н. “изборники”). В нач. 19 в. в РФ А. назывались только сб-ки антич. поэзии, а антологическими — стихи, написанные на мотивы и в манере антич. авторов.
АНТОНИМЫ (от греч. anti- — против и onyma — имя), слова с противоположным значением. Антонимич. пары вероятны лишь для слов, которыми владел к одной и той же части речи и высказывающих качеств. показатель либо свойство, мера проявления к-рого
возможно различной (“богатый”—“бедный”, “скоро”—“медлительно”, “смелость”—“трусость”), или воздействие, имеющее определ. направленность (“приход”—“уход”, “поднимать”—“опускать”), или ориентировку в пространстве и времени (“верх”—“низ”, ^поздно”—“рано”, “затевать”—“заканчивать”). Многозначность слов растолковывает наличие у одного и того же слова неск. А., напр. “низкий”—“большой” (дом), “низкий”—“добропорядочный” (поступок). А. активно применяются в публицистич. и худож. речи (особенно в поэзии) как стилистич. средство создания смыслового контраста (см. Антитеза).
В. Л. Виноградов.
АНТОНОМАЗЙЯ (греч. antonomasia, от antonomazo — именую по-второму), троп, относящийся к имени лица, разновидность синекдохи (“галилеянин” вместо “Иисус”— род вместо лица; “Ментор” вместо “наставник”— лицо вместо рода) либо перифраза (“почвы колебатель” вместо “Посейдон”). М. Л. Гаспаров. АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА, эволюционная школа, направление в европ. этнографии и фольклористике 2-й пол. 19 в., гл. обр. в брит. культурной антропологии (из этого назв.). Сформировалась под влиянием эволюц. учения: представители А. ш. (Э. Б. Тайлор, А. Ланг, Дж. Фрейзер и др.) вычисляли универсальным историч. законом прогрес. и единообразное развитие культуры от низших несложных форм (первобытная культура) к цивилизации у всех народов вне расовых, региональных и др. ограничений. Фундаментальными в разл. течениях А. ш. представлялись к.-л. конкретные феномены культуры либо “элементарные идеи”: вера в духов (анимизм Тайлора) либо волшебство (Дж. Фрейзер) послужили базой для мифологии и развития религии (см. Мифы); “пережитки” (обычаи, суть к-рых утерян) этих фундамент. феноменов сохранялись в фольклоре, корни образов и мотивов к-рого школа искала в этнографии (ср. “историческую поэтику” Александра Н. Веселовского). Пути эволюции отд. явлений рассматривались наряду с этим изолированно: поэзия появилась из разг. речи, ритмизированной на протяжении обрядов, миф и метафора — из фантастич. аналогий (радуга — лук всевышнего либо мост) и ограниченности естеств. языка, обрисовывающего явления природы и т. д. Наряду с этим мифология понималась преим. как донауч. средство объяснения мира “дикарем-философом”; ее поэтич. содержание практически не исследовалось. А. ш. развила сравнит. способ мифологической школы, собрав громадный материал по фольклору и этнографии населений украины, и заложила фундамент его классификации (по аналогии с естественнонауч. классификациями). закономерность этапов и Единство культуры ее эволюции А. ш. выводила из психологического единства человечества (см. Самозарождения сюжетов теория в фольклоре). Учение Тайлора о первобытных “пережитках” в культуре совр. народов и концепция Фрейзера об изначальности ритуала, как и эволюционный способ А. ш. в целом, оказали влияние на формирование ритуальномифологической критики и последовательность направлений в фольклористике и этнографии.
0 Тэйлор Э., Первобытная культура, пер. с англ., М., 1939; Коккьяра Д ж.. История фольклористики в Европе, пер. с итал., М., 1960; Фрезер Дж., Золотая ветвь, пер. с англ., М.,1980.
В. Я. Петрухин. АНТРОПОНЙМИКА (от греч. аnthrфpos — человек и onyma — имя), раздел ономастики, изучающий антропонимы (собств. имена людей), их происхождение, функционирование и развитие. К антропонимам относятся имена индивидуальные, отчества, фамилии, прозвища, псевдонимы. Функционирование имен личных в худож. лит-ре изучает А. поэтическая. Выбор имени персонажа произв. обусловлен худож. задачами. Имя входит составной частью в чёрта персонажа, делая назывную, либо стилистич., а время от времени и социально-идеологич. функции. Соответственно с этим имена персонажей делятся на неск. типов: нейтральные (Ростов, Иван Ильич у Л. Н. Толстого); стилистически окрашенные — с положит, и
отрицат. оценкой (Правдин, Стародум у Д. И. Фонвизина; Собакевич у Н. В. Гоголя); вымышленные “экзотические” имена (Илаяли у К. Гамсуна, Ассоль у А. Грина); прозвищные (дедушка Щукарь у М. А. Шолохова) и т. п. Часто нейтральные имена покупают экспрессивную окраску и становятся нарицательными (гоголевский Акакий Акакиевич, Обломов у И. А. Гончарова). Особенный разряд имен составляют
Псевдонимы. В. П. Нерознак.
“АОНЙДЫ, либо Собрание различных новых стихотворений” (лат. Aonides — одно из назв. муз), альманах, изд. в 1796—99 в Москве Н. М. Карамзиным. Вышли 3 книги, содержавшие лирич. стихи Карамзина, Г. Р. Державина, И. И. Дмитриева, В. В. Капниста, М. М. Хераскова, Е. И. Кострова. АПОКАЛИПСИС (греч. apokalypsis — откровение), Откровение Иоанна Богослова (в христ. предании — евангелиста и апостола), заключит, кн. Нового завета (см. Библия); предположительно 95— 96 годы; на греч. яз.; по форме — послание. А. содержит последовательность пророческих видений, возвещающих о финише света: временном торжестве антихриста, втором пришествии Христа, его победе и последней битве над сатаной, воскресении мертвых, Небесном Иерусалиме и Страшном суде (ср. т. н. “небольшой А.”, напр. Мк 13; характерная для последнего воздух катастрофич. напряженности в А. разрешается в заданном первыми главами литургич. ритме). Таинственное упоминание о тысячелетнем царстве Христа с праведниками не имеет аналогий в Новом завете.
Язык А. изобилует отступлениями от греч. лит. нормы; заметна стилистич., образная и смысловая сообщение с позднеиудейской апокалиптич. традицией — кн. Иезекииля, Даниила (прямая цитация), кумранскими текстами; ср. кроме этого послебиблейские апокрифич. апокалипсисы (кн. Еноха, 4 кн. Ездры, апокалипсисы Баруха, Илии и др.). Завершая и преодолевая эту традицию, А. открывает эру христ. апокрифич. апокалиптики (апокалипсисы Петра, 2 в., и позднейшие Павла, Варфоломея и др.); средние века выявляют тенденцию к постепенному вытеснению жанра апокалипсиса жанром видений и усугублению интереса к личной эсхатологии, к пластически-топографич. картинам “того света”, давшую в итоге
АПОКРИФЫ (от греч. apokryphes — сокровенный), “о треченные книг и”, монументы раннехрист. и ср.-век. религ. лит-ры (мн. из них иудейского либо вост. происхождения), признанные церковью неканоническими и изъятые из церк. потребления (см. Христианская литература). А. дополняют и развивают повествование Священного писания.
Ведя с 4 в. н.э. систематич. борьбу с распространением А., цсрк. власти составляли индексы подлинных и фальшивых книг, к-рые, но, не соответствовали друг другу и на практике часто игнорировались. Общепринято условное деление А. на ветхозаветные и новозаветные; выделяют кроме этого А. о эдем, житийные, эсхатологические (о финише мира, вечной жизни и Страшном суде праведников) и т. д. Для мн. А. характерно экзотики и обилие чудес; они сближаются с преданиями. В Др. Русь А. (“отреченные книги”) попали уже в Киевскую эру (апокрифич. евангелия Иакова, Никодима, Фомы, AHTO — АПОК
==31
Т е к с т ы и лиг.: Тихонравов Н., Монументы отреченной рус. лит-ры, т. 1—2, СПБ—М., 1863; Порфирьев И. Я., Апокрифич. сказания о событиях и ветхозаветных лицах. По исходникам Соловецкой библиотеки, СПБ. 1877; его же, Апокрифич. сказания о событиях и новозаветных лицах. По исходникам Соловецкой библиотеки, СПБ, 1890; Яцимирский А. И., Библиографич. обзор апокрифов в южнослав. и рус. письменности, в. 1 — Апокрифы ветхозаветные, П., 1921; Santos Otero A. de. Die handschriftliche Uberlieferung der altslavischen Apokryphen, Bd l, B.—N. Y., 1978; Петканова Д. Н., Апокрифна литература и фолклор, София, 1978; Ветха българска литература в 7 тома, т. 1 — Апокрифи, София, 1981. Д. М. Буланин.
“АПОЛЛОН”, рус. лит.-худож. издание, который связан с символизмом, позднее с акмеизмом. Изд. в Санкт-Петербурге в 1909—17 (ред. — С. К. Маковский; в 1909—10 каждый месяц, после этого по 10 выпусков в год). Печатались И. Ф. Анненский, Вяч. И. Иванов, А. А. Блок, В. Я. Брюсов, Н. С. Гумилев, Б. М. Эйхенбаум, Б. В. Томашевский, Г. И. Чулков, ?.?. ?енуа, Ф. Ф. Комиссаржевский и др. В 1909—10 приложением к “А.” выходил “Литературный альманах”.
Тексты к лит.: И. Ф. Анненский. Письма к С. К. Маковскому. Публикация А. В. Лаврова и Р. Д. Тименчика, в кн.: Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского дома на 1976 г., Л.,1978.
АПОЛОГ (от греч. apologos — рассказ, басня), краткий нравоучительный иносказательный рассказ, преим. выстроенный на аллегорическом (см. Аллегория) изображении растений и животных; близок к притче и особенно к басне (применительно к лит-ре до 19 в. наименования “басня” и “А.” часто синонимичны). Стихотв. А. — басни-четверостищия во франц. и рус. поэзии предела 18—19 вв. Ср. Животный эпос.
АПОФ(Т)ЕГМА (греч. apophthegma, от apophthengomai — говорю напрямик, изрекаю), краткое наставит. изречение, близкое сентенции, но вписанное в большинстве случаев в конкретную обстановку (см. Хрия). Древние сб-ки А. и кратких рассказов о поучит, случаях из судьбы
выдающихся людей и Философов назывались а п о егматами. Польские апофегматы, составляемые в подражание западноевропейским уже с кон. 16 в., во 2-й пол. 17 в. распространились в Киевской Руси (перевод сб-ка, составл. Беняшом Будным — Вильно, 1599). 1-е печатное изд. апофегматов вышло в РФ в 1711. АПОФЕОЗ (от греч. apotheosis — обожествление), торжеств, прославление, возвеличение к.-л. лица, события, явления. Осуществляется в большинстве случаев средствами зрелищных иск-в (спектакля, массовых празднеств и пр.). Классич. образцы — заключит, сцена оперы •“Иван Сусанин” М. И. Глинки, А. нек-рых пьес Мольера. Применительно к лит-ре термин время от времени употребляют для чёрта пафоса произведения (“А. труда” либо “А. любви”).
АРАБСКАЯ ЛИТЕРАТУРА, наиболее значимая составная часть арабо-мусульм. культуры, сложившейся в условиях Халифата в 7—9 вв., в наст. время—совокупность лит-р араб. государств, обусловленная единством лит. араб. языка и общностью культурных и историч. традиций. Выделяются 4 периода истории А. л.: 1) классич. А. л. (6—14 вв.), 2) А. л. 15—18 вв., 3) новоараб. лит-ра (19 — нач. 20 вв.) и 4) совр. А. л. (20 в.).
Хорошая А. л. (6—14 вв.) восходит к устной словесности кочевников-бедуинов Аравийского п-ова 5—6 вв. — преим. поэзии (араб.
==32 АПОЛ — АРАБ
“знание людей, у к-рых не было знания точнее этого”). Известны произв. примерно ста поэтов, среди к-рых были и непримиримые защитники заинтересованностей собственных племен (Амр ибн Кульсум, аль Харис ибн Хиллиза), и выразители совершенств патриарх, старины (Тарафа, Лабид ибн Рабиа), и изгои, противопоставлявшие себя обществу с позиций неприятия социального зла (Салуки), и певцы воинской доблести (Антара) либо удовольствий (Имру-уль-Кайс), и богоискатели (Умейа ибн Аби-с-Сальт), и первые панегиристы (Набига, Зухайр, Аша). Значение др.араб. поэзии не только в том, что она с полнотой и редкой яркостью отразила жизнь аравийских племен периода разложения родо-племенного строя. В силу последовательности географич. и историч. условий арабы первых столетий н. э. остались наименее эллинизированным народом Бл. Востока и в громаднейшей чистоте сохранили изюминке семитской языковой и словесной культуры, к-рые и легли в базу араб. лит. традиции, выяснив как правила метрико-ритмич. организации араб. стиха (см. Аруз), так и закономерности тематич. и композиц. строя поэтич. произведений (см. раздел и Касыда Арабская поэтика в ст. Поэтика).
Происхождение в Аравии в 1-й пол. 7 в. монотеистич. религии — ислама и становление арабо-мусульм. гос-ва противопоставили поэзии новый тип “точного знания” — религ. откровение, данное в Коране, первом письм. монументе А. л., вобравшем в себя, с одной стороны, опыт аравийских ораторов, проповедников, прорицателей-жрецов, с другой — бытовавшие изустно предания местного и библейского происхождения. Утверждение теократич. совершенств ислама сопровождалось резкой поляризацией обществ. сознания, обнажившей противостояние религ. и светского начал.
Ассоциировавшаяся с язычеством поэзия купила чисто светский темперамент, и ее ведущим жанром стал панегирик. Ср.-век. араб. панегирич. поэзия несводима к льстивости либо угодничеству перед власть имущими. В любой момент обращенная к настоящим лицам, она не ставила собственной задачей изображение этих лиц. В ней обнаружили выражение представления об совершенном правитель, правителе, полководце и т.д., формировавшиеся на протяжении непрекращавшейся борьбы между разл. объединениями. племен и ‘религ.-политич. группировками в Халифате, ораторами и идеологами к-рых выступали поэты (в 7 — нач. 8 вв.— Ахталь, Фараздак, Джарир). Довольно часто в ней звучал неприкрытый социальный протест; так, один из первых опытных панегиристов Хутайа был выразителем настроений аравийской бедноты.