В последних числах Июля 1899 года Уэльман, возвращавшийся из собственной неудачной экспедиции, встретил в архипелаге Почвы Франца-Иосифа судно «Стелла Поляре» итальянской экспедиции герцога Абруццкого.
Эта отлично организованная и богато снаряженная экспедиция имела следующие замыслы: дойти недалеко от Земли Франца-Иосифа до допустимо более северной широты, организовать в том месте базу и, по окончании зимовки, на собачьих упряжках по льду достигнуть полюса. Для данной экспедиции было куплено китобойное судно грузоподъемностью 570 тысячь киллограм, приспособленное для плавания во льдах. Оно стало называться «Стелла Поляре» («Полярная звезда»).
В экспедицию входило 30 человек, в большинстве случаев итальянцы и норвежцы; среди научного состава экспедиции были капитан У. Каньи, лейтенант Ф. Кцерини и врач А. Кавальи-Молинелли. Продовольствием экспедиция была обеспечена на четыре года.
В июне 1899 года «Стелла Поляре» покинула Христианию, 30-го числа прибыла в Архангельск и, загрузив тут ездовых псов, доставленных из Западной Сибири, 12 июля направилась к Почва Франца-Иосифа.
Ледовые условия в Баренцевом море в тот год были достаточно благоприятными. Уже 20 июля судно подошло к мысу Флора. Тут на случай вероятной смерти судна были покинуты четыре шлюпки, восемь тысячь киллограм угля и запас продовольствия для 20 человек на восемь месяцев. Через шесть дней «Стелла Поляре» покинула мыс Флора, вошла в Английский канал и забрала курс на север с целью поисков так называемой «Почвы Петермана». Без особенных затруднений 8 августа судно достигло широты 82°04? к северу от острова Рудольфа. Не отыскав легендарной почвы, герцог Абруццкий решил устроить зимовочную базу на острове Рудольфа, в бухте Теплиц, совсем не защищенной от напора льдов. Уже 8 сентября показались льды и стали нажимать на судно.
Герцог Абруццкий
Скоро оно было выкинуто на мель и взяло сильную течь. Вода прибывала так скоро, что, не обращая внимания на все усилия, ее не получалось откачать.
Отправляясь в плавание, экспедиция предполагала зимовать на судне. Но при создавшемся положении зимовка на «Стелла Поляре» была неосуществима. Было нужно безотлагательно выгружать продовольствие, горючее, снаряжение на берег.
На берегу залива поставили две палатки, покрытые сверху третьей. В разместились участники экспедиции. В промежутках между палатками хранилось снаряжение и продовольствие. Оказалось, что слой воздуха между палатками являлся хорошим изолятором, и в самые холодные дни, в то время, когда топилась печь, температура окружающей среды в палатках держалась около 15 градусов, а ночью не спускалась ниже одного градуса. Для псов были сделаны дощатые сараи.
В то время, когда наступили яркие дни, экспедиция начала готовиться к санному походу на полюс. Герцог Абруццкий зимний период отморозил себе руку, и ему было нужно удалить два пальца. Это отнять у него возможности учавствовать в походе, и он поручил управление полюсной партией капитану Каньи.
11 марта 1900 года Умберто Каньи, имея в собственном распоряжении 13 нарт, в каковые были впряжены 102 собаки, выступил в поход. Полюсная партия сопровождалась двумя запасными партиями, по три человека в каждой. Они должны были доставить продовольствие как возможно дальше на север, с тем дабы Каньи допустимо позднее начал расходовать главное продовольствие. Такая организация дела как словно бы обеспечивала благоприятный финал экспедиции Каньи.
Первая запасной партия повернула обратно 23 марта, но ей не суждено было возвратиться в бухту Теплиц. Лейтенант Кверини, машинист Стеккен и горный проводник Олльер пропали без вести. События их смерти так и остались тайной. Вторая партия, расставшаяся с Каньи 31 августа, благополучно достигла острова Рудольфа.
Несколько Каньи направилась дальше на север. Продвигаться среди хаотического нагромождения торосов было поразительно тяжело. Время от времени целыми часами приходилось прорубать топором путь для саней и собак. Местами дорогу преграждали широкие каналы. К тому же находились трескучие морозы, от которых непривычные к холоду итальянцы очень сильно страдали.
Спальные мешки отвердевали, в от дыхания они покрывались инеем. Ночью иней понемногу таял, и тогда приходилось дремать в мокрых, холодных мешках; в то время, когда путешественники вылезали из них, одежда мёрзла и в ней тяжело было передвигаться.
По уходе второй партии с Каньи остались два горных проводника — Петигакс и Фенолье — и матрос Канепа. На пути к полюсу партия убивала псов, поскольку Каньи вычислил, что до полюса возможно будет дойти лишь в том случае, если в пути псов будут кормить собачьим же мясом.
Медлительно продвигаясь к полюсу, Каньи 25 апреля достиг широты 86°34?, побив, так, рекорд, поставленный Нансеном в 1895 году, примерно на 35-40 километров. Тут Каньи решил повернуть обратно: при таком медленном продвижении по льду тяжело было сохранять надежду достигнуть полюса.
«25 апреля 1900 года — широта 86°3?, долгота 68° к востоку от Гринвича. Достигнув этого пункта, я возвращаюсь, имея при себе съестных припасов на 30 дней, 200 пайков леммикана, 4 собаки и 34 нарты с 300 пайками для них. Все здоровы. Каньи», — информировал Каньи в записках, каковые были положены в три жестяные трубки, покинутые на льду в самом северном пункте.
Обратный путь утомленным и истощенным путешественникам показался еще тяжелее. Каньи скоро почувствовал слабость и стал довольно часто садиться в нарты. К тому же он отморозил палец и был должен сам произвести себе операцию. Медицинских инструментов у Каньи не было, и отрезать очень сильно гноившийся палец ему было нужно ножницами. На окружающих эта операция произвела тягостное чувство. Матрос Канепа не вынес неприятного зрелища и ушел из палатки, не обращая внимания на бурю и метель. Данный матрос по большому счету ощущал себя не хорошо и еле тащился по льду.
В мае наступили утепленные дни. На льду показались громадные полыньи, довольно часто преграждавшие путь; сильные снегопады покрыли поверхность льда глубоким слоем снега, в котором путешественники проваливались по колено. Каньи начало охватывать беспокойство за финал экспедиции. Мрачные мысли овладевали им. Временами Каньи прекратил верить в то, что он и его спутники возвратятся на главную базу, от которой течением и дрейфом их относило все дальше и дальше на запад.
«Стелла Поляре»
«Спутники мои не так долго осталось ждать заснули, — писал в ежедневнике Каньи 19 мая, — но я не имел возможности закрыть глаз от лихорадочного беспокойства. Я вынул собственную записную книжку, вычислял и опять перевычислял отечественное расположение, разламывая себе голову над тем, что нас ожидает. Бывают 60 секунд, в то время, когда я пологаю, что все кончится трагедией, в то время, когда съестные припасы выйдут, и мы не в состоянии будем бороться с течением, перед моими глазами вырастает призрак голода. Страшный финиш Де Лонга и экспедиции Грили представляется мне со всеми ужасными подробностями, и среди окружающей меня тишины я с сожалением наблюдаю на спутников, дремлющих около меня. Но будем бороться до конца».
Лед понемногу таял. Мокрый снег, Покрывавший его поверхность, весьма затруднял продвижение. Довольно часто приходилось перетаскивать сани по неестественным ледяным мостам, наскоро переброшенным через полыньи, либо переправляться на льдинах, пользуясь ими как паромом. Не придерживаясь главного курса, путешественники передвигались так, как разрешало состояние льда. Довольно часто люди проваливались, падали в ледяную воду, груз и продовольствие промокали. Время от времени путешественники кружились на одном месте, натыкаясь на собственные следы. Число псов уменьшалось: все тяжелее и тяжелее было тащить тяжелые сани; запасы продовольствия с каждым днем уменьшались. А течением путников увлекало все дальше и дальше на запад.
Наступил июнь. Состояние льда еще больше ухудшилось. Почвы все не было видно. Положение путешественников стало воистину катастрофическим. Экономя жалкие остатки продовольствия, путники стали имеется собачье мясо. «Чтобы получить воду для питья, мы растопляем онег, горючим материалом нам помогает собачий жир, — писал Каньи 8 июня. — Копоть от фитиля падает в кастрюлю и ложится тёмным слоем на снег. Вода, появившаяся из снега, принимает чёрный цвет и отдает не особенно приятным вкусом жира, однако мы выпиваем ее с наслаждением. В каяке у нас были запрятаны две ноги сравнительно не так давно убитых псов. Мы отделили мясо от одной из них, порезали его небольшими кусочками и вместе с маслом и солью сварили в котелке. Мясо было жёсткое и сладковатое, но мы звучно уверяли друг друга, что оно превосходно вкусно».
Наконец путники заметили почву. 13 июня они достигли острова Оманей, расположенного на восемь градусов к западу от их базы. Последний переход на базу был поразительно тяжёл. Голодным, измученным людям приходилось перескакивать со льдины на Льдину, каковые то погружались в воду, то опрокидывались под ногами. Наконец, 23 июня Каньи со собственными спутниками достиг бухты Теплиц, пробыв в пути 104 дня. Вместо шести собак и 45 саней, забранных при отправлении на полюс, они возвратились лишь с двумя санями и семью псами.
Путешествие Каньи к полюсу на псах
Еще на протяжении отсутствия Каньи в бухте Теплиц начаты были работы по его освобождению и ремонту судна ото льда.
Поиски запасном группы Кверини были бесплодными. На случай возвращения ее на острове Рудольфа были покинуты запасы продовольствия.
Скоро по возвращении группы Каньи «Стелла Поляре» покинула остров Рудольфа и направилась на юг.
Шестнадцать дней судно пробивалось среди льдов около Почвы Франца-Иосифа, пока вышло на свободную воду. В сентябре судно прибыло в Норвегию.
В будущем году на мыс Флора прибыло зафрахтованное герцогом Абруццким судно «Капелла», которое воздвигло погибшим итальянцам монумент.
Научные результаты экспедиции Абруццкого были очень малы. Громаднейшего внимания заслуживает тот факт, что на протяжении собственного путешествия к полюсу Каньи не нашёл никаких следов существования «Почвы Петермана».