Горы друг за другом успокаивались, прижимались к почва. И вот на малышке-горочке Ежовой волна хребта всплеснула в последний раз и успокоилась в зелёно-махровой равнине, словно бы на песчаном берегу.
«Детский» отряд и Нечисть перемешались между собой. У них одна цель, одна задача. Сама белотура Милослава дала совет им принимать к себе тех, кто этого требует. И позже, совместно надёжнее и веселей!
Перевоплощённым в зверей – лисе и лосю – доставались умиление и ласка, как и Белославу – храброму, терпеливому, любопытному крохе. Девочкам все помогали наперебой. Крохотульное Деревце всех развлекало в дороге: пело, загадки загадывало, сказки сказывало, потешками потешало, колыбельными усыпляло…
«Говорило я вам сказки, подарили мне ледяного коня, гороховую плеть, седло из репы, вязаные рукавицы да серебряную ложку. Отправилось я на свою квартиру, а у соседей баня горит. Пошло я пожар тушить. Конь ледяной тут же и растаял, гороховую плеть куры расклевали, седло из репы овцы съели, рукавицы вязаные в огне сгорели. Устало я на пожаре, пошло в избу, стало кашу имеется. А каша такая густая, что моя серебряная ложка в ней сломалась. Так и осталось я ни с чем! Вот и вся сказка…».
Смеялись парни. Лиса тявкала. Лось тихо плакал.
Дремать пора. Крохотульное Деревце заводит:
– Дремли тихо, мальчик мой, радуйся в колыбели, дремли, пока заботы злые на тебя не налетели. Подрастёшь ты, дорогой мой, – полюби родные горы, полюби собственную страну, будь ей верная опора…
По Дикому Диковинному Лесу продолжительно шагать. Деревце в этот самый момент всё примечало, обо всём слово певучее молвило:
– Что необходимо кудрявой радостной берёзе? Зелёные сочные листья необходимы. Что необходимо прекрасной сосне многорукой? Зелёная сочная хвоя нужна. Умный кедр, большой, гладкокожий, сколько лет стоишь ты на горе? Пятьдесят? Иль сто? Иль двести, может? – «Довольно много больше!» – слышится в ответ…
К равнинной речке вышли. Поплескались весело, умылись, попили всласть. Разнежились в мягкой траве, а Крохотульное Деревце в этот самый момент напевает, развлекает:
– Далёко реченька бежит, к реке бежит – и счастлива. Река течёт на протяжении берегов, смотрит, смотрит – и счастлива. Чему же рады берега? Лугам поёмным рады. Чему же рады те луга? Зелёным кочкам рады. Чему же рады пчёла те? Те пчёлы мёду рады. А отечественные матери-отцы смотрят на нас – и рады!
Евражка сейчас зорко оглядывался по сторонам: нет ли где опасности? И потому увидел золотой проблеск средь изумрудной шевелюры другого большого берега реки. Что это в том месте такое? Нужно разведать.
Тут разомлевшая в траве Тихомира приподнялась и задала вопрос:
– Ой, а вы увидели, что около нас тишины нет?
– Что? – прислушалась Янислава.
Сестра постаралась растолковать:
– Ну, в то время, когда мы пересекали пустыню, джунгли, карабкались по горам, всё около МОЛЧАЛО. А сейчас нет. Птицы кричат, свистят, щебечут, клювами щёлкают… Они чего-то опасались прежде, что ли? Тогда опасались, а тут – прекратили. По какой причине?
– Не знаю, – озадаченно ответил Евражка и опять бдительно осмотрелся и прислушался. – Вправду: птицы разошлись, – признал он. – Птичий базар, да и лишь!
– Это показатель, – заявило Крохотульное Деревце, и все обратили на него внимание.
Белослав первым увидел, что случилось:
– А у тебя ещё ветки выросли! И листочки также! Вот здорово!.. Но сейчас ты не сможешь умещаться в груди Легостая. Тебе нужно безотлагательно выйти из неё!
Листочки затрепетали, застучали приятель в приятеля.
– Да, я расту. Расцветаю! – ответило Крохотульное Деревце. – Я прибыло к себе, воображаете, мои дорогие?! Осталось чуть-чуть. Видите утёс на высоком берегу реки?
Взглянули. Да, утёс. Махровый от сильных здоровых деревьев. И светится в нём что-то золотое, словно бы солнышко проглядывает. Но солнце на данный момент в второй стороне неба! Что же в том месте блещет?
– На этом утёсе выкопайте мне ямку, посадите в ней меня корешками, полейте водою из чистого прозрачного ручейка, и вырасту я на эйфорию всей Почва, на её спасение, – сказало Крохотульное Деревце.
Бушуй нежданно отыскал в памяти, что вторым заданием Рогатиана было отыскать и принести ему Дивное Дерево Сорока Плодов. Может, на прекрасном Золотом Утёсе растёт и оно? Не смотря на то, что воровать его для Душеворова сейчас никто из «нечисти» не планировал!
– Мы отнесём тебя на Золотой Утёс, – дал обещание Евражка и мигом выстроил для похода собственное войско из трёх Чистосердечных и семи Перевоплощённых – восьми, в случае, если вычислять его самого.
Река поверхностна и нетороплива. Лось Кудаш переправил на собственной пояснице детей, Евражку и нечисть. А лиса переплыла речку сама. Весьма храбрая и выносливая, не правда ли?
Нужно же: на втором берегу также пролегала неприметная тропа. По ней и подниматься. Серо-коричневые скалы сплошь в седых прядях водопадов. Меж пушистыми прядями вьются вверх по обточенным ветрам камнями колючий плющ, стрекотальный, словно бы крапива, цепкий вьюнок, ползут чесоточные лианы: дотронься до них – и в кровь раздерёшь от зуда кожу!
– Малуша, Легостай! На разведку! – скомандовал Евражка. – Поищите тропу, чтобы наверх шла, и чтобы по ней и лось бы встал! Кудесс, ты тут?
Привидение подплыло к начальнику и всколыхнулось:
– Куда ж мне деваться? Я от вас никуда.
– Превосходно! – кивнул Евражка. – Лети на утёс, посмотри, нет ли опасности. Осознал?
– Осознал! – всколыхнулось привидение Кудесс и взмыло к тучам.
– А нам что делать? Скажи! – заволновалась другая «нечисть»: зомби Мах, «человек-паук» Жох, зелёный «Халк» Бушуй и зубастое чудище Заброд.
– А вы до тех пор пока смирно сидите, ничего не делайте, защищайте лося Кудаша и Девятисильных, – распорядился Евражка. – Как отыщем путь на утёс, так сходу привал и закончится.
Довольно много ли времени прошло, мало ли, а возвратилась из разведки тройка отправленных, доложило обстановку. Имеется в километре влево неприметная тропа, залезающая по горам на обрыв. С опаской нужно будет идти: колючий плющ норовит уколоть, вьюнок – ужалить, лианы – дотронуться, дабы прохожие зачесали себя до смерти. Привидение Кудесс возвратилось и сказало, что в километре влево имеется выход тропы, вырывающейся из пропасти. И позже петляет она в зарослях кустарника с тёмными и белыми ягодами и расползается, словно бы лужа, в круглую поляну. В том месте и отдохнуть возможно утомившимся путникам.
– Превосходно! – кивнул Евражка. – Подъём, парни! Веди, Легостай! А ты, Малуша, замыкай, чтобы в пути никто не потерялся.
Кивнула умная рыжуха, уши торчком, хвост по земле, усы в стороны. Следит.
Тяжёл путь на вершину утёса, где блистала золотая искра. Без помощи друг друга не обойтись. То поддержать, то подтянуть, то остеречь. Лось Кудаш осторожно рогами подталкивал. Оступился несколько раз, но не упал – Бушуй, Заброд и Жох удержали за рога на крутом склоне. Выбрались наверх в ссадинах, крапивной сыпи, почёсываясь, покряхтывая. Отдышались в тени густозелёных деревьев. Лишь дальше двинулась, а тропы-то и нет! Совсем потерялась в камнях и в высокой траве.
Легостай задал вопрос:
– Крохотульное Деревце, ты как – быстро?
– Быстро, быстро! – тут же отозвалось умное создание.
– Не видишь ли где поблизости тропу? – обернулся к ней Евражка и услышал:
– И у великих гор имеется перевалы, и у матери-почвы – дороги, и у синей воды – брод, и у чёрного леса – тропа. Отыщем её, коли пооглядываемся, потопчемся.
– Может, к той ёлке нужно идти? – предположил Заброд и клацнул острыми зубищами. – Она тут самая, кажись, высоченная и пухлая.
Крохотульное Деревце качнуло тремя веточками и сообщило:
– Ёлочка-ёлка, ты что раскачалась? Качалась утром и позднею ночью. И раскачала ой девять веточек, ой, девять веточек, десяту вершинку. Все девять веточек буря сломала, и только осталась – десята, вершинка. Десята, вершинка, – куковать кукушке. Куковать кукушке, да петь соловьюшке…
Тут и в самом деле прокуковала вблизи кукушка и замолкла, а следом за ней пропел соловушка упованием на близкое завершение тяжёлого пути. Стихла трель, растворилась в шелесте чащи. Пора идти к полянке, которую нашёл Кудесс. Сучья ребят и зверей цепляют, трава острыми краями сечёт, колючки царапают, комары и мошки налетают, кусают. Рукой махнёшь, отгонишь небольших кровопийц, а руку опустишь – они с новыми силами тебя облепляют. Отпыхиваются путеводители, ойкают, а не останавливаются, дальше упрямо продираются. Начальник Евражка – в первых рядах.
С большим трудом добрались до полянки. Передохнуть бы… Опоздали. Навалилась на них темнота, и вместе с нею напал ужас, да таковой, что сковал по ногам и рукам; кроме того головой не шевельнуть, языком не дрогнуть. Ну, всё: видно, Детскому отряду финиш пришёл. А вместе с ним – надежде Городинска на спасение…
Внезапно Белослав Девятисильный отыскал руки собственных сестёр Тихомиры и яниславы и повлёк их за собой.
– Ты куда? – вскрикнула Янислава и услышала уверенное:
– Добывать свет, сестричка!
– Что ж, давай добудем, – сказала Тихомира.
Они прочно сжали руки друг друга и храбро двинулись в темноту… Возможно сообщить, на темноту: как будто бы три мелких солдата на вражеские заслоны.
Они шли, и прояснялось, светлело перед ними и около них. Темнота трусливо отступала перед Девятисильными. Скоро открылись вверху меж мохнатыми древесными лапами кусочки небесного полотнища, а меж частоколом стволов и колючей проволокой кустарников – узкие проходы, заросшие травой с мощными колючками и острыми краями с невзрачными белёсыми цветочками.
Не остановились Девятисильные перед лесными трущобами. Евражка обогнал их, поднялся в первых рядах, дабы расчищать путь от сухих веток, недружелюбной травяной поросли. Легостай и лось Кудаш ему помогали, а другая «нечисть» следом ковыляла охранителем и дозором.
Недолго следовали они в безопасности по неприметной тропе. Откуда ни возьмись, набросились на них с деревьев зубастые и когтистые вороны да филины, под ноги бросились хорьки и ветхие, похожие на баскетбольные мячи, ежи в тёмных иглах, заструились меж ног ядовитые змеи.
Евражка не растерялся:
– Кудаш! Беги за мной, уноси Девятисильных! Легостай – за главного! Малуша, «нечисть», бейтесь, закрывайте отход! Я к вам возвращусь!
Закинул Евражка обессилевших детей на пояснице лося, и побежал приложив все возможные усилия по неприметной тропе. Так скоро бежал, что Кудаш еле поспевал за ним. Вывел Евражка лося на низкий бугор. Пристально огляделся. Принюхался. Прислушался. Помой-му, тут безопасно.
– Будь настороже, – приказал он Кудашу. – Не разреши никому обидеть отечественных Девятисильных. Они, видишь, ослабли, тьму разгоняя собственными чистыми сердцами. Ты сейчас их защитник.
Кивнул Кудаш. Лопасти огромных рогов взмахнули вниз, вверх. Вот какое грозное оружие!
Развернулся Евражка и назад устремился, на помощь Детскому отряду.
ГЛАВА 31: ЦАРСТВОВАНИЕ РОГАТИАНА
Всё меньше и меньше детей на летних улицах Городинска. Всё больше и больше птиц и животных в вольерах и клетках Зоопарка. Разросся Зоопарк. Разбогател. А вот город беднел на глазах. Не по причине того, что продуктов и товаров стало меньше, а подорожали они очень сильно. Дешевле выходило лишь для Чипированных. Исходя из этого кое-какие сдавались и шли в поликлинику к Вильгению Ненашу, и Златоида Асировна вживляла им под кожу «рисовое зёрнышко». Рогатиан приобретал над ними полный контроль, но они об этом не знали, радуясь, что сейчас им легче живётся, что они смогут брать товары и дешёвые продукты, оплачивать национальные услуги.
А Душеворов приступил к новой ступени собственного грандиозного замысла. Он позвал Гнидиона, Мусоргу и Красиду и сказал:
– Берите ко мне Златоиду Асировну с чипами и начинайте чипизацию всех Перевоплощённых.
– Настоящих зверей также чипировать? – задал вопрос Гнидион.
– Нет. Совсем ни к чему, – ответил Рогатиан. – Нас интересуют люди, их души. А животные пускай себе тихо существуют, забудьте о них. По большому счету выпустите их из клеток. Побегают по Городинску, а позже убредут себе в Дикий Диковинный Лес. Нам в Зоопарке и Перевоплощённых хватит. И клетки будут всегда пополняться.
– А вдруг люди осознают, что их дети перевоплощены аквагримом? – засомневался Мусорга. – Они больше не поведут малявок в Зоопарк!
– Мы сами к ним придём, – хитро улыбнулась Красида. – Вотрёмся в доверие: улыбочки, аханьки-хаханьки, мусеньки-пусеньки, родители в отпаде и в кармане, ребёнок – в клетке Зоопарка.
– Это вариант, – дал согласие Рогатиан. – Учту предложение. А сейчас – за дело. Откладывать запрещено. Времени нет. Кстати, от маленькой нечисти, которую я отправил в погоню за Слюником, лосем и лисой, нет известий?
– Нет, – ответил Мусорга. – Ожидаем. Не догнали, видно, пока.
– Хорошо. Займёмся насущным. Беглецами позже заняться не поздно будет.
Явилась через полчаса Златоида Асировна. Её переодели в классический белый халат и препроводили в первую клетку, в которой жили капибары. Дабы всё прошло без суеты, решили вначале, дабы чипизация происходила на месте. Но на процесс обратили внимание визитёры, заинтересовались, и было нужно выяснить Златоиду Асировну в отдельную помещение для ветеринарного осмотра. Тугарины-перероды приносили к ней небольших животных, а в то время, когда она всем им всадила чипы, повели её по клеткам с большими. Златоида Асировна трудилась всю ночь по окончании закрытия Зоопарка, и к утру все Перевоплощённые взяли под кожу железное «рисовое зёрнышко».
Они пробовали выкусить его, но нет. Никак. И отныне Рогатиан совершенно верно знал, где кто находится, каково здоровье каждой особи. Сейчас он имел возможность ухудшить либо улучшить самочувствие заколдованного, вынудить его дремать либо бодрствовать, радоваться либо унывать, нападать либо отступать. Всё он имел возможность! Лишь не имел возможности похитить душу без согласия жертвы.
Но лиха беда начало! Основное – сломать. Сломленные равнодушно дадут ему окаменевшую душу… Неподалеку до этого, неподалеку, граждане городинцы, граждане мира – большая часть которых уже в собственности ему, Рогатиану, большая часть которых не преодолело ДОТ и дало ему собственные драгоценные души! Не так долго осталось ждать сдастся и строптивый Городинск, а за ним придёт очередь за Крестьянском, а следом и вся страна падут перед новым Властелином Рогатианом!..
Душеворов грезил и жмурился, выставив в ухмылке жёлтые клыки.
– Умница, Златоида, – похвалил он работницу. – Иди в поликлинику, отдыхай до тех пор пока.
Немногословная Златоида Асировна выскользнула из просыпающегося Зоопарка в город. В руке она несла серебряный чемоданчик, что существенно полегчал. Отлично, что учёные из шестисот Чипированных наладили в Городинске маленькое производство чипов, так что недочёта в них не будет.
Так. Восемь утра. Пора на вторую работу – в Совет умных хозяйственников. Руководить, следить, поощрять, наказывать, пугать, обольщать!
Угодливый помощник Карташ Глазyнович Мехряк мало опоздал к началу рабочего дня и здорово перетрусил. Душеворов насладился его страхом, а после этого деловито дал распоряжения:
– Слушайте пристально, Карташ Глазyнович. Нужно близко заняться социалистическими структурами Городинска. Никуда не годится ни образование, ни медицина, ни культура, ни спорт, ни работа помощи не сильный и увечным. За примером нужно обратить взгляды на Запад. Нужна реформа. Реструкуризация. Реставрация. Три главных «Р». Как рычание царя зверей, правильно?
– Правильно, Рогатиан Тьмунагоняевич! – с готовностью дал согласие Карташ Глазyнович. – С чего начнём? Созовём участников Совета умных хозяйственников?
– Созовём, – кивнул Душеворов. – Лишь вначале подготовим документы, вникнем в тему. Нам необходимо полное одобрение Совета, и это – ваша задача, многопочитаемый Карташ Глазyнович. Нужно умело разрешить войти слухи. Нужно подключить СМИ, выстрелить серией передач и статеек. Организовать конференции и совещания на местах. Кому-то польстить. Кого-то подкупить. Кому-то погрозить. Кого-то охмурить. Кого-то запутать. Не все же, в итоге, знают базы собственного бытия! Вот мы и воспользуемся!
– Да, да, Рогатиан Тьмунагоняевич, всеобязательно, непременно! – поддакивал Мехряк.
Он лоснился от осознания собственной значимой роли в будущем Городинска. Скорее бы приступить! – горел он.
Работа закипела. Тёмный волшебник диктовал. Мехряк скоро записывал, потея и краснея от старания. Он не вдумывался в глубочайший суть указаний Хозяина. Он просто желал делать их точь-в-точь. И, в то время, когда Душеворов нежданно задал вопрос его среди диктовки – так, кстати: «Душу за меня дашь, Карташ?» – Мехряк, не колеблясь, не вникая, ответил: «Да, само собой разумеется, Рогатиан Тьмунагоняевич!».
Вспыхнули глаза бедоносца. Он протянул к Мехряку руку, поманил когтистым пальцем, ухватил и подтянул к себе что-то невидимое. Мороз пробрал Карташа, он застучал зубами. Но через несколько мин. он привык к холоду в груди и уж почитал его за привычное собственное состояние.
Они трудились целый сутки с мелкими перерывами, а по окончании ночного отдыха – ещё сутки. И на следующее утро Душеворов созвал заседание, которое поменяло Городинск до конца.
Бедоносцу не необходимы образованные, умные. Чем их меньше, тем легче ими руководить. И программа в школах так упростилась, что, простите, несложнее некуда. Вместо глубоких систематизированных знаний приказывалось вести занятия в игровой и тестовой форме по книжкам-комиксам, мультфильмам и художественным фильмам. Но чипированным родителям, если они чипировали детей, разрешалось послать их получать образование элитную школу, где с учебниками и преподаванием всё было в порядке. Само собой разумеется: так как ближайшие ассистенты Рогатиану необходимы квалифицированные!
Не необходимы ему и культурные люди, опытные, любящие мастерство, желающие творить. И он дал торговцам Дворец культуры «Ручей», где занимались в певческих, танцевальных, поэтических, театральных студиях масса городинцев от мелка до громадна. Выгнал всех без мельчайшего сожаления. А также не извинился!
Бесплатный спорт также стал не для всех, только для Чипированных. С остальных брали большие деньги. Здоровье – дорогое наслаждение, в случае, если в тебе нет чипа. Плати либо болей, помирай.
Про самых больных по большому счету забыли. Упразднили работу помощи не сильный и увечным. Ликвидировали перечень бесплатных дармовых визитов и лекарств докторов. Желаешь уход? Желаешь жить? Желаешь трудиться либо развиваться? Плати. А пенсию урезали до крох; в самый раз на дороге сидеть, милостыню выпрашивать. Что и случилось. Выбрались увечные на улицы Городинска и протянули руки. Но подавали им одни Чистосердечные, каковые и сами бедствовали. Ходили меж ними белотуры Твердислав и Милослава, вселяли надежду, усиливали в вере, что придёт спасение, нужно только устоять, не кланяться неприятелю.
Редки в Городинске искренние ухмылки, хохот, участие, помощь. Отработали на фирмах и в учреждениях – и шмыг к себе, по пути закупив продукты – кто более-менее, а кто самые-пресамые недорогие.
Карташ Глазyнович обязал преподавателей водить в Зоопарк целые классы, а в том месте раскрашивать их аквагримом – также в принудительном порядке. И дети преобразовывались. Исчезали. А ночью Златоида Асировна втыкала им под кожу осуществляющие контроль RFID-чипы.
Рогатиан потирал руки, сверкал глазами. Никто и ничто его не остановит! Действительно, у него до сих пор нет Дивного Дерева Сорока Плодов, без которого ему никак не одержать полную победу. И – вот незадача! – о беглецах Слюника, лосе и лисе до сих пор нет известий. Отчего тормозит глупая детская «нечисть»?! В далеком прошлом пора выполнить. Рогатианово повеление!
Навещал он и основных собственных пленников.
Турай среди них на первом месте. Он так и сидел в подземелье развалин в селе Красный Партизан недалеко от озера Аллаки, невдалеке от скал Каменных Палаток, где когда-то прятался суслик Слюник. Рогатиан опасался держать его в Городинске, брал его из темницы на серьёзное официальное мероприятие гремело либо в качестве хорошего примера для тех, кто сопротивлялся чипизации. Благодаря чипам в теле Турая Рогатиан осуществлял контроль на людях его поведение, а Шевеляка чревовещал вместо Варсимы Плотовича. И никто не подмечал, не считая Чистосердечных, что с бывшим хозяином Городинска, с втором-соратником Православа Лучезаровича что-то не так. Пробовали Чистосердечные задавать во всеуслышание неудобные вопросы, да их не слушали, глаза отводили, увиливали, скрывались, отворачивались.
Весьма желал Рогатиан порешить строптивых Чистосердечных, раз они отказывались замутняться и чипироваться, да силы у него на то не было. Закалялись в опасности и в невзгодах Чистосердечные, мощи набирались, пока ожидали возвращения Православа Володарова, о котором им говорили белотуры.
Годун Волот стоял статуей в Поисковом адмиралтействе. Он рвался оказать помощь плачущим отчаявшимся родителям, чьи дети пропали в Зоопарке, но не имел возможности двинуться, не имел возможности открыть рта. Мусорга постоянно держал в руке финиш тёмной верёвки, которой руководил им, и иногда контролировал на вояке собственную власть.
Светомир Девятисильный день-деньской топтался на основной площади Зоопарка, около киосков аквагрима и никак не имел возможности докричаться до визитёров, дабы они не отдавали детей на аквагрим. Он кричал, а слышалось нечленораздельное комичное бурчание-бормотание от голубошёрстного пушистого монстра.
Дарина Лапотышкина так опасалась, что от Зинзивея, перевоплощённого в лося, отрежут куски, что делала все требования Басхиды фотографировать личики, покалеченные аквагримом. До тех пор пока тень сохатого, маячившая перед ней и невидимая для других, оставалась целой.
Кредула Думатеевна цеплялась за большой табурет в павильоне трансформации наружности и сгорала от стыда, с одной стороны (в то время, когда её покалеченное тело осматривали клиенты Геннозы), а иначе, мучилась, что не имеет возможности предотвратить людей об опасности. И татуированные тени выскальзывали из дверей ужасного павильона.
Муки длились, и в то время, когда настанет им финиш, мученики не ведали. Им оставалось мучиться, терпеть и, горя от боли, однако – сохранять надежду.
ГЛАВА 32: ЗОЛОТОЙ УТЁС
Евражка поспел вовремя: зубастые клыкастые вороны, хорьки и филины, чёрноигольчатые ежи и ядовитые змеи не знали yстали, атакуя ряд Перевоплощённых. Любой ранен. Кровь сочится из укусов и царапин. Но парни не сдаются. Мах-зомби в ответ всех кусает. Кудесс-привидение застит неприятелям глаза своим облачным телом. Жох-«человек-паук» опутывает паутиной. Бушуй-«зелёный Халк» мозжит злобных тварей ударами замечательных зелёных кулаков. Заброд-монстр разрывает гадов когтями и зубами, бьёт хвостом. Но на смену убитым падают с деревьев новые своры воронов, филинов, хорьков, катятся следующие тёмные шары ежей, стелятся меж ног другие ядовитые змеи.
При виде начальника лиса Малуша и «нечисть» воспряла духом и пуще принялась метать в стороны неприятелей. А Евражка везде и везде поспевал, то одного выручая, то другого ограждая, то от третьего удар отводя, на себя принимая. Не сдаются лесные твари. Не желают незваных гостей пропускать к утёсу, на котором блистала неизвестная золотая искра.
Устали Перевоплощённые. К почва пригнулись, еле поспевают удары отражать. Из последних сил борются, дабы не прорвались твари к мелким Чистосердечным.
В этот самый момент в гущу сражения ворвался громадный лось! На пояснице его сидели Девятисильные, сияющие нерукотворным светом. В руках они держали белые копья. Кудаш взметал тварей на рога и топтал их. Парни копьями, словно бы молниями, пронзали тёмные тела. И в то время, когда добили последнее существо, никто больше не восстал и не напал на них. Победа!
Победа…
Усталые, израненные, поплелись победители к низкому бугру, и в том месте Чистосердечные перевязывали раны, утешая и ободряя собственных друзей. А как отдохнули да чуток поправились, поднялись и дальше пошли. И Крохотульное Деревце, которое в пылу битвы поддерживало бойцов советами и кличами.
Ход за шагом, ближе, ближе, ход за шагом, раз, два, три!.. А какое количество около бабочек порхает! Стрекоз! Длиннокрылых мотыльков! Птиц-то, птиц! И мелкие, и большенькие, и серенькие, и жёлтенькие, и голубенькие, и красненькие, а также изумрудные! Поют, щебечут, с ветки на ветку перелетают, гнёзда вьют, яйца насиживают, птенцов растят, летать учат…
Радостно стало в Диком Диковинном Лесу. Забегали юркие белки, хорьки, горностаи, зафыркали ёжики, закрасовались олени, маралы, косули, лани, зашуршали еноты, барсуки, лисы…
Неприметная тропа расширилась, раздвинула лес на две половинки. Солнце ложилось пятнами и полосами на мягкую утоптанную дорожку. Наконец, дорожка растеклась в круглую поляну перед необычным бревенчатым домом – низким, медно-сосновым. Поблёскивают искорки смолы. Золотится покатая крыша. Сияние радует и окрыляет так, что невзгоды кажутся небольшими, страданья мимолётными, беды – преходящими, на излёте, а не в полёте. И неприятели – разве они неприятели (ну, разве что это не сами тугарины-перероды)? Околдованные приятели постоянно остаются приятелями
Крохотульное Деревце забило веточками, захлопало листочками:
– Выпусти меня, Легостай! Я дома! Дома!
Легостай помог Деревцу выбраться из жёлтых рёбер, похожих на прутья.
– Отнеси меня по той тропке вниз, – попросило оно.
Сделано, как попрошено. Понёс Легостай зелёного приятеля вниз, а в том месте упёрлась в склон ветхая русская печь – холодная, как снеговая гора. Около печи видно углубление в камнях и высохшее речное русло. Вынул скелет из собственной груди прутик с листиками и ветками, разгрёб мало почвы, посадил прутик в ямку. Вонзились корешки в мягкую плодородную почву. Взметнулись веточки вверх.
– Оно растёт! – с восхищением вскрикнул Белослав.
Евражка в первый раз за целый поход улыбнулся:
– Совершенно верно растёт!
– Не по дням. А по часам! – добавила Янислава.
– По минутам! – уточнила Тихомира.
А Легостай протянул восхищённо:
– По большому счету мгновенно…
Вправду: до тех пор пока они говорили, их древесный питомец разрастался на глазах. И, чем выше и замечательнее он становился, тем яснее виделось, какой он, в действительности, необычный и ни на кого не похожий! На одном стволе тянулись к солнцу и к ветру ветви совсем различных деревьев, и любая ветвь на глазах расцветала и давала плоды. какое количество их в том месте! И какие конкретно! Мандарины, апельсины, яблоки, груши, манго, киви, орехи, хурма, гранит, слива, вишня, рябина, калина, ирга, смоква и ещё огромное множество других прекрасных фруктов и ягод!
– Ничего себе! – нечайно ахнул нечисть и Детский «Отряд».
Тихомира задала вопрос:
– Кем ты стало, Деревуля-Крохотуля?
И пророкотал в ответ их верный спутник, опытный все сказки, загадки, потешки, пословицы и прибаутки мира:
– Я и имеется Дивное Дерево Сорока Плодов, которое вы искали. Вы спасли меня от смерти в пустыне, от плена Рогатиана. Сорок видов деревьев на моём стволе, сорок родов людских. До тех пор пока я живу, жива и благословенная отечественная Почва. Путевождь Православ посадил меня тут на заре столетий. Вот так-то, дети! Вы радость каждой моей ветви, каждого рода человеческого…
– Но для чего ты пригодилось Рогатиану? – задал вопрос Мах.
– А как же? – пророкотало Дивное Дерево Сорока Плодов. – Кабы взял он меня, так взял бы сходу и абсолютно власть над Городинском. Над всей страной! В мгновенье ока бы это случилось! Довольно много тугаринов-переродов пробовало меня отыскать, да куда им! Посредством людей искали – и чуть было не нашли. Обратился я в прутик с тремя веточками, оторвался от почвы и убежал на заре в пустыню, к старому Дубу. Он меня запрятал, приютил на время. А как время подошло к концу, так и отыскал меня Легостай: учуял жизнь, ему незнакомую, и на свет явил. Вот так оно. А сейчас все мы в Лесной Отраде, на Золотом Утёсе, во владениях Православа. Не опасайтесь ничего, входите в скинию!
– Куда? – переспросил любознательный Белослав.
– В том направлении, где с покон веков жил и живёт Православ. В том направлении, где ожидают вас с любовью, – ответило Дивное Дерево Сорока Плодов и одной веткой указало на золотисто-медный бревенчатый дом с крышей, сияющей бросче ста солнц.
Страшно идти. Но тянет непреодолимо! Первым на порог ступил Евражка. Дёрнул за ручку двери с резными древесными аппликациями, да зря. Не раскрывается дверь. А столбы крыльца оплыли и приняли форму величавых птиц с узкими шеями, долгими клювами. Цапли не настоящие, из дерева, но двигались они, как живые, и глазки у них блистали, и пёрышки топорщились. Цапли скрестили между собой клювы, словно бы шпаги.
– Разрешите войти нас, – молвил Евражка.
– Для чего? – хором задали вопрос цапли.
– Мы устали! – вступил Жох.
– Для чего? – потребовали цапли.
– Мы изранены! – крикнул Бушуй.
– Для чего? – не смягчались цапли.
Тогда поднялся тут рядом с Евражкой мелкий Белослав, протянул руку, погладил вначале левую птицу, позже – правую, а позже сообщил весьма серьёзно:
– Мы пришли Православа выручать.
Помолчали цапли. Расщепили клювы – и задали вопрос мягче:
– Для чего?
– Дабы он помог нам спасти Городинск, – сообщила Янислава.
– И всю страну, – добавила Тихомира.
– Всю землю! – вскрикнул Белослав.
Девятисильные дотронулись до цапель, а они клювы совсем опустили и сообщили:
– Коли загадки отгадаете, так войдёте и получите то, что ищете. А не отгадаете, будет необходимо вам восвояси возвращаться несолоно хлебавши.
Эх, как бы на данный момент понадобилось отряду Дивное Дерево Сорока Плодов! Но в грудной клетке Легостая пусто. На большом растоянии Дерево – на втором финише поляны. Не дозовёшься. Будет необходимо самим соображать.
Левая цапля начала:
– Таинственные люди без слов поют.
Переглянулись Перевоплощённые и Чистосердечные. Лось Кудаш встрепенулся, подтолкнул осторожно рогами Евражку, на лес указал. Евражка поднял брови:
– Деревья? Это деревья?
Лось кивнул.
Евражка повернулся к левой цапле:
– Это деревья.
– А как же они поют? У них голоса нет, – возразила цапля.
Белослав звонко ответил:
– А они страницами шумят!
– Отгадано! – возвестила левая цапля и весело защёлкала клювом.
Правая цапля задала вторую тайную:
– Четыре девушки одним платком покрываются.
Думали, думали, а в то время, когда уже думать нечего стало, Тихомира несмело высказала предположение, что это стол со скатертью. И была права! Цапля возвестила, что тайная отгадана и весело защёлкала клювом. И ещё пытали древесные птицы непрошенных гостей: «Под белой корочкой жёлтое сердечко», «В воде родится, воды опасается», «За костяным лесочком белочка прыгает», «Два паруса всю жизнь рядком плывут, а друг друга не видят», «Сам мелкий, шубка древесная», «Среди поля серебряные зёрна лежат», «Полон ящик румяных яблок, а съесть их запрещено», «Без рук, без ног на брюхе ползёт», «Весной цвету, летом плод даю, в осеннюю пору не вяну, зимний период не умираю», «Где вода столбом стоит, не проливается?»…
Эх, призвать бы на помощь Дивное Дерево Сорока Плодов! Да никак запрещено: на большом растоянии оно сейчас растёт. К тому же, неправильно будет применять чужие подсказки. Вот и думали дети сами. Продолжительно думали, обсуждали, прикидывали, примерялись к различным вариантам ответов, а в то время, когда выдали отгадки древесным цаплям, оказалось, что всё верно: это яйцо, соль, язык, уши, орех, роса, угли в печке, вода и сосна в стакане!
Цапли возликовали, клювами защёлкали, крыльями замахали и расступились перед путниками. Дверь распахнулась сама, и посланники Городинска ахнули при виде того, кто вышел им навстречу.