В первой главе отмечалось, что главным критерием при определении сокровища теории личности есть степень, в которой она стимулирует и направляет изучение. В сущности, хорошая теория порождает догадки, каковые легко проверить при помощи эмпирического изучения. В следствии опыта, нацеленного на диагностику догадки, делается вероятным выяснить, какие конкретно из теоретических утверждений направляться принять, а какие конкретно отвергнуть. В совершенном случае личностные психологи в отыскивании фактов либо закономерностей должны приобретать эти, каковые смогут быть растолкованы на более широкой теоретической базе. Теория, не подтвержденная изучением, — не более, чем праздные размышления. Сходным образом накопление фактов безтолку , пока процесс получения этих данных не будет организован на конструктивной и ясной базе. Эту базу и снабжает теория, обобщающая и воображающая эмпирические эти значимым образом.
Изучение, базирующееся на теории (полное либо фундаментальное изучение),разрешает устанавливать, существуют ли в действительности предполагаемые взаимоотношения как между определенными феноменами, так и в каждого из них. В то время, когда две теории личности предвещают не согласующиеся соотношения для определенного класса феноменов, мы обращаемся к изучению, дабы распознать закономерности, имеющее место в конечном итоге. К примеру, психодинамическая теория предвещает, что наблюдение насилия, продемонстрированного в сценическом действии, будет снижать уровень актуального насилия у тех, кто побывал в роли зрителей. В соответствии с теории, обстоятельство содержится в том, что у наблюдателя происходит выход подавленной агрессивной энергии (подобная разрядка известна как «катарсис»). Теория социального научения, напротив, предвещает, что, потому, что агрессивное поведение приобретается в следствии научения, чем больше мы замечаем, как люди прибегают к насилию, тем скорее мы сами ведем себя подобным образом. Результаты изучения влияния демонстрации насилия по другим каналам и телевидению вещания разрешают узнать, какое из этих предсказаний есть более обоснованным (детальное описание дебатов по данной проблеме дается в главе 8).
Не смотря на то, что научные изыскания в области психологии личности редко осуществляются в отрыве от теоретических положений, из этого не нужно, что познание личности ни при каких обстоятельствах не продвигалось вперед благодаря изысканиям, с теорией не связанным, либо кроме того благодаря «случайным» итогам. В действительности, допускается большая свобода в отношении связи между экспериментальным исследованием и теорией. Кое-какие персонологи выполняют изучения, не соотносящиеся с теорией, в надежде взять неожиданные результаты, каковые смогут вступать в несоответствие с теорией. Но более довольно часто исследователи-персонологи изучают вопросы, логически вытекающие из того либо иного теоретического направления. Большая часть изучений, обрисованных в данной книге, проводились на базе имевшейся теории в целях эмпирической проверки ее предсказаний. Контролируемые предсказания, именуемые догадками,разрешают оценивать полезность и истинность утверждений, содержащихся в данной теории. Теория личности владеет настоящей сокровищем, если она выдвигает определенные догадки, каковые смогут подтвердиться либо не подтвердиться в следствии эмпирического изучения. Как продемонстрировано на рис. 2-1, нужная теория порождает контролируемые догадки, каковые, со своей стороны, преобразуют и расширяют саму теорию.
Рис. 2-1.Теория выдвигает контролируемую догадку, после этого проводится сбор и эмпирическое исследование эмпирических данных. Со своей стороны, эмпирические эти подтверждают, опровергают либо перестраивают теорию. Теория кроме этого обобщает и организует эмпирические эти так, дабы дать более последовательное объяснение феноменов, с которыми она имеет дело.
Магистральное направление отечественного перемещения в сторону более полного понимания людской личности определяется связью между исследованием и теорией. Опыт делает роль индикатора для проверки теории. В случае, если результаты проверочного изучения не согласуются с постулатами теории, у нас будет значительно меньше оснований принять эту теорию. Самый возможно, что нам придется в этом случае создавать новую теорию либо производить перерасмотрение существующую, дабы добиться объяснения не согласующихся между собой данных. Иначе, в случае, если результаты эмпирического изучения совпадают с положениями теории, мы вероятнее будем ей доверять. направляться, но, подметить, что теории ни при каких обстоятельствах не проверяются полностью. Методом изучения проверяются скорее отдельные догадки, вытекающие из утверждений теории. Соответственно, теории личности постоянно находятся на различных этапах эмпирической помощи — от полного принятия до признания неудачной. Чем чаще результаты опыта подтверждают высказанные догадки, тем большее доверие вызывает теория как «корректная» в объяснении определенных качеств поведения человека. Подтверждающие теорию результаты увеличивают возможность того, что она правильна в собственном объяснении сути явлений. В случае, если же изучения, проводимые в попытках подтвердить предсказания, вытекающие из теории, всегда терпят неудачу, мы вероятнее подвергнем сомнению и признаем некорректными и догадки, и саму теорию, из которой они были выведены. Не подтверждающие теорию результаты уменьшают возможность того, что теория есть экспериментально корректной в объяснении феноменов, входящих в сферу ее рассмотрения.
Значение изучения личности: неспециализированные положения
В данной главе мы проанализируем научный подход к изучению личности и после этого остановимся подробнее на стратегиях изучения, чаще всего применяемых персонологами. Мы заметим, что эти изучения разрешают нам изучать связи между феноменами и устанавливать значимые закономерности в отношении личности. Изучение личности, будь то наблюдение либо проведение опыта, является средством сбора информации либо фактов, каковые смогут пролить свет на непростые вопросы, касающиеся поведения. В итоге большая часть персонологов сохраняют надежду, что полученные ими эти будут иметь некое значение для полезности и установления валидности их теорий. Отношения между теорией и исследованием выглядят как процесс постоянного сотрудничества — по крайней мере, так должно быть. Теория выступает в роли катализатора и в один момент управления для размышлений, предшествующих эмпирическому изучению. Она оказывает помощь свести шепетильно отобранные данные исследований в неспециализированную согласованную совокупность, любой элемент которой образовывает неотъемлемую ее часть. Но в первую очередь должно быть что-то, что нужно сводить воедино — это что-то и снабжает изучение.
Краеугольный камень научного способа — обязательность эмпирической проверки идей. Это указывает, что мы в следствии тщательного наблюдения либо опытов устанавливаем правильные факты либо соотношения между переменными. Сами процедуры, применяемые для изучения переменных, должны проводиться систематически и быть надежными, дабы другие исследователи имели возможность их проверить. Данный нюанс научной самокоррекции есть основной силой исследовательской практики, потому, что разрешает понемногу избавляться от ошибочных сведений, а следовательно, повышать точность и надёжность эмпирически взятой информации. Это не означает, что эмпирические, либо научные способы имеют необыкновенное право на установление истины. Имеется довольно много разных способов изучения, каковые смогут быть использованы при изучении вопросов крайней важности, и они время от времени дают противоречивые результаты. Кроме этого не существует единственного способа, что идеально доходил бы для ситуаций и всех целей. В этом отношении эмпиризм, пожалуй, самый уравновешен: благодаря тщательному и анализу и кропотливому сбору данных он лучше оснащен для успешного ответа изучаемых вопросов, чем дискуссии, умозрительные рассуждения либо ветхий хороший здравый суть.
По какой причине так принципиально важно подвергать теории о поведении человека эмпирической проверке, вместо того, дабы положиться на случайные наблюдения, доводы либо интуитивные предположения? Эмпирический подход имеет два преимущества. Первое и, быть может, громаднейшее его преимущество — это нетерпимость к неточности. Ученые, занимающиеся психологией личности, воспитали в себе не только большой научный скептицизм, вместе с тем и навык подвергать тщательной проверке результаты коллег и собственные результаты. Перед тем как они сочтут точными какие-то объективные эти, потребуется подтверждение этих данных в других изучениях. В то время, когда в двух изучениях получаются несопоставимые между собой выводы и результаты, персонологи пробуют узнать, по какой причине это случилось, и в большинстве случаев выполняют с целью этого дополнительные изучения. Все это и отличает «науку о людях» от случайных наблюдений либо несложного высказывания того либо иного мнения.
Второе преимущество эмпирического подхода — это чёткость и ясность представлений о том, как направляться обрисовывать людей и их поведенческие реакции. Представления о поведении людей с позиции здравого смысла в большинстве случаев расплывчаты и неизвестны. Обратимся для примера к поговорке «Побережешь розги — избалуешь ребенка». Что конкретно свидетельствует эта совет по воспитанию ребенка? Как очень сильно возможно его наказывать, в случае, если все-таки не беречь розог? Что входит в понятие «избалованный ребенок»? Главная неприятность содержится в том, что утверждения, подобные этому, предполагают разную интерпретацию различными людьми. В то время, когда люди не соглашаются с приведенным утверждением, обстоятельство может пребывать в том, что они вкладывают в него различный суть. Более того, при формулировке для того чтобы рода сентенций уделяется так мало внимания обнаружению предубеждений и поискам доказательств, что многие обширно распространенные трюизмы, касающиеся поведения, по сути дела оказываются легко мифами. В противоположность этому эмпирический подход требует применять строгий научный язык при описании интересующих нас событий либо феноменов. Исследователи личности, как и другие ученые, достигают данной цели методом формулирования рабочих определений для каждой из изучаемых переменных либо теоретических конструкций. Рабочее определение содержит описание правильных способов, употреблявшихся для либо измерения исследуемых переменных. К примеру, психолог может дать рабочее определение «депрессии» в виде индекса, взятого в следствии применения «Опросника депрессии Бека» (Beck, 1982), представляющего собой стандартную шкалу самооценки. Он может кроме этого дать рабочее определение переменной «агрессия» методом регистрации количества вербальных и поведенческих спонтанных ее проявлений у субъекта в этот временной отрезок. Многие другие примеры, иллюстрирующие как исследователи личности прибегают к созданию рабочих определений в целях оценки теоретических догадок, будут приведены в следующих главах при дискуссии конкретных изучений.
Различают три главных типа стратегий изучения, применяемых психологами для изучения людей: изучение клинических случаев, формальные эксперименты и корреляционный анализ. Отличаясь друг от друга в отношении своеобразных способов, все эти стратегии предполагают тщательное наблюдение за тем, что делает либо говорит испытуемый. Наблюдение есть фундаментальной определяющей чёртом эмпирического изучения в любой дисциплине, включая персонологию. Исходя из этого, перед тем как мы обратимся к конкретным изучениям, разглядим значение и смысл наблюдения в организации изучения.
Наблюдение: отправная точка
Любое изучение, будь то изучение истории заболевания, установление корреляционной зависимости либо лабораторный опыт, включает наблюдение. Наблюдение — то, без чего нет любого подхода к изучению личности. В некоторых случаях происхождение идеи изучения начинается с несистематизированного наблюдения. К примеру, мы можем случайно обратить внимание как две одноклассницы по различным обстоятельствам упрекают учителя за низкую оценку их контрольной работы. Мы можем кроме этого подметить, что у каждой из них низкая самооценка и они реагируют на собственные неудачные ответы подавленным состоянием. Можем ли мы вычислять, что слишком мало высокая самооценка связана либо кроме того есть обстоятельством тенденции обвинять вторых в собственных неудачах, либо что неудача сопровождается подавленностью? Индивидуальные наблюдения довольно часто прокладывают путь к более узкому изучению поведения людей.
Второй путь получения знаний о поведении — регистрация и наблюдение его естественных проявлений в настоящих жизненных условиях, но более методичные и строгие, чем при несистематизированном наблюдении. Это так именуемое естественное наблюдение.дружеских отношений и Модели игр у детей, антисоциальное поведение подростков, пищевые привычки у людей тучных и имеющих обычный вес, стили управления у преуспевающих менеджеров в бизнесе, и многие клинические явления были изучены методом естественного наблюдения. Последнее не растолковывает поведения, но есть богатым источником информации о том, как ведут себя люди в их привычном окружении.
Каким бы несложным и привлекательным ни смотрелось естественное наблюдение, у него также имеется собственные ограничения. Главная проблема заключается в том, что наблюдатели довольно часто оказываются несложными свидетелями непредсказуемых событий, каковые они не в полной мере либо совсем не смогут осуществлять контроль. К этому присоединяются и неприятности самого наблюдателя: его предубеждения и определенные ожидания смогут оказывать влияние на то, каким нюансам замечаемых событий он уделяет особенное внимание, какие конкретно моменты запоминаются бросче. Потом, этот способ подвергают критике за то, что обобщение результатов наблюдения основывается на малом количестве замечаемых объектов (людей либо обстановок). И наконец, наблюдатели смогут без злого умысла вмешиваться в происходящие события, каковые они замечают и регистрируют (Kazdin, 1982). Предположим, к примеру, что наблюдатель смотрит за ходом дискуссии в семье с целью изучения стилей разрешения конфликта. В какой степени он обязан пользоваться доверием участников семьи, дабы его присутствие не явилось причиной, незаметно воздействующим на выбор метода ответа конфликта? Не обращая внимания на эти неприятности, преимущества естественного наблюдения очевидны: мы приобретаем образцы поведения людей в повседневных обстановках, среди семьи и друзей, а не в неестественной воздухе лаборатории либо на протяжении интервью.
Потому, что естественное наблюдение не снабжает исследователям возможность систематического контроля над переменными в ситуации наблюдения, им приходится ожидать, пока наступят благоприятные условия. Чтобы совладать с данной проблемой, кое-какие исследователи выполняют контролируемые полевые наблюдения. В этом исследовательском подходе сочетаются изюминке естественного наблюдения и соответствующего экспериментального контроля. Применение аналогичной стратегии обрисовали Риган и соавт. (Regan et al., 1972). Исследователями был совершён полевой опыт с целью изучения влияния эмоции вины на рвение оказывать помощь. Ассистент экспериментаторов доходил к дамам-покупательницам на улице и просил их сфотографировать его для дипломной работы, давая им для этого дорогостоящую камеру, которая заблаговременно была отрегулирована так, дабы при пользовании ею обнаружилась неисправность. Половине дам заявили, что они неправильно обошлись с камерой и сломали ее, вынудив их тем самым ощутить себя виноватыми; второй половине сказали, что камера «уже собственный отслужила» и в поломке нет их вины. Практически сразу после этого помощница экспериментаторов, проходя мимо участников опыта, роняла из собственной сумки продукты. Скрытое наблюдение продемонстрировало следующее: 55% из тех, кто до этого испытал чувство вины, останавливались и помогали поднимать выпавшее содержимое сумки; из тех же, кто не ощущал себя до этого виноватыми, лишь 15% предложили свою помощь. Разумеется, что для того чтобы рода изучение имеет явные преимущества при изучении поведения в настоящих жизненных событиях, снабжая дополнительную уверенность в том, что результаты смогут распространяться и на другие ситуации.
Способ анамнеза
Детальное изучение поведения отдельного человека в течение продолжительного периода времени именуется историей заболевания,либо изучением анамнеза.Данный подход довольно часто применяют в клинической медицине с целью лечения и диагностики людей, имеющих психотерапевтические неприятности. Способ изучения истории заболевания как такой в большинстве случаев используют в работе с психически больными либо проблемными больными, история судьбы которых изучается в ходе психотерапии либо при постановке диагноза (Runyan, 1982). Доктора пробуют разобраться в жизненном опыте больного и в моделях его поведения, применяя личные воспоминания больного, беседы с теми, кто его отлично знает, автобиографические и биографические документы и любую данные, которая возможно взята в следствии психотерапевтического тестирования. В большинстве случаев доктор ищет главные события судьбы больного в прошлом и в настоящем, дабы узнать обстоятельства его трудностей. Со своей стороны, история заболевания дает материал, что оказывает помощь клиницистам выбирать действенные стратегии лечения эмоциональных расстройств.
Истории заболевания, составляемые докторами при работе с больными, сыграли ключевую роль в разработке некоторых теорий личности, а также в развитии клинического мышления в целом. К примеру, психодинамическая теория Фрейда основана практически только на интенсивном изучении отдельных клинических случаев. его коллеги и Фрейд-психоаналитики в течение многих лет глубоко изучали разнообразные проявления поведения: воспоминания раннего детства, сновидения, фантазии, физические болезни, отношения любви—неприязни. Фрейд обращался к изучению клинических случаев не только по причине того, что они содействовали появлению плодотворных идей относительно уникальности людской личности; они кроме этого служили для подтверждения его главных теоретических положений. Сходным образом и Карл Роджерс при формулировке собственного феноменологического подхода к изучению личности во многом опирался на клинические истории больных, проходивших психотерапию. Не обращая внимания на то, что истории заболевания являются максимально подробные, детализированные анализ и описания лишь отдельной конкретной личности, их изучение есть очень нужной исследовательской стратегией. Не редкость так, что кроме того изучение единственного клинического случая проливает свет на познание определенных закономерностей людской поведения. Но в большинстве случаев единичный случай еще не снабжает достаточно прочной базы для описания неспециализированных правил поведения. Однако, в случае, если количество случаев окажется достаточным для изучения, ученый может установить степень сходства между ними и вывести определенные неспециализированные заключения. Примером может послужить изучение (Lewis et al., 1986) по составлению историй заболевания 15 приговоренных к смертной казни мужчин. Их кандидатуры были отобраны для принятие участия в изучении по причине того, что в отношении их всех должно было скоро состояться приведение решения суда суда в выполнение. К удивлению исследователей, у всех 15 заключенных в анамнезе имелись тяжелые травмы черепа, у 12 были зарегистрированы показатели повреждения мозга и у большинства показатели интеллектуального развития были ниже среднего. Полученные результаты поколебали имевшийся до того стереотипный образ преступника, приговоренного к смертной казни, как ожесточённого, расчётливого убийцы и холодного. Полученные факты, пожалуй, наводят на идея о связи между осуждением и неврологическими нарушениями за ссору со смертельным финалом.
Способ анамнеза возможно кроме этого применять для изучения судьбы в полной мере здоровых людей. Несколько, которую вел Генри Мюррей (Murray et al., 1938) в Гарвардской психотерапевтической клинике, представляла собой достаточно редкую, но броскую модель для интенсивного изучения судьбы людей в течение значительного периода времени. Гарвардские «персонологи» (так именовали себя эти исследователи) сосредоточили свои силы на глубинных оценках группы мужчин — студентов колледжа. Их целью было изучение главных потребностей, распрей, сокровищ, моделей и установок социального сотрудничества. Методика изучения включала применение личностных проективных тестов и опросников самооценки. Обследование испытуемых проводилось много раз. Помимо этого, был осуществлен сбор громадного количества биографических данных и автобиографических материалов, употреблялись маленькие экспериментальные процедуры, и стресс-интервью, на протяжении которых студенты были вынуждены отвечать на смущающие их вопросы либо защищать собственные самые сокровенные сокровища. В конце было совершено обследование в малых группах, дабы наблюдатели имели возможность взять представление о стилях межличностного сотрудничества испытуемых.
Способы, использовавшиеся его коллегами и Мюрреем, были направлены на изучение многих качеств судьбы каждого студента; они предоставили возможность изучать каждого испытуемого в целом в естественных для него условиях. Для лучшей оценки мыслей, действий и чувств каждого студента Мюррей организовал группу умелых психологов, каковые высказывали собственный мнение о каждом студенте на «производственном заседании», либо «диагностическом совете». На этих рекомендациях различные психологи, изучавшие одного и того же студента, с различных теоретических позиций излагали собственные клинические впечатления о нем. В следствии дискуссии большинством голосов принималось заключение о том, как оптимальнее охарактеризовать его личность.
Собирательный междисциплинарный исследовательский подход гарвардских персонологов повлиял на целое поколение исследователей, направив их научный интерес на личность в целом, на необходимость и значение окружения всесторонней оценки. Лонгитюдное изучение троих довольно обычных индивидуумов, предпринятое Робертом Уайтом (White, 1975), иллюстрирует значение способа изучения клинических случаев как подхода, удовлетворяющего требованиям изучения личности.
Оценка способа анамнеза
Изучение клинических случаев имеет недостатки и свои преимущества, что зависит от изучаемых особенностей и феноменов проведения изучения. Преимущество способа пребывает в том, что он разрешает принимать в расчет всю сложность и подчас противоречивость личных черт личности, заметно отличаясь в этом замысле от вторых стратегий изучения. В случае, если цель изучения содержится в том, дабы изучить происходящее с одним либо несколькими личностями — то, как они покупают жизненный опыт, справляются с переживаниями, — тогда имеет суть выбрать способ изучения клинических случаев. Потом, данный способ представляется единственно вероятным для изучения редких, необыкновенных проявлений какого-либо феномена. Иллюстрацией могут служить описания случаев расщепления личности, основанные на изучении историй заболевания (Crabtree, 1985). Одновременно с этим мы не должны забывать о ограничениях и сложностях, сопряженных с изучением отдельного индивидуума. Во-первых, основной недочёт изучения клинических случаев пребывает в том, что наряду с этим исследователь ни при каких обстоятельствах не сможет быть абсолютно не сомневается в том, что установленные им соотношения носят причинно-следственный темперамент. То есть, потому, что исследователи не в состоянии осуществлять контроль факты, влияние которых на замечаемое событие либо его результаты в полной мере быть может, то постоянно сохраняется возможность того, что в конечном итоге имеют место совсем не те обстоятельства, каковые подразумевают исследователи. Во-вторых, поскольку при данном подходе изучается лишь одна личность, возможность делать обобщающие выводы очень ограничена. Лишь по причине того, что конкретный индивидуум ведет себя в некотором роде, нельзя ожидать, что все другие будут вести себя так же. В-третьих, эти, полученные в следствии изучения клинического случая, могут быть ретроспективными либо вторичными по собственному происхождению [То имеется больной может знать о каком-то событии собственной биографии лишь со слов родственников. (Прим. какое количество.)] и исходя из этого искаженными из-за давности. Наконец, даже в том случае, если достоверность фактов возможно подтверждена, в заключении об изюминках обследуемого индивидуума смогут отражаться индивидуальные пристрастия либо предубеждения исследователя. Не обращая внимания на перечисленные ограничения, изучение клинических случаев может служить богатым источником информации об отдельных патологических феноменах. По крайней мере, разумно разглядывать данный способ в качестве предварительной стратегии изучения, дающей возможность выдвигать занимательные догадки о личности человека. Потом психологи смогут контролировать эти догадки при помощи более строгих экспериментальных процедур.
Корреляционный способ
Дабы преодолеть ограничения способа клинических случаев, исследователи личности довольно часто применяют другую стратегию, известную как корреляционный способ.Данный способ пытается установить связи между событиями (переменными) и в них. Переменная — каждая величина, которая возможно измерена и чье количественное выражение может варьировать в переделах того либо иного континуума. К примеру, тревожность — переменная, в силу того, что ее возможно измерить (посредством шкалы самооценки тревоги) и в силу того, что люди различаются по степени выраженности у них тревожности. Сходным образом точность исполнения задания, требующего определенного навыка, также есть переменной, которую возможно измерить. Корреляционное изучение возможно совершить, легко измерив уровень тревожности у некоего числа людей, и уровень точности действий каждого из них при исполнении группой сложного задания. В случае, если опубликованные результаты подтвердятся в другом изучении, то можно будет назвать, что субъекты с более низкими показателями тревожности имеют более высокие показатели точности исполнения задания. Потому, что на точность исполнения задания, возможно, воздействуют и другие факторы (к примеру, прошлый опыт его исполнения, мотивация, интеллект), связь между тревожностью и точностью действий не будет безукоризненной, но она будет заслуживать внимания.
Переменными в корреляционном изучении смогут быть эти тестирования, демографические характеристики (такие как возраст, порядок рождения и социально-экономический статус), результаты измерения черт характера по способу самооценки, мотивы, установки и ценности, физиологические реакции (такие как частота сердечных сокращений, артериальное давление и кожно-гальваническая реакция), и стили поведения. При применении корреляционного способа психологи желают узнать ответы на такие своеобразные вопросы, как: воздействует ли высшее образование на опытный успех в будущем? имеет ли отношение стресс к коронарной заболеванию сердца? имеется ли связь между одиночеством и самооценкой? имеется ли связь между мотивацией достижения и порядковым номером рождения? Корреляционный способ не только разрешает ответить «да» либо «нет» на эти вопросы, вместе с тем дать количественную оценку соответствия значений одной переменной значениям второй переменной. Для решения данной задачи психологи вычисляют статистический индекс, именуемый коэффициентом корреляции (известен кроме этого как коэффициент линейной корреляции по Пирсону). Коэффициент корреляции (обозначается маленькой буквой r)показывает нам две вещи: 1) степень зависимости двух переменных и 2) направление данной зависимости (прямая либо обратная зависимость).
Численное значение коэффициента корреляции варьирует от -1 (абсолютно отрицательная, либо обратная зависимость) через 0 (отсутствие связи) до +1 (абсолютно хорошая, либо прямая зависимость). Коэффициент, близкий по значению к нулю, свидетельствует, что две измеряемые переменные не связаны какое количество-нибудь заметным образом. Другими словами громадные либо малые значения переменной X не имеют значимой связи с громадными либо малыми значениями переменной Y. Как пример приведем связь между двумя переменными: интеллектом и массой тела. В целом, полные люди не являются значимо более интеллектуальными либо значимо менее интеллектуальными, чем более худощавые люди. И, напротив, коэффициент корреляции +1 либо -1 говорит о полном, однозначном соответствии между двумя переменными. Корреляции, родные к полным, редко видятся в изучении личности, и это заставляет высказать предположение, что не смотря на то, что многие психотерапевтические переменные и связаны между собой, степень связи между ними не есть столь уж сильной. Значение коэффициента корреляции в пределах между ±0,30 и ±0,60 есть общераспространенным в изучении личности и воображает практическую и теоретическую сокровище для научного прогнозирования. К значениям коэффициента корреляции между 0 и ±0,30 направляться относиться с осторожностью — их сокровище для научных предсказаний минимальна. На рис. 2-2 представлены графики распределения значений двух переменных при двух разных значениях коэффициента корреляции. По горизонтали расположены значения одной переменной, а по вертикали — второй. Любая точка свидетельствует баллы, полученные одним испытуемым по двум переменным.
Рис. 2-2.Любая из диаграмм иллюстрирует разную степень зависимости значений двух переменных. Любая точка па диаграмме является показателями испытуемого по двум переменным: a — полная хорошая корреляция (r = +1); b — полная отрицательная корреляция (r = -1); с — умеренная хорошая корреляция (r = +0,71); d — корреляция отсутствует (r = 0).
Хорошая корреляция свидетельствует, что громадные значения одной переменной имеют тенденцию быть связанными с громадными значениями второй переменной либо малые значения одной переменной — с малыми значениями второй переменной. Иначе говоря две переменные возрастают либо уменьшаются совместно. К примеру, существует хорошая корреляция между массой тела и ростом людей. В целом, у более высоких людей имеется тенденция иметь громадную массу тела, чем у более низких. Второй пример хорошей корреляции — связь между числом сцен насилия, каковые видят дети в телевизионных передачах и их тенденцией вести себя враждебно. В среднем, чем чаще дети замечают принуждение по телевизору, тем чаще они демонстрируют агрессивное поведение. Отрицательная корреляция свидетельствует, что высокие значения одной переменной связаны с низкими значениями второй переменной и напротив.
Примером отрицательной корреляции может служить связь между частотой отсутствия студентов в аудитории и успешностью сдачи ими экзаменов. В целом, студенты, имевшие большее количество пропущенных занятий, проявляют тенденцию к получению более низких оценок на экзаменах. Студенты, имевшие меньшее количество пропусков, приобретали более высокие экзаменационные баллы. Второй пример — отрицательная корреляция между напористым поведением и робостью. Лица, взявшие высокие баллы по показателю робости, имели склонность к нерешительному поведению, тогда как лица с низкими показателями робости проявляли себя решительными и напористыми. Чем ближе значение коэффициента корреляции к +1 либо к -1, тем посильнее связь между двумя изучаемыми переменными. Так, коэффициент корреляции +0,80 отражает наличие более сильной зависимости между двумя переменными, чем коэффициент корреляции +0,30. Сходным образом, коэффициент корреляции -0,65 отражает более сильную связь переменных, чем коэффициент корреляции -0,25. Нужно иметь в виду, что величина корреляции зависит лишь от числового значения коэффициента, тогда как символ «+» либо «-», стоящий перед коэффициентом, хорошая это корреляция либо отрицательная. Так, значение r = +0,70 отражает наличие такой же сильной зависимости, как и значение r = -0,70. Но первый пример показывает на хорошую зависимость, а второй — на отрицательную. Потом, коэффициент корреляции -0,55 показывает на более сильную зависимость, чем коэффициент корреляции +0,35. Познание этих качеств корреляционной статистики окажет помощь вам оценивать данные исследований для того чтобы рода.