Она замолчала и задумчиво взглянуть на нас с Крисом. Поцеловав яркие макушки близнецов, она озабоченно нахмурилась.
— Кэти, Кристофер, от вас я ожидаю понимания. Близнецы через чур мелкие. Вы пробуете осознать меня?
— Да, да, — закивали мы в один момент.
Она сказала на понятном мне языке, языке балета и музыки, романтической любви, живописных ландшафтов и прекрасных лиц. Кто заявил, что такое не редкость лишь в сказках?
Любовь с первого взора. О, это должно случиться и со мной, я , что это произойдёт, и он будет таким же прекрасным, как отец, излучающим красоту и волнующим мое сердце. Человек обязан влюбляться — в противном случае он увянет и погибнет.
— Сейчас слушайте пристально, — сообщила она негромко, стараясь придать своим словам больше весомости. — Я обязана сделать все от меня зависящее, дабы опять понравиться отцу и дабы он забыл обиду меня за то, что я стала женой его сводного брата. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, мы с вашим отцом сбежали, а через 14 дней возвратились и поведали все родителям. С отцом чуть не произошёл удар. В ярости он изгнал нас обоих из дома и объявил, что больше не желает нас видеть. И исходя из этого, как я, так и ваш папа, лишились наследства. Я полагаю, он планировал оставить ему некую сумму. Главная часть должна была остаться мне, поскольку у моей матери также имеется состояние, свободное от отцовского. По большому счету, нужно заявить, что папа женился на ней по большей части конкретно из-за денег, не смотря на то, что в юности она была, что именуется, занимательной дамой, не то дабы красавицей, но в ней было какое-то властное, царственное благородство.
«Нет, — с печалью поразмыслила я, — эта дама появилась ужасной!»
— Итак, я планирую приложить все усилия, дабы опять понравиться отцу и вынудить его забыть обиду мой замужество и побег. А дабы сделать это, я собирается играть роль послушной, смиренной, наставленной на путь подлинный дочери. Время от времени человек через чур вживается в роль, которую он играется, и исходя из этого, пока я — еще я, я желаю все вам растолковать, стараясь быть как допустимо честной. Сходу соглашусь, что я не отличаюсь ни сильной волей, ни особенной независимостью. Я была сильной лишь в то время, когда за мной стоял ваш папа, но сейчас его нет. Внизу, на первом этаже, в маленькой комнате за огромной библиотекой, живет человек, аналогичных которому вы ни при каких обстоятельствах не встречали. Вы видели мою мать, и сейчас более либо менее осознаёте, что она из себя воображает, но отца вы еще не видели. И я не желаю, дабы это случилось, пока он не забудет обиду меня и не признает факт, что у меня четверо детей, отцом которых есть его сводный брат, что намного младше его самого. Ему будет тяжело воспринять это. Но я не пологаю, что ему будет через чур тяжело забыть обиду меня, в силу того, что ваш папа мертв, а на мертвых нельзя держать зла.
Не знаю по какой причине, но мне стало страшно.
— Дабы мой папа опять вписал меня в завещание, я буду делать все его требования.
— Что он может желать от тебя, не считая демонстрации и послушания уважения? — задал вопрос важным, взрослым тоном Крис, как словно бы он замечательно осознавал, что к чему.
Мама взглянуть на него взором полным сострадания и подняла руку, дабы потрепать его по щеке. Он был уменьшенной копией мужа, которого она сравнительно не так давно похоронила. Не страно, что в глазах у нее находились слезы.
— Я не знаю, что он захочет, мой дорогой, но я сделаю все, что он захочет. Так или иначе он обязан включить меня в завещание. Но давайте до тех пор пока забудем об этом. Я наблюдала на ваши лица, пока вы слушали меня. Я не желаю, дабы вы считали, что ваша бабушка сообщила правду. То, что сделали мы с отцом, не противоречит морали. Мы обвенчались в церкви, как и подобает, как каждая вторая юная пара. В этом не было ничего «святотатственного». И вы не порождение Сатаны — ваш отец назвал бы это бредом. Моя мать желает, дабы вы вычисляли себя недостойными, дабы наказать меня и вас. Законы создают люди, а не Всевышний. В других чартях света значительно более родные родственники женятся и создают на свет детей, и это считается совсем обычным, не смотря на то, что я и не могу абсолютно оправдать того, что мы сделали, в силу того, что все мы, в конечном итоге, должны подчиняться законам отечественного общества. А оно считает, что женщины и мужчины, связанные узами родного родства, не должны жениться, в силу того, что, в случае, если это случится, у их детей смогут быть умственные либо физические недочёты. Но кто может заявить, что он свободен от недочётов?
Смеясь через слезы, она прижала нас к себе.
— Ваш дед предрекал, что отечественные дети родятся горбатыми, с рогами, с раздвоенными хвостами и с копытами на ногах. Он проклинал нас, как ненормальный, давая слово нам, что отечественные дети будут уродами, в силу того, что он желал, дабы на нас легло проклятие. Разве его страшные предсказания сбылись? — вскрикнула она, сама приходя в возбуждение. — Нет, — ответила она сама себе. — Мы с вашим отцом вправду мало переживали, в то время, когда я была беременна в первоначальный раз. Он всю ночь мерил шагами больничный коридор, практически до восхода солнца, в то время, когда пришла медсестра и сообщила ему, что у него появился сын, безукоризненный во всех отношениях. Он, само собой разумеется, должен был бежать в палату и убедиться в этом сам. Нужно было видеть его весёлое лицо, в то время, когда он показался на пороге моей помещения с слезами и охапкой роз на глазах, в то время, когда он целовал меня. Он так гордился тобой, Кристофер, так гордился. Он раздал персоналу две коробки сигар, выбежал и возвратился с подарком для тебя: мячом для американского футбола, игрушечными бейсбольной битой и перчаткой кэтчера. В то время, когда у тебя начали прорезаться зубы, ты грыз ее и стучал по стенкам собственной кроватки, в то время, когда желал, дабы тебя вынули.
— Следующей была ты, Кэти, и ты, дорогая, была такой же красивой, как и твой брат. Ты так как знаешь, как отец обожал тебя, собственную танцовщицу Кэти, которая покорит мир и вынудит зал зачарованно наблюдать, в то время, когда она будет выходить на сцену. не забываешь собственный первое балетное выступление, в то время, когда тебе было четыре года? Ты в первоначальный раз одела розовую пачку и сделала пара неточностей, и все зрители смеялись, а ты все равно гордо рукоплескала в ладоши. А отец подарил тебе дюжину роз, не забываешь? Он не хотел подмечать неточностей. В его глазах ты была само совершенство. А через семь лет господь опять благословил нас, появились близнецы. Сейчас у нас было два мальчика и две девочки, и мы соблазняли судьбу четыре раза — и победили! Четыре ребенка, о которых возможно лишь грезить. Так что, если бы Всевышний желал наказать нас, у него было четыре возможности сделать так, дабы у нас появились дети с умственными либо физическими недочётами. Вместо этого он подарил нам вас. Исходя из этого ни при каких обстоятельствах не давайте собственной бабушке либо кому бы то ни было, убедить себя, что вы недостойны либо в чем-то ущербны в глазах Господа. В случае, если кто-то и совершил грех, то не вы, а ваши родители. Вы остаетесь теми же ребятами, которым питали зависть к сверстники в Гладстоне и которых именовали дрезденскими куколками. Пробуйте чаще вспоминать собственную жизнь в Гладстоне и держитесь за эти воспоминания. Верьте в себя, в меня и в собственного отца — в память о нем. на данный момент, в то время, когда его нет с нами, он все равно заслуживает любви и уважения. Он постоянно стремился быть хорошим отцом. Не пологаю, что имеется приятели, талантливые приложить к этому столько упрочнений, сколько приложил он.
Она обширно улыбнулась через стоящие у нее в глазах слезы.
— Сообщите мне сейчас, кто вы такие?
— Дрезденские куколки! — хором вскрикнули мы с Кристофером.
— Станете вы сейчас верить бабушке, в то время, когда она именует вас порождением Сатаны?
— Нет! Ни при каких обстоятельствах, ни при каких обстоятельствах!
И все же, и все же… я ощущала, что мне еще нужно будет поломать голову над кое-чем из того, что говорили и она, и бабушка. Хотелось верить, что Всевышний доволен нами, доволен тем, что мы из себя воображали. Я не имела возможности не верить, я ощущала это. Соглашаться, кивать головой и сказать «да», а не сидеть, безмолвно уставившись на маму, как близнецы. Запрещено, нереально быть таковой странной, сказала я себе, запрещено!
Крис нежданно заговорил громким, убедительным голосом:
— Да, мама, я верю всему, что ты сообщила, в силу того, что, если бы Всевышний не одобрял вашего альянса с отцом, он вправду наказал бы вас через ваших детей. Думаю, Всевышний не так ограничен и подвержен предрассудкам, как отечественные бабушка и дедушка. Как может эта дама сказать такие гнусности, в то время, когда у нее имеется глаза, и она видит, что мы не некрасивые, не некрасивые и уж тем более не умственно отсталые?
Слезы облегчения хлынули из маминых глаз как река, прорвавшая плотину. Прижав к себе Кристофера, она поцеловала его в макушку. Позже, не обращая внимания на остальных, она забрала его лицо руками и, глядя прямо в глаза, зашептала:
— Благодарю, благодарю за то, что ты осознаёшь меня, сынок. Благодарю тебя, что ты не винишь собственных своих родителей за то, что они сделали.
— Я обожаю тебя, мама. Я постоянно пойму тебя, что бы ты не делала.
— Да, — пробормотала она, — ты осознаешь, я знаю, что ты меня осознаешь.
Неудобно посмотрев на меня, она увидела, как я пробовала взвешивать и разбирать ее слова.
— Любовь не всегда приходит по твоему жажде. Время от времени это случается против твоей воли. — Склонившись, она забрала моего брата за руки и приникла к ним. — Мой папа боготворил меня. Он не желал со мной расставаться. Он не хотел, дабы я выходила замуж. Я не забываю, в то время, когда мне было двенадцать лет, он давал слово покинуть мне все собственный состояние, в случае, если я не покину его до конца жизни.
Неожиданно она вскинула голову и взглянуть на меня, разумеется заметив в моих глазах немой и сомнение вопрос. Ее взор сделался глубоким и задумчивым.
— Возьмитесь за руки, — энергично приказала она, расправляя плечи и отпуская одну руку Криса. — Повторяйте за мной: «Мы совершенные дети. Умственно, физически, эмоционально мы полноценны и угодны Всевышнему во всех отношениях. Мы имеем право жить, обожать и наслаждаться судьбой, как все остальные дети на земле».
Улыбнувшись мне, она протянула освободившуюся руку и внесла предложение Кэрри и Кори подняться в эту домашнюю цепочку.
— Тут вам весьма понадобятся маленькие ритуалы, дабы оказать помощь вам пережить одиночество, необычные вехи, отмечающие путь и не позволяющие сбиться с курса. Я желала бы оставить вам пара таких памяток. В то время, когда я наблюдаю на тебя, Кэти, я вижу себя в твои годы. Обожай меня, Кэти, верь мне, пожалуйста.
Запинаясь, мы выполнили ее указание и повторили это заклинание, которое с того времени должно было приходить к нам на помощь, в то время, когда нас будут одолевать сомнения. В то время, когда мы закончили, она улыбнулась в знак одобрения, пробуя дать нам надежду и уверенность.
— Понимаете, — сообщила она обрадованно, — я прожила сегодняшний сутки в постоянных мыслях о вас, все время думая о отечественном будущем. Я сделала вывод, что мы не можем жить тут, полностью пребывав во власти моих отца и матери. Моя мать — ожесточённая, бессердечная дама, которая по какому-то необычному стечению событий родила меня, но ни при каких обстоятельствах не обожала. Всю собственную любовь она дала сыновьям. Взяв ее письмо, я легкомысленно сохраняла надежду, что она будет обращаться с вами в противном случае, чем обращалась со мной. Я считала, что ее темперамент смягчился с годами, и заметив вас, она поведет себя, как все бабушки — примет собственных внуков с распростертыми объятиями, и будет счастлива, что на старости лет она может посвятить себя детям. Я так верила, что стоит ей взглянуть на вас…
Она запнулась, и на глазах у нее снова выступили слезы. Всем своим видом она показывала , что, с ее точки зрения, ни один человек в трезвой памяти и здравом уме не имеет возможности не обожать ее детей.
— Я еще могу осознать ее неприязнь к Кристоферу, — продолжала она, прочно прижав брата к себе и целуя его в щеки, — так как он так похож на собственного отца… В тебе, Кэти, она, возможно, видит меня, а меня она ни при каких обстоятельствах не обожала, возможно еще и по причине того, что ревновала ко мне отца. Но я и в мыслях не допускала, что она будет так ожесточённа к любому из вас и тем более к моим мелким двойняшкам. Я сама себе внушила, что с возрастом люди изменяются и поймут собственные неточности, но сейчас вижу, как очень сильно я ошибалась. — И она смахнула с лица слезы.
Исходя из этого на следующий день я еду в ближайший громадный город и поступаю в школу бизнеса, где меня научат трудиться секретарем. Я обучусь печатать, стенографировать, вести бухучёт и систематизировать документы
— всему, что обязана знать хорошая секретарша. В то время, когда я выучусь и возьму свидетельство, я смогу подыскать хорошую работу с приличным жалованьем. И тогда у меня хватит денег, дабы забрать вас из этого. Мы отыщем квартиру где-нибудь поблизости, дабы я имела возможность навещать отца. Так что не так долго осталось ждать мы будем опять жить под одной крышей, отечественной собственной крышей, и станем настоящей семьей.
— О, мама! — весело вскрикнул Крис, — я знал, что ты отыщешь выход. Я знал, что ты не разрешишь закрыть нас тут на долгое время. — Он согнулся вперед и, наклонив голову, с удовлетворением взглянуть на меня, как словно бы он ни при каких обстоятельствах и не сомневался в том, что уж кто-кто, а его мама способна разрешить любую проблему, какой бы сложной она не была.
— Верьте мне, — сообщила мама, опять радуясь, показывая, что уверенность возвратилась к ней, и опять поцеловала Кристофера.
Какой-то гранью собственного «я» я внезапно захотела быть похожей на моего брата Кристофера и принимать все, сообщённое матерью за некую священную клятву. Но мои мысли предательски возвращались к ее словам о собственной безвольности и несамостоятельности, о том, что ей недостает помощи со стороны папы.
— какое количество времени пригодится, дабы выучиться на секретаршу? — подавленно задала вопрос я.
«Скоро, через чур скоро», — поразмыслила я. Она ответила :
— Совсем недолго. Около месяца. Но в случае, если это займет больше времени, вы должны показать терпение и осознать, что я не весьма сообразительна в таких вопросах, и это не моя вина, — закончила она торопливо, как словно бы видела, что я считаю ее поведение неестественным.
В то время, когда ты появилась в богатой семье и взяла образование в закрытом пансионе, где обучаются лишь дочери только влиятельных людей и богатых, а после этого в особой школе, где тебя учат этикету, преподают маленькой комплект хороших предметов, а по большей части готовят к романтическим взаимоотношениям с парнями, выходу в свет и развлечению гостей в качестве образцовой хозяйки дома… Меня не учили ничему практическому. Я не имела возможности представить, что когда-нибудь мне пригодятся деловые навыки. Я думала, что обо мне всю жизнь будет заботиться супруг, а если не супруг, то папа. В собственного будущего мужа я влюбилась с первого взора и совершенно верно знала, что мы поженимся когда мне исполнится восемнадцать лет.
В эту 60 секунд она, сама того не подозревая, преподала мне урок, что я запомнила на всегда. Ни при каких обстоятельствах я не поставлю себя в такую зависимость от приятели, что не смогу сама проложить себе дорогу в жизни, какие конкретно бы ожесточённые удары судьбы на меня не обрушились! Но больше всего я ощущала себя обозленной, неловкой, виноватой, в один момент осознавая, что во всем виновата она, и что сейчас у нее нет ни мельчайшего представления о том, что нас всех ожидает.
— Я ухожу, — сообщила она, поднимаясь. Близнецы разразились плачем.
— Мама, не уходи! Не оставляй нас! — кричали они, обхватив руками ее колени.
— Я приду на следующий день, рано утром, перед тем, как ехать в эту бизнес-школу. Действительно, Кэти, — добавила она, глядя прямо на меня, — я обещаю, что буду стараться. Я желаю увести вас из этого не меньше, чем вы сами.
Уже в дверях она заявила, что то, что мы видели ее пояснице, возможно, к лучшему, в силу того, что мы сейчас осознали, как бессердечна ее мать.
— Для Всевышнего, не нарушайте ее правила. Робко ведите себя в ванной. Осознайте, она может поступить так безжалостно не только со мной, но и с моими детьми.
Она раскрыла руки для объятий, и мы побежали к ней, забыв о рубцах на ее пояснице.
— Я так обожаю вас, — всхлипнула она, — положитесь на меня. Я приложу все усилия, клянусь. Я ощущаю себя тут такой же узницей, как и вы, совершенно верно кроме этого пойманной в тиски событий. Попытайтесь думать о хорошем, в то время, когда станете ложиться дремать, и не забывайте, что, как бы ни было не хорошо, все не так не хорошо, как думается. Вы понимаете, что я могу приводить к симпатии, и мой папа меня когда-то весьма обожал. Исходя из этого, я думаю, ему будет не тяжело опять полюбить меня, не правда ли?
Да, да, это уж совершенно верно. В душе постоянно остаётся след от сильной любви, и она легко разгорается опять. Я знала это, я влюблялась уже шесть раз.
— В то время, когда вы отключите свет и уляжетесь дремать, то в темноте данной помещения не забывайте, что на следующий день, по окончании того как я запишусь в эту школу, я отправлюсь брать вам настольные игры и новые игрушки, дабы оказать помощь вам провести время. А позже, весьма не так долго осталось ждать, я сделаю так, что папа опять полюбит меня и забудет обиду мне все ветхие обиды.
— Мама, — задала вопрос я, — а у тебя хватит денег на все эти приобретения?
— Да, само собой разумеется, — скоро ответила она, — у меня хватает денег. Мои родители весьма гордые люди, и они не допустят, дабы в глазах их соседей и друзей я смотрелась неопрятной и неухоженной. Они обеспечат и меня, и вас, вот заметите. А я буду применять каждую свободную 60 секунд и откладывать любой лишний американский доллар, дабы приблизить сутки, в то время, когда мы сможем уехать из этого и жить сами по себе, в отдельном доме.
Сообщив это на прощание, она отправила нам воздушный поцелуй, а позже закрыла за собой дверь и развернула ключ в замке.
Еще одна ночь взаперти.
Сейчас мы знали намного больше, возможно, кроме того через чур много.
По окончании маминого ухода мы с Крисом легли дремать. Перед тем как свернуться кольцом на собственной кровати, спиной к Кори, он ободряюще улыбнулся мне. Закрывая глаза, он пробормотал:
— Спокойной ночи, Кэти. Пускай тебя не кусают клопы.
Кристофер заснул, и я прильнула к мелкому теплому тельцу Кэрри, так что она лежала у меня в руках, а я уткнулась головой в ее мягкие волосы.
Мало повертевшись, я успокоилась, уставившись вперед себя и всем телом ощущая полную, обволакивающую тишину этого огромного дремлющего дома. Ни шороха, ни перемещения, ни скрипа, ни телефонных звонков, ничего не было слышно. Я не улавливала ни звуков включаемого и выключаемого кухонного оборудования, ни собачьего лая. Не слышно было и автомобилей, проезжающих внизу, свет фар которых имел возможность бы пробраться через тяжелые шторы.
Трусливые мысли стали появляться у меня в голове, убеждая, что мы — закрытое, никому на свете не необходимое порождение Сатаны. Они окружили меня со всех сторон, стремясь сделать так, дабы я почувствовала себя жалкой и никчемной. Нужно было отыскать метод совладать с ними. Мама! Она обожала нас, мы были ей необходимы, она сделает все, дабы стать секретаршей у какого-нибудь удачливого предпринимателя. Непременно! Я была уверена, что она это сделает. Она не отправится на предлогу у собственных своих родителей, каковые желают, дабы она отвернулась от нас. Непременно, непременно.
— Боже, — молилась я, — помоги маме обучиться стремительнее.
В комнате было плохо жарко и душно. Я слышала, как снаружи ветер шуршит страницами деревьев, но он был слишком мало сильным, дабы залететь ко мне и сделать помещение попрохладней, лишь давая знать, что в том месте, за окном, свежий воздушное пространство, и в случае, если мы обширно откроем окна, то им наполнится и эта помещение. Я так желала появляться снаружи! Разве мама не сказала, что ночи в горах холодные кроме того летом?
Было лето, и в помещении было далеко не прохладно при закрытых окнах.
В розоватой полутьме Крис шепотом позвал меня по имени.
— О чем ты думаешь?
— О ветре. Воет, как волк.
— Так и знал, что ты пребываешь в хорошем настроении. Либо я не я, либо тебе нужно принимать пилюли от меланхолии.
— Могу тебя еще повеселить: шепот ветра напоминает голоса погибших, и они пробуют сообщить нам о чем-то. Он заскрипел зубами.
— А сейчас, Кэтрин Долл (сценический псевдоним, что я планировала когда-нибудь применять), слушай меня пристально. Я приказываю тебе не предаваться, лежа тут, своим жалким страхам. С данной 60 секунд, мы будем принимать любой час таким, какой он имеется, постоянно думая о том, что, я уверен, в отечественном положении будет существенно легче, чем вести счет на недели и дни. Старайся больше думать о музыке, танцах и пении. По-моему, ты сказала, что ни при каких обстоятельствах не печалишься, в случае, если в голове у тебя звучит какая-нибудь мелодия.
— А о чем будешь думать ты?
— Если бы я не желал дремать, то поведал бы тебе о собственных мыслях на десять увесистых томов. Так или иначе ты знаешь мою мечту. Возможно, на данный момент, перед сном, я буду думать, на какие конкретно игры мы сможем израсходовать отечественное время.
Обширно зевнув, он растянулся в постели и в который раз улыбнулся мне.
— Что ты думаешь по поводу всех этих бесед про уродцев с копытами, рогами и хвостами, каковые получаются от брака родных родственников.
— А ты, искатель и будущий доктор всех и всяческих знаний, можешь сообщить, допустимо ли это с научной точки зрения?
— Не-а, — с уверенностью ответил он, как словно бы отлично знал предмет. — Если бы это было так, мир наполнился бы дьяволоподобными монстрами, не смотря на то, что, честно говоря, я лично был бы не прочь посмотреть на сатану хоть одним глазком.
— Я время от времени вижу чертей во сне.
— Ха! — улыбнулся Крис. — Снова ты со собственными снами. Сообщи лучше, как тебе понравились близнецы? Честное слово, я горжусь ими, поскольку они не побоялись кинуть вызов отечественной великанше — бабушке. Линия забери, они вправду храбрые парни. Действительно, я все время опасался, что она сделает с ними что-то страшное.
— Ты вычисляешь, что она не сделала ничего страшного? Она подняла Кэрри за волосы. Ей точно было больно. А Кори она толкнула с таковой силой, что тот покатился, и это также было больно. Чего еще ты желаешь?
— Все имело возможность бы быть намного хуже.
— Я думаю, она просто безумный.
— Возможно, возможно, — сонно пробормотал он.
— Так как близнецы такие мелкие. Кори Кэрри, ты так как знаешь, как они привязаны друг к другу. — Я мало поколебалась, перед тем как перейти к тому, что меня так тревожило. — Крис, ты думаешь, отечественные мама и папа верно сделали, что полюбили друг друга? Они имели возможность как-то остановить это?
— Не знаю. Давай не будем говорить об этом. Я ощущаю себя как-то неудобно.
— Я также. По крайней мере сейчас светло, по какой причине у нас у всех светлые волосы и голубые глаза.
— Ага, — зевнул он, — совершенно верно. Дрезденские куколки. Это мы.
— Ты был прав. Я постоянно хотела играться в игры целый сутки напролет. Ты лишь поразмысли, в случае, если мама принесет нам новый, улучшенный вариант «Монополии», мы, наконец, сможем закончить игру. — До этого нам ни при каких обстоятельствах не получалось доиграть до конца. — И еще, Крис. Серебряные балетные ботинки будут мои.
— Отлично, — пробормотал он. — А я заберу шлем либо гоночную машину.
— Шлем, пожалуйста.
— Отлично. Прости, я забыл. Близнецов мы научим быть банкирами и вычислять деньги.
— Сперва нам придется их вычислять.
— Это ничего. Фоксворты знают толк в деньгах с рождения.
— Но мы не Фоксворты!
— А кто же?
— Доллангенджеры! Вот кто!
— Хорошо, пускай будет по твоему. — И он опять захотел мне спокойной ночи.
Я опять села на колени на полу у кровати и молитвенно сложила руки под подбородком. Весьма негромко я начала молитву:
— на данный момент, в то время, когда ложусь я дремать, прошу я Господа снова… — Но почему-то я снова не смогла сказать эти слова о том, дабы Всевышний позаботился о моей душе, в случае, если я погибну во сне. Пропустив эту часть, я попросила благословения для мамы, Криса, близнецов и для папы, где бы в том месте, на небесах, он не был.
Позже я опять забралась в кровать и старалась думать о торте, печенье и мороженом, каковые бабушка практически давала слово нам вчерашним вечером, в случае, если мы будем отлично себя вести.
А вели мы себя отлично.
По крайней мере до тех пор пока Кэрри не напала на нее. Иначе, она все равно пришла без всякого десерта.
Откуда она знала, что мы внезапно поведем себя так недостойно?
— О чем ты сейчас думаешь? — задал вопрос Крис сонным, монотонным голосом. Я считала, что он в далеком прошлом заснул и не наблюдает на меня.
— Да так, ни о чем. О прочих сладостях и мороженом, каковые отечественная бабушка давала слово нам за хорошее поведение.
— на следующий день будет еще один шанс, так что не думай, что все кончено. И позже, возможно, на следующий день близнецы забудут о собственном жажде выйти наружу. У них не весьма продолжительная память.
— Да, вправду. Они уже забыли папу, а он погиб всего-навсего в апреле прошлого года. Как скоро из их памяти выветрился образ отца, что обожал их больше жизни.
А я не имела возможности отказаться от воспоминаний о нем — не имела возможности и не желала, не смотря на то, что уже достаточно смутно не забывала, как он смотрелся. Все равно я, возможно, его.
60 секунд КАК ЧАСЫ
Дни шли и шли. Без всяких трансформаций. Что бы вы делали со своим временем, если бы оно было у вас в таком избытке? На что бы вы направили внимание, если вы уже видели все около тысячу раз? Какое направление приняли бы ваши мысли, в то время, когда все стремления и ваши мечты разбились о непреодолимые неприятности? Возможно было вообразить, как ты выбегаешь наружу в лес и слышишь хруст сухих листьев под ногами. Возможно было представить себя купающейся в озере недалеко от дома Фоксвортов либо в прохладном горном ручье. К сожалению, я осознавала, что все эти грезы похожи на паутину, разрывающуюся на части при слабом прикосновении, и не имела возможности не осознавать той мрачной действительности, в которую окунули нас последние события. Где было счастье? Ожидало нас в первых рядах либо осталось сзади? По крайней мере не тут, в данной секунде, минуте, часе. Единственным, что давало нам силы, была надежда.
Крис сказал, что тратить время напрасно — правонарушение. Время — это самое полезное, что у нас имеется. Ни один человек еще не владел достаточным временем, дабы определить все, что он желал. Около нас мир был охвачен суетой, восклицая: «Спешите, спешите, спешите».
У нас была масса времени, миллион книг для чтения, часы, в то время, когда мы имели возможность дать волю воображению. Творческий гений рождается в момент бездействия, грезя о неосуществимом и потом воплощая это неосуществимое в судьбу.
Мама, как и давала слово, навещала нас с новыми игрушками и играми, дабы занять отечественное время. Мы с Крисом были в восхищении от «Монополии», «Скрэббла», китайских шашек, обычных шашек, а позже, в то время, когда она принесла двойную колоду карт для игры в бридж, мы стали настоящими асами!
С близнецами все было сложнее. Они не могли играться в игры со сложными правилами. Нет ничего, что могло удержать их внимания: ни множество маленьких машинок, приобретённых для них мамой, ни самосвалы, ни электрическая железная дорога, которую Крис соединил так, что поезд проходил под кроватью, под трюмо, в сторону тумбочки и под комодом. Мы все время рисковали на что-нибудь наступить. Одно возможно было сообщить определенно, они ненавидели чердак и опасались его.
Мы постоянно вставали рано. Будильника не было, у нас были лишь наручные часы. Но какая-то независящая от моей воли биологическая совокупность заставляла меня подниматься, даже в том случае, если я этого совсем не желала.
Очередь на пользование ванной изменялась через сутки: один сутки первыми были мальчики, один — девочки. Перед приходом бабушки мы должны были быть абсолютно одетыми. В противном случае…
Она входила в отечественную в любой момент сумеречную помещение, а мы находились по стойке смирно, ожидая, в то время, когда она поставит корзину для пикника и удалится. Она редко заговаривала с нами и в большинстве случаев задавала вопросы, молились ли мы перед тем, как сесть за стол, и перед сном, и просматривали ли страницу из Библии.
— Понимаете, — сообщил в один из ее приходов Крис, — мы читаем не по страницам, а целыми главами. И если Вы думаете, что это для нас наказание, то забудьте об этом. Это весьма увлекательное чтение. В том месте возможно отыскать больше насилия и похоти, чем в любом фильме, а о грехе в Библии говорится больше, чем в любой книге, которую я до сих пор просматривал.
— Заткнись, мальчишка, — огрызнулась она. — Я задавала вопросы не тебя, а твою сестру.
И она приказала мне прочесть выученную цитату. Мы довольно часто подшучивали над ней, в силу того, что, в случае, если как направляться поискать, в Библии возможно отыскать цитаты на все случаи судьбы. В тот раз я ответила:
— «Для чего вы заплатили злом за добро?» Бытие, глава 44, стих 4.
Она оскалилась, развернулась и вышла. Через пара дней она кинула Крису, не глядя в его сторону:
— Прочти мне цитату из книги Иова. И не пробуй делать вид, что ты просматриваешь Библию, в то время, когда я замечательно знаю, что это не верно.
Крис был во всеоружии.
— Иов, 28:12 — «Но где премудрость обретается, и где место разума?» Иов, 28:28 — «И сообщил человеку: „вот ужас Господень имеется подлинная премудрость, и удаление от зла — разум“. Иов, 31:35 — „Вот мое желание, дабы Вседержитель ответил мне, и дабы защитник мой покинул запись“. Иов, 32:9 — „Не долгие лишь умные и не старики разумеют правду“.
И он продолжал бы до бесконечности, но бабушка залилась краской от бессильной гнева. Больше она ни при каких обстоятельствах не просила его повторить цитаты, а позже прекратила экзаменовать и меня, в силу того, что я также старалась обнаружить что-нибудь неясное.
Мама оказалась любой вечер около шести, в любой момент второпях и задыхаясь. Она приходила с грудой подарков, новыми книгами и играми. Позже она опрометью мчалась принимать ванну и переодеваться в собственные апартаменты для какого-нибудь званого обеда с необходимыми слугами, подающими на стол, и, если судить по тому, что она успевала впопыхах поведать, с ними довольно часто обедали гости.
— Весьма многие вопросы решаются за обедом либо ленчем, — рассказала она.
оптимальнее было, в то время, когда ей получалось унести со стола изысканные канапе и другие деликатесы. Но конфет ни при каких обстоятельствах не было, дабы мы не портили зубы.
Лишь по воскресеньям и субботам ей получалось побыть с нами продолжительнее и пообедать за отечественным низким столиком. в один раз она похлопала себя по животу: